Карьера Тони Крооса

… Не то чтобы он так сильно хотел уйти. Восемь лет – это много. Особенно если тебе всего двадцать четыре. Треть жизни. Треть жизни назад, ещё пятнадцатилетним подростком, Тони приехал в Мюнхен. Надежда и гордость сияли в глазах отца, забота и любовь освещали лицо матери, а Феликс… что ж, братишка просто стал ещё упорнее тренироваться. За эти восемь лет Тони Кроос превратился из белобрысого худенького смышлёного юного футболиста с совсем ещё детскими чертами лица в одного из лучших полузащитников мира: красивого, статного, уверенного в себе, видящего всё поле, принимающего почти безошибочные решения, обладающего прекрасно поставленным ударом и нестандартным, ставящим соперников в тупик мышлением. «Ссылка» в «Байер» только закалила его, и по возвращении в Мюнхен его акции пошли в гору. Он играл всё лучше и лучше, ему стали сначала доверять, а потом уже едва ли не зависеть - от его умения, его паса, его угловых. Тони повзрослел. Выиграл чемпионат, кубок, суперкубок… Лигу чемпионов, ещё один суперкубок, клубный чемпионат мира. Стал отцом. «Челси» выпасал Крооса с юности. Потом им заинтересовались и в Манчестере. Только куда ж он из любимой, ставшей уже практически родной, «Баварии»? Но что-то грызло Тони изнутри, и дело было даже не в деньгах. Хотя… в деньгах тоже, конечно. Но это скорее напрягало его агента, чем самого полузащитника. В конце концов, его дело – играть. Диспетчер, плеймейкер – о да, эти слова ласкали самолюбие Тони. Это то, чем он хотел быть. А миллионер… миллионом больше, миллионом меньше – в сущности, для паренька из Ростока не имело принципиального значения. На жизнь с Джессикой и обожаемым «мелким» - Леоном – хватало. И у родителей тоже всё было в порядке: в конце концов, профессионалами же стали оба сына! Ещё самолюбие Тони ласкал и тот факт, что Феликс заиграл в «каком-то» «Вердере» и в сборную не призывался. Где «Бавария» и где «Вердер»! Где «Маракана» и где «Везерштадион»! Впрочем, Тони желал брату больших успехов и позволял себе гордиться только где-то очень в глубине души. Тони вообще был хорошим мальчиком. Вот только… Всё равно его что-то грызло. Рутина ли, усталость ли от побед, трансферная ли политика «Баварии», чьи селекционеры методично прочёсывали Бундеслигу и окрестности, сулили славу тут, миллионы там – и добивались-таки перехода всех (или почти всех), кого хотели заполучить. «Надо что-то делать», - подумал однажды Тони. К сожалению или к счастью для себя, подумал он это вслух. Любому агенту было понятно, что Кроос – «товар», который даже расхваливать не надо: он блистал так, что глазам больно. Квалифицированный агент не стал бы спешить, это во-первых; узнал бы, чего недостаёт самому футболисту, это во-вторых; и обеспечил бы клиенту наилучшие условия, это в-третьих. Тихо, осторожно, вкрадчиво… Тони, хоть и не был наивен, отличался искренностью и доброжелательностью, поэтому, когда ему задавали вопросы, он добросовестно старался на них отвечать. Англия? «Нет, не очень интересно»… Италия? «Право, не знаю, не мой стиль»… Испания? Тони помолчал. Испания… Ему нравилось отдыхать на Майорке, так что Испания – возможно, это был вариант… Летом 2013 в «Баварии» началась новая эра. Пеп Гвардиола, чью работу в «Барсе» Кроос оценивал очень высоко, стал, конечно же, «мести» по-новому. Уход Марио Гомеса, приобретение Марио Гётце, муссирование темы Роберта Левандовски… Хотя новый тренер вполне доверял Тони, тому день ото дня становилось всё некомфортнее. Пока только в душЕ – на поле всё было прекрасно. Однако внутренняя решимость постепенно зрела, а тут как раз подоспело время переговоров о новом контракте. Наверное, предложи ему руководство клуба повысить зарплату раза эдак в два, да ещё с «почестями» - статусами «ключевой игрок», «не продаётся», «не сдаётся в аренду», «цена досрочного разрыва контракта - 100 млн евро», он бы согласился остаться. Даже не потому что деньги, не потому что Томми, Филипп и Басти получали больше – как мы уже говорили, паренёк из Ростока был неглуп – а потому что это доказывало бы, насколько он нужен клубу. А в полевой геометрии Гвардиолы, как и в его игровой иерархии, место Тони Крооса было… местом «одного из». Мелкий, короткий поперечный пас, катание туда-сюда, «тики-така» – это была совсем не та игра, какой жаждал всё более совершенствующийся игровой интеллект Тони. Взять в свои руки все нити игры, десять пальцев – десять партнёров: потянул за одну ниточку – Ману вышел из ворот, потянул за другую – Томас переместился с фланга в центр, потянул за третью – Арьен сделал передачу вместо того, чтобы бить самому… Вот чего хотел Кроос. Не денег, а своеобразной власти – власти над всем полем, над тем, что там происходит, над тем, КАК оно происходит. Тони, с его правильными чертами лица, внятным, приятного тембра голосом, сияющими серо-голубыми глазами, губами в форме идеального «лука Венеры» и располагающей улыбкой был настоящим принцем немецкого футбола. Но он хотел большего. Хотел стать его королём. «Будущему королю и клуб подобает королевский!» - щёлкнул пальцами Фолькер Штрут. Это же ясно как день! Королевский клуб есть только один… но нужен ли там Кроос? И вновь опытный агент не стал спешить… хотя потихоньку начал поддавливать в переговорах с руководством «Реала». А вот переговоры с «Баварией» затягивали, как в болото: консультации, обсуждения, цифры и снова цифры. Тони качал головой, глаза становились пустыми и тусклыми: всё это было ему не очень приятно, и только необходимость быть в наилучшей форме к чемпионату мира поддерживала его в тонусе. И неважно, что в Бразилию в конечном счёте не поехали ни бывший мюнхенский «коллега» Гомес, ни травмированный Ройс, ни уже давно восстанавливающийся после тяжелейшего повреждения ещё один баварский приятель – Бадштубер… Тони Кроос ехал на Мундиаль побеждать. С «Баварией» больше побеждать было не в чем и некого, другое дело – сборная. Ни европейского, ни мирового титула они ещё не успели заработать, хотя с такими партнёрами (Тони перебирал в уме имена с удовольствием, как хороший кукольник пересчитывает своих марионеток, поглаживая аккуратно покрашенных и мастерски сработанных кукол) количество сыгранных матчей должно было, наконец, перейти в качество, а качество игры – в результат. В доверии Лёва Тони не сомневался: в конце концов, у Йоги просто не было иного выхода, как отдать «ключи от диспетчерской» Кроосу. И Кроос взял и этот титул тоже. Финальный матч Тони помнил смутно: из-за чехарды, связанной с совершенно внезапной и неуместной травмой Сами Хедиры, из-за сотрясения, полученного беднягой Крамером, «диспетчеру» пришлось взять на себя роль, куда как далёкую от солнечного плеймейкерства: опуститься в опорную зону и тяжко, по-чёрному пахать плечом к плечу со Швайнштайгером. Нет-нет, ничего против работы плечом к плечу с Басти Тони не имел, это было бы просто нелепо, учитывая непререкаемый авторитет и непреодолимую харизму Швайни. Но это было не его место и не его игра. От полосатых бело-голубых болельщиков на трибунах рябило в глазах, чёрные бешеные глаза Лавесси, небритое лицо Игуаина, мелькание ног Месси затуманивали разум – словом, Кроосу было нелегко. После каждой ошибочной передачи ему к ногам словно привешивали ещё одну гирьку, и ещё одну, и ещё - и к концу матча от «сияния чистого разума» осталось одно название. Мысли пропали, финал Тони доигрывал уже на силе воли, подхлёстываемый лишь окриками Лёва где-то на пределе слышимости и собственной инстиктивной реакцией на беспрестанные падения Басти: если бы со Швайнштайгером что-то случилось, у Бундестим остался бы только один опорник, и это был бы он сам… … Туман рассеялся. Предрассветный, приятный, мягкий, полупрозрачный туман, какой бывает летом на морском побережье. Безмятежно спала Джессика, чему-то улыбался во сне, приоткрыв крошечный ротик, Леон. Понежившись в постели рядом с тёплой пухленькой женой, Тони всё же поднялся и вышел на веранду своего номера, выходившего прямо на пляж, с ноутбуком под мышкой и телефоном в другой руке. Солнце уже было довольно высоко и пригревало не на шутку. Золотистая рябь на волнах снова вызвала в памяти блеск конфетти, сверкающие вспышки фотокамер, блестящие в лучах прожекторов изгибы Кубка мира, колышущееся людское море в Берлине и Мюнхене. Тони улыбался, на время отрешившись от всех этих сложностей с переговорами, и просто позволял себе отдыхать. В любом случае отпуск профессионального спортсмена долгим не бывает. Возвращаться в Германию не хотелось. Он бы остался здесь, в Испании, на Майорке, надолго. Здесь не было ничего, что грызло его там. Казалось, невидимые челюсти разжались, и Кроос снова напоминал прежнего себя – солнечного принца. Телефонный звонок застал его врасплох. Или, скорее... не совсем – где-то подспудно он ждал этого каждую минуту. - Мы договорились, - спокойным и деловым тоном произнёс Фолькер Штрут. – Карлхайнц сейчас опубликует заявление, а в Мадриде тебя уже ждут. Так что я заказываю билет. Встречу тебя в аэропорту, а Джессика с сыном пусть пока остаётся в отеле. Собирайся и выезжай. Несколько часов промелькнули как в калейдоскопе. Аэропорт Пальма-де-Майорка, перелёт в Мадрид, медобследование, подписание контракта, чёрный костюм – хорошо хоть галстук не заставили надеть и позволили остаться в мягких спортивных туфлях. Седой и зоркоглазый Флорентино Перес, добродушно-жёсткий даже на вид Карло Анчелотти. Рукопожатия, люди, фотокамеры, снова люди, лес рук, журналисты, весёлые голоса на незнакомом ещё языке и опять люди и фотокамеры – и вот, щурясь на ярком послеполуденном испанском солнце, он впервые, в новой белой форме, в небесно-голубых бутсах вышел на поле «Сантьяго Бернабеу». «Тони!» - сипло кричит телеоператор, и Кроос послушно поворачивается, поднимает большие пальцы на обеих руках. «Тониии…. КРООООООС!» - разносится по стадиону. Он видит тысячи лиц, сливающихся в пёструю сливочно-смуглую массу, слышит приветственные возгласы… и в его душу внезапным потоком вливается пьянящее ощущение нового начала, нового вызова, новой свободы. Его лицо снова освещается улыбкой, и он даже прячет глаза, устремив их на газон, потому что чувствует: ещё несколько секунд, и они заблестят не только от радости, но и от слёз. Мяч – привычный, нагретый, пахнущий кожей и немного – травой, сам просится в руки. Тони легко отпускает его, разжимая пальцы, и на виду у всего не перестающего радоваться и кричать стадиона начинает чеканить – носком, подъёмом, коленом, бедром, головой, скатывает на грудь и вновь чеканит подъёмом, останавливаясь, балансируя, на ходу, не переставая улыбаться - как мальчишка, с гордостью показывающий приятелям, чему он научился. Как тот паренёк из Ростока, каким он был много лет назад. Мадрид принимает Тони Крооса в свои горячие, жадные, восторженные объятия.