Люди исполнены жажды. Ничем не жертвуют и ничего не отдают, Но хотят больше, чем им нужно. Люди - грешники. Ценить справедливость - их прихоть, Упрекая других, они забывают о себе. Вы наделены жизнью, но сами разрушаете ее. Малой кровью получаете сострадание, Почему же не решаетесь умереть? Еще не успев познать жизнь, Дети дают жизнь другим детям, И в шутку отнимают ее. Почему же вы можете существовать? ...Я хочу сыграть в свою игру! А теперь во имя справедливости предложите Душу, Статус, Репутацию! Я хочу сыграть в свою игру. Способны ли вы добиться справедливости, принеся в жертву вашу любовь? Колеблетесь... Люди так слабы! Мне снится кошмар: Ваша, так называемая, любовь В конечном счете только для вас самих, ведь так? Мне снится кошмар: Вы стремитесь удовлетворить не тех, кого любите, А только самих себя, признайте! ...Я хочу сыграть в свою игру. А теперь ради любимых предложите Душу, Деньги, Будущее! Я хочу сыграть в свою игру. Способны ли вы предать справедливость во имя любви? "Не могу"... Я ведь тоже такой слабый человек!
Acid Black Cherry - Jigsaw
Аой отнес меня в зал при купальнях, где уже собрались все пострадавшие. Но стоило кумите переступить порог полуразрушенного обстрелянного здания, как он тут же останавливается, поднимая глаза на ожидающих нас мужчин и женщин. Хриплое горячее дыхание зверя остается ровным и глубоким, но в черных глазах вспыхивает угроза. Улыбающиеся губы растягиваются еще шире, обнажая вымазанные кровью белые зубы, и присутствующие тут же пятятся назад, мгновенно ощутив разрушающую ауру Широямы, которой сейчас я дышал полной грудью. - Уруха-сан, - окликает меня Мама, и Аой тут же поворачивает к ней голову. Женщина осекается, прикрыв губы ладонью. - Пожалуйста, не подходите ближе, - прошу я остальных, едва удерживая тяжелую голову на крепком плече. Я потерял много крови - сквозная рана на руке от чужого ножа. Конечно, я перетянул плечо ремнем от брюк кумите по дороге сюда, на манер жгута, но выплеснулось из меня не мало. Перед глазами мелькали черные точки - верный признак малокровия, однако отключаться сейчас мне было нельзя. Если я засну, неизвестно, что может сделать Аой в попытке защитить меня, и раз я единственный, кто может сдерживать его, мне необходимо держаться до последнего. - Прошу, дайте нам дорогу. Наемники медленно расступаются в стороны, освобождая нам дальнейший путь, и Аой, вновь устремив взгляд вперед, бесшумно вплывает в помещение. Рейта с парнями уже были здесь - они обошли главный зал и вернулись с черного хода, опередив нас, а потому моя сумка с аптечкой уже ждала меня перед входом в купальни. Широяма подходит к ней и, повернувшись, опирается спиной на стену, чтобы после сползти по ней вниз, не выпуская меня из объятий. Он замирает, опустив голову вниз, будто в задумчивости, и более никак не реагирует на окружающую его реальность. Я осторожно заглядываю в полыхающие глаза мужчины, и тот мгновенно реагирует, впиваясь в меня изучающим взглядом. Это странно, но я вижу в нем извращенное, не имеющее выхода слепое обожание, как если бы он смотрел не на меня, но, видимо, демон не знает, как обернуть свои чувства в слова. С самого момента его появления Юу не сказал ни слова, забыв родную речь, и все, что я мог услышать от него - гортанные звуки, ловко имитирующие его реакцию на то или иное событие. - Ты в порядке? - спрашиваю я одними губами, и демон склоняет голову к плечу, словно в непонимании или удивлении. Я несмело улыбаюсь ему и слышу в ответ довольно урчание. Кажется, ему нравится моя позиция в отношении хищника. Я поворачиваю голову к сумке и нетвердой рукой тянусь к аптечке. Зашить рану я не смогу, да и вряд ли Аой позволит мне это сделать, так что, вспоминая уроки Матсумото по оказанию первой помощи при глубокой ране, я решаю просто наложить марлевые повязки и перебинтовать руку до возвращения в особняк. Промывать рану нельзя, но и жгут держать тоже не дело - артерии не повреждены, насколько я могу судить. Тугой повязки будет достаточно, а там уже Руки-сан разберется. - Что там? - слышу я приглушенно разговор Рокеру с Ватару, который, удостоверившись в том, что Отцу ничего не угрожает, вышел на разведку и вернулся с отчетом уже через десять минут. Этого времени мне хватило, чтобы кое-как справиться с бинтами и затянуть зубами узел. Аой продолжал недвижно сидеть со мной на руках. Его окровавленные ладони смотрели в потолок. - Там настоящее месиво, - тихо отвечает Шиндо, который за время отсутствия заметно побледнел. - От тел мало, что осталось. Один труп я даже не смог опознать. Лицо сильно повреждено, отсутствует правый глаз. Остальные разорваны на куски. Они говорят о нашей стычке с наемниками в саду. Я дергаю губой в отвращении. Это, что, попытка оценить наши силы? Рокеру переводит на нас короткий взгляд, но Широяма, будто зверь, улавливает его и с улыбкой встречает глазами брошенный вызов. Такашима морщится, как если бы вместо Аоя увидел комок грязи у себя под ногами, и я понимаю, что в моей груди начинает закипать что-то, что можно сравнить с гневом. - Забирай свое зверье и проваливай отсюда. Холодные, полные омерзения слова застревают в воздухе грозовой тучей. Остальные мужчины молча отводят взгляды, предчувствуя очередную стычку между главами, и я, на миг плотно зажмурившись, медленно поднимаюсь с колен кумите на ноги. Аой не останавливает меня, лишь шире раскрывает губы, возбужденно выдохнув в прохладу комнаты, и я, выпрямившись и забрав из сумки бумаги, иду навстречу дяде на почти твердых ногах. Ярость во мне достигает критической точки в тот момент, когда я останавливаюсь напротив невозмутимого мужчины, и именно она отвешивает кумите моей рукой звонкую пощечину, заставившую голову старика мотнуться в сторону. Зал тут же оживает, наемники хватаются за пушки, но не смеют направить их на меня, пока Рокеру, потирая щеку ладонью, не оборачивается ко мне и не заносит руку для ответного удара. И в эту же секунду за моей спиной возникает демон, сверкая в полутьме алчущими крови глазами, из-за моего плеча. И Рокеру невольно осекается, так и не решившись ударить. - Что такое? - спрашиваю я, чувствуя шумное дыхание любовника на своем плече. Аой, остановившись позади в позе готовящегося к атаке хищника, с аппетитом облизывает свои губы. - Стоило этому "зверью" появиться за моей спиной, и вы сразу передумали? Это и есть южный кумите? - Нарываешься? - рычит Такашима, сжав пальцы в кулаки. - Как ты посмел поднять на меня руку, да еще и при свидетелях?! Ты хоть понимаешь, что за это оскорбление тебе грозит... - Простите? - громко перебиваю я мужчину, оскалившись. - Я нанес вам оскорбление? Тогда смею заметить, что я, прежде чем прибегать к крайним мерам, имел честь предупредить вас о том, что буду вынужден действовать грубо в следующий раз, как вы посмеете запятнать моего господина подобными речами! Я взял в свидетели все три стороны, что следующие ваши слова, бросающие тень на моего хозяина, обернутся для вас не лучшим образом! О каком оскорблении может идти речь? - Прикрываешься защитой своего кумите? А разве я не сказал правду? - усмехается Рокеру, вскинув подбородок. - Сейчас от твоего хозяина не осталось ничего, кроме тела! - Действительно! - во всеуслышание отвечаю я, вытянув руку в сторону, поперек груди Широямы. - Сейчас перед вами стоит не Широяма Юу, а воплощение самого Гнева! Гнева рода Токугава, на протяжении два с половиной века возглавлявшего сёгунат, который вы, Юг, предали и свергли, воспользовавшись смертью императора и возглавив антисегунатское движение, что привело Японию к гражданской войне! - Что ты несешь? - Лишь то, что Глава Нового Севера - прямой потомок сегуна! И раз кровь для вас важнее поступков, извольте уважать моего господина за его происхождение! - я швыряю папку в грудь Такашимы, искривив губы в победной ухмылке. Бумаги, ударившись об юкату старика, падают на пол, в наши ноги, но я знаю, что Ватару обязательно заберет их после того, как мы покинем это место. - В жилах моего хозяина течет раскаленной лавой вековая ненависть к императорским прихвостням. И то, что она имела честь показать себя вам, вина ваших людей, решившихся на восстание! История повторяется, однако на этот раз я не позволю вам одержать верх! Такашима - всего лишь самураи на службе императора. Не его потомки и не потомки представителей военного правительства. И никаких голубых кровей в своих очерненных телах они не хранят! В этом городе, таком тесном для нас троих... только Широяма Юу имеет право называть себя Императором преступного мира! А потому засуньте свою родословную куда подальше и не позорьтесь перед свидетелями! Потому что в этом случае вы опозорите и меня тоже, а за это я буду вынужден вызвать вас на дуэль. По всем правилам самурайского кодекса чести! Я разворачиваюсь к Рокеру спиной на глазах у изумленных зрителей и иду прочь из зала. Аой, еще раз хищно сверкнув зубами в сторону Такашимы, крадущейся походкой отходит назад и, круто развернувшись, следует за мной в помещение с купальнями. Я успеваю лишь заметить румянец на щеках Мамы, стоящей чуть дальше от дверей в следующую комнату, в глазах которой горят нотки неподдельного восхищения. Все верно. Род Мамы-сан, как и род Такашимы - самурайский. И несмотря на то, что самураи имели почет и уважение в старой Японии, и порой имели связь с "голубой кровью", они оставались лишь кланами-воинами, в отличие от потомков аристократии. И раз сейчас во главе Севера стоит Аой, семья тоже поднимается на новый уровень. Теперь они не "приспешники безродной шавки", а "защитники потомка Токугава", и это меняет всякое мнение о наемниках, заставляя посмотреть на клан другими глазами. И как забавно, что Север, созданный некогда ради защиты сегуната, теперь, фактически, сам стал этим самым сегунатом, возродившимся из могилы истории в реальное время благодаря Аою. Я вернул смысл вражде между семьями, который все успели позабыть, ненавидя друг друга на уровне ДНК, по привычке, и сделал его более значимым, чем прежде. Видимо, сражаться вербально у меня получается намного лучше, нежели физически... Я проиграл битву в саду, но выиграл битву с дядей. Не лучше ли тогда бросить себя в дипломатию, раз я так жалок на поле боя, и оставить грязную работу своим людям? Сколько бы я ни тренировался, в итоге меня отделали, как школьника. И это сильно уязвляло мое эго, заставляя стыд волнами накатывать на грудь. Кроме того... что-то странное творится с моим сознанием. Транс, который никогда не подводил, дал ощутимый сбой. И это очень подозрительно. - Никуда не годится, - хмыкаю я тихо, скрывшись за дверями купальни вместе с Аоем. Кумите, остановившись позади, тихо, но совсем не как обычный человек, смеется в ответ, и я поворачиваюсь к нему, вновь встречаясь с аурой Преисподней, сосредоточившейся в его теле. - Надо помыться, как ты думаешь? Я протягиваю руку к мужчине, но тот, не понимая, что я хочу от него, только склоняет голову к плечу. И мне не остается ничего, кроме как самому взять его за запястье и потянуть к ближайшему горячему бассейну. Аой весь в крови. Его лицо и шея - в почерневших от свертывания разводах, которые залили каждый сантиметр гладкой кожи. Волосы тоже, а о руках и говорить нечего. Я и вовсе нахожусь не в лучшем состоянии. И нам бы поскорей убраться с этого острова, но я не знаю, как поведет себя кумите, если попробовать усадить его в машину. Ведь если сейчас им управляет зверь, идея закрытого пространства не лучшая из тех, что приходят на ум. Звери не любят клеток. - Надо смыть это с тебя, - тихо говорю я, проведя ладонью по щеке Отца, и тот, заурчав, тычется в нее носом, словно прося повторить мимолетную ласку. Я поджимаю губы и осторожно спускаю с крепких плеч юкату свободной рукой. Аой замирает, вновь переводя на меня пристальный взгляд, похожий на разрывную пулю, которая, оставляя рваную рану в моей голове, еще и вгрызается в мягкие ткани сотнями осколков, дробя и мозги, и кости. Это не имеет ничего общего с тем, как обычно смотрит на меня Аой в гневе. Кровь в венах стынет... Я набираю побольше воздуха в грудь и осторожно принимаюсь за промокшую насквозь рубашку. Пуговица одна за другой медленно выскальзывают из петель - делать резких движений сейчас нельзя - и ткань скатывается по рукам кумите вниз, тяжело падая за его спиной на пол. Я опускаю взгляд, быстро оглядывая обнаженную грудь на наличие ран, и, не найдя видимых повреждений, опускаюсь перед хищником на колени. Шнуровка на черных туфлях легко поддается моим пальцам, ослабляя хватку. Я стягиваю сначала одну со ступни Аоя, а после и вторую, отставляя обувь в сторону, и поднимаю руки к молнии на брюках. Не могу удержаться от того, чтобы не взглянуть на лицо любовника снизу вверх, пока выталкиваю пуговицу из прорези и расстегиваю ширинку. Нижнего белья на Широяме не было - времени на него у нас не осталось. Так что я, поддев пальцами хрустящую ткань, спускаю брюки вниз по стройным ногам. Аой сам вышагивает из них, и я расправляюсь со своей одеждой тоже. Стянув кофту через голову и отбросив на пол джинсы с кроссовками, я вновь беру мужчину за запястье и спускаюсь в бассейн. Широяма следует моему примеру, погрузившись в горячую воду. Отлично, полдела сделано. - Не возражаешь? - улыбаюсь я, забирая с края бассейна маленькое полотенце, которое предусмотрительно захватил с собой из сумки, и опускаю его в воду. Главное не замочить повязку на предплечье. - Ты выглядишь счастливым. Широяма растягивает губы в кровожадной улыбке, и я беру в свою ладонь его руку, принимаясь старательно оттирать кровь с бледной кожи. Похоже, Аой уже давно сдерживал этого зверя глубоко в себе. Неудивительно, что, вырвавшись на свободу, он сорвался с катушек. С каким упоением он ломал кости и рвал плоть, упиваясь чужой кровью и криками... подумать страшно, сколько еще он мог убить, если бы группа сопротивления не смогла остановить бродячих псов. Выпусти я Аоя тогда к главному входу в онсэн... Я нервно сглатываю, ведя полотенцем вверх по руке мужчины, и вновь окунаю его в воду, чтобы промыть и взяться за другую кисть. Кровь крепко въелась в кожу, а кусочки плоти под ногтями так просто не вычистить. Мои коротко подстриженные ногти не могут пробраться под чужие, так что я решаю оставить это на потом. Вместо этого я смываю алые разводы со второй руки кумите и принимаюсь за грудь и шею. Все это время Юу наблюдает за мной, хрипло дыша ртом, и лишь это и звук воды разбавляют тишину купальни, отражаясь эхом от поврежденных стен. - Откинь голову, - тихо шепчу я, добравшись до лица мужчины, и мягко нажимаю на его плечи ладонями, заставляя Аоя запрокинуть голову и окунуть черные как смоль волосы в воду, которая стремительно окрашивается в светло-красный. Оказавшись над киллером, я аккуратно промываю его волосы, пропуская мягкие пряди между пальцами и жалея о том, что душевые кабины с шампунями и гелями разрушены шальной гранатой. Нет даже мыла, которое могло бы перебить запах смерти, исходящий от Юу и резко ударяющий в ноздри. Придется терпеть до дома. - Вот так. Закончив с волосами, я промакиваю полотенцем улыбающееся лицо. Меня успокаивает вид сходящей с кожи грязной корки, которая делала лицо мужчины еще ужасней, нежели звериная сущность, завладевшая мимикой кумите. Край полотенца проходит по губам, очищая их, и вот передо мной уже не демон из легенд. Но еще и не Юу... - Эй, как я выгляжу? - я касаюсь пальцами ссадины у своих собственных губ, прекрасно понимая, что мой внешний вид оставляет желать лучшего. Аой долго смотрит на меня, склонив голову к плечу, а после... его рука, вынырнувшая из воды, тянется ко мне и несмело, едва уловимо касается скулы. Я не знаю, есть ли вообще нетронутое синяками место на мне, но даже такой я заставляю Аоя жарко выдохнуть в мое лицо. Демон подается вперед, заставляя меня вжаться спиной в край ванны, и нависает надо мной массивной тенью. Сильные пальцы вплетаются в мои волосы, стискивая их у корней так, что перед глазами расползаются разноцветные круги, и рывком притягивают мою голову к себе. Я давлюсь воздухом, ощутив губами чужие губы, вжавшиеся с силой, неумело, грубо. Но Аой не целует - не знает, как. И подобно зверю принимается вылизывать их, задевая кончиком зубы и мой собственный язык. Стойкое ощущение, что я "целую" самого дьявола, намертво въедается в уставший мозг. Горячий язык кумите сминает мои губы, проваливается в приоткрытый рот и вновь сосредотачивается на разбитых изгибах. Низкий рокот, проникающий в мое горло, отдается вибрацией по всему телу. Я чувствую, как мужчина прижимается ко мне под водой, и с ужасом понимаю, что зверь возбужден. - Юу, - шепчу я тихо, но Аой не слушает меня. Он с силой вжимается носом в мою щеку и принимается тереться об нее переносицей, бодаться, как животное, которое пытается ласкаться, требуя внимания. Толкая меня головой к краю ванны, он заставляет меня откинуться на бортик и проезжает кончиком носа по линии челюсти, упираясь им в мою шею под ухом. Рокот, вырвавшийся из его рта, мало походит на мурлыканье кошки, но именно это он и олицетворяет, проникая в ухо в момент, когда Юу возобновляет ласки языком, нацелившись на ушную раковину. Влажные звуки и причмокивания оглушают, но странное, постыдное возбуждение уже сотрясает меня, заставляя сбиться с дыхания...***
- Вы установили камеры видеонаблюдения на время нашего прибывания здесь? Рейта поворачивается к Маме, и по его мрачному каменному лицу женщина понимает, что дело действительно серьезное. С предателями они разобрались - благодаря сильнейшим воинам Севера и наемницам Нейтральной зоны. Один Мако чего стоил... этот сумасшедший был настоящей находкой. Сражаясь сразу с несколькими людьми, он первым достал себе два пистолета Токарева, и дальнейший бой прошел без контактного взаимодействия с нападающими. Мако снял около пятнадцати человек, а после оружием обзавелся и Рейта. Люди Мамы тоже не плошали: огнестрельным оружием они пользовались в самых редких случаях, а потому даже не думали искать пистолеты. Катаны с ювелирной точностью рубили головы и протыкали тела, заставляя их падать замертво, когда как люди Рокеру сосредоточились на охране кумите... Ория и Шрам, прежде не переносящие друг друга на дух, и вовсе работали вместе. Что касается Мамы... гнев ее был неумолим. Она даже не думала прятаться - спустив с руки один рукав кимоно, обнажив тем самым скрытую традиционными повязками грудь и татуировку гадюки, оплетающей хризантему от шеи до плеча, женщина бросилась в атаку со своим вакидзаси в первых же рядах, наравне с Рейтой. Общими силами они и сумели подавить сопротивление, хотя и упустили чуть больше десяти человек, которые прорвали оборону и вышли в сад при онсэне. Пятерых увели за собой Ренар и Хантер, которые в последствии были задержаны другими нападающими, а вот что случилось с остальными... Ватару сообщил, что от трупов осталось лишь месиво. Уруха прибыл в купальни избитый и на руках Аоя, а значит, это не его заслуга. Остается только Широяма Юу, чье нынешнее состояние внедряло животный ужас во всех и каждого, стоило ему только появиться на пороге здания. Неудивительно, что Волк вспомнил о камерах, которые были установлены здесь перед визитом на остров семей. - Конечно, - Мама кивает и жестом приказывает Ории, вымазанной кровью и грязью, достать необходимые материалы. Наемница кланяется и тут же покидает зал. - Вы нашли предателя? - Акира закуривает, отклоняясь спиной на стену. - Мы взяли его. Он в соседней комнате. - Отлично, - угрюмо хмыкает Рейта. - Должен признать, вы были великолепны. Если бы вы не подоспели вовремя, я был бы мертв. Благодарю за помощь. - Ну, что вы! - лукаво улыбается женщина, которая не так давно со всепоглощающей яростью в карих глазах вскрывала глотки южным наемникам. - Было бы печально потерять вас в столь глупой ситуации! Сузуки сдержано кивает в ответ. Уруха вышел на связь с ним за минуту до взрыва гранаты, которая упала прямо в ноги Волка, когда тот пытался дать стрелку указания об отступлении. Мама появилась за секунду до взрыва и, схватив Рейту за ворот юкаты, одним толчком отскочила от снаряда и рухнула на землю, закрыв наемника своим телом. Вспышка огня лишь вскользь задела ее спину, но осколки от гранаты остановили обломки, за которые они с Акирой и угодили. "Яре-яре, Рейта-сан. Рановато вам умирать, да еще и в таком месте. Не уж-то забыли, кто ждет вас дома?". Так она сказала, лежа на крепком теле убийцы с невинной улыбкой на устах. Однако весть о том, что Мама знает о маленькой Насте, нисколько не удивила Волка. Наверное, именно поэтому она и спасла его... ни для кого не было секретом, как хозяйка хотела детей, но не могла иметь их из-за бесплодия. Видимо, женское начало взяло верх. "Я ваш должник", - только и успел ответить Акира, когда оба поднялись на ноги для новой атаки. Но Мама лишь попросила новое кимоно взамен того, что порвала, защищая наемника. И скрылась в огне и дыме навстречу новой схватке с предателями. Если бы Аой не был болен, он бы тоже ввязался в заварушку... - Надо связаться с особняком, - Рейта оборачивается на парней. - У кого есть телефон? Свой я разбил. Хантер с Ренаром отрицательно качают головой. Они потеряли свою аппаратуру еще в первые минуты нападения. - Так позвони с телефона Черныша? - беспечно предлагает Мако, пожав плечами. - Он свою технику в дорожной сумке оставлял! - Принеси, - командует Акира, и Мако, бурча под нос что-то обидное в адрес наемника мультяшным голосом, нехотя хромает до сумки, оставшейся стоять на полу у входа в купальный зал. Убийца опускается перед ней на колено и быстро находит сотовый в ее глубинах. - Держи! Мако бросает аппарат за спину, не глядя, но точно в сторону Волка, и Акира легко ловит его. Надо позвонить Матсумото и сказать, что все обошлось. Наверняка СМИ уже растрезвонили по всей Японии информацию о внезапных взрывах в центре Токио. Нори с ума сойдет... - Я отойду. А вы охраняйте купальни, - отдает приказ Сузуки, отправившись на улицу. - Я больше не доверяю Югу. С этими словами Рейта бросает предупредительный взгляд на Рокеру и выходит из зала. Однако, доверие Акиры потерял не только Такашима, но и их старый друг - Кай. Ведь пистолет, который сейчас был заткнут за пояс юкаты Рейты... новейшая модель на черном рынке. С последней поставки оружия Югу прошло уже несколько месяцев, а эти игрушки прибыли в страну не так давно. Значит, слить их Кай мог только после того, как они взяли Сенпая. И если Стервятник замешан в продаже оружия беглым псам... Но рубить сплеча сейчас нельзя. Для начала нужно как следует разобраться в ситуации и узнать у Ютаки информацию о товаре и последних заказах. Все же, набрасываться на союзника, не имея доказательств его причастности к трагедии, не лучшая мысль. Решать столь серьезный вопрос надо на холодную голову. Не хотелось бы развязывать войну с Королями черного рынка. Им и без этого забот хватает. Бросив короткий взгляд на главный, разрушенный гранатометом вход, который разбирали Шрам с Таро, Рейта набирает номер любовника и подносит телефон к уху. Двое отличников сумели найти их оружие, которое, к счастью не пострадало - ни парные Магнумы Аоя и Урухи, ни Беретта Волковой... - Эй, ты, - окликает наемник возвращающуюся в здание Орию, которая, остановившись, переводит недовольный взгляд на мужчину. - Скажи хозяйке, чтобы организовала поиски гранатометов. Пока копы не опередили нас. В противном случае, проблемы будут у Нейтралки, попади эти безделушки в руки органов правопорядка. Да и гранатометы не простые... Одайба - остров не маленький, и не только онсэн развернулся на его просторах. Чтобы попасть точно в цель, нужно иметь оружие с автоматическим наведением. А это уже серьезно.***
Мое лицо пылает от частого обжигающего дыхания хищника, нависшего надо мной. Аой возбужден, и его горящие похотью глаза не приемлют отказа. Мои силы на исходе, все тело крутит после побоев, а потеря крови делает меня сонным и неспособным на сопротивление. Горячая вода на руку не играет тоже - тело расслабляется, на плечи наваливается свинцовая усталость. А возрастающее возбуждение Аоя можно приравнять по силе к его желанию рвать на куски все и вся. Если он продолжит в том же духе, я точно выпаду из реальности происходящего. Какова будет тогда реакция киллера? С другой стороны, может, секс поможет ему очнуться? Сильная эмоциональная встряска может пробудить его ото сна, и тогда Юу сможет усмирить своего демона без моей помощи... В любом случае, у меня нет выбора. - Хорошо, - шепчу я тихо, заведя угольную прядь любовника за его ухо. - Я тоже хочу тебя. Улыбка Широямы становится шире, а сильные грубые руки тут же хватают меня за плечи и разворачивают к себе спиной. Я хватаюсь за бортик ванны, чтобы не сползти в воду и не замочить рану на предплечье, и оказываюсь прижатым к купальне грудью - Аой вплотную прильнул ко мне, навалившись всем телом и хрипло рокоча на ухо. Он принимается обнюхивать мои волосы и шею, зарываясь в них носом. Широкие ладони сжимают мои бедра стальной хваткой, задевая гематомы от побоев, тревожа почти унявшуюся боль и усиливая ее в несколько раз... Я подавляю мучительный стон, прикусив губу и ткнувшись в бортик лбом. Но даже так мне приятно. Приятно ощущать его своим телом, его звериную ауру и тот трепет, что он испытывает от контакта со мной. Демон в восторге... от происходящего, от меня, от свободы, которую так долго ждал. Это пьянит его, и я боюсь, как бы он не убил меня, потеряв голову окончательно. Это безумие передается и мне через кончики его напряженных пальцев, которые с нажимом гладят мои бедра и таз, сильно, грубо, по-мужски. Как настоящий самец, поймавший самку в брачный период. И, быть может, только это и помогает мне не потерять сознание, когда Широяма, совершенно не беспокоясь о простых человеческих вещах, рывком погружается в мое дрожащее тело... Я не знаю, каким чудом я сдержал вскрик, чтобы нас не услышали наемники за стеной. Нутро обожгло острой болью - член Аоя вонзился в меня заточенным кинжалом, заставив впиться ногтями в края бассейна. Из глаз брызнули слезы, руки задрожали, принявшись соскальзывать с бортиков, но наградой за терпение мне стал низкий горловой полу-стон полу-рык, которым Юу одарил меня, вжавшись лицом между лопаток. Зверь с таким упоением трется носом о шейные позвонки, будто все эти полгода жаждал только этого. Его эмоции похожи на те, которые обычно испытывает человек при осуществлении давней мечты. Я с трудом вспоминаю о том, что нужно дышать, слыша противный лязг собственных ногтей о кафель, и даже не замечаю, как ломаю их, из-чего с кончиков пальцев начинает капать редкая кровь. Но ее запах привлекает демона, который тут же ведет носом, принюхиваясь к кружащему голову аромату. Я нервно сглатываю, когда Аой затихает за моей спиной: я чувствую его голодный плотоядный взгляд на себе, дыхание, которое начинает прерываться, разделяясь на отдельные глотки воздуха. Он еще крепче стискивает в ладонях мое тело, перебравшись ими на талию, и я понимаю, что в сражении с южными псами пострадали почки - боль изнутри расползается волнами по низу живота, вызывая чувство тошноты в груди. Но Широяма не замечает этого, ведя кончиком языка по моему плечу, и его бедра вновь толкаются вперед, принимаясь сильными движениями трахать меня, глубоко, резко, несдержанно. Меня будто имеют раскаленным железом. Это почти насилие, но то наплевательское отношение, с которым Аой остервенело вбивается в мое тело, снимает какие-то ранее не известные мне ограничения в мозгу. Кажется, это зовется мазохизмом. Мне больно, но удовольствие, бросающее меня в дрожь всякий раз, когда головка ударяет по простате, заставляет мой собственный член пульсировать в предвкушении оргазма. А потом... потом Аой вонзает белые крепкие зубы в мое плечо, с первого раза прокусывая кожу, и перед моими глазами тут же темнеет. Я прячу жалобный стон в ладони, повиснув тряпичной куклой на бортике ванны, смутно слыша и чувствуя, как Широяма высасывает из ранки мою кровь... Окровавленные губы сладко причмокивают, потягивая меня, как бокал дорогого вина, и я рад уже тому, что это просто небольшие порезы от зубов. - Ю... - я хрипло скулю, задыхаясь от противоречивых ощущений, которые меняют все мое представление о сексе. Мышцы Аоя твердеют, натягиваются, словно струны. Наверняка на его руках проступил тугими ветвями узор из вен. Это завораживающе красиво, и мне даже жаль, что я не могу увидеть этого. Впрочем, уже через пару минут все мысли растворяются в шуме пульса у висков, взгляд заволакивает белым туманом, смывая картину моих цепляющихся за бортик пальцев, и тело содрогается в оргазме, стоит Юу вспомнить обо мне и сжать в кулаке мой одеревеневший ствол. Я выплескиваюсь в горячую розовую воду, роняя голову вниз, и ни на что не похожее наслаждение забирает мое сознание в спасительную темноту. Я успеваю только ощутить горячую сперму внутри себя, заполнившую тело приятной негой. Наверное, я и правда...***
Взгляд Урухи гаснет, в один миг остекленев, а после выражение карих глаз сменяется, будто кадр пленки, на совершенно чужое, и на бледных, почти синих губах возникает довольная улыбка. - Как хорошо, Юу. Рыжеволосый парень осторожно потягивается, пока кумите, придавив его к бортику весом своего тела, восстанавливает дыхание, самозабвенно зализывая укус на его плече. Однако демон сразу же чувствует подмену, на подсознательном уровне, и с интересом поднимает мутный взгляд на рыжую макушку. - Ммм... - Уруха оборачивается за плечо, облизнув потрескавшиеся губы, а после лениво перекатывается на спину, оказавшись лицом к лицу к хищнику. - Какой красивый. Израненные пальцы проводят по щеке Аоя сверху вниз, но по жаркому вздоху понятно и без слов - зверю нравится то, что он видит перед собой. И Уруха прекрасно это понимает. - Жаль, это тело ослабло так быстро... - Кою подается вперед, коротко лизнув чужие губы, и подтягивается на руках вверх. Рана на предплечье вспыхивает огнем, когда стрелок садится на бортик и медленно вытягивает ноги из горячей воды, оставляя Аоя в бассейне в одиночестве. Однако Такашима, выбравшись из ванны, не спешит покидать демона - поджав под себя ноги, Кою поднимается с пола. Шатко, но довольно достойно, грациозно - как сказал бы Аой, будь он здесь. И, делая шаг назад, игриво манит хищника за собой. Повторять дважды Юу не надо - киллер с охотой следует за любовником, поднимаясь из воды и легко перемахивая за бортик. Уруха тихо смеется, делая еще один шаг назад, и это веселит охотника тоже - в глазах Юу загорается жажда преследования, а потому низкий гортанный смех откликается на мелодичный, и кумите крадущейся походкой надвигается на жертву, соблюдая дистанцию между игроками. Их смех отдается эхом по залу, когда Кою, поманив Широяму пальцем, отскакивает в сторону, стоит кумите броситься на него в попытке поймать. Аой промахивается и тут же оборачивается обратно к любовнику, который снова отступает, провоцируя, заводя и маня за собой. Они кружат между бассейнами с различной минеральной водой, балансируя на грани. Будто игра в кошки-мышки, и еще одна попытка заключить стрелка в объятия молниеносной реакцией оканчивается провалом. Голоса обоих звучат все звонче в пустом помещении, и этот смех слышат собравшиеся за стеной люди. Наемники переглядываются, сначала непонимающе, потом с опаской. Нервы начинают тревожно дрожать, заставляя мужчин и женщин прислушиваться к происходящему в купальнях, где в этом время Кою, устав убегать, в последний раз подзывает Аоя ближе. Кумите бросается на жертву, словно довольный сытый кот, и хватает Уруху в капкан своих рук. - А-ха-ха! - Стрелок заливается веселым смехом, стоит Широяме, добравшись до добычи, вновь приняться вылизывать изувеченное синяками и ссадинами лицо. - Хороший мальчик... щекотно, Юу! Кою щурится, пытаясь отвернуться от влажных ласк, а после обвивает шею киллера обеими руками и встречается с его губами своими. - Сегодня ты вдоволь поохотился. Прекрасное чувство, не правда ли? - Кою проводит пальцами по волосам кумите, будто расческой, заводя влажные пряди назад обеими руками. - Пора выбираться из этой дыры. Уруха трется своим носом о нос кумите, который низко рокочет от удовольствия, вновь бодая стрелка головой, и тот плавно выпутывается из кольца сильных рук. Находит одежду, вымазанную кровью, разорванную и хрустящую, и принимается облачать в нее подошедшего сзади любовника. Справившись с брюками и туфлями, Кою быстро надевает на Юу рубашку и юкату, поправляет воротник, стряхивает пыль с черных тканей и, удовлетворенно кивнув, одевается сам. - Отлично. Кажется, мы зря испортили воду, - хихикает юноша, натягивая на себя кофту и подзывая демона к себе. - Мы примем душ дома. После того, как ты залижешь мои раны. Все раны, Юу. Стрелок оставляет мимолетный поцелуй на линии челюсти кумите и твердым шагом идет на выход из зала. Оба возвращаются в соседнее помещение на своих ногах, привлекая внимание выживших. Мужчины поднимаются навстречу киллерам, когда они переступают порог и останавливаются, чтобы обвести взглядом присутствующих. А после Уруха подхватывает с сумки свою юкату и одной рукой набрасывает ее на плечи на подобии плаща. Ткань приятно шуршит, падая на израненное тело, поддавшись игре ветерка, проникающего сюда через разломы и щели. Уруха ловит сверкнувший вожделением взгляд Мамы, усмехается в лицо Рокеру и, в конце концов, кивает своим парням и Рейте, ожидающим их у дверей на улицу. - Уходим. На губах у обоих - жуткие и безразличные улыбки, будто ничего и не случилось. Будто недавно царящий здесь хаос был просто игрой, развлечением. Как чертов пейнтбол. Уруха не похож на Уруху. Аой не похож на Аоя. И даже аура стрелка, теперь такая мощная и пронизывающая тела насквозь, оседающая тяжелым осадком в чужих легких, заставляет выживших испытывать что-то, сродни страху. И наемникам кажется, что эти двое сейчас олицетворяют не только гнев рода Токугавы, но гнев рода Такашимы, чьи устои и традиции осквернили современники своей неутолимой жаждой власти и наживы. Будто неся в себе давнюю вражду к самому существованию таких глупых вещей как кровь, статус и репутация. То отвращение, что пылало в выразительных глазах временного и постоянного кумите, красноречивее слов говорило о том, что весь этот криминальный мир не стоит и ломанного гроша. И это отвращение рано или поздно уничтожит все, чем живут три главенствующие в Токио семьи. И теперь уже не важно, какое мнение о себе они оставляют за своими спинами, уверенно направляясь прочь с острова. Ведь сама их сущность знаменует начало нового будущего мафии, того самого, которое было неугодно "бродячим псам" и которое они так и не смогли предотвратить... Изменения неизбежны.