***
– Ну-с, молодые люди, жить ваша дочурка определённо будет. – А... – встрепенулась Маша, до сих пор сидевшая с понурой головой в кресле у реанимационного бокса. – А вот на счёт этого не могу сказать ничего определённого, – врач, на бейдже которого значилось "Аполлон Матвеевич", устало сел в соседнее с Машей кресло. Судя по синему цвету штанов, лет ему было от двухсот двадцати пяти до двухсот пятидесяти, и его отращенная за эти годы борода до пояса и тяжёлый, пронизывающий взгляд плохо сочетались с юношеским лицом. – Понимаете ли, Мария Владимировна, – он повернулся к Маше вполоборота и накрыл своей ладонью её руку, – несмотря на то, что за последние несколько сот лет процедура ЭКО была отлажена на столько, на сколько это вообще возможно, человеческий организм всё равно остаётся непредсказуемой штуковиной. А потому, время от времени могут приключаться разные неожиданности, случайности. Понимаете меня? Маша, пару раз шмыгнув носом, кивнула головой. – Так вот, – продолжил Аполлон Матвеевич, – случаются такие вещи не часто. В моей практике это десятый подобный случай. А вообще, по статистике, в среднем – один на десять тысяч. И вашей Алёне просто не повезло попасть в эту мизерную сотую долю процента. Понимаете? – Нет, чёрт бы вас побрал! – Сашка, до сих пор подпиравший стену больничного коридора, отлип от неё и начал размашистыми шагами расхаживать перед женой и доктором. – Какие, к чертям, случайности в наше время? – Разные, Александр Валентинович, разные. Вы только не нервничайте. Можете подойти на пост, и там вам подберут успокаивающий дермопластрь. – Доктор махнул рукой в ту сторону коридора, где находился пост. – Поймите, мы не всесильны. Всегда остаётся вероятность возникновения случайных патологий, генетические особенности, индивидуальная непереносимость, в конце концов. – Всё равно не понимаю, – продолжал возмущаться Сашка. – А куда смотрел наш лечащий врач, который нам протокол стимуляции составлял? На кой хрен нужна была эта куча анализов и тестов? – Молодой человек, перестаньте ругаться. Не надо – это не поможет. Проверкой того, была ли совершена врачебная ошибка при подготовке к процедуре или нет, мы сейчас занимаемся. О результатах этой проверки вам, конечно же, сообщат. – Ага, как же. – Не сомневаетесь, Александр Валентинович. – Ну а что же с Алёнкой теперь будет? – слабым голосом спросила Маша. – Ну, ближайшие несколько дней она проведёт здесь, у нас, мы за ней понаблюдаем, а потом отпустим домой. – А забор то у неё будут делать? У нас ведь как раз срок подходил. – Сейчас не могу сказать вам ничего определённого. Всё будет зависеть от того, что решит врачебный консилиум. – Не понял? Какой ещё консилиум? – Сашка встал перед доктором, широко расставив ноги. – Разве тут не должно быть единственно правильного ответа? – А вы, Александр Валентинович, считаете, что должно? – Конечно! Вы ведь не можете обрекать женщину на бездетную жизнь! – А вы не допускаете, молодой человек, что последующая подсадка может быть смертельно опасна для организма женщины, испытавшей такие вот проблемы на этапе стимуляции? И что мы можем в итоге потерять и плод, и несостоявшуюся мать? – Я не верю, что такое вообще возможно с нашим уровнем медицины. – С верой – это вам в дацан, а не в госпиталь. Ещё раз повторяю: мы здесь всего лишь врачи, а не боги. – И что же это получается, – еле слышно сказала Маша, – Алёнка теперь на всю жизнь может остаться без детей, а мы – без внуков? – она закрыла лицо ладонями, и плечи её затряслись. – Ну, не всё так страшно, – мягко произнёс Аполлон Матвеевич. – Вам обоим сейчас всего лишь сто пять лет. Через пятнадцать лет подадите новую заявку на ребёнка, родите, и будут вам внуки! А на счёт Алёнки не беспокойтесь – она скоро пойдёт в школу, и всё забудется. В шестнадцать лет, в сущности, человек ещё ребёнок. Кстати, а почему она у вас - первая? – Так получилось, – буркнул Сашка, сел по другую сторону от Маши, достал из кармана носовой платок, сунул ей в руку, а затем мягко приобнял за плечи. – Ясно, – ответил доктор, поднимаясь с кресла. – Прошу прощения, молодые люди, вынужден вас покинуть – зовут на консилиум. Думаю, вам имеет смысл меня дождаться. – Сколько примерно ждать? – Сашка смотрел на него снизу вверх исподлобья. – Много времени это занять не должно. По сути, нам нужно лишь подтвердить вердикт интеллектуальной диагностической системы. Думаю, минут пятнадцать – полчаса максимум. – Мы вас обязательно дождёмся, – сказала Маша, судорожно всхлипывая.Глава 1
6 октября 2014 г. в 16:50
– Нам обязательно надо будет это попробовать, – сказал Сашка и кинул на стол буклет, с обложки которого на Машу выпученными глазами смотрел мужчина. Рот его был широко раскрыт, руки нелепо раскинуты в стороны. Привязанный к чему-то за пояс, он болтался в пустоте на фоне голубого земного шара.
– Что это? – Маша лёгким движением пальцев оттолкнула буклет от себя и тот проскользнул почти до края стола.
– Восемьдесят секунд в открытом космосе без скафандра, представляешь? Ты почти умираешь, но не до конца. Туда – на максимальных перегрузках. Обратно – по баллистической траектории почти до самой земли. Шансы выжить есть и не плохие, то есть умереть нам никто не даст, но это будет нечто такое... Такое... – Сашка мечтательно закатил глаза.
– Саш, успокойся. У тебя после последнего приключения переломы еще не до конца срослись и один шрам, вон, опять кровит, а ведь месяц уже прошел!
– А, пустяки. Машунь, ну ты только представь: мы вдвоём, держась за руки, выплываем из шлюза, Солнце омывает нас потоками радиации, ты пытаешься вздохнуть...
– Александр, угомонись. Кто Алёнкой заниматься будет, если с нами чего случится?
– Ну, вероятность умереть, конечно, есть. Но всего десять процентов, понимаешь? Каких-то десять процентов! В моём последнем приключении шансы были пятьдесят на пятьдесят, и ничего – вот он я, перед тобой, живой и почти здоровый.
– Вот именно, что почти. В общем, я в этом не участвую. Нет, если ты, конечно, очень хочешь, я тебе запретить не в силах. Но моё мнение ты знаешь.
– Ну, Маш... Ты ведь даже не представляешь, насколько это классные ощущения!
– Нет, нет и ещё раз нет! Ты бы лучше об Алёнке подумал. У неё, между прочим, через неделю забор. Ты, наверное, и забыл уже?
– Да как же, забудешь тут: таблетки, уколы, истерики по десять раз на дню, капризы, – плечи Сашки опустились, он взял буклет и принялся перебирать страницы. – Тут вот в три часа ночи апельсины вдруг срочно понадобились - кто за ними побежал?
– Саш, все через это проходят. А что делать?
Сашка посмотрел на Машу взглядом загнанного зверя, тяжело вздохнул и вперился обратно в буклет.
– В общем, как всё закончится и мы отправим Алёнку в школу – лети куда хочешь, хоть на Марс без скафандра. Но, честно говоря, я бы хотела отправиться с тобой в какое-нибудь тихое место и мило поворковать месяцок-другой. А может быть даже полгодика, – Маша встала со стула, подошла к Сашке со спины и обняла его за пояс. – Как ты на это смотришь? – прошептала она ему на ухо. – Я очень устала, Саш.
Сашка повернулся в кольце её рук, кивком смахнул прядь волос со лба и, внимательно смотря на Машу, ответил:
– А ты знаешь, эта идея мне определённо нравится. Думаю, ещё на два-три месяца отпуска за эту пятилетку я могу рассчитывать. Поэтому, подбирай место и мы обязательно туда съездим. А космос от меня никуда не денется, правда ведь?
– Угу, – Маша уперлась своим лбом в его и закрыла глаза. – Всё ведь будет хорошо, да?
– Да, родная, а как же может быть иначе? – Маша больше почувствовала, чем увидела, как Сашка улыбнулся.
– Мам? Пап? – раздался со стороны двери голос Алёнки. И было в этом голосе что-то такое, что заставило Машин желудок сжаться в комок.
– Да, родная, – Маша медленно повернула голову в сторону дочки, – что-то случилось?
– У меня... У меня кровь идёт, – запинаясь ответила Алёнка. Лицо её бледнело буквально на глазах.
– Ну так заклей пластырем! – Маша услышала Сашкин голос как сквозь вату. Сама она была уже на полпути к дочке. Ноги дрожали, в горле стоял комок, в голове прокручивались разные варианты того, что будет дальше.
– Идиот! Скорую вызывай! Быстро! – выпалила она, подскочив к Алёнке. Подхватив её, начавшую уже оседать на руки, Маша отволокла её к дивану и аккуратно положила. Затем метнулась к шкафу, рванула на себя один из ящиков, заграбастала оттуда несколько полотенец, вернулась к дивану и, осторожно приподняв бёдра дочери, кое-как расстелила полотенца под ней.
– Да, да, Ставропольская, 10, – краем уха услышала она голос мужа. – Что у неё? Маточное кровотечение. Что? Да. Всё верно. Ждём.
– Всё будет хорошо, доча, всё будет хорошо, – Маша дрожащей рукой гладила Алёнку по волосам. – Всё образуется.
– Сказали, что через пять минут прилетят, – выпалил Сашка, появившись в дверях. Лицо у него было бледным, баки смешно топорщились от игравших под ними желваков.
– Иди, вещи пока собери. Ты ведь знаешь, что надо?
– Угу, – Сашка долбанул кулаком по косяку двери и скрылся в коридоре. На дереве осталось красное пятно.