***
Через пару часов они уже сидели в полупустом пабе, сохраняя выжидающее молчание с обеих сторон, однако, не забывая при этом оценивающе разглядывать друг друга, причём, каждый из них делал вид, что не замечает этого. Мэдсон попутно размышлял о внешней привлекательности Доктора-Непонятно-Чего, а Доктор с некоторым опасением поглядывал на чёрные джинсы и чёрную же толстовку с капюшоном, на которые Мэдсон сменил рабочую одежду. Он лениво потягивал пинту пива, а перед Доктором стоял кофе, к которому тот даже не притронулся. Наконец, их взгляды встретились, на мгновение задержались, отразившись в зрачках, и Доктор первым нарушил тишину: - Расскажи о себе, Гарри? - Вот так сразу, да? – циничная полуулыбка, - И что тебя интересует? - Всё, – не стал лукавить Доктор, не обращая внимания на слегка опешившего собеседника, - Допустим, для начала, сколько тебе лет? - Ты весьма занятный малый, скажу я тебе, но будь по-твоему, поиграем в допрос, – Мэдсон старательно пытался перевести всё в шутку, поскольку сам не до конца понимал, что он делает за одним столиком с чудаком, который не так давно опрокинул его со стремянки. И как он вообще согласился на такое сомнительное мероприятие, как посиделки с малознакомым, пусть и располагающим к себе (и угостившим его пивом, между прочим), странным типом в длинном пальто, – Мне двадцать семь и у меня дерьмовая работа, о которой ты уже наслышан. Ещё вопросы? - Двадцать семь… - Доктор произнёс это так, словно пробовал число на вкус («Мне двадцать семь с гарниром под кисло-сладким соусом, пожалуйста», пришло в голову Гарри и он едва не захихикал вслух). В уме Доктора что-то прояснялось, отдельные кусочки мозаики начинали выстраиваться в цельную картину. Но их ещё было слишком мало, чтобы делать выводы. Он хотел задать следующий вопрос, но вместо этого, снова задумчиво повторил: - Двадцать семь. - А тебе сколько? - Девятьсот. - Очень смешно, - насупился Мэдсон, - Я думал, у нас вечер откровений, вроде, как со случайным попутчиком в поезде. - А ты бы хотел быть моим попутчиком? – Доктор снова поймал на себе недоумевающий взгляд. – Неважно, давай вернёмся к тебе? - Хорошо, давай вернёмся к старине Гарри. Допустим, я неравнодушен к музыке. По выходным мы собираемся в одном милом подвальчике, я играю на ударных и, между прочим, у нас непло… - Прости, на чём играешь?! – резкий приступ боли. - На ударных, Док. Барабаны, – Гарри ребячески улыбнулся и настучал пальцами по столу простенький мотивчик в четыре такта, – Ты какой-то бледный, с тобой всё в порядке? - Не беспокойся, - боль была такой сильной, что Доктор едва сдерживал слёзы, которые просились наружу, но не столько от боли, сколько от осознания того, что он может не успеть завершить начатое. А сделать это должен был именно он, такой, каким он был сейчас. Титаническим усилием воли он взял себя в руки и почти искренне улыбнулся: - Стало быть, ты талантлив. - Да нет же, я обычный, рядовой валлиец: работаю на дерьмовой работе, люблю выпить пива с друзьями и посмотреть футбол… - А ещё ты наркоман. Мэдсон поперхнулся пивом и оторопело уставился на собеседника: - Ты охренел, мужик?.. - CLS-34 – синтетический земной наркотик нового поколения, подпольно разработанный в Германии, в середине прошлого десятилетия и получивший широкое распространение в начале этого. Поначалу кажущийся безобидным, он унесёт немало жизней в последующие пятнадцать лет и будет, практически, искоренён повсеместно к 2055 году не без моего скромного вмешательства. Помимо прочих невидимых побочных эффектов, у принимающих его слегка трясутся руки, наблюдается небольшое покраснение в уголках глаз и шелушение кожи на кончиках пальцев, - с этими словами Доктор схватил ладонь Мэдсона, перевернул её и весьма наглядно продемонстрировал «иллюстрацию» к вышесказанному, – На втором году приёма начинается дефицит кальция в организме и разрушение костной ткани, от чего можно сломать руку, свалившись с небольшой высоты. Мэдсон пришёл в себя и отдёрнул руку, до этого момента всё ещё соприкасающуюся с рукой Доктора. - Я просто неудачно упал на неё! - Мы оба знаем, что это не так. - Ты доктор, который лечит наркоманов? - Нет. - Сдашь меня полиции? За хранение CLS светит немалый срок. - Нет. - Тогда какого чёрта тебе от меня нужно?! – блондин едва сдержался, чтобы не заорать на весь паб. - Понимаешь, Гарри, ты абсолютно уникален и мне больно знать, что ты разрушаешь своё будущее. Я, видишь ли, в какой-то мере, несу за тебя ответственность. - Ты чушь несёшь, Док. Я устал её слушать и сваливаю, – Мэдсон решительно встал из-за стола. - Я могу доказать. Более того, я могу показать, – уверенный прямой взгляд, в котором Гарри прочитал что-то необычное («Да, Мастер, это огонь, это боль, это отчаяние умирающего, это многовековой жизненный опыт и проклятье бесконечного одиночества; ты не можешь этого знать, но ты это знаешь»), заставил его сесть обратно. - Хватит болтать загадками, я расскажу тебе, какой я уникальный. Папаша Мэдсон любит травить эту байку, накачавшись пивом под завязку. Ты не намного меня старше и, наверное, был ещё ребёнком, но должен помнить тот катаклизм, случившийся на Рождество 2009 года, когда над горизонтом зависла какая-то хренотень, вроде огромной рыжей планеты. Ты помнишь? - Помню, - кивнул Доктор. - Так вот, мои предки тогда находились в одном из лондонских мотелей. Они подумали, что всё катится к чертям и наступил конец света, и не придумали ничего лучшего, кроме как славно потрахаться напоследок. Но конца света не случилось, зато через девять месяцев у счастливой четы Мэдсонов родился Ваш покорный слуга. Папаша, нализавшись, так меня и называет всегда: «Дитя Апокалипсиса». И ржёт, как конь. Вот и вся моя уникальность, Док. Доктор молчал. Кусочки мозаики сложились, наконец, в стройную логичную картину. Очевидно, какая-то часть сущности Мастера, энергетически мощной сущности сумасшедшего Тайм Лорда, не желая исчезать и покидать этот мир, отделилась от него и, блуждая в истончённом пространстве сотрясающейся Земли, нашла себе пристанище в момент зачатия того, кто впоследствии стал Гарри Мэдсоном. Даже раса Доктора никогда не слышала о такой тонкой реинкарнации, но сомнений быть не могло – напротив него сидел тот, кто когда-то был Мастером и Доктору выпал ещё один уникальный шанс спасти его. А это значит, нельзя терять ни минуты! Доктор подскочил, обогнул стол, схватил Мэдсона за руку и потащил к выходу: - Бежи-и-им! Оторопевший Гарри не сопротивлялся даже, поначалу, но уже на улице очнулся, отдёрнул руку, отстранился и посмотрел на Доктора, как на полоумного: - Ты с катушек слетел, что ли?! Люди же смотрят, чего ты творишь?! - Это мелочи, пустяки, Мастер, мы должны торопиться, у нас мало времени, - парировал Доктор тоном, не терпящим возражений, - Бежим же! Мэдсон помялся и потоптался пару секунд на месте, а потом, сам не понимая, что делает, припустил вслед за Доктором. «Нет, это не он с катушек слетел – это я чокнутый», крутилось у него в голове, как заевшая пластинка. Спустя двадцать минут сумасшедшего бега, когда дыхание сбилось, а сердце начало отбивать чечётку, Гарри узнал магазин, вывеску которого ремонтировал несколько часов назад. Доктор свернул в подворотню рядом с этим магазином и Мэдсону ничего не оставалось («Как это ничего не оставалось? А как насчёт, развернуться и пойти домой, оставив этого безумца наедине со своими фантазиями?»), кроме как последовать за ним.***
Гарри Мэдсон угрюмо, глазами, полными скепсиса, созерцал ТАРДИС, думая о том, что видел такую будку в лондонском историческом музее, о чём незамедлительно сообщил Доктору. Тот усмехнулся: - Очень в этом сомневаюсь, – Доктор повернул ключ в замке и обернулся к Гарри, жестом приглашая его войти: - Добро пожаловать на борт. - Эээ… Зачем? Что? Какой борт? - О, - простонал Доктор, который начинал терять самообладание от участившихся приступов боли, упрямо намекающих на то, что его конец близок, – Доколе ещё я буду тебя убеждать, глупый Мастер, просто загляни! Мэдсон, поборов желание хорошенько врезать по лицу этому всезнайке, повиновался и, приоткрыв дверь, просунул голову в образовавшийся проём, но тут же отдёрнул её обратно. - Твою мать… Его голова снова исчезла в дверном проёме и опять появилась. В полнейшем недоумении, он открыл дверь полностью, шагнул внутрь, затем стремительно выбежал и начал наматывать круги вокруг синей будки, осматривая её со всех сторон. Доктор стоял, засунув руки в карманы - он знал, что прерывать этот процесс бессмысленно. Набегавшись, Гарри подошёл к нему вплотную и Доктор увидел, что двадцатисемилетнего циника больше нет. Исчез и Мастер. Перед Доктором стоял восторженный мальчишка с круглыми глазами. - Но она же… - Внутри больше чем снаружи? - Ага, - Мэдсон нервно сглотнул, - У меня галлюцинации? Я сегодня не закидывался, какого хера у меня глюки? Доктор пробурчал себе под нос что-то про типичных валлийцев, услышанное, насколько он помнил, от Харкнесса. - Повторюсь, у нас мало времени, проходи! Мэдсон, уже и не помышляя сопротивляться, последовал за Доктором в ТАРДИС и замер у входа, наблюдая, как тот суетится вокруг консоли, нажимая какие-то непонятные кнопки и рычаги. Внезапно раздался странный для Гарри звук, всё пришло в движение, но через минуту стихло и Доктор, снова нажав пару рычагов, направился к выходу, где всё ещё обретался, в недоумении открывший рот, Гарри. - Прибыли, выходи, – видя, что Мэдсон не в силах пошевелиться, Доктор взял его за руку и вывел за дверь. Мэдсон протёр глаза, огляделся и констатировал, что они всё ещё находятся в том же самом переулке: - И что это было? - Мы только что совершили путешествие во времени на два года вперёд, – Доктор безмятежно улыбался. - Ты издеваешься? Думаешь, показал мне чудаковатую синюю будку со спецэффектами, и я теперь буду верить в любую немыслимую ересь? - Это не синяя будка, это корабль - ТАРДИС, она путешествует во времени и пространстве. - Ты - что-то типа дока Брауна? - Я - что-то типа Повелителя Времени. - Иди к чёрту, - огрызнулся Мэдсон. Доктор посмотрел на него с невыразимой печалью в огромных глазах, вздохнул, снова взял его за руку и повёл к выходу из переулка. Слева по улице, в десяти метрах был газетный прилавок и Доктор, взяв из стопки первый попавшийся журнал, протянул его Мэдсону: - Посмотри дату. - 23 октября 2039 года, - прочёл тот, уставившись в журнал, помолчал, перевёл полный ужаса взгляд на Доктора: - Так это правда?.. - Правда, - кивнул Доктор, - а теперь, прошу, доверься мне и показывай тот милый подвальчик, в котором ты барабанишь. На этот раз обошлось без лишних вопросов и вскоре они уже спускались по крутым ступеням. Первым, что встретило их внизу, был резко бьющий в нос гнилостный запах разложения. Скривившись от отвращения, Мэдсон поднял вопросительный взгляд на Доктора, но тот лишь пожал плечами, предложив следовать дальше. Отодвинув нарезанную полосками пластиковую занавеску («Том называет это входом в морг», почему-то подумалось Гарри), Мэдсон вошёл в помещение, где они с близкими друзьями провели немало часов бурного веселья, закидываясь CLS и играя хитовые песенки начала двадцатых годов. Вонь здесь стояла невыносимая, пришлось даже уткнуться носом в рукав. Справа от входа, сидя на полу, качалась взад-вперёд тощая фигура. - Том?.. Существо повернуло голову и издало нечленораздельный звук. Язвы на высохшем лице, запавшие глазные яблоки. В этом создании осталось слишком мало от его лучшего друга, но, без сомнения, это был Томас Бейкер. Был… С другой стороны зашевелилась куча тряпья и появилась голая почерневшая нога, очевидно, женская («Неужели?»). Так и есть, красотка Кэти материализовалась из барахла, только красивой её мог теперь назвать лишь слепой – выглядела она ничуть не лучше раскачивающегося у входа Тома. - Кто здесь? – жуткий хрип раздавался из глубины помещения. Чудовище, напоминающее скелет в чёрном балахоне, отделилось от противоположной стены и, пошатываясь, направилось в сторону выхода. («Нет! Нет, нет, нет, только не это!») Мэдсон испытал желание зажмурить глаза, но продолжал смотреть, как оно приближается и выходит на свет. Чёрная толстовка висела лохмотьями, почти сливаясь по цвету с кожей лица и рук. Не мигая, смотрели на Гарри чуть приоткрытые мутные глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Противостояние длилось всего мгновение. Не выдержав, Мэдсон обхватил руками голову, истошно закричал и стремглав выбежал из подвала, наверх, не оглядываясь, пытаясь убежать от гнавшегося по пятам запаха разложения живой плоти, от невыносимого ужаса и боли, пытаясь убежать от себя. Доктор нашёл его возле ТАРДИС. Мэдсон стоял, прислонившись спиной к двери, дрожа, как лист на ветру. По щекам его катились слёзы. - Прости, я мог предупредить тебя, - рука Доктора легла на плечо Гарри и слегка сжала его. - Но ты должен был увидеть. - Это моё будущее? - Один из его возможных вариантов. Ты можешь всё изменить. - О, Боже, - прошептал почти беззвучно Мэдсон и полез в потайной карман джинсов, откуда извлёк прозрачный пакетик с красноватым кристаллическим порошком. Он судорожно разорвал его и CLS посыпался на землю, – О, Боже… - Пойдём, Мастер. Ты заслужил отдых.***
Доктор сидел на тёплом песке, прислонившись спиной к раскидистой альмарийской пальме, и смотрел на голубой океан, плескавшийся у кромки прибоя и уходящий в бесконечную даль. Кеды, пиджак и галстук лежали поодаль, ворот рубашки был расстёгнут, босые ноги утопали в песке. Он испытывал бы полное умиротворение, если бы не боль, ставшая константой. Мэдсон растянулся рядом с Доктором в тени пальмы. В его голове роились тысячи вопросов, на которые требовались ответы. Но он просто смотрел на Доктора, не отрывая благодарного взгляда. Всё, как и должно быть. Доктор и Мастер. Вместе. Пляжный сезон на лунах Вега всегда был многолюден, но открывался немного позднее, поэтому берег пустовал. Наконец, Гарри не выдержал и коснулся пальцами руки Доктора: - Может быть, хватит тайн? Расскажи мне, прошу тебя. Доктор? И Тайм Лорд откликнулся на его мольбу, поведав ему всё о том дне, о тайне его рождения, о чудесах мироздания и глубинах Вселенной. Окончив рассказ, он посмотрел в глаза Мастеру. Секунду спустя, бездна удивления в них снова сменилась мальчишеским восторгом. Гарольд Мэдсон вскочил, встал перед Доктором на колени, положил руки на его плечи и широко улыбнулся: - Мы ведь теперь всегда можем быть вместе?! Путешествовать, спасать миры, искупить всё то, что сделал тот, кем я был в прошлой жизни. Ты больше никогда не будешь одинок, Доктор. О, сколько всего потрясающего мы можем сделать! – В его глазах плясали задорные искорки, но не отголоском прошлого безумия, а в предвкушении будущих свершений. Внутри Доктора разверзлась каверна боли, пожирая его, и затуманивая разум. - Нет, – Давно просившиеся наружу слёзы, выплеснулись, оставляя на щеках солёные дорожки, – Не можем. Лучезарная улыбка исчезла. В глазах Мастера стоял немой вопрос. - Я умираю. Непереносимая доза радиации. И я должен буду измениться, но я хочу, чтобы ты запомнил меня таким. Запомнил того Доктора, который спас тебя, понимаешь? Мастер понимал и не понимал, одновременно. Доктор замер. На миг во всём мирё, казалось, воцарилась тишина. Безумная мысль пронеслась в мозгу, словно падающая звезда, прочертившая тёмный небосвод: «Что лучше: бесконечная жизнь, исполненная одиночества, или быстрая смерть рядом с ним? Умереть у него на руках, как умер когда-то на его руках сам Мастер». Безумная мысль, непростительная. И Доктор прогнал её, посмотрев в полные слёз глаза Мастера. - Нам пора.***
ТАРДИС материализовалась в тёмном переулке Кардиффа, 23 октября 2037 года. Внутри Доктор и Мастер стояли, обнявшись, в тишине, так и не проронив ни слова с того момента, как Доктор произнёс «Нам пора». Тайм Лорд, жаждущий, чтобы время приостановило свой бег, замерло, затаило равномерное дыхание, чтобы каждая секунда стала бесконечностью. Минута, две, три… Объятия разжались и Мастер вышел, молча, не оглядываясь. Молча, стоял и наблюдал, как ТАРДИС растворяется в воздухе. Гарольд Мэдсон прислонился спиной к кирпичной стене и сполз по ней. Тело сотрясали рыдания. Перерождённый Мастер поднял голову и взвыл, глядя в холодное октябрьское небо. Доктор стоял возле консоли, закрыв глаза. Боль и тьма.***
23 октября 2038 года красивый молодой блондин в строгом деловом костюме шагал по центру Кардиффа. Гениальные умственные способности Мастера, дремавшие до недавних пор, явили собой за последний год совершенно нового Гарольда Мэдсона. Он остановился, чтобы взять такси, надавил на сенсор в ухе и, услышав приятный женский голос, ответил: - Кэти, ты уже в ресторане? Я буду через десять минут. Ещё минуту он постоял, запрокинув голову, глядя в небо, словно ожидая увидеть Доктора, который спас его, спас от самого себя. Мастер тепло улыбнулся и сел в такси.Конец.