О том, чего по-настоящему не надо стесняться.

После представления всех членов жюри Оксаной Марченко Дорн наконец-то опустился в свое кресло, слегка развалившись и поправив кепку за козырек. Нино с улыбкой посмотрела на него — этот парень ее очень забавлял, в хорошем смысле, но ничего не сказала. — Давайте уже начинать, я весь в нетерпении, — постукивая по поверхности стола кончиками пальцев, тем самым отбивая на нем какую-то свою новую песню, произнес Дорн. — Ох, Ваня, Ваня, — тяжело вздохнул Кондратюк. К Дорну он уже тоже привык, но иногда с ним так было тяжело управиться. Вроде бы взрослый человек сидит рядом, способный затолкнуть свои эмоции в зад, когда следует, а внимательней присмотришься — нет, нифига не взрослый. Вечный ребенок с шилом в одном месте. Тем не менее, участие в этом проекте радовало Ваню. Это был не только интересный опыт, другая сфера деятельности, пиар — в первую очередь для него это был мощный заряд энергии и позитива, новые люди, возможность кому-то помочь пройти по этой скользкой дорожке чуть ближе к своей мечте, а кого-то вразумить, что не стоит этого делать, хоть последнее мало с кем прокатывало. Каждый, кто сюда пришел, уверен в своем чертовом икс-факторе. Кастинг в очередном городе начался. Люди приходили и приходили — талантливые и не очень — Дорн уже сбился со счета, скольким сегодня сказал «да», а скольким «нет». — Маленькие энергетические вампиры, они из меня всю кровь выпили, — после очередного дуэта девочек с душераздирающей песней и такими же голосами Ваня сделал жадный глоток воды и поерзал на стуле. — Давайте уже что-нибудь зажигательное! Кто там у нас следующий? — Дорн посмотрел в анкету участника, который должен был вот-вот выйти на сцену. — Денис… Хорошее имя — Денис, мне нравится. 27 лет — идеально! Не подведи, Дениска. — Ти зустрічаєш Дениса, — произнес Игорь. По крайне мере за этим столом всегда командует Кондратюк, и слушаться его в большинстве случаев приходится. Дорн чуть поджал уголок губ, но кивнул. Сложно ему было перед кем-то подчиняться, даже в таких мелочах. Не любил он эти веревочки на руках и ногах, за которые постоянно хотят дернуть, где бы то ни было. Вообще все любят дергать, что уж тут юлить? Ваня улыбнулся своим глупым мыслям и поднял взгляд на сцену, когда по ней под овации зала прошел молодой человек в деловом костюме, легкую небрежность и спортивность которому придавали расстегнутый пиджак и белые кроссовки. — Добрый день, — улыбнулся Денис, а Дорн задумчиво потер подбородок, после чего кивнул. — Добрый. Представься нам, — это была формальность для эфира, а Ваня тем временем с интересом скользил взглядом по волосам молодого человека, уложенным вразброс — ему импонировали стильные ухоженные мальчики. — Меня зовут Денис, — молодой человек мягко улыбнулся, заметив на себе внимательный взгляд Дорна, чем даже немного смутил судью. — А песня, которую я хочу спеть… называется «Стыцмен», — после двухсекундной паузы добавил он. — «Стыцмен»? Опа! Опа! — Ваня в миг забыл о смущение, которое ему было в принципе не свойственно выдавать напоказ, и довольно взмахнул рукой, сжатой в кулак. Уж под свою-то музыку он вряд ли заскучает. А даже если Денису наступил медведь на ухо — всегда можно отключить ему микрофон и продолжить танцевать под собственные биты. — Твоє чергове творіння? — осведомился Кондратюк, уже и так знавший ответ по довольному лицу Вани. — Ну, чувак, только не подведи! Я в тебя верю, — Дорну уж очень хотелось, чтобы обладатель такого красивого личика и такого отвратительного музыкального вкуса умел еще и петь. — Я уже весь в нетерпении. — Ой, Ваня, ты у нас весь вечер в нетерпении, — подал свой томный голос с другого края стола Сергей Соседов, но ответить Дорн ему ничего не успел — заиграла такая знакомая, «самая любимая музыка», отчего тело Вани просто начало качать под этим ритмом. Денис пел хорошо. Особых голосовых данных не нужно было иметь, чтобы исполнить такую песню, но, тем не менее, — да, Денис действительно пел хорошо. Уверенность и развязность в его голосе придавали песне правильное звучание. Все-таки Дорн не ошибся в нем. Глянув на зануду Игоря, сидящего по левую руку, Ваня хмыкнул — тот был до ужаса старомоден и скучен в отношении современной музыки, особенно такой, «вчерашка» одним словом — а после встал со своего места, повернувшись лицом к залу и начиная раскачивать его руками, отчего те, кто еще сидел в этот момент, тоже поднялись. Повернувшись к Денису, Дорн показал ему большой палец. Хотелось сказать этим, что он уважает тех, кто приходит и не стесняется петь даже такие песни, ведь это очень рискованно — взять тот же «Стыцмен», придти с ним и исполнить так, чтобы «да» сказал еще кто-нибудь, кроме самого Ивана. Что было особенно примечательно — молодой человек не пытался слепо копировать Дорна ни голосом, ни движениями — все выглядело слишком естественно. На какое-то мгновение они встретились взглядом и Ваня, который выделывал какие-то тектонические движения под свою песню, неосознанно прикусил губу, замедлив свой танец. «Да ты чертовски красив, и знаешь это», — пронеслось в голове Дорна, который себя как раз таки не относил к смазливым симпатичным личикам, но ему было приятно то, что Денис на него так нагло смотрит, даже с каким-то вызовом. — Вам треба співати дуетом, — с сарказмом произнес Кондратюк. И тут в голове Вани что-то щелкнуло. А почему бы и нет, мать твою? Дорн выскользнул между креслами и направился прямо на сцену, с удовольствием наблюдая за тем, как глаза Дениса расширяются. В конце концом, давно пора было взять себя в руки и поставить на место этого наглого красавчика. Ваня встал с ним рядом, бок о бок, лицом к зрителям. Спеть с ним в один голос оказалось практически оргазмично. Голоса слились воедино, разные, но дополняющие друг друга. Нет, Дорн никогда даже не подумает о том, чтобы снова петь в дуэте, это был скорей интимный момент. Да еще какой. В конце песни Денис повернул голову к Ване и на мгновение опустил взгляд на его пухлые, такие нежные даже на вид губы, после чего вновь посмотрел в глаза. Это, пожалуй, был ответ на все вопросы в голове Дорна, которому вдруг подумалось о том, что если этот парень попадет в тренировочный лагерь, то между ними определенно может случиться что-то большее. Только там, где нет камер и миллионов глаз. — Ты хорошо поешь, я рад, что ты пришел, — Ваня словил себя на мысли, что не хотел бы, чтобы его слова попали в эфир, ведь они были адресованы совсем не на экран. — Я тоже рад, что пришел, — Денис видел и понимал по взгляду Дорна, наверное, даже больше, чем видел и мог понять тот. Они пожали руки друг другу немного дольше, чем следует, но на этом Ваня должен был вернуться на свое кресло и занять место судьи. Камеры наверняка зафиксировали больше, чем следует, но сейчас он не хотел об этом даже думать. Судить Дорн не спешил, он молча выслушивал все, что говорили остальные судьи — в конце концов, это была его песня — и все это время смотрел на Дениса. Нино сказала «Да», Соседов долго кривил душой и елозил на своем месте, но красивому мальчику он просто не мог отказать — вдруг будет возможность схватить его в свои сети? — Кондратюк махнул рукой, сказав свое ожидаемое «нi», а после дошла очередь и до молчащего до сих пор Вани. — Я просто говорю тебе «да», — сказал тот и снова откинулся на спинку кресла, задумчиво сомкнув пальцы в замок. Что все это было, повторится ли оно, не спит ли он вообще — в данный момент Дорн не мог ответить ничего вразумительного, мысли разлетались по всей голове, а впереди еще предстояла пара часов кастинга, но одно он знал наверняка — они еще обязательно встретятся, а дальше все только в их руках. Главное — не стесняться. Но они и так оба это знают.