Серенада

Идея принадлежала Мерлину. Удивляться этому не приходилось. Скорее Артур удивлялся себе – угораздило же послушать этого несносного слугу. Как будто он, слуга, знает, что Моргане больше понравится. Нет, стихи были неплохи. Относительно. Артур искренне сомневался, что Мерлин придумал их самостоятельно, скорее – спер где-нибудь. Но, судя по загадочному виду слуги, обвинять в плагиате его бы не стали. Проблема была не в стихах, а в слухе. Вернее, полнейшем его отсутствии. Голосом Артура природа не обделила, а вот со слухом был полный ужас. Поэтому петь принц по разумным причинам не желал – не хотелось позориться. Однако Мерлин обладал завидным умением убеждения. Иногда Артуру казалось, что его слуга даже дерево умудрится уболтать на совместную авантюру. Об окружавших Мерлина людях и говорить не приходилось. - Если вы не желаете петь, сир, это могу сделать я, - предложил Мерлин, и после того, как он исполнил первые две строчки, Артур понял, что сильно недооценивал собственный певческий гений. Розу принесла служанка Морганы, Гвиневра. Роза была синей, Гвиневра – перепуганной до смерти, видно, потому и пыталась все время вцепиться в Мерлина, для поднятия собственного боевого духа. Артуру это, кстати, тоже не помешало бы. В смысле, поднять боевый дух, выпив чего-нибудь покрепче. - Почему синяя? – страдальчески вопросил принц Камелота, вертя розу в пальцах. – Ауч! Как выяснилось, у розы были очень острые шипы. - Гвен взяла ее у отца, сир, - пояснил Мерлин. – Ее отец – кузнец, он и такие вещи делает… А синий – любимый цвет леди Морганы. - Папа меня убьет, - всхлипнула Гвиневра. – Это был достаточно дорогой заказ… И почему я тебя послушала, Мерлин? - Не волнуйся, Гвен, - Мерлин покровительственно приобнял девушку, которая тут же прильнула к нему, как утопающий к проплывавшему мимо полену. – Я уже договорился с заказчиком. Артур фыркнул. Нежничанье слуг вызывало у его высочества смутное подобие зависти. Как этому Мерлину просто. С тем договорился, той улыбнулся – и никаких тебе дурацких серенад под окном. Впрочем, на то он и слуга – чтобы все было легко. …Ровно в полночь в окно Морганы прилетел камень. Потом еще один. - Чертовы хулиганы! – перевесившаяся через подоконник растрепанная леди выглядела не лучшим образом. Артур сглотнул и запустил в нее розой. Реакция у Морганы была что надо. Она выронила цветочный горшок, которым собиралась запустить в «хулигана», поймала розу кончиками пальцев, попрыгала немного, пытаясь ее не выронить. Засим сверху послышалось: - Ауч! Видимо, Моргана тоже укололась. - Какого… Артур, что ты здесь делаешь? – проморгавшись, Моргана все же заметила подоконного гостя. Артур не ответил. Он смотрел перед собой, на осколки цветочного горшка и бренные останки какого-то растения. Моргана промахнулась всего-то на пару футов. - Ты могла меня убить, - собственный голос показался Артуру воистину загробным. - Ты меня – тоже! – Моргана гневно потрясла синей розой. – Кстати, симпатичная вещица… Только не говори, что ты снова слишком затянул завязки на платье придворной дамы и теперь не знаешь, как их распутать, - от подобного предположения Моргана содрогнулась. Артур содрогнулся тоже. Этот позор он не мог забыть по сей день. В кустах справа что-то зашевелилось, хихикнуло и голосом Гвиневры велело Мерлину немедленно перестать. - Нет, дело не в этом, - поспешил заверить Артур, швырнув последний оставшийся камень в направлении кустов. Вскрик Гвиневры: «Ложись!» и последующую возню весьма интимного характера он предпочел проигнорировать. А вот Моргана, напротив, вслушалась с видимым интересом. Артур почувствовал, что у него краснеют уши. - Тогда зачем ты явился ко мне под окна? – хмыкнула Моргана. – Только не говори, что серенаду будешь петь. - А если и так, - Артур почувствовал всплеск раздражения. И как ей удается столь легко его раскусывать? - Хорошая шутка, - хмыкнула Моргана. – Если это все – то я пошла спать. Спасибо за это орудие убийства, - прокрутила розу в пальцах, как метательный нож, - лорд Агравейн обещал удивить меня «оружием для женской руки», но тебе это удалось не в пример лучше и раньше него. Артур закивал, улыбаясь и чувствуя себя полным болваном. В кустах слева раздалось недовольное и очень узнаваемое сопение. Боясь убедиться в справедливости своих догадок, Артур откашлялся и продолжил: - Ну, вообще-то это не шутка. Моргана открыла рот. Пользуясь тем, что она на время потеряла дар речи, Артур поспешил заполнить паузу: - Венец творенья, дивная Моргана, Вы сладкий сон, вы сладкий сон! Виденьями любовного дурмана Я опьянён, я опьянён. Тут Артуру потребовалось на время прерваться, чтобы вдохнуть. Все же певцом он был непрофессиональным. Моргана смотрела на него, выпучив глаза, в совершеннейшем остолбенении. В кустах слева хихикали и срывающимся от смеха голосом Гвиневры просили прекратить. В кустах справа ржали. Артур и не подозревал, что Агравейн в этом деле способен поспорить с собственным конем. - Да, Артур, - выдохнула Моргана, - ты и впрямь здорово набрался… «Не отступать же теперь», - тоскливо подумал Артур. - Венец творенья, дивная Моргана, Вы существо, вы существо, В котором нет, в котором нет, В котором нет, в котором нет, В котором нет ни одного изъяна! Hи одного, Hи одного, Hи одного!!! - Они еще не женаты, а он уже подлизывается, - раздался чей-то громогласный шепот из кустов сзади. Артур, холодея, узнал голос Утера. – Не одобряю я этого. - Признайтесь, сир, - старческий голос даже не пытался шептать, - вы вели себя с леди Игрейной даже глупее… - Ты прав, Гаюс, - в громогласном шепоте послышались ностальгические нотки. Чувствуя, как по спине ручьями льется холодный пот, Артур все же продолжил: - Венец творенья, дивная Моргана, Я вам оплот, я вам оплот! Любимую соперник в сеть обмана Hе завлечёт, не завлечёт. - А это мы еще посмотрим, - сказали с дерева слева. Скосив глаза в ту сторону, Артур заприметил на дереве рыцаря в полном боевом облачении – за исключением шлема. У рыцаря были длинные светлые волосы и несомненно женское лицо. В следующий момент загадочную незнакомку как ветром сдуло, и Артур подумал, что у него уже глюки пошли. Но допеть все же решил – для него это было делом чести. - Венец творенья, дивная Моргана, В любом бою, в любом бою Я докажу, я докажу, Я докажу, я докажу, Я докажу вам преданно и рьяно. Любовь мою, Любовь мою, Любовь мою!!! В кустах слева давились от смеха и истерически подвывали. В кустах сзади всхлипывали, пуская скупую мужскую слезу. Скупая слеза появилась и на лице подозрительно молчаливой Морганы. Притом не одна. Леди ревела навзрыд, прижимая к груди синюю розу. - Ах, Артур, - изрекла Моргана, стоило принцу замолкнуть и схватиться за перенапрягшееся с непривычки горло – под конец голос некрасиво сорвался, - я и не знала, что ты способен на… такое! Артур попытался как-нибудь отреагировать, но сказать толком ничего не смог – горло подвело. Тем временем Моргана зашвырнула розу в кусты справа, откуда даже ржания уже не раздавалось – только сдавленные хрипы. Кусты ответили: «Ауч!» голосом Агравейна, но Моргана этого не услышала, потому что как раз лезла через подоконник, намереваясь сигануть вниз. «Самоубийство», - промелькнуло в голове Артура. Он даже не допускал мысли, что Моргана предпочет умереть, нежели слушать его пение. Неужели он был так ужасен? Ну, слуха нет, ну и подумаешь… - Мерлин, - попытался сказать принц, срывая с себя плащ. Моргану следовало немедленно ловить на батут, а для этого Артуру требовалась помощь слуги. К сожалению, Мерлин его не услышал. А в следующий момент Артур понял, что падает, придавленный чьим-то компактным, но набравшим ускорение весом, почувствовал прикосновение мягких губ к своим и подумал: «Вот и смерть моя пришла». …Свадьба Артура и Морганы была назначена на завтрашний день. Растроганный Утер приложил руку к данному поспешному решению – дескать, чего тянуть, они действительно любят друг друга. И впрямь, ранее далекая как заснеженая вершина, теперь Моргана смотрела на Артура влюбленными глазами. Агравейн носил руку на перевязи, но при этом, встречаясь взглядом с Артуром, начинал давиться от смеха. Похоже, он был доволен. Мерлин был доволен не менее, несмотря на колодки и последующую чистку конюшен. Гвиневра, в отличие от Артура, не спешила принюхиваться к непутевому слуге, вместо этого то и дело предпринимая попытку оттереть его полотенцем. Узнав в одном из «полотенец» ночную рубашку Морганы, проходивший мимо Артур сделал вид, что ничего не заметил. В конце концов, он был действительно обязан Мерлину.