Один момент жизни молодых родителей

Ребенок надрывался уже минуты три, но оба его родителя старательно делали вид, что крепко спят и ничего не слышат. Медленно, но верно, младенец начал переходить в тот диапазон, когда лопаются стекла, взрываются бокалы и прочая посуда позвякивает на полках. Первой не выдержала женщина. Рыжая макушка показалась из кокона одеяла. - Сходи, посмотри, что там, а? В ответ молчание и ровное дыхание, как бы намекающее на «Я тебя не слышу, женщина. Я сплю», но она-то знала лучше всех, что его дыхание не сбивается с этого ритма, даже во время самых тяжелых тренировок. Поэтому без церемоний ткнула мужчину локтем в плечо. - Я сказала, сходи и проверь, что с ним. - Это твоя обязанность, женщина. Ты же мать. Ребенок продолжал кричать, уже с какой-то ехидной интонацией, словно говоря «Я так долго могу». - А ты что, в гости пожрать и поспать зашел? Я сегодня целый день с ним просидела, у меня уже просто сил нет подняться. Ну, пожалуйста, Зоро! Тишина, сдобренная детским плачем. Не выдержав, Нами без зазрения совести одним мощным ударом ноги, подцепленным у корабельного кока, спихнула мечника с кровати. Грохот вышел знатный, дополненный отборной руганью – Зоро никак не ожидал от нее подобной подлянки. «Хотя пора бы уже привыкнуть… И все равно, каждый раз подлавливает, ведьма…» – соскребаясь с пола, думал мечник. - И не стыдно тебе? – в ответ на свой тяжелый взгляд он получил наполненную довольством сладостную улыбку. - Ну что ты… Стыд такое чувство, которое нужно беречь на старость. Я еще пока слишком молода для него, – невинно хлопая глазами, навигатор мугивар потерлась щекой о подушку и натянула повыше одеяло. Выколупать ее из получившегося кокона удалось бы только силой, а удар у Нами с годами стал только точнее и сильнее… Да и огребать по такому незначительному поводу совсем не хотелось, поэтому Зоро широко зевнул, почесал затылок и махнув рукой на все пререкания, поплелся в детскую ворча про слишком наглых рыжих и далее что-то уж совсем неразборчивое. Но, несмотря ни на что, захватить по привычке один из своих мечей он таки успел. «Он там что, собрался отбивать атаку плюшевых медведей?» – пряча улыбку в подушку, подумала Нами. Через минуту плач ребенка резко оборвался, сменившись обиженным вяканьем и, судя по сдавленному оханью, неслабым тычком по папиным конечностям. Их дитятко еще до рождения отличалось мощным ударом правой, отчего беременная Нами порой напоминала разъяренного берсерка, готового порвать любого, просто для собственного успокоения. Спустя еще несколько минут так и не уснувшая Нами расслышала тихое бормотание. Петь на ночь Зоро отказывался наотрез и вместо этого тихонько рассказывал сыну о различных сражениях и техниках боя двумя и более мечами. Смысл этих рассказов собственно не имел никакого значения – Зоро мог хоть о погоде говорить, главным для ребенка был голос отца, который вырубал их чадо вернее гатлинга Луффи. Смешно сказать, бывший штурман иногда даже немного завидовала этой способности. Нами не помнила, через какое время мечник вернулся в их кровать – ей все-таки удалось задремать. Но ее тело жило своей жизнью, и как только матрас под тяжестью Зоро едва слышно скрипнул, она в полудреме, пробормотав «С возвращением», притянула его в свои объятия. Мужчина тоже, кажется, спал вполглаза, так как буркнул нечто неразборчивое, но страшно похожее на «Люблю тебя», и едва донеся голову до подушки, отрубился. Правда, утром их ожидал очередной концерт в исполнении сына и новые препирательства о том, кто будет менять пеленку, а кто готовить завтрак, но это уже совсем другая история… Да и не важно это. Ведь в этот самый момент они мирно спали в объятиях друг друга, и никто иной не смог бы принести их метущимся душам тот самый, теплый, обволакивающий покой, дарящий сон без тревожащих сновидений и улыбку по утрам.