Когда я был в темноте, в то время, Мои губы дрожали, И я плакал в углу комнаты. Чем больше я борюсь, тем больше пронзает меня боль. Невыполненные обещания ранят. Никто не может меня спасти, Существует только один Бог. Похоже, любовь моя разбита. ...Никто не может любить меня. Никто не может мне помочь. Я сломанная роза. Мне нужна твоя любовь! Я сломанная роза! Твоя песня грусти, которая падает вниз, Моя одинокая жизнь, некуда идти. Мне нужна твоя любовь! Я сломанная роза! Малыш, помоги мне с замороженной болью, Твоя улыбка, твои глаза, А петь мне, как раз для меня. Мне нужна твоя любовь...
Anna Tsuchiya (Black Stones) – Broken Rose
Ночь прошла тихо. Подозрительно тихо. Дыхание Аоя пришло в норму после жаропонижающего, температура немного спала. Я пару раз прикладывал смоченное холодной водой полотенце на его лоб, а к полуночи, убедившись, что с киллером все в порядке, отключился сам. Я тоже плохо спал эту неделю, и усталость взяла свое: забравшись под одеяло, я уснул мгновенно, успев только погасить лампу на прикроватной тумбе. Однако... Ближе к утру, часов в семь, меня разбудила странная вибрация матраца. Нехотя открыв глаза, не понимая, что происходит, я первым делом повернулся к спящему Аою. И в следующую секунду сон сняло, как рукой. - Аой! Я подскочил с подушки и в испуге склонился над убийцей. Широяму била крупная дрожь, похожая на судорогу или припадок. Сам киллер так и не проснулся, лишь сухие губы, потрескавшиеся то ли от холода, то ли от жара, были приоткрыты. - Аой! - я встряхиваю мужчину, и голова киллера безвольно скатывается с подушки. - Черт бы тебя! Проснись! Замахнувшись, я одариваю мужчину звонкой пощечиной, надеясь, что это приведет его в чувства, но киллер не реагирует ни на боль, ни на зов. Его продолжает трясти, будто через его охваченное жаром тело пропускают электрический ток, а с уголка раскрытых губ скатывается нить слюны и падает на подушку. - Нет. Нет! Тебя нельзя умирать! Я еще не отомстил тебе! - кричу я, отчаянно пытаясь разбудить киллера, но что бы я ни делал, Аой остается нем и глух ко мне. Глубокий сон не хотел отпускать его, и я, поддавшись панике, ударяю ладонью по кнопке тревоги между ножкой кровати и тумбочкой, найдя в том единственных выход из положения. Особняк тут же взрывается воем сирен. Я даже на миг опешил, закрыв уши руками - звуковой сигнал пронзил еще не до конца очнувшееся сознание, пройдя через голову мощным импульсом. Казалось, что сирены были везде - эхо тревоги слышалось в каждой комнате, находящейся по соседству с нашей спальней. - Как ты можешь спать под этот адский визг?! - кричу я, снова принимаясь трясти мужчину за плечи. - Ты ведь всегда так чуток во сне! Всегда готов к нападению! Любой посторонний шорох - и ты уже на ногах! Я беру влажное лицо киллера в свои ладони. - Аой. Разве ты не слышишь? Мы в опасности... на клан напали! Вставай и борись! Вставай... - Отключи систему безопасности! - дверь распахивается, и в комнату вбегает Матсумото. - Что случилось?! Я потеряно встречаюсь с хирургом глазами, и тот, понимая, что ждать от меня помощи бессмысленно, сам отключает сирену, мешающую говорить. - Отойди. - Он не просыпается, - приходя в себя, запоздало отвечаю я на вопрос. В ушах до сих пор звенит, и я морщусь, сползая с кровати. - Руки-сан... - Успокойся, - хирург сует мне в руки какую-то бутылочку. - Подыши. Поможет. Медик склоняется над бьющимся на матраце телом, первым делом проверяя пульс и температуру. - Тише, тише. Ты же так всех перепугаешь, дурак, - ласково говорит Таканори, уже вооружившись шприцем и ампулой. - Ты такой эгоист. Вечно привлекаешь к себе внимание и не считаешься с чужими чувствами. Эй, Уруха. Подержи-ка его. Я не попаду в вену. - Руки-сан, - я возвращаюсь на кровать и вжимаю киллера спиной в матрац. - Что это? - Я забыл тебя предупредить, так что это моя вина, - медик перетягивает плечо Широямы жгутом и придавливает коленом запястье. - Организм Широ почти не принимает лекарственных препаратов. Однако без них он давно бы уже откинулся. - Как это понимать? - совершенно потерявшись в объяснениях врача, я наблюдаю за тем, как Матсумото вводит иглу под загорелую кожу. - Аой мой самый трудный пациент, - хмыкает медик. - На большинство препаратов он реагирует неоднозначно. Я почти не пичкаю его пилюлями, потому что знаю ответную реакцию на них. Например, жаропонижающее и обезболивающее вызывают судороги. Антибиотики - рвоту. А лекарства от желудка дают совершенно противоположный эффект. Я знаю о Широ все, и именно поэтому остаюсь его личным врачом до сих пор. Попади он в обычную больницу или к другому доктору, его бы прикончили в ходе лечения. Однако, если лекарства не использовать вовсе, он погибнет от болезни. Ты знаешь, что при температуре в сорок градусов начинает сворачиваться кровь? А, сворачиваясь, она закупоривает вены, образуя пробки, которые в последствии, добравшись до сердца, убивают человека. И это далеко не все. Вот мы и играем в смертельные игры всякий такой раз. Но уж лучше судорога, чем летальный исход, верно? А с остальным я справлюсь. - Но почему он не приходит в сознание? - не понимаю я. - А это уже защитная реакция на боль и раздражители, - поясняет медик. - Это не совсем сон. Скорее, организм вновь погрузил его в обморочное состояние, дабы понизить чувствительность и притупить психическую реакцию. Очнется, никуда не денется! Медик выбрасывает использованный шприц в урну, и тело под моими руками начинает заметно успокаиваться. - А что сейчас? - Успокоительное. Но моего производства. Единственный препарат, который не вызывает побочных эффектов и отторжения. Я потратил уйму времени на его изготовление. Около года, наверное. Хорошо, что болеет Аой крайне редко. В последний раз я видел его таким года два назад. Однако... ему сейчас очень плохо. И я даже представить не могу, насколько. - Но ведь семь часов прошло, как вы вкололи ему жаропонижающее! - восклицаю я. - Замедленная реакция, - Руки закуривает, вздохнув. - Парадокс, который я не могу понять. Здоровье у Аоя крепкое, как камень, но если случается подхватить заразу - готовься к худшему. В такие моменты тело не слушается его. Если попытается встать - уложи обратно. Опорно-двигательная страдает. Ноги не держат. - Что-то еще? - спрашиваю я, возвращая руку киллера обратно под одеяло. - Головокружение, потеря ориентации в пространстве. Тебе придется кормить его, - Руки шумно выдыхает клубы дыма изо рта. - Боюсь, руки тоже откажут. Он бредил? - Нет, - качаю я головой. - Ничего такого не заметил. - Обычно во время болезни ему снятся кошмары, но иногда он начинает бредить и наяву. Надеюсь, в этот раз обойдется. Убери-ка лучше оружие подальше. Мало ли... застрелит еще, приняв тебя за врага. - И такое случалось? - хмыкаю я устало, накрывая глаза ладонью. - Ходячая проблема. - Но разве не прекрасная возможность отдать долг? - Какой долг? - не понимаю я. - Ему тоже пришлось несладко после подрыва аэропорта, - вспоминает медик. - Первые дни он выхаживал тебя, как маленького. Вот и поквитаетесь. Точно. Аой ведь тоже... - Знаешь, мне кажется, это была его заслуга. - Задумчиво тянет Матсумото, постукивая фильтром сигареты по нижней губе. - Заслуга в чем? - В том, что ты выжил, - поясняет хирург, делая последнюю затяжку. - Мы с Ниимурой запустили твое сердце не сразу. И перед тем, как оно заработало, Аой приказал тебе жить. Кажется, он говорил что-то о том, что ты обещал убить его, а потому тебе еще рано отправляться к своим родителям. После этого мы тебя и вытащили. Ну, мне пора. Таканори бросает взгляд на наручные часы. - Через двадцать минут у меня вакцинация. Я не спал всю ночь, делая анализы и подготавливая препараты. Мне предстоит привить сотню наемников, полсотни работников персонала и приближенных кумите. И это не считая твоей банды. Хирург тушит сигарету в пепельнице Аоя и идет на выход. - Ах, да. Запрещай ему курить. Только хуже будет. С остальным сам разберешься. - Удачи, - только и могу ответить я вслед врачу, переводя взгляд на блестящее от пота лицо киллера. "Приказал тебе жить". Интересно, я услышал его тогда? Я совсем ничего не помню после того, как увидел мужчину с гранатой в руке. Даже сам взрыв. - Кейси, - присев на край кровати и подняв трубку домашнего телефона, я устало опираюсь локтем на тумбу. - Нужно сменить простыни. - Сейчас буду, господин. Я вздыхаю, обернувшись на спящего. Нужно хотя бы обтереть его... принять душ он не сможет еще долго.***
- Господин, прошу вас! Его спина еще не зажила с прошлого раза! Вы порвете свежий рубец! - Захлопни пасть, дворняга! Ниимуру, схватившегося за руку мужчины, грубо отталкивают, и врач падает на раскаленный песок. Один из наемников хватает его за шкирку и оттаскивает подальше от тренировочного поля. - Господин! Пожалуйста! - Док пытается вырваться из захвата, но его бьют коленом в живот. Медик сгибается пополам, закашлявшись, но даже так не прекращает попыток образумить киллера. - Прошу вас... пожалейте мальчика... - Если родители не воспитали сына как следует, это сделаю я! Или ты предпочитаешь, чтобы я вышиб ему мозги?! Мне не нужна пешка, которая не знает своего места! Я зажмуриваюсь, стиснув зубами обернутую платком деревяшку. Страшно. Так страшно... когда это закончится? Почему именно я? Почему? Что я сделал, чтобы заслужить такое? Господи! Скажи мне, за что?.. Я ведь не сделал ничего плохого! - Господин! Свистящий звук позади - и мою спину обжигает адское пламя, пробирающее до самых костей. Боль пронзает каждый нерв, каждую клеточку тела, заполняя всего меня. И ничего, кроме этой боли, больше не существует. Она поглощает и прошлое, и настоящее. Разрывает на куски плоть и душу и перемалывает сознание и волю в кровавое месиво. Она столь огромна и невыносима, что я срываю голос в крике, забившись в своих оковах, будто безумный. Но как бы я ни бился, как ни кричал - я не могу сбежать от нее, сбросить с себя. Боль проходит сквозь меня, словно разрезая пополам, безжалостно, насмешливо... оставляя после себя лишь желание скорой смерти. - Юу! Как же больно... Больно, больно! Из глаз брызгают слезы, а небо над головой чернеет и проваливается в черную дыру. Что-то течет по спине, стягивая кожу, но я не могу понять, что. Сейчас есть только боль, и даже мысли теряются в ней, опустошая голову. Кто-нибудь... хоть кто-нибудь! Помогите мне... Спасите меня! Я больше не выдержу! - Юу! - веревка, обвившая запястья, рвется, и я падаю в песок лицом, не в состоянии вернуться в реальность. Почему они просто не убьют меня? Я и так пережил слишком много... Сколько еще раз они изнасилуют меня, сколько раз изобьют до полусмерти? Сколько костей сломают, сколько шрамов оставят на моем теле? Сколько ударов плетей мне еще надо пережить, чтобы они оставили меня в покое? Почему я не могу умереть?! Дайте мне право на смерть! Я больше не хочу... хватит... пожалуйста... - Не плачь. Я с трудом поднимаю глаза на незнакомый и такой несвойственный этому месту голос. Надо мной стоит человек в дорогих одеждах и с оружием наперевес. Летнее знойное солнце над его головой слепит глаза, отчего разглядеть лицо непрошеного гостя не представляется возможным. Мужчина опускается на землю, становясь передо мной на колено, и протягивает ко мне свои руки. Они осторожно поднимают меня с земли и прижимают к крепкой груди незнакомца. Широкая кисть с мозолями накрывает свежую рану, будто пытаясь остановить льющуюся из разреза кровь, и владеющая мной боль медленно отступает под этим прикосновением. Я утыкаюсь носом в чужую шею, не в силах пошевелиться. Кто он? Никто из взрослых не пожалел бы меня... Это обман? Галлюцинация? Или Господь наконец-то сжалился надо мной и это - его посланник? Он заберет меня с собой... туда, где больше не будет ни боли, ни издевательств? Я прищуриваюсь. Незнакомец склоняет ко мне голову, и его полные, необычной формы губы тепло улыбаются мне. Волосы цвета пламени касаются моей перепачканной грязью щеки, заслоняя обзор. Мягкие... - Все хорошо, Юу. - Я так устал... я так устал... - я хватаюсь связанными руками за его рубашку. Зачем он поднял меня? Его одежда такая дорогая. Ткани нежнее женской кожи. Он замарается... испачкается. Я испачкаю его. Залью кровью его брюки и манжеты. Мне никогда не расплатиться за них! - Помогите мне... Пожалуйста... убейте меня. Мужчина молча опускает голову, и я встречаюсь взглядом с карими глазами незнакомца. Они смотрят на меня внимательно и строго, но отчего-то я чувствую заботу в их глубине. - Терпи. Мужчина крепче вжимает меня в свое тело, касаясь губами виска. - Терпи, что есть сил. Не смей сдаваться, Юу. Я прячу лицо в складках его одежды, сорвавшись на громкий плач. - Как... - Как можно дольше. Однажды... ты заставишь их заплатить за это. Так что не смей и думать о смерти. Даже если тебе будет не за что сражаться - выживи, Юу. Я стискиваю в кулаке его рубашку, закусив губу. Но нестерпимая боль в спине вдруг отпускает меня. Объятия этого человека, так жарко просящего меня быть сильным, приносят странное, но такое необходимое сейчас облегчение. Как спокойно. И как тепло. Вот бы так было всегда. Без боли и унижений... Не хочу возвращаться. Не отдавай меня им! - Эй, ты, ублюдок! Какого черта ты делаешь?! Я вздрагиваю, обернувшись. Учитель, заметивший чужое присутствие на территории особняка, без раздумий выхватывает пистолет и направляет его на незнакомца. - Не надо! - я хватаюсь за мужчину, задрожав от ужаса. Не убивай его. Пожалуйста, только не его! - Чертова дрянь! Щелчок предохранителя... - Нет! Но тут незнакомец поднимает голову, и его карие глаза стекленеют, встречаясь взглядом с киллером. Рыжие волосы мужчины вспыхивают, будто были сотканы из самого огня, и их ослепительное пламя ударом разливается по полю. Огонь охватывает столпившихся вокруг нас наемников и перебрасывается на дом, сжирая все на своем пути. Истошные крики взрывают воздух, быстро наполняющийся дымом, и незнакомец, взяв меня на руки, поднимается с земли. Он идет прочь, унося меня с собой, и я судорожно выглядываю из-за его плеча на оставшийся позади пейзаж. Мои мучители, корчась в огне, один за другим рассыпаются прахом, очерняя своими останками золотистый песок. Неужели... теперь я могу быть свободен? Слезы счастья скатываются по щекам, и я прячу их за покрытой пылью челкой. Я, наконец-то, смогу все забыть. Я смогу начать сначала! Рыжеволосый мужчина заходит в дом с черного хода, и я вжимаюсь в него в страхе быть сожженным заживо - тесный коридор, двери и холл с главной лестницей - все объято смертоносной стихией. Жарко. Нечем дышать. Мы пересекаем холл, направляясь к главным дверям, пока еще целым, но вдруг я слышу скрип дерева над головой. Резные перила главной лестницы, потеряв опору, срываются вниз - прямо на нас. Я вскрикиваю, закрывшись руками и приготовившись к удару, но в последний момент что-то отбрасывает обломки назад, не причиняя вреда. Надо бежать отсюда! И, будто услышав мои мысли, мужчина в миг оказывается у выхода и покидает дом через парадные двери. За его спиной - пепелище, от которого не оторвать глаз. И лишь незнакомец не смотрит. Он идет к главным воротам через лужайку, которая должна быть садом. Но как только мы оказываемся рядом с воротами, а незнакомец делает шаг за территорию особняка, картина резко меняется. Мы стоим лицом к заснеженному особняку. Дорога до парадного крыльца аккуратно очищена от снега, по бокам от нее - розовые кусты, которых не было еще секунду назад. Красиво и тихо. Ни криков, ни пламени. И больше не страшно... Мужчина, взглянув на меня с улыбкой, неспешной походкой отправляется обратно в дом. - Зачем мы... Я вздрагиваю, опуская взгляд вниз. Лохмотья на моем теле сменили дорогие одежды. Руки больше не связаны и украшены серебряными браслетами, а на пальце левой кисти - перстень с черным бриллиантом в виде кошачьего зрачка. Ни царапины на коже, ни пятнышка грязи на изысканных манжетах. Под ногтями ни намека на черноту. Что произошло? Незнакомец тихо усмехается моей реакции, внося меня в дом, и мы поднимаемся на второй этаж. Уже там, пройдя по коридору и зайдя в дальнюю комнату, оказавшуюся спальней, мужчина осторожно укладывает меня на широкую и такую удобную кровать. Он проводит ладонью по моей спине, будто успокаивая страшные раны, и отклоняется. - Стой! Куда ты? - Сейчас ты там, где и должен быть. Прошлое уже в прошлом. Не позволяй ему завладевать тобой. - Но... Мужчина отворачивается от меня, размеренным шагом покидая роскошную спальню. Я резко сажусь на кровати, когда он открывает двери, чтобы уйти. - Подожди! Я тяну к нему руку, но незнакомец больше не слышит меня. Двери за ним закрываются, будто в замедленной съемке, и я понимаю, что он больше не вернется сюда... - Нет... не уходи! Уруха!***
Я успел умыться и почистить зубы, когда вдруг услышал неразборчивое мычание в комнате. Выйдя из ванной, я вновь застал Аоя за метаниями, но теперь они кардинально отличались от утренних. Это были уже не судороги, неподдающиеся контролю. Движения тела больше походили на осознанные, и я понимаю, что на этот раз Широяму мучают кошмары. - Аой? - я присаживаюсь на край кровати, взяв киллера за сжатый до белизны кожи кулак. - Эй... Не плачь. На черных ресницах киллера я замечаю влагу и, ошеломленный этой картиной, завороженно наблюдаю, как редкая капля скрывается вниз по виску, прочертив прозрачную линию на коже. Но как только она падает на свежую наволочку и впитывается в ткань, Аой изгибается всем телом, будто от ожога. Я быстро забираюсь на кровать и ложусь рядом с любовником. Его выгнутая спина не касается матраца, и все, что я могу сделать - накрыть ее ладонью и прижать мужчину к своей груди. - Все хорошо, Юу. - Я так устал... я так устал... - шепчет он сбивчиво, и его рука хватается за мое плечо, сжимая его до синяков. Я морщусь, но терплю стальную хватку, прекрасно понимая, что если не успокою его сейчас, дальше будет только хуже. - Помогите мне... Пожалуйста... убейте меня. Я нервно сглатываю, опустив взгляд на искаженное болью лицо киллера. Что же тебе снится, если ты так страдаешь? Аой... это не смешно. Не пугай меня так, слышишь? - Терпи. Я прерывисто прижимаюсь губами к его повлажневшему виску. Наверное, это сцена из прошлого. Ведь нынешний Аой не хочет умирать. Совсем. Но что именно ему снится? - Терпи, что есть сил. Не смей сдаваться, Юу. - Как... - Как можно дольше. Однажды... ты заставишь их заплатить за это. Так что не смей и думать о смерти. Даже если тебе будет не за что сражаться - выживи, Юу. И, как бы это ни было странно, тело Аоя вдруг расслабляется, и он отпускает меня, уронив руку на одеяло. Моей щеки касается еще одна слеза, и почему-то это пробуждает во мне неконтролируемую, разъедающую внутренние органы ненависть. Ненависть к тем, из-за кого Широяма так мучается даже сейчас. Но не успеваю я успокоиться, как Аой вдруг дергается в моих руках и сбивается с дыхания. Ему... страшно. Я понимаю это, потому что он снова хватается за меня, замотав головой в отрицании. - Не надо! - Тело киллера вновь пробивает дрожь. - Не убивай его. Пожалуйста, только не его! Аой резко дергает головой и вжимается в мою грудь, словно потерянный ребенок. Я делаю глубокий вдох, отчего-то почувствовав ком в горле. У меня нет причин для слез. Нет и не будет. Так что даже не думай об этом! - Зачем мы... И вдруг киллер замолкает. Я с замиранием сердца жду нового импульса, новой сцены его прошлого, но на этот раз твердо решаю разбудить убийцу прежде, чем закончится кошмар. - Аой, - шепчу я, принявшись осторожно трясти мужчину за плечо. - Проснись, Аой. Сейчас ты там, где и должен быть. Прошлое уже в прошлом. Не позволяй ему завладевать тобой. - Но... Тело убийцы подается вперед, будто в попытке сесть. - Подожди! Нет... не уходи! У... Киллер распахивает глаза, поперхнувшись воздухом, и я облегченно выдыхаю, утыкаясь носом в его волосы. Тяжело дыша, Аой не сразу понимает, где он и что произошло, и лишь его медленно проясняющийся взгляд фокусируется на моем лице, узнавая меня. - Уруха? - А ты думал увидеть здесь Бакса Банни? Веки Широямы устало ползут вниз, и он расслабленно повисает на моих руках, словно только что сбросил с плеч тяжкий груз. - Как ты себя чувствуешь? - тихо спрашиваю я. - Я... Кумите снова дергается, накрывая ладонью губы, но когда делает попытку выбраться из моих рук и встать с кровати, тело отказывает ему. Слабость роняет киллера обратно на матрац, но Юу успевает перегнуться через край. - Воды, - обернувшись в поисках графина, я дотягиваюсь до своей тумбы и берусь за стакан. Мое счастье, что я поставил тазик рядом с постелью. Налив воды, я подползаю к любовнику и, пытаясь хоть как-то подбодрить мужчину, принимаюсь гладить ладонью по его дрожащей от рвотных позывов спине. Кажется, Матсумото был прав - это грипп. - Выпей. Давай, - как только кашель сходит на нет, я аккуратно сажу киллера на кровати, подняв его с простыней, и подношу к дрожащим губам бокал с водой. Аой приоткрывает рот, позволяя мне напоить его. - Лучше? Широяма болезненно сводит брови, схватившись за голову. - Понял, ложимся обратно, - не став ждать ответа, я возвращаю непослушное тело на подушку. - Что-нибудь хочешь? - Сдохнуть. - Прости, но ты проспал лишь одну ночь, а не полгода, - хмыкаю я, накрывая мужчину одеялом и ложась рядом. Аой часто и шумно дышит, но бледность понемногу сходит с лица, и я с улыбкой убираю его влажную челку за ухо. - Потерпи немного. Скоро полегчает. - Что случилось? - Ты потерял сознание, когда мы шли в уборную, - напоминаю я, подперев щеку ладонью. - Я принес тебя сюда. И чуть не умер от потрясения, когда тебя начала бить судорога. Знаешь, я даже тревожную кнопку нажимал. - Тревожную кнопку? - Угу. - Она же орет, как чертова сирена... - хрипит мужчина, поморщившись. - Я ничего не слышал. Когда это было? - Около часа назад. Аой поворачивает ко мне голову, но в черных глазах киллера я вижу только прикрытую туманом муку. Руки говорил, что ему очень плохо, но я не думал, что настолько. Я впервые вижу гордого сильного хищника в таком беспомощном состоянии, но почему-то чувствую вовсе не жалость... Мысленно обругав себя, я стараюсь сосредоточиться на помощи киллеру. Какого черта? Глупое никчемное тело! Сейчас не самое подходящее время для этого! - Извращенец, - тихо замечает Юу, усмехнувшись. - Нравится? - О чем это ты? - хмурюсь я. - Сейчас я не могу тебе сопротивляться. И если бы ты попытался трахнуть меня, я бы не смог тебя остановить. Ты ведь думаешь именно об этом, я прав? - Я не буду этого делать! - раздраженно отвечаю я, фыркнув. - Думаешь, я стану пользоваться твоей беспомощностью? Да и еще тогда, когда тебя вывернуло наизнанку прямо на моих глазах? - Стал бы или нет - неважно. Дело не в том, что бы ты сделал, а в том, чего ты хочешь. - Ты, что, мазохист? - вздергиваю я бровь, вновь повернувшись к убийце. - Я трахну тебя. Но не сейчас. Я хочу, чтобы ты отдался мне добровольно, а не потому, что не можешь двигаться. Это разные вещи. Насилие не принесет мне удовольствия. - А зачем тебе нужно мое согласие? - спрашивает Аой, и я почему-то теряюсь. - Хочу, чтобы ты признал меня. А уподобляться зверю я не желаю. Юу нетвердой рукой касается моей щеки, но тут же роняет ее на подушку, смазав ласку. - Ненавижу это, - вздыхает мужчина. - Мышцы будто тряпичные. Отвратительное чувство. Однако... - Что? - Где мое нижнее белье? - Я снял его, когда обтирал тебя, - вспоминаю я. - И решил, что без него тебе привычней. Ты всегда спишь, в чем мать родила. - Мне кажется, или моя задница действительно саднит? - Да не трогал я твой зад! - вспыхиваю я, и Аой срывается на слабый смех. Вот ведь... ну, раз есть силы на пошлые шуточки - жить будет. Уже хорошо. - Может, приказать подать чай? Ты голоден? - Кусок в горло не полезет. Меня только что стошнило, идиот. - Я говорил о курином бульоне. - А разница? Я улыбаюсь, накрыв лоб убийцы ладонью. Температура еще есть, но не большая. А позавтракать ему бы не помешало. Ну, может, чуть позже. - Извини, что не заметил раньше. - Ничего бы не изменилось, - справедливо замечает Аой. - Болезнь все равно взяла бы свое. И ведь в самый неподходящий момент! - Ну, не переживай так. Побездельничаешь, отоспишься, отдохнешь. Тут есть телевизор. Можем посмотреть фильм. А вечером я сыграю тебе что-нибудь. Хочешь? - Хочу. Я усмехаюсь, покачав головой. - Но для начала... - Да? - Убери блевотину подальше от кровати. Запах не ахти. - Я? - изумленно переспрашиваю, приподнявшись на локте с подушки. - А кто еще? - не понимает убийца. - Будешь всякий раз дергать Кейси? Поверь, у нее и без тебя забот хватает. Она старшая служащая. И у нее новая ученица, которая ничерта не умеет. Знаешь, пока ты плевал в потолок в гостях у дяди, эта девчонка... как ее... неважно, едва не разгромила мой дом. - Правда? - смеюсь я. - В первый раз я приказал ей принести нам чай в кабинет. Мы как раз собрались всей толпой для совещания. Так вот, она уронила поднос на Акиру, когда запнулась о собственную ногу. Хорошо, что в чайнике был не кипяток, а иначе Матсумото пришлось бы пришивать своему любовнику новый член. Потом она убиралась в гостиной первого этажа и разбила вазу стоимостью в три миллиона долларов. После поскользнулась в коридоре и свернула настенный светильник. Уронила мешок с мусором на лестнице, запачкала занавески кетчупом, который украшал шедевр Мураками, поданный нам на обед... в общем, тяжелая была неделя. Не знаю, как мы вообще выжили. Я замечаю, что к концу рассказа голос Аоя становится все медленней и глуше, и поспешно прерываю его. - Тебе тяжело говорить. У тебя горло воспалено. Побереги силы. - Дожил. Какой-то мальчишка указывает мне, что делать. - Сейчас Руки заканчивает прививать охрану и прислугу. Я позвоню ему и попрошу зайти. - Дай ему отдохнуть. Наверняка он всю ночь работал, - замечает киллер. - К слову, о работе. У меня есть к тебе одна просьба. - Говори, - киваю я с готовностью. - Сделаю все, что захочешь. - Правда? - вздергивает бровь кумите, и я почему-то жалею о том, что только что ляпнул. Дурак, Кою. Ты идиот. - Ну... - я обреченно вздыхаю, уронив голову. Сам виноват. - Да. Давай, удиви меня. - Тогда я передаю тебе право действовать от моего имени, - просто отвечает мужчина, неуклюже натягивая на себя одеяло. - Вручаю клан в твои руки. Пока я не встану на ноги - забота о семье на твоих плечах. Уверен, ты не подведешь. И заодно проверишь свои силы на деле. В общем, отныне ты временный кумите Севера. Удачи. - Чего?! Я в шоке оглядываю мужчину, который как ни в чем не бывало поворачивается на бок, будто забыв о моем существовании вовсе. - Что значит "удачи"?! Аой! Не смешно! - Не кричи, дебил. Мне же плохо. - Сейчас станет еще хуже! Эй, ты серьезно? Я не готов! Я же здесь и камня на камне не оставлю! - Рейта поможет тебе. Кстати, передай это Рейте. Вместе как-нибудь разберетесь. Теперь он - твоя "правая рука". Развлекайтесь. А я, пожалуй, еще немного посплю. - А кто будет заботиться о тебе? Водить тебя в туалет, кормить, обтирать... - Если волнуешься обо мне - можешь отправить сюда одну из своих шавок. Раз ты теперь кумите, я не буду возражать. Только, умоляю, не отправляй ко мне Мако. - Но, Аой... - Это приказ. Приступай к работе. Я так и остаюсь сидеть на кровати, не в силах ни пошевелиться, ни рта раскрыть. А Аой, израсходовавший свои силы на разговор со мной, снова засыпает, воспользовавшись моментом. И я совершенно не представляю, что мне теперь делать. В итоге мне все же пришлось убраться и привести себя в порядок. Ослушаться приказа я не мог, и теперь мне предстояла встреча с Волком, который, я уверен, будет не в восторге от такого поворота событий. Как, впрочем, и я сам. - Надо же было согласиться на такое, - бурчу я себе под нос, надевая брюки и застегивая строгую рубашку. - А Рейта тебе на что? Ты хоть подумал о том, что будет со мной? А если он меня грохнет на радостях? Черт. Аой, ублюдок! Глубоко вздохнув, я быстро зашнуровываю туфли и покидаю спальню, на ходу набирая номер Хантера. Он, конечно, тоже не будет счастлив от моего приказа, но отправлять к Аою Татсуро было рискованным делом. А о Сакамото и Торе я и вовсе молчу. - Доброе утро, господин. - Не угадал, - мрачно отзываюсь я, чувствуя, как с каждым шагом в чужой рабочий кабинет мне становится все хуже. - Хан... тут такое дело. В общем, не мог бы ты сыграть роль сиделки? Аою стало скучно, и он назначил меня своим замом. - Это хорошая новость. Я думаю, вам не помешает побыть в шкуре Отца. - И ты туда же?! - Я с радостью пригляжу за господином. Будут какие-нибудь распоряжения? - Во-первых, его может вырвать. Руки-сан говорил, что это один из симптомов нового гриппа. Во-вторых, у него может резко подскочить температура. В этом случае вызывай Матсумото. В-третьих, не давай ему курить. Из-за болезни Аой сильно ослаб и не может самостоятельно вставать с кровати. Тебе придется помогать ему с нуждой, кормить и заставлять пить как можно больше жидкости. Попроси Кейси принести чая. Остальное сделаю я. - Вас понял. Будет исполнено, Отец. - Еще раз назовешь меня так, и я оторву тебе голову! - зашипел я, нервно приглаживая волосы. - Вам придется привыкнуть к этому статусу. По крайней мере, пока действующий кумите болен. Что-нибудь еще? - Пока нет. Будут вопросы - звони. - Слушаюсь. Хантер сбрасывает вызов как раз тогда, когда я останавливаюсь перед дверью в кабинет. - Точно убью его, - пообещал я себе, сделав пару глубоких вдохов и выдохов. - Вперед! Распахнув двери кабинета, я первым делом нахожу завтракающих на диванах друзей Широямы. Кай с Маной, Рейта с Руки и Ясуо... Док. Все они о чем-то беседовали, но как только двери открылись, заинтересованно оглянулись на меня, замолчав. Видимо, никто не ждал, что я или Аой появимся в этой комнате. - Я ведь приказал тебе следить за больным, - вздергивает бровь Матсумото. - Почему ты оставил свой пост? - Спроси у этого "больного" сам, - отвернув голову, я поджимаю губы в нервозности. - В общем... - Он отправил тебя в свое кресло? - догадывается Рейта, и я напрягаюсь всем телом, ожидая дальнейшего апокалипсиса со стороны киллера, но... - Есть! Но вместо того, чтобы наброситься на меня прямо здесь и сейчас, Акира победно "дает пять" хирургу и возвращается к десерту. Я потеряно оглядываю компанию, так и не включившись в происходящее. Что все это значит? - Э... а можно узнать подробнее? - несмело спрашиваю я, и Кай, улыбающийся во все тридцать два зуба, театрально указывает рукой на стол Отца. Я поворачиваю голову и распахиваю глаза в ужасе. Стол Аоя был завален папками и прошениями, образуя целую бумажную гору, гордо возвышающуюся над присутствующими. - Конец месяца, - поясняет Стервятник, хихикая. - А это значит, что тебе нужно перебрать все эти бумажки до тридцатого января. Печать Аоя найдешь в столе. - Да какого черта?! - срываюсь я, круто оборачиваясь на мужчин. - Я ни черта не смыслю в этих документах! Рейта! - Фто? - с набитым пирожным ртом спрашивает Волк. Да так, будто ничего необычного не происходит. - Теферь это тфое! Оу, профтите. Теферь это фаше, Офец! - Вы издеваетесь?! Я все испорчу! И тебе же потом придется разгребать за мной косяки! - я подскакиваю к дивану, чувствуя себя самым несчастным киллером на земле. - Не мочись раньше времени, - проглотив кусок, усмехается Акира. - Я помогу. Естественно, я не позволю тебе принимать решения самостоятельно, но и пыхтеть над макулатурой я не собираюсь. Подскажу основные моменты, а там и сам справишься. - Почему я? - я убито сползаю на пол, всхлипнув. - А почему не ты? - ехидничает Матсумото. - Кстати, с Аоем-то что? - Я отправил к нему Хантера. - А, ну, тогда я могу спокойно идти спать. Хорошего дня, дорогой! - Руки коротко целует Рейту, отчего к его помаде прилипают крошки от пирожного. Медик с улыбкой облизывает губы, отстранившись. - Вкусно. - Ты завтракал? - интересуется Сузуки. - Если нет - садись жрать и за работу! У меня тоже были планы на сегодня, так что шевелись, принцесса. - Аой, - я запрокидываю голову назад, набрав в грудь побольше воздуха. - Я убью тебя, слышишь?! Я тебя убью, сукин ты сын!