4 am

      Чжинхван смотрит неотрывно на напряженную спину Ханбина. Ханбин пишет что-то в своей тетрадке, зачеркивает, бубнит себе под нос слова, потом вырывает очередной лист, сминает его и кидает рядом с собой. Чжинхван переводит взгляд на настенные часы, 4 утра. Все остальные уже уехали в общагу, Бобби поехал на студию записывать очередную песню для его промоушена в качестве победителя SMTM. Вокруг нет ни единого звука, кроме тихого голоса Ханбина. – Ханбин-а, пойдем домой спать…- обращается к спине Чжинхван, - тебе надо хоть иногда отдыхать. – Хён, я еще не дописал песню, иди один, я потом приду, - не отрываясь от своей рукописи сказал Ханбин. – Ты же знаешь, что я не пойду без тебя. Я же волнуюсь за тебя, ты не машина для работы non-stop. Вон Бобби, хоть по ночам тоже работает, зато отсыпается, пока я тренирую со всеми вокал…Ханбин, оторвись от своих песен, они никуда не денутся за каких-то несколько часов, которые ты проведешь в кровати. –Чжинхван, почему ты начал эту песню именно сегодня? – Ханбин наконец-то повернулся лицом к своему другу и смотрел на него покрасневшими глазами. – Потому что я вижу, как ты гробишь себя день за днем. Да ты лидер, да ты отвечаешь за этих детей, но эти дети должны уже сделать хоть что-то сами, без твоего пинка под зад. Ханбин, ради Бога, хоть один раз не упирайся и сделай, как я тебя прошу… –Хён, - Ханбин не успел начать новое предложение, как его прервал Чжинхван – Что ты вечно, хён-хён-хён, вроде как сам признаешь, что я тебе хён! А хёны должны заботиться о своих донсенах…Ханбин, твою мать, это не я придумал. А ты оставил только обращение из этой иерархии, оставил мне только имя «хён». Ханбин, я же вижу всё, я не слепой и хочу помочь. Ханбин долго смотрит Чжинхвану прямо в глаза. Он просто не знает, что сказать человеку, который и так всё про него знает без слов. Что можно рассказать нового человеку, который может определить твоё настроение по затылку? Чжинхван встает со своего стула и подходит к Ханбину вплотную, он обнимает его за плечи и прижимает голову Ханбина к своему животу. – Ханбин, я тебе говорил много раз. Ты можешь обманывать кого угодно, сколько угодно и говорить свои заученные фразы «что ты просто сегодня плохо ел, спал, вдохновения нет», но ты сожрешь себя такими темпами и от тебя ничего не останется. Ханбин жмется к Чжинхвану. Ему нужно чужое тепло, которое сможет успокоить всех тараканов в голове. Мягкие руки Чжинхвана гладят по голове, запутываясь пальчиками в волосах. И Ханбину за долгое время становится спокойно, именно в этой чертовой студии в 4 утра со своим Чжинхваном, который перестал что-либо говорить и просто отдает всего себя другому человеку. Чжинхван всегда был такой, с самой первой их встречи. Если ему нравится человек, он сделает для него всё, не думая о себе совершенно. Есть такой тип людей, которые готовы жертвовать собой ради других и Ким Чжинхван был одним из них. Ханбин всегда думал, что он такой же, но со временем понял свою ошибку. Он готов жертвовать собой ради достижения цели, но чтобы в конце среди победителей он стоял в первых рядах. Он не смог бы отдать всего себя другому человеку и радоваться его счастью. Нет, эта история не про Ханбина. – Хён, я кажется, устал, - почти что шепотом сказал Ханбин, - я не знаю, что мне делать дальше…я как будто остался один со всеми чертовыми заданиями… – Ты очень глупый, Ханбин, глупый и гордый. Ты никогда не будешь один, потому что у тебя есть горстка оболтусов, которые смотрят тебе в рот, потому что они тебе верят. – Но, я не могу им обещать хорошее будущее, я потерял эту опцию в качестве лидера…да Господи, просто как человек, я не могу сказать – мы всегда будем вместе. – А ты и не должен. Это жизнь, иногда думай о себе, а потом о других. Ханбин поднимает голову и улыбается: Это говоришь мне - ты? Чжинхван смеется в ответ и говорит что-то про то, что нельзя сравнивать несравнимое и хватает Ханбина за руку. – Ким Ханбин, вы поднимаете сейчас свою задницу и идете со мной в кровать! –Эээ, что за грязные предложения то? Я тебя, конечно, люблю, но не прям вот так сразу же в кровать! – Спать! Мы идем спать, каждый в свою кровать и точка. Чжинхван потянул за собой Ханбина, который ничуть не упирался, а лишь крепче сжал в своей ладони чужую. – Хён, я забыл свою шапку на столе… – Мы туда не вернемся до завтрашнего вечера, даже и не думай!