Бирюзовые ноты

Тонкие дрожащие пальцы мелькают по музыкальному инструменту, пытаясь извлечь из него правильные звуки. Но получается не очень хорошо... Музыкант сжимает в руках флейту, с досадой глядя по сторонам. Хорошо, что это позорный ужас никто не слышит, кроме его. Вздохнув, юноша садится на обрыв, свесив ноги вниз и смотрит на закат. Карминовый и персиковый отлично сочетаются, оказывается. Наплывая друг на друга эти цвета рождают удивительные, фантастические оттенки. Игра света всегда интересовала Криса больше музыки. Все эти радужные переливы, которые радуют глаз, даже если ошибся в некоторых частях рисунка, они разливались в воздухе, оставались в разуме, Крис видел их даже с закрытыми глазами. У парня была домашняя выставка. Что что, а рисовать он умел и любил. Но родители не одобряли его стремлений, считая, что в мире, где музыкальная профессия считается самой престижной, не уместно становится художником. Парень так не думал, поэтому время, отведенное на занятия игры на флейте просиживал у обрыва, иногда лежа, иногда сидя, и провожал закат. Каждый вечер солнце заходило по разному, оставляя после себя пастельные капли в небе, которые окрашивали облака в нежно-розовый и бежевый цвета. Иногда закат был ярко-красным, экспрессивным, оставлял после себя яркие эмоции и ощущения, от которых Кристоферу хотелось кричать или плакать. Он сам по себе был эмоциональным, занятия рисованием усугубляли это свойство характера. Вот и сейчас парень лежал, заложив руки за голову и прикрыв глаза, наблюдал за золотисто-розовым солнцем, которое медленно закатывалось за горизонт, искрясь и распуская на облаках огненные цветы из пульсирующих радужных оттенков. Его не мучила совесть за невыполненное задание, а скорее было все равно - он делал так бессчетное множество раз, и всегда сходило с рук. А провести время с пользой, как ему казалось, для себя всегда было кстати.

***

Крис уже дремал, когда вдруг услышал нечто странное. Открыв глаза, он стал оглядываться в поисках источника звука, недоуменно моргая и зевая, потирая заспанные глаза. Но звук прекратился, так же внезапно, как и появился. Парень нахмурился, подумав, что ему пора перестать зацикливаться на музыке - она плохо на него влияет, раз дело дошло даже до слуховых галлюцинаций. Спать расхотелось. Вздохнув, Крис снова лег на траву, поднимая взгляд на небо. Через секунду он пораженно вскрикнул - вместо заката вверху расплылось огромное акварельное пятно цвета синих чернил, которое становилось больше с каждой секундой. Тут же появился тот звук, который парень слышал раньше - робкий, нежный и звонкий голосок флейты. Волшебные звуки заполнили воздух, вплетаясь в траву, листья и корни деревьев, смешиваясь с каплями тумана, ныряя в облака и впиваясь в слух Криса, настойчиво, неумолимо, из-за чего захотелось жадно впитывать его в себя, раскрыв глаза, что парень и делал. Оперевшись на локти, он приподнялся, тяжело дыша и пытаясь уловить еле слышную музыку. По телу прошли мурашки, внутри все перевернулось, будто он только что увидел нечто настолько прекрасное и удивительное, что захватывало дух. Мелодия была везде - в земле, в небе, в облаках. Чуть отдаляющаяся и приближающаяся вновь. Пугающая и одновременно поражающая своей красотой. Казалось, уловить мотива было невозможно, но Крис поклялся бы, что это была колыбельная его детства, которую ему пела мама. Музыка тем временем обволакивала юношу, проходя сквозь время и пространство, напевала на ухо давно забытые, неразличимые, но такие родные слова. Звуки флейты заполнили все небо, облака дрожали, темнея и светлея в ритм мелодии, бирюзовые, голубые, синие, цвета индиго оттенки извивались перед глазами, доставляя почти физическое удовольствие, схожее с музыкой. Неизвестно сколько это все продолжалось, Крису начало казаться, что он застыл в неудобной позе вечность. И в то же время, что он только-только услышал ее. А музыка все не затихала. Сделав усилие, парень бессильно опустился на землю, чувствуя смертельную усталость. Ноты, звуки, цвета нырнули под него, заботливо обернув в ощущения и укрыв от реальности. Крис понял, что глаза его закрываются, хоть он и не мог с собой ничего поделать - во всем теле чувствовалась странная слабость - хотелось лежать на краю обрыва всегда. Флейта юноши сиротливо лежала в стороне, она явно не могла подарить его слуху такие же божественные звуки. Поэтому Крис просто напросто забыл про нее и лежал, смотря в небо и чувствуя слезы, вскипающие на глазах. Обветренные губы дрожали, а сердце грозило выпрыгнуть из груди от этой нежности, что дарила ему музыка, одновременно выпивая из его тела душу, заменяя на холодный нефритовый свет. От этой простоты и красоты хотелось умереть, чтобы взлететь выше и достигнуть самой мелодии. Пальцы вцепились в траву, когда колыбельная достигла кульминации, вершины, которая явилась единственному слушателю бирюзовой ядерной бомбой, взорвавшейся внутри и заполнившей все существо мальчика. Нервы были напряжены до предела, и Крис раскрыл рот в беззвучном крике, выгнувшись на траве - внутри него все сжималось, пульсировало и растекалось волнами наслаждения. Бессильно откинувшись на спину, парень лежал тяжело дыша и раскинув руки, впитывал в себя последние капли синевы. Закрывая глаза, он почувствовал, что засыпает навсегда.