Оживший мишка

      Проходя мимо полки с игрушками, маленький Томми вновь остановился напротив неприметного мишки. На первый взгляд, он ничем не отличался от других, разве что пластмассовые глаза, казалось, с некой злобой глядели с плюшевой мордашки, но зверь необъяснимо притягивал к себе внимание ребенка. Уже который день малыш уговаривал родителей купить ему игрушку, но миссис Барнз всегда отвечала отказом.       — Ты слишком взрослый для игр, – любила повторять она. — Уже через год пойдешь в школу, ты ведь не хочешь, чтобы тебя дразнили одноклассники?       Поучительный тон матери заставлял мальчика всхлипнуть в последний раз и молча плестись дальше, бросая прощальный взгляд на медведя. Однако в следующий же поход в магазин все начиналось сначала. Но в этот раз мистер Барнз сжалился и возразил своей жене.       — Ну что ты, милая. Мы давно не покупали ему новые игрушки, видишь, как он просит?       Томми с надеждой посмотрел на отца, быстро вытирая рукавом выступившие было слезы, и вцепился маленькими ручками в его штанину.       — Да, папа! — закричал он. — Купите, пожалуйста! Я больше ничего не попрошу, обещаю!       Мужчина засмеялся и потрепал малыша по макушке. Вновь подняв голову, он вопросительно посмотрел на свою спутницу, ожидая ее решения, мальчик повторил за ним. Через несколько секунд пристального взгляда двух пар глаз она сдалась и, вздохнув, протянула ребенку медведя. Тот с неподдельной радостью схватил его, крепко прижимая к себе, и, не уставая, благодарил родителей до самого дома. По дороге отец спросил Томми, как он его назовет. Мальчик непонимающе посмотрел на него, как будто мужчина сказал несусветную глупость.       — У него уже есть имя, — уверенно заявил он. — Зачем мне называть его?       — Вот как? — поддержал затею сына мистер Барнз. — И как его зовут?       — Я еще не знаю, — пролепетал ребенок, смущенно опуская голову, — мы не успели познакомиться.       — Что ж, надеюсь, знакомство с ним тебе понравится, — широко улыбнувшись, ответил мужчина. Мальчик весело кивнул и быстрее побежал домой. ***       — Сладких снов, — пожелала миссис Барнз перед тем, как выключить свет и закрыть дверь, ведущую в комнату сына.       — И тебе, — ответил малыш, проверяя, слышит ли его мать. Выждав пару секунд, он нетерпеливо вскочил с кровати, достал альбом и фломастеры и написал на листе несколько слов. "Привет. Меня зовут Томми. Я хочу быть твоим другом" – гласила надпись, с трудом разбираемая из–за расходящихся в разные стороны разноцветных букв. Положив альбом на пол перед новой игрушкой и оставив рядом открытый фломастер, он вернулся в постель, постоянно оглядываясь назад.       — Надеюсь, ты уже умеешь читать. Веселой игры, — произнес мальчик, укутываясь в одеяло и заставляя себя закрыть глаза.       Стоило ему уснуть, как лапка медведя дернулась. Игрушечный динозавр потянул шею, жираф стукнул ногой, а машинка завелась и поехала по полу, огибая нового жильца. Вскоре вокруг плюшевого соседа собрались все игрушки, бурно обсуждая его, говоря при этом бесшумно для человеческого уха.       — Вы только посмотрите на него, — деловито заявил жираф. — Таких ужасных глаз мне еще не приходилось встречать.       — А лапы! Лапы! — заверещала белка. — Да у него разные лапы!       — Его бы не взяли ни в одну армию, — заметил солдатик, которого тут же поддержали его братья по пластмассовому оружию.       — Не такой уж он и страшный, — безразлично проговорил слон, подходя ближе и наклоняя голову в бок, рассматривая новенького.       — Да у тебя, видать, проблемы со зрением, — ответила мартышка, скача вокруг, — с такими-то ушами не удивительно!       Мишка тем временем медленно пробовал шевелить каждой частью своего набитого синтепоном тела. Поднявшись на задние лапки, он рывком оттолкнул мартышку; та полетела в сторону слона, который, будучи механическим, с шумом упал на пол. От неожиданности мальчик вскочил на постели, быстро крутя головой и озираясь по сторонам. Игрушки замерли. Не потому что они не хотели, чтобы ребенок их заметил, он и так все знал, а потому что таков был закон. Древний закон, которому игрушки подчинялись уже тысячи лет, и над которым не были властны. Они могли жить, лишь когда все люди, их окружающие, крепко спали. Никто уже не помнил, отчего он возник, и как именно действует, было известно лишь, что еще ни одна известная миру игрушка не смогла его нарушить. Как только Томми взглянул на пол и увидел маленькое собрание, то улыбнулся.       — Знакомитесь? Молодцы. И со мной не забудьте.       Никто не отреагировал на слова ребенка. Лишь спустя пару секунд, когда малыш собирался ложиться обратно, медведь медленно повернул голову, из–за чего мальчик вздрогнул и чуть не вскрикнул. Удивленно уставившись на плюшевого друга, он настороженно сполз с кровати, встав перед мишкой на четвереньки, и медленно протянул руку в его сторону. Игрушка повторила жест, позволив до себя дотронуться. Счастливо засмеявшись, Томми похлопал в ладоши, смелее беря в руки медведя и прижимая его к себе.       — Я так счастлив, что хоть кто-то из вас может быть моим настоящим другом! — зашептал малыш в мягкое ушко. Его новый товарищ дернулся, устраиваясь поудобнее, обхватывая шею ребенка, и потянулся к его уху.       — Разве ты не знаешь, глупый человеческий выродок? – со злостью произнес медведь. — Ни одна игрушка не может жить, когда люди не спят.       Томми не понимал ни слова из того, что ему говорил мишка, он просто был счастлив, что у него появился друг. Позволяя ему забраться себе на голову, он грезил о том, что теперь всегда найдет компанию для игр. Плюшевое тельце тем временем плотно прижалось к его лицу, перекрывая доступ к кислороду. Юный Барнз попытался неловко отцепить душителя, но думая, что это просто игра, не предпринимал серьезных попыток. Когда малыш уже с трудом шевелился и открыл рот, пытаясь судорожно хватать кислород, мягкая лапка коснулась губ, погружаясь внутрь, и лишила последней возможности вдохнуть воздух. Бездыханное тело рухнуло на пол. Остальные игрушки ожили и кинулись к мальчику, которого успели полюбить, но было поздно.       На следующий день Барнзы обнаружили мертвого сына. Мать рыдала без остановки, жалея своего маленького мальчика; отец не находил себе места. Еще через день все издания пестрели заголовками о внезапной детской смерти. Лишь одна бульварная газетенка, имевшая репутацию желтой прессы, озаглавила свой выпуск иначе. "Загадочные смерти детей по всей стране. Седьмой ребенок за три месяца погиб в своей спальне от удушья, причины не установлены".