Summertime Of Our Lives

Я подставляю лицо солнцу, пользуясь случаем, и краем уха прислушиваюсь к размеренной речи Шикобы, который не устает повторять о важности гармонии с самим собой. Наше задание осталось прежним: открыть в себе источник природной магии и, как результат, повлиять на одну из стихий на экзамене — в моем случае, на воду. Я спокойна, как озеро. Неудержима, как струя. Чиста, как горный ручей. Должно бы уже получиться хоть что-то, потому что, применив слова Шикобы на практике, я просто образец внутренней гармонии. Мне абсолютно комфортно, моя голова опустошена и ничто не в состоянии вывести меня из себя. Хотя, признаюсь, Лили, которая то и дело забирает искру из костра себе на ладонь, меня нервирует. Эта не до конца уравновешенная девушка и с волшебной палочкой умудрилась меня напугать, а если Поттер начнет метать огонь? Кто-то рядом громко сокрушается по поводу отмененного квиддича, но я только делаю вдох поглубже, игнорируя этот звук. Мои мысли прозрачны. Ничто не тревожит меня. Вдох, выдох. Я насыщаюсь кислородом, как вода растворяет в себе мельчайшие частицы воздуха. Вдох. –… а я сказала, что мы можем летать в любую погоду! Выдох.  — Если кто-то заболеет — это сорвет Митчу весь график тренировок.  — Уверена, что Поттер погонит свою команду на поле сегодня. Вчера-то тренера припрягли в театр, вот… Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-вдох-вдох. Я — гладь воды. Я — круги на поверхности пруда. И все. –… потому что они с Джеймсом недолюбливают друг друга. Лучше пользуйся моментом и отдыхай. Выдох. Я — подводное течение. Я — дождь, орошающий…  — И все равно мы сделаем команду Поттера! … чертову землю! В голову мгновенно проникает картинка вчерашнего вечера, всего, что произошло — и не произошло — за кулисами. Я зажмуриваюсь, словно это поможет, а потом снова стараюсь сосредоточиться на дыхании. Я — вода. Разве вода думает о Джеймсе Поттере? Ха! Не так уж он хорош, как сам считает. Так. Вот уж это точно лишнее — думать о том, как хорош Поттер. Вообще кто-либо. Я же вода. Вода. Вдооох. Выдох! Раздается трель, похожая на тонкий перелив колокольчиков: так в кабинете для Стихий слышен звонок, объявляющий окончание занятий. Я нехотя встаю и все еще пытаюсь поймать лицом лучи солнца, пока иду к выходу. Народ возле дверей быстро рассеивается, шумно спешит по коридорам, а потом с характерным девчачьим визгом выбегает на улицу. Я притормаживаю у главного входа и, выдохнув, быстро бросаюсь под сплошной поток дождя. Все вокруг залито водой: ручейки извиваются по каменным дорожкам, стекают по желобам с крыш, гулко плеща по земле и мгновенно заполняют все пространство вокруг. Создается чувство, что кто-то уменьшил Землю до размера глобуса, направил на Атлантиду волшебную палочку и щедро поливает «Агуаменти», пытаясь смыть с лица планеты этот маленький островок. Небо потемнело до угольно-серого и лишь изредка освещается всполохами молний. Не верится, что сейчас всего час дня. Атланты бегут по лужам, кто-то прикрываясь учебниками, кто-то, как я, прижимая их к груди, стараясь спрятать, но наколдовать завесу никто не пытается: все мы уже пробовали сделать это утром — заклинание лопается, как мыльный пузырь, через несколько секунд. Некоторые спасаются зонтами, но таких мало: никому и в голову не пришло тащить их с собой в жаркую Атлантиду, а такого рода трансфигурация получается у меня плохо. Когда я добегаю до столовой, останавливаясь под козырьком, чтобы высушить одежду и волосы, я жалею, что так мало времени уделяла магии превращений. Впрочем, у этого ливня есть неоспоримый плюс: я ни разу не вспомнила о Джеймсе. Потому что, как ни уморительно, я — вода. Насквозь. На обеде я появляюсь последней. Альбус, Бренда и Скорпиус оживленно обсуждают квиддич. Моего укоряющего взгляда хватает, чтобы они вспомнили о своем обещании не говорить о нем во время еды. Это не столько принцип, сколько желание оставлять все вещи на своих местах: спорту нет места в столовой, как вилкам в ванной, а… Джеймсу в моей голове. Поэтому квиддич за столом — худшее, что я могу представить. После вчерашнего. Я невольно бросаю взгляд на Бренду и мысленно благодарю ее за то, что пришла в зал как нельзя вовремя. Ведь, если бы не она, Джеймс бы определено поцеловал меня, а я… не уверена, что это именно то, что мне нужно. В тот момент — возможно. Да, в тот самый момент я была бы ничуть не против, в моей голове даже не существовало такого слова! Но потом… Я испытала огромное облегчение, покинув зал. Несомненно. Абсолютно точно. Целовать Джеймса Поттера никак не входит в мои планы. Ни его, ни кого другого в этом лагере. У меня есть жених и, как бы это ни звучало в свете его всяческого пренебрежения ко мне, я должна вести себя достойно. Я достаточно повеселилась вчера, поболтав с Розой на пляже: меня никогда не тянуло сплетничать, как эти девчонки, — это невежливо и достаточно глупо. Совсем не в моем стиле. И все-таки я позволила себе это без всяких ужимок, потому что в какой-то момент, признаюсь, мне хотелось оказаться такой же как они — легкомысленной и веселой — чтобы шутить с подружкой о парнях и сокрушаться по поводу невезения в личной жизни. Это все так просто и так… живо, что со стороны я, должно быть представляю из себя девушку, которая исследует этот мир в перчатках, не в силах вдохнуть полной грудью, потому что это неприлично. Я не могу посвятить свою жизнь тому, что хочу, не могу выбрать себе в пару, кого хочу, не могу распоряжаться своим временем… Не могу поцеловать Джеймса, как бы сильно ни хотела этого! Ох, черт. Я заставляю себя отвлечься от собственных мыслей и поучаствовать в разговоре за столом, но, как назло, Джоанна просит тишины, чтобы сделать объявление.  — Новости достаточно грустные. Как вы уже убедились, дождь не утихает. Он начался еще ночью, и мы не можем сказать точно, когда прекратится. Наверное, все же сработало проклятье аборигенов по поводу ужасающей грозы: вчера вечером одна из атланток нашла клад, зарытый на территории лагеря… Мальчики и я, как один, поворачиваемся к Бренде. Вид у той обескураженный: она нервно сглатывает дольку картофеля, которую только что положила в рот.  — Да ладно, она шутит, это просто совпадение! — предполагает Ривера. Мы все переглядываемся, а потом Ал говорит:  — Без понятия. Но я сомневаюсь, что организаторы специально устроили этот потоп. –…в связи с чем я вынуждена отменить вечернюю игру, потому что проводить ее теперь нереально. Надеюсь, что вы найдете, чем занять себя после обеда и до отбоя.  — Есть предложения? — сразу интересуется Бренда, деловито отставляя тарелку.  — Даже не знаю, — скептически тянет Скорпиус.  — Планов на вечер у меня нет, но я припоминаю, что Мелани кое-что обещала мне, — улыбается Альбус, и я удивленно поднимаю брови. — «Если придет жуткая гроза, я спрячу палочку и не буду колдовать до самого конца, чтобы проклятие аборигенов не повлияло на мою магию!»  — Я бы никогда так не сказала.  — Я преувеличил, но спор был. Бренда разбивала. Ты же помнишь?.. — он оборачивается к австралийке, и та морщится, пытаясь сообразить, о чем речь.  — Ну… возможно… — Ривера смотрит на меня.  — Это глупо, — качаю головой я.  — Спор — это святое, — заверяет меня Ал. — Сложи свою палочку в карман и, пока дождь не прекратится, — не вздумай ей пользоваться. Вид у него абсолютно серьезный — они что, со Скорпиусом всегда так развлекаются? — и я нехотя киваю.  — Ладно. Просто не хочу пререкаться. Все равно палочка при мне. А вот Ал не всегда будет рядом, чтобы наблюдать. К чему вообще все это? Мы ждем, пока все наедятся, а потом со всех ног бежим в жилой корпус. Брызги из луж летят во все стороны, и я только радуюсь, что почва здесь сухая и плотная — от воды она не превращается в грязь. Под ливнем никто не задерживается, но я едва не налетаю на кого-то под большим синим зонтом: воспитание заставляет меня обернуться, чтобы принести извинения, но дождь такой сильный, что мне даже не удается разглядеть человека. Я влетаю в двери последней, тут же прислоняясь спиной к стене, чтобы перевести дух. Бренда, Ал и Скорпиус уже сухие, в то время как я только вытаскиваю палочку, чтобы произнести заклинание. Миг — и я остаюсь с пустыми руками. Вздергиваю подбородок, хмуро ища взглядом шутника, и им, конечно, оказывается Альбус.  — Злые духи, Мел, — чуть улыбается он, когда я открываю рот, чтобы возмутиться. Мое раздраженное лицо его явно не смущает, и я поворачиваюсь к Скорпиусу. Брат невозмутимо смотрит мне в глаза, а потом пожимает плечами. Ладно, он мстит за номинацию на вечере. Я так злюсь на эти глупые выходки, что не сразу вспоминаю о Бренде. Вот кто меня высушит, раз эти идиоты…  — Извини, Мел, у меня плохо с Чарами, — пожимает плечами Ривера, опуская голову. Это просто смешно!  — Мелани, мы собираемся в нашей комнате! — кричит мне вслед Ал, но его голос заглушается захлопнутой дверью. Лили вздрагивает от громкого звука, а потом успокаивается, увидев меня. Я, не обращая внимания на соседку, сразу иду к шкафу, чтобы переодеться.  — А почему просто не высушить?.. — спрашивает Поттер.  — Не разговаривай со мной, пожалуйста, — прошу я самым спокойным голосом, каким умею. Девушка замолкает, и я спокойно — но периодически шипя от злости — переодеваюсь в другое платье, а полусырые волосы затягиваю в высокий хвост. Потом закрываю шкаф и намереваюсь уйти, но меня снова окликает Лили.  — Ты злишься из-за меня и Скорпиуса?  — А тебя это волнует? — не успев подумать, отвечаю вопросом я. Девушка закусывает губу и молчит. Интересно, что она скажет? В ожидании я облокачиваюсь плечом на дверной косяк и пристально смотрю на нее. Лили быстро берет себя в руки.  — Нет. Просто спросила.  — Тогда вот тебе мой простой ответ, — пожимаю плечами я. — Это дело Скорпиуса, с кем проводить свое время, и это твое дело, а мне плевать. Но, если честно, — я неожиданно заминаюсь. — Вы оба могли найти кандидатуры получше. Оставляя Лили в комнате, я невольно задумываюсь, услышала она меня или только то, что хотела? Зная Поттер, она могла вынести из ответа сплошное «ты недостойна моего брата», но ведь это не так. Их отношения со Скорпом — палка о двух концах. Она может думать, что подцепила его на крючок, если он носится с ней, но как же больно ей будет узнать, что у него есть невеста. И как глупо получится, если брат влюбится в нее, а потом должен будет бросить, чтобы вернуться к Аделе Селвин. Впрочем, это наихудший вариант. Они оба могут просто развлекаться вместе, занимая вечера и не предполагая продолжения после лагеря. Скорпиус не боится отшить очередную девчонку, а Лили просто захотелось курортного романа. Пройдет время, и в Хогвартсе они даже не будут общаться, а после школы разбегутся, не вспоминая друг о друге. Звучит неплохо. Хотелось бы мне уметь так. Так, о чем это я? Ах да. Никакого Поттера. В комнате Скорпиуса и Ала я неожиданно застаю всю команду по квиддичу. Сначала мне кажется, что я ошибаюсь дверью, потому что не нахожу знакомых лиц, но через мгновение понимаю, что я на месте.  — Мел, ты как раз вовремя, — заявляет Бренда, заметив меня. — Сейчас вернется Альбус, и мы сообразим развлечение на всех. Я киваю, устраиваясь рядом с подругой на куче наколдованных подушек и тут же вспоминаю, что так и не забрала у Ала свою волшебную палочку. Но в комнате парня нет, поэтому я снова начинаю злиться, не поддаваясь на громкий смех и шутки собравшихся. Когда возвращается Альбус, он приходит не один: первой в комнату просачивается Свити, а за ней Лили, обе явно обескураженные таким количеством людей.  — Только подпиши, какое письмо мое, — Поттер протягивает сестре пергамент. — А Шепард в совятне.  — А что вы собираетесь делать? — не слушая брата, спрашивает Лили, оглядев присутствующих.  — Ну, Джоанна ведь отменила мероприятие, а на улицу не сунешься — вот мы и решили во что-нибудь сыграть, — с улыбкой отвечает Жак. Подружки переглядываются, и рыжая снова смотрит на загонщика. Тот понятливо хмыкает.  — Присоединяйтесь, думаю, никто здесь не против, — он гостеприимно машет рукой, и девочки тоже устраиваются на подушках. Альбус вздыхает и кидает свое письмо обратно на стол. Очевидно, сейчас Лили будет не до него. Конечно, я сразу замечаю, что вся неуверенность Поттер осталась в нашей комнате: перед Скорпиусом она цветет и улыбается, но в то же время не уделила ему ни одного взгляда. Бедные конспираторы.  — «Правда или действие»! — громогласно объявляет парень, кажется Пьер, когда все садятся в круг на полу. — Кому-нибудь нужно объяснять правила? Руку не поднимают только Бренда, Свити, Ал и Скорпиус.  — Каждый по очереди выбирает правду или действие, а потом выполняет первое предложенное задание, согласно категории. Отвечать честно, делать — не халтуря, — Пьер говорит коротко и четко, немного по-военному: неудивительно, что все схватывают на лету. Народ оживает, слышатся чьи-то шуточки. Я мысленно пересчитываю собравшихся: десять человек, включая меня. Просто мини-вечеринка. Не знаю, насколько мне здесь комфортно, но уходить, чтобы искать другое развлечение не хочется. К тому же эта компания меня вполне устраивает. Когда Жак, еще один игрок команды квиддичу, выбирает правду, его спрашивают о том, завел ли он себе подружку в лагере, а ответ проверяют маленьким шариком, который тут же начинает светиться белым. Сато утверждает, что это означает искренний ответ и, пообещав расспросить друга о незнакомке позже, Пьер передает ход Скорпиусу. Не удивительно, что после такого братец не спешит делиться мыслями и соглашается на действие. Однако никто не успевает загадать что-то, потому как дверь осторожно приоткрывается, в узкую щель проникает Саммер и тут же прислоняется спиной к стене. Руками она держится за живот под объемным свитером, который имеет странную граненую форму.  — Ребята, я не ожидала что вас будет так много! — заявляет девушка, быстро оглядев присутствующих. — Придется делить на всех. Срочно нужны стаканы и честный человек с хорошим глазомером, — и показывает на свет полную бутылку чего-то ярко-зеленого. По цвету — чистейшая отрава. У меня даже яды так не светятся.  — Саммер, — помедлив, произносит Ал. — А где ты взяла эту выпивку? Американка моргает обоими глазами, то ли странно подмигивая, то ли отвечая утвердительно на какой-то невербальный, только этой парочке понятный вопрос.  — У девочек, — высоко и громко говорит она, а потом садится вплотную к Альбусу, заставляя при этом подвинуться не меня, а Поттера. Тот закатывает глаза и медленно выдыхает, видимо, что-то решив для себя. Бутылка тем временем кочует из рук в руки, пока не останавливается в руках «честного человека с хорошим глазомером» — Диего. Он быстро разливает ее почти до конца на одиннадцать стаканчиков, и возникают две небольшие паузы: когда свой получаю я и когда Ал видит спиртное у Лили. Ловец команды быстро суетится и внушает Поттеру что-то вроде «она же сидит с нами, никуда не пойдет, будет нечестно обделить», и тот, очевидно, не слушая приятеля, с явным неудовольствием наблюдает, как рыжая чокается вместе со всеми, а потом опустошает свой стакан. Я внимательно смотрю на лица пьющих, усмехаясь на каждое искривленное выражение, а потом еще долго мну в ладонях красный пластик. Конечно, я пила на приемах и за ужином вино или шампанское — это помогает занять руки, да и делается из чистой вежливости. Вкус напитка при этом лишь едва отдает спиртом — скорее чем-то тонким и ароматным. Мне никогда не хотелось морщиться после такого алкоголя. На Посвящении, во второй день, мы пили что-то сильно разбавленное, едва ощутимое за газированным напитком: мое похмелье образовалось исключительно из объемов — на вкус все было почти как сок, так что я чуточку переборщила. А теперь эта отрава плещется всего на три пальца в узком стаканчике, но выглядит и пахнет она так, что можно использовать вместо нюхательной соли. Пока я еще сомневаюсь, все освобождают руки от посуды и возвращаются к действию Скорпиуса. Я не замечаю, что именно он делает, но все громко смеются, пока я, как дура, сижу и решаю, пить чертов алкоголь или нет. С одной стороны — зачем это мне? — но с другой — быть трезвой в пьяной компании забавно, только пока все творят глупости, а потом становится грустно от того, что не можешь расслабиться, как остальные. Я знаю это, потому что на такую вечеринку похожа вся моя жизнь: я всегда наблюдаю свысока и не могу позволить себе присоединиться. Хочется утешиться, что это глупо и не для меня, но правда в том, что я чертовски хотела бы оказаться на месте каждого из этих ребят. Хоть бы и Лили Поттер! А даже она, несмотря на присутствие брата, развлекается. Чем я хуже? Я залпом выпиваю все содержимое стаканчика, стараясь не думать о том, какой гадкий вкус у напитка и когда же он закончится, потому что, мне казалось, остальные справились быстрее. Сминаю пластик, поднимаясь, чтобы отправить его в наколдованную кем-то корзину у входа, и застываю, как вкопанная. В дверях стоит Джеймс и, подняв брови наблюдает за творящимся в комнате беспределом. Я оглядываюсь на ребят, но все слишком увлечены игрой, чтобы заметить гостя. Открывая рот, чтобы привлечь их внимание, я неожиданно чувствую, как сухая горячая волна проходится по телу, чуть заметно подкашивая ноги… Что за адское пойло?.. Я плюхаюсь обратно на подушки, стараясь не задеть ни Саммер, ни Бренду, между которыми вклиниваюсь, но я не уверена, что получается, потому что по конечностям разливается слабость и легкое онемение. Я легко вздыхаю, наблюдая, как плывет комната. Как-то чересчур для половины стакана.  — Кхм-кхм! — громко откашливается кто-то, и все оглядываются в поисках, наконец, замечая Джеймса. Как будто его можно не заметить!  — Привет, Джим, — здоровается Альбус, и, насколько я могу отличить по голосу, он вовсе не пьян. Наверное, мне ударило в голову слишком сильно, а остальные уже пришли в себя: надо просто подождать.  — И вам, — четко произносит старший из Поттеров. — Вижу, тут вся моя замечательная команда. Игроки не знают, куда девать взгляды, и я прячу усмешку.  — А я искал вас.  — Но там ведь дождь! — возмущается Жак.  — Удобное время, чтобы обсудить стратегию, — кивает тренер. — В любом случае, я назначал тренировку на три часа, а вы… Очевидно, Поттер пришел, чтобы испортить все веселье. Обидно становится даже мне, хотя к команде я отношения не имею. Первичное головокружение прошло и осталось только что-то теплое внутри и едва уловимое в голове — больше никаких последствий алкоголя я не чувствую. Наверное, это даже хорошо. Я погорячилась с «быть как Лили Поттер».  — Но, так и быть, я предложу вам выбор: я забираю команду на тренировку, а потом передаю всех вас в руки руководства лагеря за распитие спиртных напитков или… — он держит паузу. — Я не откажусь от того свободного местечка между Алом и Диего. Компания облегченно смеется, Джеймс быстро устраивается в кругу, и игра продолжается.  — Правда или действие, Мелани? Что? Когда очередь успела дойти до меня? Ведь Скорпиус сидит напротив, а только что все хохотали над его выходкой. Кажется, я выпала из реальности.  — Мм… — я медлю. Соглашаться неизвестно на что я не хочу, но и личные вопросы — не мой конек. Зачем я вообще села играть? Из этого круга не выбраться победителем: тут каждого засмеют — что терпимо — и заставят раскрыть свои секреты — что ужасно. Тем не менее, я выбираю. — Действие. Кто-то радостно потирает руки — я слышу только звук, потому что, оказывается, закрыла глаза, ожидая задания: по правилам, это будет первый назвавший хоть что-то. Просьбы о разумных ограничениях не было, но ребята не придумывают ничего жестокого — в основном это шутливые действия или пародии. Кто-то выложил в центр между нами раскрытую упаковку «Берти Боттс». Моей руки касается что-то ледяное, и я распахиваю глаза, почему-то сразу встречаясь взглядом с Джеймсом. Перевожу дух и стараюсь как можно быстрее найти другой объект для внимания. Им оказывается бутылка, принесенная Саммер: Диего оставил немного на дне, видимо, для такого случая. По крайней мере, что-то такое он говорит.  — Вот твое задание, — улыбается ловец. — Ты слишком строга все время: почему бы тебе не расслабиться?  — Ноо… Я выпила столько же, сколько остальные, — замечаю я. — С чего вдруг мне достается последняя порция? Жак пожимает плечами вместо приятеля.  — Ну вот такое у тебя задание. Мы редко сталкиваемся с тобой, но чаще всего почему-то на квиддичном поле. И вот там ты всегда хмурая. Мы решили, что это дожидалось тебя. Раздаются какие-то смешки, я сама чуть улыбаюсь, а потом задумчиво кручу крышку бутылки в руках. «Они решили». Что же, они не первые! И они не последние, — следует печальное эхо в моей голове и, окончательно решившись, я опустошаю бутылку под общие аплодисменты. Гулко ставлю ее на пол, все еще жмурясь от горечи и ожидая новой дозы алкоголя, как чего-то одновременно жуткого и приятного.  — «… фея» сильно бьет в голову — раздается чей-то голос, и я открываю глаза. Теперь передо мной снова Скорпиус, который смотрит с легкой ухмылкой и одними губами повторяет «фея». Я хочу разозлиться, как это обычно бывает, когда кто-то называет мое второе имя, но у меня не получается. Вторая порция спиртного поселяется внутри меня необычайной легкостью, свежестью и ясностью ума: мне не хочется ни на кого ругаться, только хохотать, а еще танцевать.  — Глазки заблестели, — смеется Диего и передает право выбора Альбусу. Я улыбаюсь и с интересом слушаю, как друг рассказывает о своем самом постыдном поступке. Суть веселит меня, как и всех, но через минуту я уже не могу вспомнить, о чем шла речь. Саммер выбирает действие — я не заметила, что они с Алом поменялись местами — и у кого-то вырывается неожиданное:  — Сними майку! Я прикрываю лицо ладонью, давясь смехом и предчувствуя, что сейчас Альбус ударит смельчака в челюсть, но раздается странный одобрительный гул и сквозь приоткрытые пальцы, я вижу, что Холл легко избавляется от верхнего предмета одежды. Лили смеется, наблюдая за лицом брата, Свити уткнулась ей в плечо, вытирая слезы, а парни хмыкают, прямо, но не слишком нагло глядя на полураздетую девушку. На Саммер обыкновенный черный лиф на бретелях, который тут же скрывается от взглядов под рубашкой Альбуса.  — Ал, тебя мы раздеваться не просили! — ржет Сато, и комнату накрывает новая волна веселья. Поттер что-то бурчит себе под нос и хватает с кровати футболку. Саммер, не скрывая довольной улыбки кладет голову ему на плечо. Я посмеиваюсь, глядя на эту странную парочку, но, признаться, больше меня удивляет Холл, раз за разом поднимающая планку терпения парня: кажется, скоро любой ее фокус он начнет воспринимать как должное. Девушка замечает мой внимательный взгляд и подмигивает. Я смеюсь и отвожу глаза, снова натыкаясь на Джеймса.  — Так что, Джим, правда или действие?  — Действие! — просто отвечает он, не сводя с меня взгляда. Мне отчего-то становится жутко. Правила ведь не подразумевают, что он имеет право на любое действие — наоборот, игрок не может выполнить ничего, кроме задания. И, разумеется, никому в голову не придет просить его сделать что-то по отношению ко мне.  — Никаких тренировок сегодня и завтра! — громко заявляет Пьер, и команда одобрительно поддакивает.  — Без проблем! — легко соглашается тренер. — Тренировки будут всю оставшуюся неделю после обеда и до отбоя. Поднимается возмущенный гул, потом все принимают это за шутку, но я до сих пор не понимаю, почему никто не заметил, что Джеймс все это время смотрит на меня, не отрываясь. Я отвлекаюсь от его глаз, только когда Бренда теребит меня за плечо.  — Надо придумать Скорпиусу что-то забавное, — говорит она, и я киваю, еще не осознав предложения. Потом киваю снова. — Что насчет…  — Сиди один круг, держа за руку того, кто нравится тебе в этой комнате меньше остальных, — неожиданно выдаю я какую-то чушь, оказавшись первой. Задание звучит странно, и я сама не знаю, зачем сказала это, но какая-то часть сознания, видимо, считает все логичным, потому что меня это веселит.  — Будь честен, а то проверим на детекторе, — шутит Сато, и мы все наблюдаем, как Скорпиус встает и невозмутимо, даже равнодушно, садится между Жаком и Лили, беря последнюю за руку.  — А я здесь при чем? — возмущается моя соседка. — Это его задание, не мое!  — Это пойдет вам на пользу, — добавляю я, кажется, снимая легкое непонимание со всей комнаты. Кто-то тут же шутит о том, что эта игра сближает врагов, а я просто стараюсь не смотреть в сторону этих двоих. Хотели гулять по лезвию, крутя тайный роман на виду? Что же — вот вам и тайный, и на виду. Крайне довольная собой, я резко качаю головой и тут же чувствую, как все вертится перед глазами: что бы ни было в той бутылке, оно определенно работает. Проходит еще один круг, во время которого я то и дело поглядываю на Скорпиуса и Лили, улыбаясь на то, как подчеркнуто равнодушно они держатся за руки. В мою сторону парочка бросила всего несколько взглядов — и то для проформы — и даже ни одного невербального проклятья: по правде, от малышки Лили с ее неуравновешенностью, я ожидала большего. Скорпиус, конечно, копит недовольство, чтобы отчитать меня наедине. Как так — я снова подставила их? Смешно до колик. Похоже, сидим мы достаточно долго, потому что, когда Пьер выбирает «действие», его отправляют принести на всех ужин прямо в комнату. Помочь ему соглашаются Жак и Сато. Не представляю, как они доставят сюда еды на двенадцать человек под проливным дождем, даже втроем. Грозу на улице все еще слышно, хотя мы давно занавесили окно, потому что вспышки молний тут поистине жуткие. Такое чувство, что они закручиваются возле острова, рождаясь и приземляясь в одной и той же точке. Девочки отделываются легко: признаниями о первой любви — для Свити, оглашением цвета своего нижнего белья — для Бренды, и сменой рыжих волос на золотистый блонд — для Лили. Кажется, я снова буду звать ее Златовлаской.  — Правда или действие? — обращается ко мне Альбус. Я пожимаю плечами. Сейчас мне без разницы, что именно выбирать: я уже поняла, что ребята изловчатся найти что-то одинаково смешное и неприличное. За всем этим весельем мне уже все равно.  — Действие.  — Поцелуй Поттера, лучшего игрока в квиддич, — раздается насмешливый голос Джеймса, и я давлюсь собственным смешком. Он что, серьезно? Разве я вчера не дала ему понять, что… Ах да. Вчера. Нет, вчера я ничего подобного ему не сказала. Я медленно перевожу взгляд на Джеймса. Все молчат, потому что он успел озвучить задание первым, а значит — выполнять нужно именно его. А еще все, затаив дыхание, ждут, пока я поцелую Поттера. Поттера. Не успев даже обдумать до конца свою мысль, я разворачиваюсь к Альбусу, который, на мою удачу, сидит рядом, и тянусь к его лицу, легко прикасаясь своими губами к его на пару секунд. Когда я возвращаюсь на место, в комнате стоит оглушительная тишина.  — Прости, Лили, ты не по моей части! — пожимаю плечами я, и последние слова тонут в громком хохоте. Я не знаю, что веселее: визг девочек пополам со смехом, обескураженное лицо Ала или округлившиеся глаза Джеймса. Я утыкаюсь носом в ладони, поражаясь собственной выходке, и тоже не могу сдержать веселья. Меня только беспокоит Саммер, но американка протягивает ладонь, и я со смехом хлопаю по ней.  — Высший пилотаж! — Холл утирает рукавом рубашки Альбуса выступившие слезы.  — Даже Пьер бы аплодировал стоя, а он играет в эту игру, сколько себя помнит, и уже научился обходить все неудобные моменты, — Диего косится на своего тренера, но я, если честно, не могу смотреть на Джеймса: мне слишком смешно и одновременно неловко. Нет, а что он хотел? Вечные провокации меня уже достали! Почему бы не сыграть своими картами, раз меня втягивают в игру?  — Ладно, Мел, — улыбается Свити. — Если бы в этой игре был победитель, мы бы уже короновали тебя.  — Молодец, подруга, но, поверь мне, ты многое упустила! Ой, я не это имела в виду! — смех Бренды раздается по комнате, как эхо, кто-то еще продолжает шутить, потом ход, кажется, передают Альбусу, а я только чувствую, как медленно из меня выходит весь воздух. Голова начинает кружиться, хотя остатки алкоголя уже не могут давать такого эффекта. Я часто и прерывисто дышу. Что она сказала? Что она сказала? Память услужливо воспроизводит слова Бренды, и я медленно, словно через вату, добираюсь до их смысла. Она имеет в виду, что… Да нет. Неправда. Это глупо. Ну с чего бы ей целоваться с Джеймсом? Он ведь даже никогда не нравился ей. Она только пыталась узнать у меня, что я… думаю о нем. Она просто… В комнату возвращаются Жак, Сато и Пьер, левитирующие несколько закрытых блюд, от которых пахнет едой, и я даже тяну носом аромат, пока не понимаю, что меня тошнит. От принесенного ужина, от этой комнаты, от людей, что смеются и разговаривают, от всех, что видели, как я поцеловала Альбуса, и каждого, кто догадался, что Джеймс целовался с Брендой. Организм слушается меня гораздо лучше, чем я рассчитывала, потому что, только подумав о том, что нужно уйти отсюда, я уже чувствую спиной захлопнувшуюся дверь. В коридоре прохладно, потому что солнца нет весь день, и это немного приводит меня в чувство. Опьянения как не бывало — но что-то смутно похожее на похмелье начинает мучить меня незамедлительно. Скорее всего, это даже не последствия употребления спиртного, а неприятное чувство… предательства. Мне не по наслышке знакомо это ощущение, особенно ярко запоминается нечто острое, проходящее по всем нервам, а потом они, как по заказу, отмирают, и перестаешь что-то чувствовать на долгое время. Самое глупое — я была уверена, что мне больше не придется испытывать его. Я ждала предательств впредь от того человека, я знала, что больше ничего настоящего и не будет. Я понимала, что та девочка была для Адриана просто развлечением, о котором бы он вскоре забыл, но я не могла так же просто выкинуть ее из головы. Это был день, когда все сказки для меня рухнули, и проявилась истинная натура моего жениха: я была ему не нужна. Не понимаю, как моя мать упустила это, но в мое воспитание не вошел урок, как вести себя, узнав об измене, поэтому мне пришлось выучить его самостоятельно, на практике. И после этого я считала его усвоенным и более не требуемым: я уже не верила в Адриана, а ошибаться больше было не в ком. И на этом все. Сейчас я попалась на ту же удочку: подумала, что внимание Джеймса ко мне — исключительное. Что все его действия и слова — как бы они ни раздражали — принадлежат только мне. Я снова поняла все неправильно — так сказала пять лет назад мама — и сама виновата в том, что мне так… больно.  — Что за дура! — едва шепчу я, направляясь в свою комнату по пустому полутемному коридору. — Только идиотка могла попасться! А я ведь считала себя умнее всех этих… Ну конечно! Он целовался с Брендой, подумать только!  — Да, я целовался с Брендой, — раздается тихий голос за моей спиной, и я останавливаюсь, как вкопанная, а потом снова иду.  — Ты даже не отрицаешь! — цежу я, минуя холл.  — А ты поцеловала Альбуса! Я разворачиваюсь, злая, как змея, разве что яд не сочится. Джеймс, впрочем, выглядит не лучше: острый прищуренный взгляд, жесткое лицо и явное раздражение. Таким я его еще не видела.  — Ах, ты зол, что я поцеловала Альбуса? А ты хотел в очередной раз вынудить меня сделать что-то всем на потеху! Я думала, ты еще над океаном понял, что никакие провокации со мной не сработают. Я бы ни за что не стала целовать тебя в той комнате, особенно, когда ты сам загадал мне это! Я не замечаю, как подхожу к нему, тыча пальцем в грудь и разъяренно глядя ему в глаза. Поттер не двигается с места, ему словно плевать.  — То есть я делаю все это на потеху? Я, по-твоему, клоун? — цедит он, и у меня вырывается злобный смешок.  — Нет, ты не клоун, ты — шут! — кричу я, попадая в гром грозы, который заставляет задрожать все здание. Где-то в комнатах раздается девичий визг, но я на стихийное бедствие не обращаю никакого внимания. Мой главный кошмар сейчас — Джеймс Поттер.  — Тебе настолько застилает глаза самолюбие, что ты ничего не видишь, кроме того, как все поступают с тобой? — спрашивает Джеймс уже прохладнее. — А как ты сама поступаешь?  — Что, что я сделала не так? Поцеловала Альбуса? Так только потому, что ты предложил это дурацкое задание! А Бренду ты целовал по собственному желанию, я полагаю!  — Я бы никогда не стал целовать Бренду, если бы ты... — начинает парень, но я перебиваю его:  — Если бы я что?! Он не отвечает. За какую-то долю секунды оказывается совсем близко, прижимая меня к себе так яростно, что мне кажется, я сломаюсь пополам и провисну безвольной куклой. Горячее дыхание опаляет мне кожу, а потом наши губы соприкасаются, и я действительно обмякаю в его объятьях, которые вдруг становятся теплыми и какими-то особенно необходимыми. Его руки, кажется, собирают меня и мое сознание по кусочкам, но я все равно не могу удержать в голове ни одной мысли. Мне не хватает дыхания, и я до боли в собственных пальцах впиваюсь в его шею, даже не пытаясь перевести дух. Поцелуй длится всего секунду или минуту или, может быть, час, но мне почему-то кажется, что за это краткое мгновение я прожила целую жизнь, которой у меня никогда не было и не будет. И сейчас мне не хочется об этом думать: я вся превратилась в сплошной нерв, которые должны были давно отключиться, потому что я не чувствовала ничего подобного до этого самого момента. Может быть, я не имею права поступать так со своим женихом и не должна давать парню какой бы то ни было надежды на продолжение, но, в конце концов, Селвин ни о чем не узнает, а Поттер, не сомневаюсь, найдет себе утешение в объятьях какой-нибудь девушки вроде Бренды. Эта мысль на миг задевает меня, но потом я чувствую руки Джеймса, сжимающие мою талию, и прикосновение его губ оказывается единственным, о чем я могу думать.