Summertime Of Our Lives

– Диего Делоне ловит снитч, – сообщает Джоанна таким траурным и мрачным голосом, каким не произносила бы надгробную речь на наших похоронах. – Мальчики побеждают со счетом 230:210. Девочки проявили потрясающие навыки, слаженно работали в команде и сыграли просто блестяще, несмотря на ужасное падение Лили Поттер, которое едва не закончилось трагически. Любопытный факт: в команде мальчиков играли оба ее брата. Неужели победа была для них важнее собственной… – Джо, завязывай! – кричит ей Джеймс, после чего подлетает к комментаторскому месту и вырывает микрофон прямо у нее из рук. – Красава, пацаны! Стадион наполняется криками, причем всех болельщиков: парни подхватывают возглас Джима, а девчонки громко возмущаются, заявляя, что мальчики играли нечестно и вообще все поголовно идиоты. Ну или как-то так, там не разберешь. Мы опускаемся на траву под всеобщие аплодисменты, и девочки из команды противников демонстративно не смотрят в нашу сторону. Я тут же подхожу к Лили – обиды обидами, а с метлы она упала, и мне надо удостовериться, что с ней действительно все хорошо. Тем более, после этого происшествия она стала играть хуже. Я чуть не умер там, когда увидел ее в воздухе. – Лилс, ты как? – спрашиваю я. – Нормально, – хмуро отвечает сестра, глядя куда-то за мою спину, но не на меня. – Давай на всякий случай зайдем к Саре? У тебя не кружится голова, ничего не болит? – Ал, – вздыхает сестра, наконец удостаивая меня взглядом. – Все правда в порядке. Кайл меня поймал, так что… Если ты не против, я пойду к себе. Будь моя воля, я бы проиграл этот дурацкий матч, только чтобы не видеть этого расстроенного выражения на ее лице. – Ты отлично сыграла, Лил, – говорю я, немного кривя душой. Впрочем, я уверен, что она бы действительно сыграла отлично, если бы не испытала весь этот ужас. Надо было произвести замену, или вообще перенести матч. – Спасибо, – отвечает она, выдавив неправдоподобную улыбку. Мне в голову, как назло, не приходит ничего, что могло бы ее развеселить. Я ободряюще киваю ей, опустив руку на ее плечо, а она вдруг порывисто прижимается ко мне и с силой обвивает руками, всего на пару секунд. Это меня настораживает. – Лили, – я чуть наклоняюсь, чтобы мое лицо было на одном уровне с ее. – Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Да, – кивает она, но ее слезы все-таки не ускользают от моего внимания, что пугает меня еще больше. Сестра снова смотрит мимо меня, и я тоже оборачиваюсь туда, где команда и болельщики чествуют Диего, поднимая его в воздух. Я ищу взглядом Джеймса, чтобы напомнить ему о Лили, но он уже успел вступить в привычную пикировку с Мелани, которая спустилась на поле вместе с остальными. – Ал, – зовет меня Лили. – Правда, не переживай. Я просто… испугалась? – Ох, Лилс, – выдыхаю я и снова притягиваю ее к себе. Она редко ищет нашей защиты и поддержки, считая себя уже взрослой, и момент ее слабости уже прошел, так что она легко выворачивается из моих объятий. – Я пойду, мне надо принять душ. – Тебя проводить? – Нет, меня девочки ждут, – отвечает она и уходит, махнув мне рукой. Я порываюсь ее догнать, но Свити перехватывает ее у трибун, и дальше они идут вместе. Подруга Лили каждые десять секунд оглядывается, но я не знаю, что она хочет увидеть. Я возвращаюсь к команде, которая все еще ликует, в отличие от обиженных девочек, тут же покинувших поле, и замечаю некоторые перемены. Мелани уже разговаривает со Скорпиусом, а вот Джеймса я, как ни странно, нахожу в компании Кайла. Брат со всей серьезностью пожимает американцу руку, и я понимаю его действие – хоть я и сам отношусь к нему с некоторым подозрением, Лили он все-таки спас. – Как Поттер? – спрашивает Малфой без особого беспокойства, когда я приближаюсь. – Нормально, – киваю я, не очень убежденный в собственных словах. – Напугана, но вроде бы пришла в себя. Спасибо, что попытался помочь, – добавляю я, вспомнив, что Скорпиус был в числе тех, кто ринулся ловить Лили. Он пожимает плечами, а Мелани хмыкает. – Уверена, твоя сестрица была только рада такому вниманию, – произносит она. – Мел, не надо, – прошу я, нахмурившись. Я, конечно, привык к нелестным комментариям как со стороны Лили по отношению к моим друзьям, так и наоборот, но все же это не очень приятно. Неожиданный тычок в бок заставляет меня вздрогнуть и отшатнуться, но, когда я начинаю озираться в поисках источника, никого не вижу. Долго недоумевать мне не приходится, потому что тут же раздается знакомый хохот, и в воздухе, сбросив с себя мантию-невидимку, появляется страшно довольная собой Саммер. – Прости, не хотела тебя напугать, – невинно хлопнув глазами, произносит она, но вид у нее все равно хитрющий. – Хотела, – фыркаю я. – Если ты и дальше будешь разгуливать по лагерю в мантии-невидимке, кто-то может подумать, что ты занималась чем-то противозаконным, – замечает Мелани. – Еще бы, – кивает Саммер, подмигивая мне. – Если бы никто так не подумал, я была бы глубоко оскорблена. Скорпиус с любопытством косится на нее, и я вспоминаю, что он заподозрил нас в чем-то, еще когда я забирал мантию. Прав он оказался только наполовину, потому что все проворачивала одна Саммер, пока все были на стадионе. Особенно Джеймс. Идеальное время. До сих пор не знаю, получилось у нее или нет, но, судя по ее гордому виду, добыча у нее в кармане. – Увидимся за ужином, – бросаю я Скорпиусу и Мел и увожу Саммер с поля, обняв ее за плечи. Как только мы оказываемся за трибунами, я нетерпеливо разворачиваюсь к ней. – Ну что? Хмыкнув, Саммер достает тонкую пачку фотографий и вертит ей у меня перед носом. На первой мелькает изображение со мной-Дамблдором, превращающимся в меня-Снейпа. Никогда не прощу этого Мелани. – Ты лучше всех! – с жаром восклицаю я, потянувшись за компроматом, но она вдруг резко вскидывает руку. – Не так быстро, – качает головой она. – Пока я рылась в носках твоего брата, ты за моей спиной нанес поражение девочкам, оскорбив тем самым меня и всю женскую половину общества. Просто так ты эти фотки не получишь. – Серьезно? Саммер просто поднимает брови, показывая, что она не шутит. – Хорошо, я уверен, что что бы ты ни попросила взамен, это лучше того, что потребовал бы Джеймс. Итак, твоя цена? Надеюсь, она теперь не заставит меня ходить в футболке с надписью «Парни отстой» или что-то вроде того. Хотя это не в ее стиле. А вот Джим, если проспорит что-нибудь организаторшам, вдобавок к этому еще и листовки такие будет раздавать. – Хмм… – она прищуривается. Видимо, ничего определенного у нее на уме не было, а сейчас она действует просто из женской солидарности. Или же она запрограммирована во всем искать возможность повеселиться. – Как насчет свидания? – Ну вот об этом тебе вообще просить не нужно! – Я не закончила. Не просто свидание, а свидание в самом значимом для нас месте, – говорит она наигранно мечтательным тоном. – Только не говори про кабинет директора, – предостерегаю я. – Нет, это уже скучно, – фыркает она, а потом по-девчоночьи надувает губы. – И вообще, Альбус Северус Поттер, не говори мне, что не можешь вспомнить «наше место»! – У тебя не получается, – смеюсь я, закатывая глаза. – Поверь, мне такое говорили на полном серьезе. Это ее по-настоящему ужасает, но не настолько, чтобы сжалиться надо мной и просто отдать фотографии. – Какой кошмар. Ладно. Помнишь те самые вкусные креветки в мире? Я хочу их. – Ты имеешь в виду креветки в панировке, которые мы заказывали в баре, который находится за пределами лагеря, который нам запрещено покидать? – уточняю я, не удивившись, но уже прикинув, что это ее желание невыполнимо. – Именно их, – с готовностью кивает она. – Не получится. По всему периметру магический барьер, нам в город никак не попасть. – Но можно же узнать заклинание и снять его! Я смотрю на нее взглядом «Ты что, издеваешься?». – Ты действительно думаешь, что никто не пытался? Его даже организаторы не знают. Только директор и преподаватели. – Но ведь организаторы после отбоя постоянно мотаются в город! – возражает она. – Я сама видела. Меня уже даже не настораживает, что Саммер «сама видела после отбоя». Ей уже пора начать вычеркивать из устава МАЛа правила, которые она нарушила. – За ворота можно выйти по организаторским пропускам, – я пожимаю плечами. – Наши жетоны работают, только если директор даст допуск. – Так можно же… – Даже не думай, – перебиваю я твердым голосом, прежде чем она успевает закончить. – Воровать пропуска мы не будем ни в коем случае. - Между прочим, это ты заставил меня ступить на эту дорожку, – недовольно бурчит она, выглядя при этом ужасно милой. – Ради тебя я пошла на кражу, но мне самой ты не разрешаешь даже креветочки… - Саммер, дорогая, – я целую в макушку. – Я правда не могу ничего с этим поделать. Что угодно, но в пределах лагеря. Она вздыхает. – Но должен же быть хоть какой-то вариант? – спрашивает она, и разочарование в ее голосе уже не кажется притворным. – В руководстве тоже все волшебники, Саммер, – я сочувственно улыбаюсь. – Они уже давно просчитали все способы покинуть лагерь. И если кто-то из атлантов сбежит и с ним что-то случится, Матье посадят. Так что давай я попрошу Джеймса привезти тебе креветок, и мы устроим пикник, хорошо? Ее такая альтернатива не очень устраивает, это видно. Саммер поджимает губы, но лишь на секунду, а потом мотает головой и улыбается. Она поднимается на носочки, прижимаясь губами к моему подбородку, и отстраняется прежде, чем я успеваю поцеловать ее по-настоящему. – Тебе надо умыться, – говорит она, и я только вспоминаю, что едва отыграл матч и даже не переодел форму. Я усмехаюсь и все равно целую ее, не давая ей шанса увернуться. Собственно, она и не пытается, а отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в мои волосы, наплевав на то, что они мокрые от пота. В этот момент я особенно сильно чувствую, насколько влюблен в нее, но я должен сказать ей это в более подходящий момент. – Идем, надо успеть принять душ до ужина, – говорю я вместо того, что звучит в моей голове на самом деле. – Что за намеки? – дразнящим тоном спрашивает она, поднимая одну бровь. – Я не имел в виду… – А жаль. В ответ на мой взгляд, Саммер пожимает плечами, берет меня за руку и с целеустремленным видом тянет меня в сторону жилого корпуса. Не то чтобы ей приходится прилагать для этого какие-либо усилия. Мы приходим на ужин на полчаса позже, и Саммер тут же уходит к своим однокурсникам. Я бы хотел, чтобы она окончательно переместилась за наш столик, но салемцы приехали сюда гораздо более дружной компанией, чем мы, и я не собираюсь мешать ей проводить время с ними. Удостоверившись, что Лили спокойно ест за своим столом, я присоединяюсь к Скорпиусу и Мелани, которые тут же прерывают разговор. – Мел, ты была в комнате? Лили в порядке? – спрашиваю я, потому что знаю, что мне сестра бы ничего не сказала, а соседки по комнате обычно знают друг о друге больше, чем все остальные. – Ал, – она делает глоток чая, прежде чем продолжить. – Все с ней нормально, тебе не стоит так переживать. Ее поймали, ничего не случилось. – Просто она была очень расстроена. Скорпиус отрывает взгляд от своей тарелки. Мне кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает в последний момент. – Ну, они все-таки проиграли, – говорит Мел. Она, в отличие от Саммер, даже не притворяется обиженной на нас за это. Впрочем, квиддич всегда стоял на последнем месте в списке ее интересов. Подумав о команде соперниц, я вдруг понимаю, что нас слишком мало. – Бренда ведь не поэтому не пришла? – спрашиваю я. – Надеюсь, она не восприняла это все близко к сердцу, а то нам еще играть вместе. Мелани почему-то напрягается, а потом пожимает плечами. – Не знаю, где она. - Видел ее по пути сюда, – замечает Скорпиус, видимо, проглотив все комментарии по поводу Лили. – Выясняла у Джеймса про тренировку… - Ну хотя бы не оби… - Сразу после того, как сказала, что они просто дали нам шанс сохранить лицо, – ухмыляется друг. Я закатываю глаза. Отлично. Все девчонки теперь будут задирать нос? Подумаешь, шесть голов подряд. Я бы ни за что не пропустил их, не случись с Лили беда. Удивляюсь, что на это не обратили внимания ее сокомандницы. Да и вообще, они проиграли. Пусть не возникают. - Ал, как будет время, подойди к Джоанне, – бросает мне Джеймс, садясь напротив, рядом с Мелани. – Что-то по поводу Тритона. Скорпиус давится смехом, а его сестра вообще не обращает внимания на новую тему. Я хмуро смотрю на брата. - Это называется Атлант Года, – напоминаю я. – Но ты не в курсе, потому что никогда им не был. - У меня были занятия поинтереснее, – многозначительно тянет он. - Не сомневаюсь. Кстати, – я вспоминаю кое-что и обдумываю, насколько Джеймс сегодня в своем репертуаре, чтобы послать меня. – Есть одна просьба. Брат прищуривается и, откинувшись на спинку стула, кивает мне продолжать. Может, и прокатит. - В городе есть один бар, – начинаю пояснять я, но меня перебивают: - В который вы сбежали, – снисходительно улыбается Джим. - Рад, что ты помнишь, – я подражаю его тону. – Когда будешь поблизости, захватишь две порции закусочных креветок? - А что, местная кухня тебе больше не нравится? - Я задолжал Саммер. - Ну не я же, – пожимает плечами Джеймс, но, подумав, уточняет: – И за что расплачиваешься? Я застываю, открыв рот, а потом, отчаянно пытаясь сдержать смех, выговариваю: - Не твое дело. - Ну, как знаешь… - Ладно, я просто не могу тебе сказать! – спохватываюсь я. – Это личное. Джеймс хмыкает, несколько секунд молчит, а потом делает неопределенный жест рукой. - Спасибо, – я довольно улыбаюсь, предвкушая восторг Саммер, а заодно осознавая, насколько все это смешно. Попросить Джеймса расплатиться с ней за то, что она стащила у него компрометирующие фотографии на меня – лучший план в моей жизни! - Я пойду, – Джеймс поднимается из-за стола. – Еще раз с победой нас! – он допивает мой сок, и уходит, а Мелани беззвучно выдыхает, не поднимая глаз от своей тарелки. Видимо, рада, что на этот раз он не стал докапываться... - Чуть не забыл, – Джеймс наклоняется к ее уху, вернувшись. – Чудесно выглядишь. Жду тебя на пляже в семь. – Вот ведь…, – она поджимает губы, неверящим взглядом смотря ему вслед, и, если за этим следовало оскорбление, я его не услышал. Скорпиус разворачивается к кузине, прищурившись. – Так, и что это ты собираешься делать вечером на пляже с Джеймсом Поттером? Мелани закатывает глаза. – Ал, ты на него плохо влияешь, – говорит она. – На кого? – не понимаю я, но улавливаю явную попытку увильнуть от ответа. Неужели Джим-таки добился своего? – Насмотревшись на вашу с Джеймсом братскую опеку, Скорпиус, очевидно, решил, что он недостаточно за мной следит, – бесстрастно поясняет она, а потом выразительно смотрит на него. – Но поверь, если бы я хотела совершить что-то, что опозорило бы весь славный род Гринграссов, Ноттов, а заодно и Малфоев, я бы выбрала менее людное место, чем пляж. Например, крышу. Он давится соком. – Всем привет, – у столика появляется Бренда. – Ты в порядке, Скорпиус? Малфой кивает, но охотница все равно бьет его по спине. Сильнее, чем нужно. Кажется, она все-таки обижается. – Альбус, – вдруг зовет меня Мелани. – Джоанна только что вышла. – И что? – Джеймс же сказал, что тебе нужно к ней подойти, – с нажимом произносит она. – А я хотела узнать у нее по поводу концерта, кто-то говорил про волонтеров… Я уверен, что организация мероприятия ее не волнует, но послушно встаю с места, понимая ее намек. Все еще не знаю, что ей от меня нужно, но стараюсь подыграть, потому что пока это выглядит не очень правдоподобно. – Не знал, что ты такая преданная фанатка «Призрака Фиби», – говорю я, усмехаясь. – Между прочим, за должность их сопроводителя несколько девчонок бьются, так что ты поздно спохватилась. Мелани фыркает, и к выходу из столовой мы идем уже в тишине. По пути я проверяю, здесь ли еще Лили, и сталкиваюсь взглядом с Джеймсом, сидящим рядом с сестрой. Он следит за нами недовольным взглядом, и я уже начинаю задумываться, как объяснить Саммер отсутствие креветок. Как только мы выходим на улицу, Нотт поворачивается ко мне. Молчит. – Если это снова твой план заставить Джеймса ревновать, то… Она хмурится, а потом, когда на ее лице наконец проступает понимание, шумно втягивает в себя воздух. – О, Мерлин, прости, – произносит она, чуть поморщившись. – Не поверишь, но я вспомнила об этом только сейчас. Это все тот второй стакан, который меня заставили выпить. Это было лучшим решением, которое нашел в тот момент мой пьяный мозг, но могу обещать, что таких недоразумений больше не возникнет. – Да уж, неплохо бы, – киваю я. – Ладно, это конечно, было ужасно странно, но, поскольку с Саммер у меня проблем не было, я притворюсь, что мне польстило, что ты посчитала меня лучшим игроком в квиддич, а потом мы об этом забудем. Навсегда. Хорошо? Она кивает несколько раз подряд, но я вижу, что она все еще старательно скрывает свой стыд. И правильно, на самом деле. Несомненно, наблюдать за всегда благоразумной и воспитанной Мелани Нотт, творящей черт знает что, было бы забавно, если бы я не стал участником. Это была одна из самых неловких ситуаций в моей жизни, но я уверен, что каким-то образом это сработало, иначе Джеймс уже убил бы меня. – Так что ты хотела? – спрашиваю я. – Я подозреваю, на группу тебе наплевать. Мелани мнется, и ее лицо на мгновение становится каким-то испуганным. Даже об этом ужасном инциденте с поцелуем ей было говорить легче, чем о том, что она готовится сказать сейчас. – Я хотела тебя попросить, – она зачем-то оглядывается на выход из столовой, а потом устремляет взгляд в землю. – Я знаю, что ты знаешь о моей помолвке с Селвином. Понимаю, что это ставит тебя в неудобное положение, но ты не можешь сказать об этом Джеймсу. Теперь все встает на свои места. Наверное, я привык к тому, что Скорпиусу наплевать на Аделу, поэтому даже не вспомнил о наличии у Мел жениха. Но сейчас, когда до меня медленно доходит смысл ее просьбы, та начинает нравиться мне все меньше и меньше. Я не знаю, насколько серьезно Джим относится к Мелани, учитывая скорость, с которой он обычно меняет подружек, но она явно ему нравится, и ему лучше знать, что эти отношения изначально обречены на провал. С другой стороны, меня волнует и сама Нотт, потому что она явно недооценивает его. Если она уже поддалась его обаянию или я не знаю, что там девчонки в нем находят, она вполне может потерять голову и натворить немало глупостей. Адриан Селвин был старшекурсником и слизеринцем, но я знал, кто это, и знал, что стоит держаться от него подальше и ни в коем случае нельзя его злить. Он будет, мягко скажем, не в восторге, если узнает. Я вздыхаю, пристально глядя на Мел. – Ты точно знаешь, что делаешь? Она молчит несколько секунд, прежде чем ответить. – Это уже мои проблемы. И мой секрет. Я ясно различаю просьбу не лезть не в свое дело, но это не то, что я могу так легко выбросить из головы. – Но мой брат, – напоминаю я. – Вот не надо, не такие уж у вас братские отношения, – раздраженно перебивает она. – Вы сходитесь мнениями только на том, что за Лили надо бегать и присматривать каждую секунду. Да и вообще, это всего лишь летний лагерь! Никто не ждет, что ты женишься на Саммер, так почему я не могу… Ладно, делай, что хочешь. И на этом она просто разворачивается ко мне спиной и уходит в сторону корпуса стремительным шагом. Поразительно. Я без понятия, что происходит между ней и Джеймсом, но она бы так не психовала, если бы была уверена в том, что делает. Я не знаю. Мелани стала мне хорошим другом, и я не хочу сдавать ее, но Джеймс все-таки мой брат. Остается только надеяться, что он не рассчитывает на что-то, выходящее за рамки летней интрижки, и что она сумеет все так и сохранить. Еще пару минут я просто стою у столовой, как дурак, не зная, стоит мне пойти за ней и извиниться за то, на что она бы там ни обиделась, или оставить ее разбираться с этим самой, как она и хочет. В конце концов, я действительно не должен, да и не хочу влезать в ее личную жизнь. В итоге я вспоминаю, зачем якобы ушел с ужина, и решаю все-таки найти Джоанну. Видимо, пришло время расстаться с Трезубцем. По традиции я должен буду вручить его следующему Атланту года на церемонии закрытия смены, но его наверняка сейчас заберут, чтобы проверить на наличие поломок или темной магии. Впрочем, я не удивлюсь, если это звание получит моя сестра, и тогда трофей вернется к нам домой до следующего лета. Только свернув к организаторским домикам, я замечаю Розу. Она сидит под деревом, окруженная стопками книг, и что-то сосредоточенно ищет в одной из них. Раньше меня бы не удивила такая картина, но в последнее время я видел кузину только в компании Александра, Диего или ее соседки. Я надеюсь, ничего плохого не случилось. В прошлый раз она ясно дала мне понять, что не хочет со мной общаться, но я пока отказываюсь в это верить. Я схожу с дорожки и иду к ней прямо по траве. Роза слишком увлечена поиском информации, и поднимает голову, только когда я в нерешительности останавливаюсь у края клетчатого пледа и закрываю собой солнце. Кажется, я застал ее врасплох, потому что на ее лице при виде меня появляется растерянное выражение. – Привет, – говорю я, когда становится понятно, что она не собирается начинать разговор. – Не отвлекаю? Роза долго смотрит на меня, пытаясь понять, что мне от нее нужно, а потом качает головой. – Нет, все равно ничего полезного я не нашла, – недовольно произносит она, закрывая книгу и водружая ее наверх крайней стопки. – Может, тебе нужна помощь? – предлагаю я, садясь рядом с ней. На самом деле, абсурдно с моей стороны предлагать ей помощь с учебой, но я совершенно не представляю, что ей сказать. Снова набрасываться на нее с предложениями дружить и забыть все обиды я точно не собираюсь. – Нет, спасибо, – осторожно отвечает она, бросив на меня странный взгляд исподлобья. – А где Алекс? – интересуюсь я. Не то чтобы мне хочется второй раз за сегодняшний день услышать проповедь о том, как плохо совать нос в чужие дела, но я должен убедиться, что мою кузину не обидел ее парень. Ее брови взлетают вверх, а потом ее взгляд немного смягчается. – Все нормально, я просто должна разобраться с Артефактологией. Одной мне проще работать. – О. Я понимаю, что на этих словах должен встать и уйти, чтобы ей не мешать, но я не двигаюсь с места, судорожно пытаясь найти слова, потому что не хочу оставлять все в такой неопределенности. Она со мной разговаривает – это уже прогресс. – Что ты собираешься делать для экзамена? – спрашивает Роза. Сама спрашивает. Поддерживает беседу по своей воле. Я стараюсь сдержать улыбку и делаю вид, что все так, как должно быть. – Думал про снитч, – отвечаю я, хотя это просто была первая мысль, которая возникла в моей голове, когда Немиров объявил задание, а больше я к этому не возвращался. У меня были дела поинтереснее подготовки к экзаменам, до которых почти две недели. – Правда, не уверен, что делать с телесной памятью. Кузина хмурится, что-то припоминая, а потом уверенно вынимает учебник откуда-то из середины стопки. – Посмотри здесь, – говорит она. – Спасибо огромное! Правда, ты мне очень помогла. Она ведь тебе не нужна? – Нет. – А что ты решила? Она выдыхает и опирается спиной о ствол дерева. – Не имею понятия, – медленно проговаривает она уставшим тоном. – Немиров, хочет, чтобы я придумала что-то свое, но у меня совсем нет фантазии. – Роза, у тебя все получится, – говорю я совершенно искренне. – Фантазия нужна для того, чтобы изобрести пуговицы, которые в полнолуния превращаются в леденцы в форме звездочек. А ты… – Что, прости? – перебивает она, и ее губы начинают подрагивать. – Пуговицы? До меня доходит смысл того, что я только что сказал в попытках воодушевить Розу, и сам захожусь смехом. – Я даже не знаю, почему именно так, – оправдываюсь я. – Но я имел в виду, что тут нужна не фантазия, а знания, а ты знаешь абсолютно все обо всем. Роза, да ты же самая умная колдунья из всех, кого я знаю! – восклицаю я, опуская Гермиону и Макгонагалл, да и то тут можно еще поспорить. – Книги тебе не помогут, ты всю информацию и так помнишь. Тебе надо просто все это собрать и заново… – Стой, – перебивает она, так резко хватая меня за руку, что я вздрагиваю. Она смотрит куда-то перед собой расфокусировавшимся взглядом, и я не рискую ее отвлекать. Я практически вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, пока она разрабатывает новую идею. Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем она возвращается в действительность и поворачивается ко мне. – Кажется, я знаю, – говорит она все еще задумчивым, неуверенным тоном. – Спасибо. – Я ничего не сделал, – улыбаюсь я. Роза бы возразила из вежливости, но сейчас она слишком поглощена Артефактологией, чтобы помнить, что я еще здесь. Очень интересно, какой магический предмет она в итоге изобретет. Кузина смотрит на меня, и ее взгляд совсем не похож на тот, холодный и равнодушный, каким она одарила меня тогда на крыше. Я еще точно не знаю, что хочу ей сказать, но уже открываю рот – и тут она резко поднимается на ноги. – Ладно, я пойду, – говорит она, заклинанием поднимая книги в воздух и сортируя их по дисциплинам. Сложно сказать, хочет она избежать нелегкого разговора, или же ей не терпится скорее приступить к заданию. Я очень надеюсь на второе. Роза отклоняет мое предложение о помощи с учебниками, снова благодарит за совет, хотя я сам не понял, в чем он заключался, и на этом наше общение заканчивается. Конечно, я очень рад, что все сдвинулось с мертвой точки, но того, что есть, мне все еще недостаточно. Она уходит в корпус, и мне остается только продолжить путь к организаторам. Сдав Джоанне трезубец, я возвращаюсь в корпус и, закинув одолженный у Розы учебник к себе, направляюсь в комнату Саммер. Оливия окончательно перебралась к Стейси и здесь появляется, только чтобы взять что-то из оставленных вещей. Саммер сидит за столом, подогнув под себя одну ногу, и выводит строчки на почти исписанном листе бумаги. – Неужели ты делаешь уроки? – спрашиваю я, хотя сомневаюсь, что услышу положительный ответ. – Ага, конечно, – хмыкает она. – Дописываю письмо ребятам, подождешь? Проходя мимо, я целую ее в макушку, а потом устраиваюсь на кровати, взяв со стола Оливии книгу. Саммер возвращается к составлению письма, а я, открыв случайную страницу, не читаю ни строчки, наблюдая за ней. Я знаю, что почти никто из ее близких друзей не попал в лагерь. Я уже видел, как она переписывалась, и это было абсолютно очаровательное зрелище: она улыбалась, прикусывала язык и шевелила бровями, подчеркивая мимикой внутренние реплики. Я слышал довольно много историй об их развлечениях и мог представить, с какой гордостью Саммер рассказывала им о ночных вечеринках и побеге с экскурсии. А сейчас она апатично записывает слово за словом, как будто рисует на полях тетради во время скучной лекции, и я понимаю, что что-то не так. – Что-то случилось? – спрашиваю я обеспокоенно. Она трет ладонью лоб. – Так, это ерунда, не обращай внимания, – она слегка пожимает плечами. Мне это все очень не нравится. – Я могу чем-то помочь? – Ал, все в порядке, – она улыбается не очень естественной улыбкой. – Правда. Просто у меня болит голова и я не могу подобрать слова, а надо поздравить Джемму с Днем рождения и вообще… Забей, в общем. – Ладно, – я киваю, не показывая, что меня расстраивает то, что она закрывается от меня. – Чем хочешь заняться? – А у тебя есть идеи? – Ну, вообще я собирался к Лили на поэтический вечер, у нее и так был тяжелый день. Но мы можем остаться здесь, если хочешь. – Нет, нет, звучит неплохо, – говорит она и снова улыбается. – Я тоже пойду. Я поднимаю брови. – Должен тебя предупредить, это приличное мероприятие, – ухмыляюсь я, как будто ничего не произошло. – Там нельзя будет пить и дебоширить. – По-твоему, я совсем не умею себя вести? – фыркает она, закатывая глаза. – Торжественно клянусь не декламировать похабные стихи, не ломать психику твоей сестре и не позорить тебя. – Тогда отлично. Прогуляемся перед этим? Я захлопываю книгу, поднимаюсь с кровати и, взяв Саммер за руки, тяну ее на себя. Она следует довольно вяло. Я делаю вид, что не замечаю. Посидев немного на пляже, мы идем в актовый зал к указанному времени. Если бы не Лили, я бы даже не подумал туда пойти, но организация меня впечатляет. По всей сцене раскинуты подушки, наполовину занятые пришедшими, на двух столах приготовлены чай, кофе и вазочки с горами печенья, конфет и пирожных. Большой свет выключен, и зал освещается парящими в воздухе свечами. Лили уже оправилась от потрясения: повеселевшая и вдохновленная, она перемещается от одного гостя к другому, указывая им на напитки и закуски и с любопытством рассматривая книги, которые атланты перенесли с собой. Я смотрю на свои пустые руки. Даже если бы я хотел читать тут стихи, у меня нет ни одного сборника поэзии. – Привет, Ал, Саммер, – сестра появляется перед нами, улыбаясь. – Хорошо, что вы пришли. – Да, но мы просто в качестве зрителей, ничего? – Конечно, – отмахивается Лили. – Многие пришли просто послушать. В любом случае, берите чай и занимайте места, скоро начинаем. Следующий час я сижу на подушке, прижимая к себе Саммер, пока сменяющие друг друга атланты вдохновенно зачитывают свои любимые стихи, а некоторые, осмелев к концу, делятся собственным творчеством. Это не мой формат мероприятия, но оно оказывается неожиданно интересным, да и атмосфера приятная. Но что меня больше всего удивляет, так это Саммер. Она не вертится, не шепчет ничего мне на ухо прямо во время выступления – она неподвижно сидит на своей подушке, прислонившись ко мне плечом, и внимательно вслушивается в каждое слово, даже если нас знакомят с русской или французской поэзией. Сложно сказать, о чем она думает. В такие моменты мне кажется, что я так ничего о ней и не знаю. Когда стихи заканчиваются, расходиться никому не хочется. Тогда ребята берут принесенную с собой гитару, и поэтический вечер превращается в музыкальный. – Мне надо уйти, – негромко говорит Саммер, наклонившись ко мне, пока инструмент передают следующему исполнителю. Я киваю, поднимаюсь с подушки и помогаю ей встать. Когда я оглядываюсь на Лили, она с улыбкой кивает, показывая, что не обидится, если мы уйдем. – Ты можешь вернуться туда, – говорит Саммер, когда мы оказываемся на улице. – У меня просто были планы с ребятами. – О, – я немного удивляюсь, потому что впервые об этом слышу. – Вообще я не собирался, я уже немного устал от этого. Я могу тебя проводить. Да, жалкая попытка узнать, что у нее там за планы. – Ничего особенного, – Саммер качает головой. – Просто мы давно уже хотели собраться и посидеть вместе. – Еще одна американская вечеринка? – уточняю я, кивая. – Вроде того, только более узким кругом. Ну и без излишеств. Ты… Можешь пойти со мной, если хочешь? – протягивает она неуверенно. Меня немного задевает ее отсутствие энтузиазма, и я не уверен, что она действительно хочет, чтобы я принял предложение. Не люблю навязывать свое общество, но я просто хочу убедиться, что у нее все хорошо. – Я не хочу вам мешать. – Ты не помешаешь, – она мотает головой. – Идем. Только метлу твою захватим. Конечно же, посиделки с участием Саммер не могут проходить в жилом корпусе. Слишком обыденно. Слава Мерлину, это не директорский кабинет, но класс Шикобы – тоже не лучшее место. Впрочем, когда я говорю это присутствующим – а кроме нас там еще Оливия, Джек, Кристин и Лиам, – мое замечание они встречают смехом. – Сомневаюсь, что этого старика вообще что-то может разозлить, – говорит Джек. – Но, в любом случае, со всеми этими ароматическими свечами он вряд ли почувствует запах травки. Хотя я, кстати, уверен, что он сам покуривает иногда. – Точно, – хихикает Кристин. – «Очистите свой разум»… Мы как раз выполняем задание Шикобы. Так что мы в самом подходящем месте, Альбус. Считай, что у нас тут учебная группа. Саммер не смотрит на меня, просто проходит к костру и опускается на мягкую траву. Теперь до меня доходит, почему она не хотела, чтобы я пошел с ней, – из-за моей реакции на ее курение тогда на поле. Я не думал, что ее это обидело. Без промедлений я сажусь рядом с ней, показывая, что мое отношение к ней нисколько не изменилось. Она и так была чем-то расстроена, а я не хочу добавлять еще одну причину для беспокойства. В конце концов, это всего лишь смоковница. Ничего тяжелого. Лиам отдает Саммер самокрутку, и она тут же затягивается. – Давно ты с нами не зависала, – протягивает Джек. – Вас, ребята, по отдельности почти не увидишь. Ал, ты теперь часто будешь к нам присоединяться? – Да я даже не знал об этом, пока не пришел, – отвечаю я и тут же догадываюсь, в чем дело. – Разумеется, я вас не сдам. Он мне верит и тут же расслабляется. – Ал, ты будешь? – спрашивает Лиам, закручивая измельченные сушеные листья в тонкую папиросную бумагу. Я не успеваю ответить. – Нет уж, – категорически заявляет Саммер, выдыхая облако дыма. – Не будем портить хорошего мальчика. – А что, ему не помешает расслабиться, – пожимает плечами американец, пока остальные снова покатываются со смеху. Кажется, они тут уже давно. – Ага, а потом меня будут винить в плохом влиянии, – хмыкает она, и я тут же готовлюсь протестовать. – Это же староста мира, спортсмен, отличник и сын великих героев, какое «будешь»? Многим, конечно, может показаться, что у меня нет совести, но где-то там она все-таки есть и просыпается иногда, а я не хочу, чтобы меня всю жизнь преследовало… Ну вот, вернулась прежняя Саммер Холл, и она уже разошлась так, что остается только один способ ее остановить. Подавшись вперед, я прижимаюсь к ее губам, прерывая поток речи. Ее руки взлетают к моим плечам, потом к шее, и она поднимается на колени, пододвигаясь ко мне. До моих ушей долетает чье-то предложение снять комнату, но меня не могло бы это волновать еще меньше. Все ощущения обостряются, и я запоздало соображаю, что так на меня действует не только поцелуй Саммер, но и кислота на ее языке. Когда воздух совсем заканчивается, я отстраняюсь, открываю глаза и моргаю несколько раз, потому что все вдруг стало ярче. – Ну все, теперь уже поздно о чем-либо говорить, – замечает Оливия, склонив голову набок. – Все равно попробовал, можешь смело курить. Лиам услужливо протягивает мне самокрутку, и я беру ее, но не знаю, что собираюсь с ней делать. Голос разума в моей голове строго приказывает мне остановиться, но я не совсем понимаю, зачем. – Давай, – поощряет меня Кристин, с жадным любопытством следя за моими действиями. – Это совершенно безобидно. Ты просто улетишь и все. – Ага, у меня родители каждую неделю курят… – Никакого привыкания не вызывает… – Так, прекращаем, вы сбиваете моего парня с пути истинного… Я обхватываю сигарету губами и втягиваю в себя воздух. С непривычки тут же закашливаюсь, и все звуки на мгновение исчезают, а потом обрушиваются на меня с новой силой. Со всех сторон до меня долетают подбадривающие возгласы, кто-то хлопает в ладоши. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Саммер, и у нее такой мягкий и заботливый голос, что мне сразу же хочется ее обнять. – Потрясающе, – отвечаю я, когда вспоминаю, как говорить. Это правда. Когда мы варили на уроке Эйфорийный эликсир, я попробовал глоток, и весь день у меня на душе было легко и весело, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что сейчас. Стремясь продлить это блаженное ощущение, я затягиваюсь снова, на этот раз удачно. Все смеются, и я присоединяюсь к ним. Никогда еще смеяться не было так же естественно, как дышать и видеть. И почему все говорят, что травка – это плохо? То есть, я понимаю, почему, но на самом деле в этом нет совсем ничего плохого. Я не теряю чувства реальности и не вижу галлюцинаций – просто чувствую себя гораздо, гораздо лучше. – Добро пожаловать в клуб счастливых людей, друг, – говорит Джек. – Не благодари. – Вот будешь ты сидеть в офисе через год, вспоминать… – Я не хочу работать в офисе, – говорю я. – То есть, вспоминать я буду, но не в офисе, а еще… где-нибудь… – О, мы как раз это обсуждали, – встрепенувшись, сообщает Оливия. – То есть, ты еще не решил, куда пойдешь после школы? Раньше мне не нравилась эта тема, но ведь так хорошо, когда есть люди, с которыми можно поделиться любыми проблемами. – Я не знаю, – честно отвечаю я. – Я выбрал предметы, с которыми меня возьмут в мракоборцы, но родители не очень этого хотят. В каком-нибудь департаменте работать скучно. В квиддич уже играет Джеймс… – А при чем здесь Джеймс? – спрашивает Саммер. – Если ты соберешься играть в квиддич, ты должен послать своего брата. Вообще всех надо послать! Какая разница, кто что думает, ты должен делать только то, что ты сам хочешь. – Легко сказать, – вздыхает Кристин. – У тебя еще два года, чтобы определиться. – А мне и не надо определяться, – говорит Саммер, ложась на сложенные под головой руки и вытягивая ноги. – Я знаю, что буду делать через два года: развлекаться и путешествовать. Глупо, что в семнадцать-восемнадцать лет мы обязаны знать, чем хотим заниматься всю жизнь. Я как пойму это, так и начну сразу работать, где захочу. Но не сразу после школы. – А деньги? Она громко смеется. – Нашел у кого спросить. У меня дофига денег. Папа даст мне столько, сколько я захочу, чтобы я не мешала им с Бриттани вести новую жизнь. Наверняка она захочет себе ребенка, чтобы покупать ему миленькую маленькую одежку, и им обоим будет лучше, если я куда-нибудь свалю. Бедная, бедная Саммер. Неужели она действительно думает, что кому-то может быть на нее наплевать? Либо они самые настоящие идиоты, либо она просто плохого мнения о самой себе. Но ничего. Я это исправлю. Уж мне-то никогда не будет на нее наплевать, и я никогда бы не променял ее ни на какую Бриттани. – Нельзя все время зависеть от родителей, – чересчур поучительным тоном говорит Оливия. – Я ни от кого не завишу, – возражает Саммер, нахмурившись. Мне не нравится, что она хмурится. – Все свои проблемы я в состоянии решить сама. А это всего лишь деньги. – Для тебя может и всего лишь… – Девочки, только не ссорьтесь, – лениво перебивает их Джек. – Мы же веселимся. Тем более, как вы сами сказали, у нас не так много времени осталось. – Даже не верится, – подхватывает Кристин. – Это последнее… Лиам, скрутишь еще?.. Последнее лето, когда мы свободны. А потом все, взрослая жизнь… Как все-таки хорошо, что я пошел с Саммер. Это очень важный вопрос, и мне приятно знать, что не один я задумываюсь об этом. Как же хорошо говорить все, что считаешь нужным, не опасаясь услышать нравоучения или советы. Потом разговор уходит куда-то в сторону, и я докуриваю косяк, перестав вслушиваться. Когда все начинают смеяться, мне тоже становится очень смешно, хотя я не знаю, в чем шутка, и я не могу остановиться. Саммер трясется от смеха, сгибая ноги в коленях и чуть отрывая их от земли. Я смотрю на ее кеды и вдруг вспоминаю, что никто из нас не снял обувь, как перед уроками. Шикоба бы расстроился. Я расшнуровываю кроссовки и снимаю их вместе с носками. Саммер снова садится, когда Лиам делает ей следующую самокрутку. Немного отключившись, я наблюдаю за тем, как она курит и как шевелятся ее губы, когда она говорит. – Саммер. Все взгляды обращаются ко мне, и я осознаю, что произнес ее имя вслух, да еще и перебил кого-то. Кажется, Джека. Но ладно, плевать. – Ты такая красивая, Саммер, – говорю я, потому что это очень-очень важно и мне необходимо сказать это ей прямо сейчас. Они смеются. – Ты самая красивая девушка в мире, – настойчиво продолжаю я. Она должна это знать. – Моя сестра тоже, но она моя сестра. А ты девушка. Я на тебе женюсь. – Нормально так тебя унесло, – выкрикивает кто-то, давясь от смеха, но я не обращаю внимания. Саммер улыбается мне, и ее губы подрагивают. – Я точно на тебе женюсь. Я стану американцем и женюсь на тебе. Обещаю. Она притягивает меня к себе за шею, держа только одной рукой, потому что у нее во второй косяк, и целует. Я пропускаю пальцы через ее волосы. У нее очень мягкие и пушистые волосы. – Мы уже поняли, можно без демонстраций, – говорит Лиам. – Кстати, Ал, – обращается ко мне Кристин, и я нехотя поворачиваюсь к ней. – Вчера пришло письмо от Ребекки. Ей гораздо лучше, целители думают, что она успеет вернуться к концу смены. Обязательно передай Скорпиусу. – Хорошо, – киваю я. – Это очень хорошо. До сих пор не понимаю, как это могло произойти. – Мы тоже не знаем, – говорит она. – Она никогда ни с кем не ссорилась настолько, чтобы так жестко ей отомстить. Я бы скорее подумала, что отравитель перепутал кровати, но кому бы тогда понадобилось нападать на Стейси? – Что ты делаешь? – вдруг раздается рядом со мной. Проследив за взглядом Саммер, я вижу Оливию, которая засунула свою руку прямо в костер. Так, у нее все-таки начались галлюцинации? – Я пытаюсь забрать себе огонь, – надув губы, объясняет она. – Так, а с тобой-то что? – хмурится Лиам. – Куда ты улетела, ты даже косяк не докурила! – Да нет же, – девушка мотает головой. – Моя стихия – огонь, но я не могу им управлять. У твоей сестры, кстати, получилось, – говорит она мне. Да, я помню, что Лили сказала мне об этом сразу же. Она такая умница. – У нас еще две недели, научишься, – говорит Джек. – Если захочешь. Я вот туда хожу, чтобы сделать уроки. – Уроки! – вдруг орет Оливия и смотрит на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. – Ты написал Артефактологию? Тут ее паника передается и мне. – Нет, – я нервно сглатываю. – Даже не открывал. А завтра крайний срок, да? – О Боже мой, о Боже мой, – повторяет американка. – Я никогда не появлялась на уроке с невыполненным заданием. Я не смогу пойти. – Да забей ты, подумаешь, один раз не принесешь, – пожимает плечами Лиам. – Нет, я так не могу, – мотает головой Оливия. – Ал, мы должны сделать. Сейчас. – Да, – соглашаюсь я. – Правильно. У нас целая ночь впереди. – Нам нужен учебник. – Сейчас будет, – решительно произношу я и поднимаюсь на ноги. От резкого движения голова начинает кружиться, и я пошатываюсь. – Ты что, серьезно? – спрашивает Лиам, но я не реагирую. Пусть даже не пытаются убедить меня не выучить уроки, у меня все-таки своя голова на плечах есть. Я забираю свою метлу и выхожу в коридор. Увидев свое отражение в стекле, я вспоминаю про Дезиллюминационное заклинание. Да, похоже, это действительно безобидно, раз я по-прежнему отлично соображаю. Я открываю окно, забираюсь на подоконник и, оттолкнувшись ногами от карниза, взлетаю в воздух. Он прохладный и как всегда пахнет морем. Я борюсь с искушением пролететь парочку кругов над лагерем – нельзя медлить с Артефактами. Какое-то движение внизу привлекает мое внимание, и я замечаю Джоанну и Зака, а потом, развернув метлу, вижу и остальных организаторов. Как же хорошо, что я вспомнил про маскировку. Я зависаю в воздухе, чтобы посмотреть, что они делают, но так и не понимаю: разойдясь в разные точки лагеря, из которых мне видно где-то половину, они бормочут какие-то заклинания. Ничего не происходит. Хм, странные они. Я бы еще подождал, но уже начинаю уставать, да и задание никто не отменял. Только приземлившись на балкон жилого корпуса и почувствовав под ногами холод, я понимаю, что забыл свою обувь в кабинете. Я прохожу по пустому холлу, сворачиваю в коридор мальчиков и дергаю ручку нашей двери. Она не поддается. Я хлопаю себя по карманам в поисках жетона, но она может быть просто закрыта изнутри. Я пробую еще раз. Странно. Ладно, можно же через окно. Я снова сажусь на метлу. Пролетая вдоль стены, я отсчитываю пятое окно, но, когда обнаруживаю по ту сторону розовые шторы, догадываюсь, что летел не в ту сторону и возвращаюсь. – Алохомора, – произношу я, направив палочку на наше окно, и оно, щелкнув, приоткрывается. На самом деле, это очень неудобный процесс, потому что проем слишком узкий, чтобы просто влететь в комнату. Держась за древко одной рукой, я спускаю ноги на подоконник и пролезаю боком. Когда я затаскиваю метлу внутрь, я оступаюсь, и моя нога попадает в щель между подоконником и столом. – Ох, черт, твою мать! Стопа соскальзывает, и я падаю, толкая стол вглубь комнаты, и раздается чей-то визг. Я что, перебудил все крыло? Спину и колени пронзает боль, и я снова чертыхаюсь, пролезая под столом, и нашариваю на полу упавшую палочку. – Люмос. Комнату озаряет неожиданно яркий свет, и я зажмуриваюсь. – Ал, ты что здесь делаешь? Я открываю глаза. Скорпиус, сидя в кровати, шокированно смотрит на меня, прищурившись от света. А рядом с ним, в его же постели, с испуганными глазами и растрепанными рыжими волосами… Это что… – Лили?!