Редкие встречи

Фенрис явился в лечебницу Андерса под вечер, когда большинство посетителей уже ушли. Едва не сорвал дверь с петель, причем она даже не была закрыта, и уселся на ящики с целебными ингредиентами. Он не удосужился ни поздороваться, ни даже кивнуть, только молча и злобно пялился на целителя. Заплаканная женщина принимала у Андерса небольшую баночку с резким травяным запахом. — Смазывать пораженные участки два раза в день — утром и вечером, — негромко наставлял Андерс. — Не чаще! Через пару дней зуд должен пройти, если не поможет — придете за новым лекарством. — А повязки надо накладывать? — робко спросила женщина, утирая глаза тыльной стороной ладони. — Нет, не надо. Ну все, все, до свидания, — он поскорее выпроводил женщину, поглядывая на сидящего на ящиках эльфа. Фенрис редко выглядел дружелюбно, особенно в компании мага. Но в этот раз у него даже лириумные метки поблескивали синим. Не просто зол — в боевой готовности. — Что случилось? Заболел? Ранен? — спросил Андерс как можно нейтральнее. Он не хотел провоцировать конфликт, но Фенрис сам был сплошной провокацией. — Что у тебя с Хоуком? — спросил эльф сразу в лоб. Андерс принялся неторопливо убирать инструменты и лекарства по местам. Его лечебницу никогда не грабили. Во-первых, денег Андерс не держал, а во-вторых, вероятные грабители и сами здесь лечились. Жители не только Клоаки, но и Нижнего Города все больше зависели от искусства Андерса врачевать. Запах лекарственных растений почти перебивал вонь Клоаки. Почти. Несмотря на злость, Фенрис терпеливо ждал, пока Андерс наведет порядок. Маг не спешил хватать боевой посох, но, на всякий случай, постарался оказаться к нему поближе. — Так что у тебя с Хоуком? — повторил вопрос Фенрис уже спокойнее, но все так же требовательно. — Все, — пожал плечами Андерс, и добавил, увидев, как потемнело лицо эльфа. — Мы теперь живем вместе. Так что я теперь практически твой сосед. Он не удержался от ухмылки. Фенрис глянул на него исподлобья, и ухмылка скатилась с Андерсова лица. Хоук, неспособный удержать член в штанах, переспал с пираткой, с эльфом, вскружил голову Мерриль и, будто этого недостаточно, регулярно похаживал в бордель. Андерс искренне любил Хоука со всеми недостатками, но верностью Хоук не отличался. Фенрис тоже испытывал к Хоуку чувства, догадался маг, но выплеснуть ревность и злость на Хоука — кишка тонка. Да и не должен Хоук Фенрису ничего. Вот и пришел разобраться к сопернику. Что же, Андерс знал с кем связался. — Честно говоря, — сказал маг, все-таки протянув руку и нервно стиснув посох, — ты очень милый, когда злишься, но я бы не хотел видеть тебя ни злым, ни добрым, ни в каком состоянии вообще. Я удовлетворил твое любопытство Фенрис. Теперь вали! — Андерс указал на дверь резным навершием. Эльф не двинулся с места. Он продолжал сидеть и пялиться на мага. — Фенрис, — после затянувшейся паузы сказал Андерс. — Мне надо идти. Хоук ждет. — Подождет, — буркнул эльф. — Вы уже спали? — Ты… — задохнулся маг. — Ты в своем уме вообще? Вваливаешься ко мне в лечебницу, устраиваешь допрос. Иди, спроси у Хоука, раз тебе интересно. Пусть расскажет, сколько раз и в каких позах. Я тебе не друг и делиться не собираюсь. Ах, да… Андерс поставил посох перед собой и небрежно об него оперся. Он сознавал, что пожалеет о своих словах, но злой Фенрис вызывал ответную злость. — Ты же тоже спал с ним, — протянул маг. — А потом ушел, да? — От Хоука знаешь? — спросил Фенрис чуть тише. — Птичка на хвосте принесла, — огрызнулся Андерс. — Отчасти понимаю твои чувства… — Понимаешь? — чуть не прошипел Фенрис, теперь он выглядел не только злым, но и озадаченным. — Невыносимо было видеть Хоук с тобой. Как ты за ним увиваешься, многозначительно молчишь и вздыхаешь. И это при том, что он тоже маг! Потенциальный магистр! — Андерс неприятно хохотнул. — Уж ему-то в рабство ты отдался бы с радостью, только ты и от него сбежал. Сам не знаешь, чего тебе нужно… Он не успел договорить. Увлекся собственной обличительной речью и расслабился, а Фенрис будто этого и ждал. Он оказался рядом так быстро, что Андерс не успел произнести заклинание, не успел вообще ничего. Посох с грохотом откатился в сторону, маг попытался вырваться из хватки прижимающего его к полу эльфа, и не смог. Низкий и стройный Фенрис оказался на удивление тяжелом, гибким, прочным. Они боролись молча. Маг сосредоточенно барахтался, силясь освободить руки, эльф так же сосредоточенно удерживал его на месте. Наконец Андерс замер, чтобы набраться сил для нового рывка, и только тут заметил кое-что странное. Он поглядел снизу вверх на эльфа. Тот часто дышал сквозь зубы, пряди серебристых волос прилипли к вспотевшему лбу. Лицо выражало скорее досаду и ярость, чем возбуждение, но эльф прижимался к нему уже не двусмысленно, а с определенным намерением. Андерс похолодел. — Стой! Нет! — успел произнести он, прежде чем эльф вцепился ему в губы кусачим и голодным поцелуем. Ощущение близости лириума затопила сознание Андерса, он мысленно воззвал к Справедливости, но дух молчал. Андерс сжал зубы, не давая языку Фенриса проникнуть ему в рот, и эльф мстительно куснул его нижнюю губу. Андерс задыхался. Внутри Фенриса будто разгоралась тяжелая сердцевина чистой лавы. Он тыкался губами в шею, в подбородок мага, покусывал мочку уха. Перехватив руки Андерса одной рукой, второй он быстро и бесстыдно задрал его мантию, стиснул уже полутвердый член через ткань штанов. — Ссученыш, — прошипел Андерс и тут наконец-то почувствовал знакомое давление изнутри. Дух, наконец, воспрял. Кроткий период тьмы Андерс встретил с облегчением. Он очнулся секунду спустя, с посохом в руке, с эльфом, откатившимся в угол лечебницы, сияющим лириумными метками. Пахло гарью. Андерс вытянул шею, чтобы проверить, не умер ли эльф, но тот проворно поднялся на колени и изготовился к новой атаке. Некоторое время они мерили друг друга напряженными взглядами. — Вали отсюда! — выплюнул Андерс и мотнул головой в сторону выхода. — Нет, — выдохнул эльф. — Вали! — угрожающе прошипел Андерс. Он сомневался, что выстоит против Фенриса один на один, но шанс был. — Один раз, — произнес эльф. — Хотя бы один раз. — Ты рехнулся? Лириум разъел твой мозг? — рявкнул маг. — Скверна в глаза попала? Какого гарлока вообще происходит? Фенрис теперь выглядел взъерошенным и отчаявшимся, он молчал, подбирая слова, чтобы объяснить Андерсу хоть что-то из того, что он чувствует. Они говорили постоянно, стараясь задеть друг друга побольнее. Но и с Хоуком было так же. Он не разделял взгляды Фенриса, колдовал в удовольствие, спал с кем хотел. И Фенриса все устраивало, пока он не наложил лапы на Андерса. Фенрис провел рукой по лбу и уставился на Андерса потерянным взглядом. — Я… погорячился, — сказал эльф наконец. Андерс выразительно поморщился. Светлые волосы растрепались, на обычно бледных щеках выступил румянец негодования. Фенрис тяжело сглотнул, глядя на него, потом неуверенно поднялся на ноги, его слегка пошатывало. — Не говори Хоуку, — попросил он, направляясь к двери. — А что, если скажу? — спросил Андерс ядовито. — Сдам тебя храмовникам, — безучастно ответил Фенрис. Андерс моргнул и даже посох слегка опустил. — Тебе идут распущенные волосы, — вдруг сказал эльф уже около двери. — Я еще на Глубинных Тропах заметил. Красиво. Андерс приоткрыл рот от удивления. Он не успел ответить колкостью на нежданный комплимент, Фенрис ушел, словно растворившись за порогом. — Что это, дыхание Создателя, такое было? — пробормотал маг. *** Андерс ничего не сказал Хоуку, ни кому-либо другому, скорее потому, что сомневался, что хоть кто-то ему поверит. Или потому что Фенрис ни разу не делал попыток сдать мага храмовникам. Существовало несколько причин, почему Андерс молчал и все они походили на отговорки. Больше всего Андерса угнетало игнорирование произошедшего Справедливостью. Уж если даже дух не на его стороне, что говорить о других людях, даже Хоуке? Которому Фенрис, несмотря на все разногласия, нравился, иначе не таскал бы его за собой. Фенрис периодически присоединился к их вылазкам по различным поручениям. Он все так же непримиримо спорил с Андерсом. Ненавидел людей только за наличие у них магического дара. Дружил с Варриком. Играл с Донником в «Алмазный ромб» по выходным. Спал с Изабеллой. Фенрис не избегал Андерса. Изредка они сталкивались на улице, когда Андерс спешил к пациентам, а Фенрис выходил из захваченного им имения подышать воздухом. Они обменивались короткими взглядами, без всяких приветствий. Иногда Варрик зазывал Андерса поиграть в «Алмазный ромб». Андерс, в кои-то веки сосредоточившись на игре, лишь бы игнорировать расслабленно сидящего рядом эльфа, выиграл у Изабеллы. Она расшумелась, Варрик смеялся и поздравлял Андерса. Было весело. Хоук заглянул уже поздно. Выпил пару кружек пива, пошутил, играть не стал. Фенрис отвечал невпопад и нарочито равнодушно глядел на мага. — Ты сегодня тихий, Андерс, опять голоса в голове? — спросила, уперев руки в бока. Изабелла. — Это они помогли тебе выиграть? — шутливо произнесла она. — Андерс! А-андерс, ты здесь? — А этот голос Справедливости, он говорит с тобой как отдельный человек? — с любопытством спросил Варрик. — Есть грань, где начинаешься ты и кончается он? — Есть, но уже не очень четкая, — признался Андерс. — Мы часто беседуем. Первое время даже спорили. Сейчас как давние супруги — понимаем друг друга с полуслова. Наши мысли во многом совпадают, думаю, в этом дело. Фенрис, вопреки ожиданиям, даже не фыркнул. — Когда ты так говоришь про духа внутри, — вступил он в разговор, — то все выглядит безобидно. Но Мерриль ты говорил другое. Про то, что перестаешь владеть собственным телом и прочие ужасы. Ты ненавидишь одержимых. Как ты это объяснишь? Андерс смущенно кашлянул. Во-первых, Фенрис впервые заговорил с ним после того случая. Во-вторых, эльф редко спрашивал у него что-то с целью узнать, а не уязвить. — Именно потому, что я одержим незлым духом, — объяснил Андерс, — я понимаю, как плохо все могло бы быть. Если бы Справедливость оказался хоть чуточку гневным или гордым, плохо пришлось бы и мне и всем вокруг. Но мы познакомились задолго до того, как соединились. Он стал мне другом до того, как., — Андерс улыбнулся, — мы стали жить вместе. — Его дух как теща, которая тихо, но решительно меня не одобряет, — сообщил Хоук доверительно. — Понятно. — Думает, что Андерс мог бы найти защитника и получше, — хохотнул Хоук. Андерс тоже неловко улыбнулся. — Понятно, — серьезно повторил Фенрис и опустошил еще кружку пива. Он хотел сказать Андерсу что-то еще, даже открыл было рот, но присутствие Хоука его остановило. Из «Висельника» они возвращались втроем. Фенрис поравнялся с Хоуком и щурился в наступившие сумерки. Переулки, обычно, кишели бандитами, но в этот раз нервировала только тишина. Андерс украдкой поглядывал на эльфа. Раньше он не обращал внимания, но теперь вдруг бросилось в глаза, что Изабелла права, под доспехами Фенрис худой. Худой и невысокий как подросток. Управляться с двуручным мечом при такой комплекции — тяжелая задача. Ему бы кинжалы и лук, но Фенрис синоним к слову «преодоление». Лириумные метки в темноте выглядели как татуировки и почти сливались со смуглой кожей. Интересно, размышлял Андерс, фантазии Изабеллы верны? Намазывали Фенриса маслом для его господина, блестел ли он? И доспехи, должно быть, выглядели получше. Фенрис перехватил его взгляд, и Андерс отвернулся, как обжегся. Нечего думать ерунду, уговаривал он себя. Глубоко внутри его сознания тяжело вздохнул Справедливость. *** Андерс все чаще появлялся в «Висельнике». Хоук подкидывал деньжат, пациентов становилось меньше, свободного времени — больше. Порой Андерс даже чувствовал себя счастливым. Судьба улыбнулась ему, он мог провести остаток жизни вместе с Хоуком, с друзьями, в безопасности большей, чем была у него за прошедшие годы. Храмовники его не трогали, ни его, ни Хоука. Маг приходил, расправлял мантию и доставал карты. Он научился разгадывать плутовство Изабеллы и мухлеж Варрика, играл с Донником на равных, учил правилам игры Мерриль. И только Фенрису проигрывал вчистую. А Фенрис проигрывал всем остальным. — Почему ты меня не боишься? — спросил Фенрис, когда они вдвоем возвращались из «Висельника». Им было по пути, конечно, им было по пути, как обычно. Хоук не пришел на этот раз, задержался по каким-то своим делам, а может, скрипнул зубами Андерс, заглянул в бордель. Он знал, что постыдная слабость так и осталась за Хоуком. Он секс со шлюхами даже не считал за измену, а Андресу… оставалось делать вид, что он не знает. Но он знал. Фенрис шел рядом, не остался с Изабеллой, не пошел другим путем. Выбрал сопровождать мага. — А должен? — хмуро спросил Андерс. — Я едва… не взял тебя силой. — Кишка тонка, — буркнул Андерс. Фенрис вспыхнул синим в сумерках и тут же погас. Что же, отметил Андерс, эльф научился куда лучше держать себя в руках. — У тебя было помутнение от ревности, — сказал Андерс. — Теперь, я думаю, ты смирился. Смирился же, верно? Фенрис промолчал. — Ты стал странным, Фенрис, — продолжил говорить Андерс. — Ненавидишь меня больше обычного, даже при Хоуке проходу не даешь. Но вместе с тем, когда мы играем или как сейчас, случайно оказываемся наедине, ты как гладь озера, или болота, — Андерс усмехнулся метафоре. — Спокойный. — Если бы не Хоук, я давно бы покинул Киркволл — лишь бы не видеть тебя, — признался эльф. От признания Андерс неприятно поежился, оно его задело. — Так сильно ненавидишь и не хочешь видеть Хоука с кем-то другим? — Я его безмерно уважаю, — откликнулся эльф. — В какой-то момент, мне показалось, что это больше, чем уважение. — Ты решил раскрыть мне свое сердце. — Хотел узнать, каково это — с магом, которому не принадлежишь. — Оу, — ухмыльнулся Андерс. — А еще тебя разобрало любопытство, каково это — с магом, которого ненавидишь? — Я не ненавижу тебя, — сказал Фенрис. — Наверное. — А что с Изебеллой? — Секс, — пожал плечами Фенрис. — Только и всего. Андерс тяжело вздохнул. — Из-за нее погибла куча народу, не считая кунари, — заметил он. — И все ради личной выгоды. Помнишь, как мы бежали по улицами залитые кровью? Меня бы Хоук просто прирезал за такое. — Если бы я был влюблен в нее, я бы волновался, — сказал Фенрис раздраженно. — Но я обречен желать всякое магическое дерь… Андерс, не глядя, вскинул руку, сверкнула тонкая молния. Фенрис зашипел от боли и злости. Ему хватило искры. «Он же убьет меня», — запоздало подумал Андерс. Фенрис толкнул мага в глухую темную подворотню, которых даже в Верхнем Городе хватало с избытком. Он был ниже ростом, так что пришлось надавать Андерсу на плечи, чтобы тот немного присел, согнув ноги в коленях. Поцелуй вышел жадный и нетерпеливый. На этот раз любопытство и досада на Хоука взяли верх, Андерс раскрыл рот навстречу требовательному языку. Фенрис издал удивленный приглушенный стон и навалился сильнее, Андерс содрал ноготь об его доспех. — Дойдем до имения, — прошептал Андерс, едва эльф оторвался от его губ, чтобы глотнуть воздуха. — Давай прямо здесь, — ответил эльф глухо. — Увидят. — Пусть смотрят. — Хоук узнает, — досада досадой, но терять Хоука Андерс все же не хотел. Эльф тихо зарычал. Андерс ожидал, что он снова толкнет его к стене и все произойдет прямо здесь, несмотря на возражения, но Фенрис все же сделал пару шагов назад, схватил мага за руку и потащил за собой. Они скользнули мимо имения Хоука. Андерс успел бросить взгляд на темные окна. Хоук в борделе. Крыльцо Фенриса находилось совсем рядом, но, казалось, прошла целая вечность, пока эльф справился с замком. Зачем, думал Андерс, он запирает имение, у него есть ценности внутри? Когда его впихнули в дверной проем, он замер на мгновение. Эльф зашел вслед за ним и аккуратно закрыл дверь на засов. — Чтобы я не сбежал? — нервно улыбнулся Андерс. — Чтобы никто не вошел, — ответил запыхавшийся эльф. Андерс ожидал, что его повалят на пол тут же, возле самого входа, но Фенрис прошел мимо него и зажег свечу. Он медленно шел по дому, освещая путь, Андерс следовал за ним. — Неуютно, но чисто, — отметил он. — Я убираюсь каждый день, — ответил Фенрис не без гордости. Он нервничает, вдруг понял Андерс. Он на взводе и боится. Фенрис боится того, что сейчас произойдет, но очень, очень этого хочет. Маг ощутил смутное торжество, будто он понял про эльфа что-то важное. Фенрис обернулся к нему. Неровный свет свечи выхватил лицо эльфа — узкое, изящное. Большие глаза. хищный изгиб бровей. Андерс подошел чуть ближе, взял свечу из рук Фенриса и поставил в изголовье кровати. Помог снять доспехи. Под ними эльф оказался таким, каким Андерс и представлял — небольшим, стройным, гладким. С расцветающим под руками лириумным узором. Андерс легко опрокинул Фенриса на простыни и тот немедленно вцепился в них обеими руками и нервно сглотнул. Андерс скинул мантию и опустился рядом. Он не мог не отметить разительную разницу между Фенрисом, который едва не отымел его на полу лечебницы или предлагающим секс прямо на улице, в подворотне, и смущенным эльфом в собственной постели. «Он же ни с кем не был так близок», — догадаться Андерс, от внезапной догадки стало жарко. Он легким движением распустил волосы, эльф немедленно зарылся в них рукой. Воздух словно задрожал, когда их губы встретились. Они начали возиться, ласкались и боролись, пока Фенрис не победил — перевернул Андерса и подмял под себя, прильнул разгоряченным возбужденным телом, так что Андерс покорился, расслабился, растекся под ним. Светлые волосы разметались по подушке, как Фенрис втайне мечтал, губы раскрылись, и хриплое дыхание, и напряжение внизу, и отблеск огонька свечи в глазах указывали на то, что Андерс с ним, под ним, и прямо сейчас желает его. Даже больше, чем справедливости для магов, а такого Фенрис вообще никогда не видел. Он сомневался, что по-настоящему нравится магу, не был уверен в собственных чувствах. Желание вело его и привело в постель с магом этой ночью. Андерс оглаживал его спину, бедра. Прикоснулся к лицу и приподнялся, чтобы снова поцеловать. Удивительно, как ловко он прячет демона внутри. Фенрис ответил на поцелуй. Андерс попытался раздвинуть ноги, чтобы Фенрис взял уже то, что ему предлагали. Но Фенрис лег на мага сверху, прижался напряженным телом и начал двигаться, притираясь к напряжению. Андерса. Маг застонал, обхватил эльфа и постарался притянуть как можно ближе, так что даже немного больно. Фенрис зашипел и начал двигаться быстрее. Он дернулся, но не отодвинулся, когда Андерс облизнул и погрузил в него влажные пальцы. Давление нарастало. Когда Андерс перевернул эльфа, подхватил его за бедра, Фенрис нетерпеливо стонал в голос. Он тянулся к себе, чтобы получить разрядку, насаживался на Андерса, чтобы получить больше удовольствия. Он хотел, чтобы сладкая пытка скорее закончилась, и чтобы она продолжилась, пока он еще может хоть что-то чувствовать. Когда эльф очнулся, Андерс обнимал его, прижимая к покрытой светлым пушком груди. Боль и нега разливались по телу. Свеча почти догорела, за окном стояла темень — вероятно, далеко за полночь. Эльф пошевелился. Прохладный воздух имения неприятно холодил кожу. — Мне пора возвращаться, — пробормотал маг. — Куда? — глупо спросил Фенрис и тут же вспомнил — куда. К Хоуку, конечно. — И как? Между вами все будет по-прежнему? — спросил он. — Между нами все будет по-прежнему, — ровным тоном ответил Андерс. Фенрис понял, что он говорит не только о Хоуке. Стало еще холоднее, темень наползала из углов. — Тебя проводить? — Фенрис сел на постели, пока Андерс разыскивал и натягивал одежду. Навершие магического посоха светилось, давая ровно столько света, чтобы не спотыкаться о вещи. — Доберусь, — бросил Андерс. — Эмм, — Фенрис мучительно подыскивал слова. Он не был в них силен, но сказать что-нибудь надо было, потому что иначе маг уйдет и забудет о всем произошедшем, а Фенрис не хотел. Он хотел чего и сам не знал, но связанного с магом. — Ты же сам понимаешь, что я с тобой не останусь, — Андерс со вздохом обернулся к нему. В руках он держал накидку с перьями. Без нее, со все еще распущенными волосами, он выглядел иначе — человечней, симпатичней, притягательней. Фенрис отвел взгляд. — Поселимся вместе в имении твоего бывшего хозяина? Поменяем занавески, заведем кошек? — Андерс фыркнул. — Убьем друг друга на почве личных разногласий? Фенрис усмехнулся. — Я и не предлагал, — сказал он. Андерс кивнул и взял посох, готовый уйти. — Мы с Донником играем в «Алмазный ромб» в третий день недели, — ему в спину сказал Фенрис. — По четвертым дням я свободен. У Хоука тоже. бывают планы на эти дни. Андерс снова фыркнул, на этот раз с горечью. Не ему одному известна слабость Хоука к продажной любви. Фенрис ущипнул за больное место. — По четвертым дням, значит, — сказал маг, стискивая посох. — Буду иметь ввиду. По четвертым дням тогда, — он вздохнул, — дверь не запирай.