Кто, если не я?

В Глушинке Верес бывал всего раз — года четыре назад, и то — по чистой случайности. Затерянная в волменских лесах деревушка славилась разве что своей корчмой с необычным названием «Мракобесова подкова». Пиво там, правда, подавали отвратное, но зато тушеная баранина получалась выше всяческих похвал. Непонятно, стоило благодарить мракобесов, или же вовремя подсуетившегося хозяина, только корчма, судя по слухам, процветала и по сей день, даже после всех тех бед, что выпали на долю этого несчастного мира. Некогда крупную деревушку ныне окружал высокий крепкий частокол, все еще пахнущий свежеспиленным деревом. Видно, что поставлен недавно, но на совесть. Рисковать своими жизнями в угоду желанию побыстрее закончить строительство не хотелось никому. Таким образом, Глушинка превратилась едва ли не в крепость. Стражники на воротах с подозрением оглядели мага, но связываться не рискнули, пропустив в деревню после короткого обыска. Нынче путешествовать по дорогам в одиночку могут лишь безумцы, да имеющие основания на подобную уверенность в своих силах смельчаки. Задирать таких себе дороже — что первых, что вторых. А Верес и сам уже не был до конца уверен, к какой категории относится. Не смотря на то, что за частоколом начинался ставший внезапно чужим и пугающим мир, деревня жила своей жизнью. Голоса людей, топот ног, запах варящейся где-то у костра каши — все это до боли напоминало что-то родное и знакомое. Но мелькавшие то тут, то там вооруженные до зубов наемники с волевыми подбородками вряд ли когда-то копали эту землю. Как и оборванцы, жмущиеся к слегка покосившимся от времени стенам домов и с мольбой глядящие на каждого прилично одетого прохожего. Беженцы тянулись к очагам безопасности, надеясь, что отбиться от чудовищ всей толпой окажется гораздо проще, чем в одиночку, не думая, что их настигнет другая напасть последнего времени — голод. Обычно главы многодетных семейств, осознав это, уходили охотиться в леса и пропадали. Провианта практически не прибавлялось. На Вереса никто не обратил особого внимания — подумаешь, еще один бродяга, лишившийся дома. Таких стало слишком много, и будет еще больше. Не следить же за каждым, в самом деле! И маг был чрезвычайно благодарен за это молчаливое игнорирование. В его планы входило только пополнить запасы, послушать новости и отправиться дальше, к границе с Белорией, не задерживаясь в пути. В воздухе чувствовалось разлитое напряжение, Верес буквально ощущал его на кончиках пальцев. «Подкова» оказалась на том же самом месте, что и четыре года назад. У входа на крыльце дежурил хмурый здоровяк, кутавшийся в безразмерный кожух, напоминавший вблизи скорее медвежью шкуру. И, судя по кулачищам вышибалы, он лично вытряхивал из нее предыдущего владельца. Взгляд здоровяка остановился на приближающемся Вересе, но надолго не задержался. На совсем уж босяка черноволосый мужчина в добротной, пусть и грязной куртке не походил, а значит и гнать его от заведения необходимости не было. Пока что. Стоило только открыть дверь, как в нос ударил запах выпечки и мяса, мгновенно наполнив рот слюной. В последний раз Верес успел поесть вчера вечером, и только сейчас понял, как на самом деле проголодался. Прямо над камином висела изрядно почерневшая от копоти здоровенная подкова. То ли мракобес попался рассеянный, то ли отбросившая ее лошадь обладала воистину богатырскими копытами, но именно эта вещь послужила своеобразной музой хозяину заведения. Стены широкого зала украшали развешенные пучки чеснока со стрелолистом — видимо, последняя надежда корчмаря, ежели вдруг и правда мракобес на огонек заглянет за оставленным имуществом. Верес машинально отметил про себя: от мракобеса, может, и не защитит, но от разгулявшейся нежити убережет наверняка. Почти все столы даже в столь ранний час были заняты, но парочка пустовала. К одному из них — дальнему, у окна — Верес и двинулся, огибая чужие столики и краем уха ловя обрывки разговоров посетителей. — ... жалко Басиля, хороший был мужик. Только говорили ему, что в Расколотой Горке нынче неча ловить, так ведь поперся. Небось, вурдалаки еще по дороге схарчили... — ... а та тварь, что слева была, как сиганет на Вотьку, и давай руку ему отгрызать! Стражники-то не сразу сообразили, только потом уже давай мечами ее истыкивать, да Вотьке уже без разницы было... — ... сестрицы-то моей уж полгода как нетути. Сгорела, болезная, от чумы маговской... Я эти вытекающие глаза и гноящиеся язвы до смерти помнить буду... — ... говорю, колдуны энто во всем виноваты! Наворожили чего беспутного, вот и полезла нежить со всех их Кругов проклятых, словно мракобесами под хвост подгоняемая! Давить магов надо, правильно дайн вещал, мир его косточкам... — ... мне кум сказывал, а ему — его деверь, а тому теща нашептала, что подруга жены ейного брата слышала от сестры свекрови, мол, Стармин уже с концами потерян, живых там искать — дело пустое и безблагодатное. Хотя тесть моей свояченицы рассказывал сестре тещи кума... — ... зверье в лесу разбежалось, уже скоро совсем повымрет или нежить дохарчит. Зима нынче теплая выдалась, слава богу, пережили, а что дальше-то будет... Ничего нового для себя Верес не услышал — точно такие же слухи-сплетни метались от деревни к деревне. Он надеялся на что-то более осязаемое, на какую-то новость, на подсказку... Верес и сам толком не знал, что рассчитывает выведать, но верил: лишь услышав — поймет. Это была своего рода игра с единственным игроком, то заветное, чем он жил последние полгода. Крепкая крутобедрая девушка в переднике, расшитом защитными рунами, явилась к устроившемуся за столом магу спустя нескольку минут. Столь вожделенной тушеной баранины, как Верес и ожидал, в меню не оказалось. Но улыбнувшаяся симпатичному черноволосому шаккарцу подавальщица пообещала, что мясо «для столь тонкого знатока местной кухни» повариха найдет. Заказав к нему в придачу еще суп и кружку пива, Верес откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, слушая, как за соседним столиком двое охотников перемывают косточки какому-то соседу. Очень хотелось спать, еще больше — бросить все, телепортироваться куда-нибудь подальше, забиться в самую глубокую нору и наконец вздохнуть спокойно. Но Верес опасался, что нет ныне такого места, где хоть один человек чувствовал бы себя в безопасности. Особенно, если ты — маг, сохранивший свои способности и жизнь. Он мог тешить себя надеждой, что все еще вернется на круги своя, но не верил в это. Зато имел возможность сбежать, например, на родную Шаккару. Судя по весточкам от знакомых, там более-менее тихо в последнее время. Но Верес оставался на месте, бегая между Белорией, Волменией, Атрией и Винессой, словно ужаленный пчелой под хвост гончий пес. От одного слуха к другому. От случайно вспомненного схрона к следующему. Мрак в последнюю их встречу назвал его психом, и маг даже не стал это оспаривать. Возможно, Чума все-таки подействовала на него: съедая изнутри, убивая медленно и неотвратимо — не так, как других, но тоже крайне действенно. Словно порча или проклятие. С одной только разницей: их Верес был в силах одолеть. Радостный вскрик, раздавшийся над головой, прервал задумчивое оцепенение мага. — Кто бы мог подумать! Какая встреча, Верес! Этот голос он узнал мгновенно, даже не открывая глаз. Но отвечая, постарался скрыть охватившее его удивление. — Здравствуй, Катисса. — Верес открыл глаза, уставившись на неожиданно встреченную в этой глуши коллегу. А оглядев ее, все-таки не удержавшись, добавил. — Ужасно выглядишь. Ничуть не обидевшись, Катисса горько ухмыльнулась и уселась напротив мага за его столик, не дожидаясь приглашения. — На себя посмотри, — посоветовала она, вытягивая ноги в грязных сапогах. — Будто не ты трупы из могил достаешь, а тебя какой-то студент-недоучка поднял. Тяжелый выдался год, а? Верес молча кивнул, не зная, что еще сказать. Катисса и правда выглядела ужасно. Она все еще сохранила короткую стрижку, но неожиданно располнела и словно постарела лицом. Теперь ее живые глаза терялись на фоне выступивших морщинок. Узнать в этой женщине наводящую ужас на студентов Школы Чародеев госпожу Лабскую удавалось с трудом. Магичка рассеяно пояснила, словно оправдываясь, почему совершенно не в форме: — Проклятая Чума, добралась до меня слишком быстро, — заметив проскользнувшую в глазах мага жалость, Катисса нахмурилась и обрубила. — Только не надо разводить сопли, Верес. Я, по крайней мере, жива, и надеюсь таковой остаться. Магическая Чума, неожиданно вырвавшаяся из Кругов вместе с разнокалиберными чудовищами около года назад, оказалась чуть ли не самой жуткой напастью из всего, что могло произойти и произошло. Чума выедала людей за пару суток, заставляла кожу исходить язвами, а кровь пузыриться и кипеть. Она уничтожила десятки деревень, забралась даже туда, где Кругов не было вовсе, и схлынула также внезапно, как появилась. По-особому Чума действовала только на магов. Заразившийся маг переживал период лихорадки, струпьев и воспалений, а потом обнаруживал, что его дар фактически сведен на нет. Потенциал деревенского знахаря у могучего архимага, привыкшего мановением руки останавливать армии... Это сломило очень многих. И не только в моральном смысле. Достаточно сильные маги поддерживали свою жизнь только собственным волшебством, и, лишившись этого источника, слегли в могилу. Хватало и тех, что попросту сошли с ума. Недаром даже в старминской Школе Чародеев только самых лучших студентов на десять минут сажали в антарные цепи, давая почувствовать свою неспособность дотянуться до магии. Дольше вряд ли кто-то мог выдержать без последствий. Чума оставила за собой и тех, кто не просто сошел с ума — добровольно совершил самоубийство. Жизнь без волшебства они уже не представляли. Катисса, похоже, себя ни к одной из этих групп относить не собиралась. Хотя возраст магички давно успел перевалить за естественный и перестал считаться заслугой исключительно богатырского здоровья, складывать руки на груди госпожа Лабская посчитала преждевременным. Самому Вересу повезло просто фантастически — во время вспышки Чумы он находился в Винессе, достаточно далеко от любого из Кругов и возможных источников заражения, выискивая для Ксандра некий манускрипт, исключительно по его личной просьбе. Когда же маг добрался до границы с Белорией и более-менее обжитых районов, скошенных болезнью, Чума успела сойти на нет, а Вереса так и не коснулась. Едва ли таких как он осталось много. Архимагов — вряд ли и десяток наберется. Впрочем, Вересу меньше остальных грозило безумие, лишись он магии. Неделя в антарных цепях, когда его подозревали в предательстве и исключили из Ковена, даром не прошла. В любом случае, даже оставшимся магам было не до поиска лекарства — простым людям требовалось повесить на кого-то неожиданное открытие Кругов, вырвавшуюся оттуда нежить и болезни. Маги стали лучшими козлами отпущения. Официально никто их не обвинял, разумеется. Ведь королевские семьи болезнь скосила едва ли не в первых рядах зараженных. Но людская молва и проповеди дайнов, мигом прибравших осиротевшую паству к рукам, сделали свое дело. Рискни Верес путешествовать не своими ногами, а с помощью телепортации — и в первом же селении его просто забьют дубьем, не посмотрев на способности и магический потенциал. Снова лежать переломанной куклой в овраге Верес почему-то не хотел. Тем более что подходящего оборотня на этот раз под рукой точно не окажется. От размышлений его оторвала явившаяся подавальщица, которая принесла заказ. Девушка удивленно взглянула на умостившуюся за этим же столиком Катиссу, с интересом принюхивавшуюся к доставленной еде. — Мне все то же, что и ему, — безапелляционно заявила магичка, кивнув на Вереса. Девушка растерянно отступила, бросив взгляд на спокойно сидящего мага. Тот махнул рукой, подтверждая заказ, и подавальщица поспешила на кухню. Кокетничать с симпатичным шаккарцем явно нравилось ей больше, чем общаться со странной мужеподобной теткой. — Хорошо живешь, коллега, — с легкой завистью в голосе заметила Катисса, когда Верес пододвинул к себе тарелку. — Не все себе ныне могут позволить мясо. — Мое счастье, что я могу, — ответил Верес. — Катисса, признавайся: что тебе нужно? Госпожа Лабская поджала губы. — Почему мне обязательно должно быть что-то нужно? — Случайная встреча в волменской Глушинке? Брось, Катисса, может, из-за Чумы я стал немного более нервным, но с твоей стороны просто оскорбительно считать меня дураком. Так кто тебе рассказал? — Марен, — перестала отпираться магичка, — был так любезен, что объяснил, как ты собираешься добираться до Белории. Столкнулась с ним в Витяге, когда город еще стоял. — Когда город еще стоял? — немедленно переспросил Верес. — Ты не в курсе? Витяг пал. Нежить в последнее время обнаглела, но никто не думал, что она будет нападать на город, да еще так организованно. В Витяге и без того дела нынче шли неважно, но судьбу Стармина ему никто не пророчил. Сейчас выживших можно пересчитать по пальцам. — А Марен? — замирая, спросил маг. — Не знаю, — пожала плечами Катисса. — Очень надеюсь, что успел уйти. Верес устало помассировал пальцами виски. Еще один город потерян... — Так ты пришла ко мне всего лишь передать привет от Марена? — справившись с внезапной головной болью, уточнил маг. — Не только, — Катисса высоко вздернула подбородок. — Мне нужна твоя помощь. — Вот как? — Верес попытался ничем не выдать своего изумления. Катиссе нужна помощь! Жаль, никто больше не может оценить иронию судьбы. Видимо, на его лице все-таки что-то отразилось, потому что магичка фыркнула, поджав губы: — Не вижу ничего удивительного или смешного. Наш мир катится в бездну и вряд ли уже выкарабкается из нее целым. Если вообще выкарабкается. На этом фоне проблемы одного человека кажутся ничтожными для всех, кроме него самого. Я хочу вернуть себе дар. — А я хочу, чтобы вылезшая из Кругов нежить разом передохла, но что-то пока она не торопится, — хмыкнул Верес. Впрочем, не заметив и тени юмора в глазах магички, он нахмурился. — Катисса... Ты ведь знаешь... ну... от Чумы лекарства пока нет. — Спасибо, что сообщил свежайшие новости. Но последние полгода не только ты был занят. Я прошлась по множествам архивов, изучила десятки книг, сотни свитков и тысячи рукописей. Лекарства действительно пока не придумали... Но один способ я все-таки нашла. Ритуал, замешанный на крови и травах, который поможет мне вернуть хотя бы часть прежней силы. И тут мне будет необходима помощь некроманта, не потерявшего дар. Ты ведь не успел заразиться Чумой, правда, Верес? — С чего ты взяла? — внешне маг остался совершенно невозмутимым. — Марен оказался болтлив, — криво усмехнулась Катисса. — Брось, да я же сама вижу, что так оно и есть. Тебе повезло больше нас всех — я смогу это пережить. — А твой ритуал... — медленно начал Верес, не опровергая уже очевидного. — Мы сможем провести его еще на ком-нибудь? — Этот способ, увы, подходит лишь для меня, — несколько грубовато отрезала магичка. — Потом объясню, почему. Мне будет нужна только твоя помощь как некроманта, может, потребуется еще добыть один ингредиент... А остальное я сделаю сама. Так что? — Прости, Катисса, — Верес откинулся на спинку стула. — Я не могу задерживаться дольше, чем планировал. А планировал я остановиться в Глушинке ради пополнения припасов и двинуться дальше. — Это ненадолго, поверь! — горячо заверила магичка. — Всего пара часов, в худшем случае — половина суток! Ну, Верес, ты должен помочь своей бывшей коллеге! — Должен? — маг хмуро посмотрел на собеседницу. — Прошли те времена, когда я был обязан помогать каждому встречному в беде. Ныне милосердие опаснее ножа в спину, а иногда — равнозначно. Прости, Катисса, но сейчас у меня всего одна цель, которой я должен достигнуть любой ценой, и ты к ней не имеешь никакого отношения. — Отчего ты так уверен, что найдешь их, Верес? — вдруг спросила магичка. — Почему считаешь, что Шелена успела сбежать из Стармина? Верес передернул плечами. Марен действительно слишком много болтает. И как объяснить этой женщине свою уверенность? Как рассказать слепому, что такое цвета? Он просто знал, чувствовал, ощущал. Назвать это надеждой или верой было бы страшным преуменьшением. Назвать правдой — преждевременно. Мысли о Шелене и Ройме гнали его вперед с той самой минуты, когда маг услышал об открытых Кругах, увидел тучи мух, жужжащих над вспученными трупами посреди еще недавно полной жизни винесской деревни. Это стало навязчивой идеей, своего рода манией, его голодом и жаждой, страстью и дыханием. Наверное, он правда болен рассудком, но упрекать себя за это маг не собирался. Когда-нибудь потом, возможно, когда он убедится, что его страх был напрасным... — На нежить Чума не действует, — все-таки выдавил Верес под испытующим взглядом магички. — Я был в Стармине, видел, что осталось от дома. Она ушла. — Оборотниха жила без тебя годами, успешно скрываясь от всех и вся, справляясь с неприятностями самостоятельно всю жизнь. С чего ты решил, будто не справится сейчас? — Тогда она была одна, — угрюмо ответил Верес. — Ах да, волчонок... — Катисса неожиданно хмыкнула, беззаботно тряхнув головой. — Тебе разве Ксандр никогда не говорил, что твоя задача как мага-практика — уничтожать нежить, а не плодить ее? — До свидания, Катисса. — Тон Вереса окончательно утратил любые намеки на дружелюбие. — Подожди... — сообразив, что ляпнула что-то лишнее, магичка поспешила исправить оплошность. — Я не хотела тебя обидеть. Последний год действительно был для меня тяжелым. Как и для всех нас. Я... извиняюсь. Маг все-таки не удержался — изумленно поднял брови. Услышать извинения от Катиссы вряд ли доводилось в жизни и паре человек. Входить в их число было даже несколько боязно. — Ну, найдешь ты их — а что потом? — между тем продолжила магичка, словно ничего и не было минуту назад. — Побежишь прятаться в Винессу? На Шаккару? Это временная мера, передышка. Мир тонет в хаосе, который переломает и человека, и оборотня, даже не заметив. Ты ведь не просто хочешь, чтобы твой волчонок выжил? Ты хочешь, чтобы он жил. — Пока я не понимаю, как эти рассуждения связаны с твоим желанием вернуть себе магический дар, — побарабанил пальцами по столешнице Верес. — Я тоже хочу жить, а не выживать, — веско бросила Катисса. — И вполне могу заняться поисками способа закрыть Круги, уничтожив вылезшую оттуда нежить. Но только будучи уверенной в своих силах. Ты помешался на поисках Шелены, Марен — неизвестно, живой ли, дриады погибли все разом еще в начале Эпидемии, эльфы не дают о себе знать вообще, о судьбе Ксандра даже думать не хочется. Кто-то же должен. А кто, если не я? — Невозможно закрыть Круги, уничтожив выползшую оттуда нежить, — Верес покачал головой. — Это из разряда мечты о несбыточном, Катисса. — Но я хотя бы попробую, — оскалилась магичка. — Мне не привыкать совершать невозможное. Люблю трудные задачки. Я слишком многим пожертвовала уже, чтобы сдаться в последний момент. Так ты поможешь мне? Верес молча уставился на подходившую к их столику подавальщицу, принесшую госпоже Лабской ее заказ. Магичка довольно потерла руки и приступила к еде, больше не глядя в сторону собеседника. Она была уверена, что Верес согласится. Верес уже и сам готов был в это поверить. Зима действительно выдалась неожиданно мягкой. Выстудень заканчивался — и солнце спешило заявить свои права на покрытую снегом землю. Было по-весеннему душно, страшно хотелось расстегнуть теплую куртку, ощутив кожей прохладное дуновение ветра. Но Верес прекрасно знал обманчивую натуру этой погоды — уже спустя минуту солнце скроется за внезапно набежавшими тучами, повалит снег, кроны деревьев единым порывом зашуршат ветвями, и вот уже жаждешь только укутаться потеплее, до самого кончика носа, мечтая о теплом очаге и кружке подогретого вина со специями. У Шел оно получалось каким-то особенно пряным. То ли волчий нюх тому причина, то ли оборотень знала некий мудреный секрет, но вино обжигало губы горько-сладкой волной, лишая простуду всякого шанса добраться до своей жертвы. Где-то сейчас Шел... Не позволив тоске заполонить мысли окончательно, Верес оглядел свое нехитрое убежище. Когда Катисса заявила, что один из компонентов ее ритуала — кровь твари из Круга, маг долго ругался. Но госпожа Лабская ничуть не смутилась. Ее план оказался прост до безобразия: магичка готова была сама изображать наживку, на которую обязана клюнуть одна из разбежавшихся по волменским лесам тварей. Ждать вряд ли придется долго. И Катисса с чистой совестью что-то жевала, бродя между заснеженных елок. Полянка им попалась утоптанная, широкая — видимо, местные стражники предпочитали ходить в обходы исключительно гурьбой. Сам же Верес прятался под лапами огромной ели, полностью закрывавшей его от окружающего мира, но дающей отличный обзор на поляну. Поэтому приближение твари Верес заметил первым. Он надеялся, что Катисса тоже как-то отреагирует на выскочившую из-за деревьев серую массу, но магичка даже не обернулась. Не заметила или хочет подпустить поближе? Уже неважно, ближе некуда. Выбрался из своего укрытия Верес одновременно с брошенным в тварь заклятием. Ее отмело в сторону, опрокинув навзничь, протащило по снегу до ближайшего ствола дерева, ударив о него спиной. Но не остановило. Серое чудовище, издали напоминавшее помесь крысы и медведя, кинулось на новую жертву с еще большей охотой. Обычно магия разума действовала на нежить с переменным успехом. Но поджарить тварь пульсаром или молниями нельзя — от крови уже ничего не останется. А заканчивать надо скорее, пока ее товарки не пришли поинтересоваться, кто же тут так неосмотрительно шумит. Верес решил рискнуть. Поймать взгляд несущегося на него медвекрыса оказалось не так уж сложно. Гораздо тяжелее было заставить себя убрать меч в ножны, встать открыто, с прямой спиной, посреди поляны и молча ждать приближения твари. Ее желтые глаза с вертикальными угольными зрачками излучали не ненависть — голод и азарт. Они продолжали гореть от предвкушения, даже когда тварь застыла на месте, так и не донеся лапу до земли. Верес перевел дыхание. — Ну вот. Тварь из Круга подана, как ты и заказыва... — Договорить он не успел. Врезавшаяся в спину искра резко повалила мага на снег, заставив несколько раз перевернуться и замереть. Верес попытался вскочить на ноги, но тело его не послушалось, оставшись лежать на месте. — Надо же, сработало! — удивленный голос Катиссы едва ли не звенел от смеси напряжения и восторга. — Вот уж не думала, что ты настолько сдал, Верес. Раньше такой трюк не прокатил бы ни за что. Магичка появилась в поле его зрения почти сразу. Она покручивала между пальцев кольцо, исходившее паром на холодном воздухе. Артефакт, конечно. Чтобы его активировать не нужно много силы, достаточно быть магом и суметь правильно распорядиться УМЕ . Катисса распоряжаться своими ресурсами могла, как никто. — Прости, Верес, ничего личного, — все же сподобилась покачать головой магичка. Второй раз за день Катисса извиняется перед ним — с ума сойти можно. Жаль, он сейчас не в состоянии ей достойно ответить. — Для ритуала и правда нужна кровь этой твари. Я тебя не обманывала. Но сила не берется из ниоткуда, за все требуется платить. Ты же некромант — должен знать это лучше остальных. Конечно, он знал. Он знал о подобной плате даже больше, чем Катисса могла себе представить. Но смотреть сейчас на сочувственно-торжествующую улыбку Лабской не хотелось. Взгляд Вереса лежал на медвекрысе, точно таком же застывшем пленнике, как и сам Верес. — Обещаю, что забрав твою магию, запечатаю эти гхыровы Круги, — продолжала разглагольствовать Катисса, доставая какие-то травы из поясной сумки и раскладывая их вне поля зрения мага. — Чтобы обрести желаемое, нужно чем-то пожертвовать. Я найду Шелену, расскажу ей, как ты героически погиб ради общего дела. Это же огромная честь и ответственность. Несмотря на сопротивление, я вытащу наш мир из задницы. Даже против его и твоей воли. В конце концов, кто, если не я? Она говорила что-то еще — несомненно, скорее для себя, пытаясь не то извиниться, не то оправдаться. Верес уже не слышал. Его взгляд был прикован к глазам медвекрыса. Таким ярким, таким пылающим и жаждущим. Когда они вновь ожили на морде твари, Верес ничуть не удивился. А Катисса развернулась слишком поздно. Медвекрыс протаранил магичку на полном ходу, не дав даже выстрелить очередной артефактной искрой или выхватить оружие. Верес не видел, что там происходило: со своего места он мог слышать только крики, рык, скрип снега и шумную возню. Потом парализация резко исчезла, одновременно с резанувшим уши воющим визгом Катиссы, и маг осторожно перекатился на живот, оглядывая место сражения. Тварь вцепилась зубами в плечо бьющейся в судорогах магички, подминая ее под себя и заливая кровью серую шерсть, снег вокруг, саму Катиссу. Откушенная кисть с артефактным кольцом валялась в двух метрах от них, словно отброшенное бесполезное оружие в пылу схватки. Медвекрыс продолжал отгрызать от Катиссы куски, рвать когтями одежду вместе с кожей, наслаждаясь болью и агонией жертвы, а магичка вопила в лучших традициях баньши, и уже только этим грозила созвать на намечавшийся ужин добрую половину прячущихся в лесу тварей. Верес не стал этого дожидаться. Огромный пульсар и последовавшая за ним молния испепелили и медвекрыса, и Катиссу, бросив дымящиеся, подрагивающие останки на зашипевший от жара снег. В воздухе отчетливо запахло жареным мясом и паленой шерстью. Может, Верес и сдал за прошедший год, но Лабская утратила всю прежнюю сноровку совершенно точно. Раньше столь примитивно ее обмануть вряд ли бы удалось. — Ритуал... Напрасно потратила столько времени, Катисса, — равнодушно покачал головой маг, глядя на осыпающийся в снег темно-серый пепел. — Справочник по некромантии для старших курсов расписывает весь этот обряд гораздо подробнее, чем ты изволила мне рассказать. Не прибавив больше ничего, Верес развернулся и поплелся обратно в Глушинку, стараясь не проваливаться в глубокий снег. Выходить на тракт сейчас, когда тварей уже вспугнули крики, будет чистым самоубийством. Хорошо, если он успеет добраться до деревни раньше, чем хоть одно чудовище его почует. На всякий случай Верес поспешил замести свои следы магией, но вряд ли это надолго кого-то задержит. Он может потерпеть еще ночь, если это даст возможность не останавливаться. Может подождать в безопасности. А утром — снова вперед, наверстывать упущенное время. Чтобы обрести желаемое, нужно чем-то пожертвовать. Один день — не такая суровая плата за возможность продолжать поиски. Катисса была в чем-то права, желая уберечь этот мир любой ценой. Даже наверняка права. Но прежде чем отдавать свою жизнь за возможность попробовать закрыть Круги, спасая всех и каждого, Верес убедится, что Шелена с Роймом в безопасности. И сделает все, чтобы так оно оставалось впредь. «В конце концов, кто, если не я?»