Вопросы благородства среди мертвых людей

– У тебя это входит в привычку, правда? – усмехнулся Дэдшот. Диггл молча смотрел на него. Флойд ненавидел этот взгляд. Диггл мог думать о чем угодно, но остальным приходилось лишь догадываться, что происходит в его голове. Флойд предпочитал смотреть на людей через прицел винтовки, а затем нажимать курок, ему не нравилось копаться в чужих эмоциях и разбираться в том, чего от него хотят живые люди. С мертвыми было всяко проще. Подумав неизвестно о чем, Диггл кивнул не то Флойду, не то своим мыслям, закрыл дверцу автомобиля и ударил по газам. – Хоть бы одежду нормальную оставил! – крикнул вслед удаляющейся машине Дэдшот. Он стоял на пустой из-за перекрытого движения трассе. Позади него, в паре километров, остался штаб АРГУС, а впереди – кто знает, как далеко? – охваченный огнем из-за нападения Уилсона Старлинг-Сити. Тюрьма или умирающий город? Вариантов было всего два. Или можно было свернуть с дороги и без навигации зайти куда-нибудь в лес, остаться без еды и воды, наткнуться на все, что угодно. – Я труп, – стиснул зубы Дэдшот и отправился по дороге к горящему Старлинг-Сити. Это был уже второй раз, когда Диггл вот так бросал его на дороге. Первый – после побега из ГУЛАГа. Точно так же оставил его в тюремной робе посреди гребаного ничего, в чужой стране и без знания языка. Но тогда он смог выжить, выбраться, вернуться в штаты. На самолете АРГУСа. Из одной тюрьмы в другую. Флойд чувствовал себя неудачником, но самым удачливым из всех неудачников. В АРГУСе не приковывали цепями и не обливали холодной водой. В АРГУСе у него была отдельная камера. И жизнь шла своим чередом, только вместо денег за очередное убийство он получал новую фотографию дочери. Коллаж на стене становился все больше, и все были довольны: Флойд, АРГУС, сама Аманда Уоллер. Дэдшот старался не думать о побеге. Куда ему было идти? Чем больше фотографий появлялось в камере, тем отчетливей он видел, как растет девочка на них. Растет красивой, счастливой и без его участия. Нужен ли ей такой отец? Искалеченный одноглазый маньяк, годный лишь на то, чтобы кого-нибудь убить. Когда Зоуи спросит о татуировках на его теле, что он должен ей ответить? Как расскажет ей о потерянном глазе? Он был недостоин ее. Он был недостоин своего имени, которое теперь досталось ей. Лоутон – это она, Зоуи. А он – Дэдшот, киллер, псих, преступник. Флойд умер где-то красиво и благородно, он не сомневался, что мать Зоуи рассказала ей достойную историю, до которой Дэдшот не смог бы додуматься, которая никогда не случилась бы в его жизни. Ночами в АРГУСе он слышал голос в соседней камере. Девчонка, что сидела там, Харли, была совершенно больная, хоть и заявляла постоянно, что она – практикующий психиатр и поможет решить любую проблему. Иногда она разговаривала с ним. Харли слышала о фотографиях в его камере, хотя не видела ни одну. Постоянно расспрашивала Дэдшота о том, как выглядит Зоуи, какая она, что любит. Он никогда не отвечал на эти вопросы. Зато охотно говорил о себе, ему был все равно, что Харли о нем подумает. Она не могла ему навредить. Только спрашивала, хочет ли он умереть. Глупый вопрос для такого «специалиста». Он уже считал себя покойником. Дэдшот догадывался, чего добивалась Харли – предыдущий жилец его камеры покончил с собой, откусив себе язык. Харли иногда вспоминала его: «Бедняга мистер Крок, свихнулся окончательно». Единственное, о чем Дэдшот жалел, шагая по дороге к городу, что не додумался попросить Диггла вернуться в камеру и забрать фотографии. Он бы очень не хотел, чтобы хоть одна из них попала в руки Харли. Диггл бы понял, он бы не отказал. * * * В парализованном городе обосноваться было проще, чем думал Дэдшот. В полуразрушенном и не отстроенном Глэйдсе он нашел себе убежище. Это был многоквартирный дом, два первых подъезда которого были разрушены полностью, а пятый каким-то чудом уцелел в этой взрывной мясорубке. Пары верхних этажей не хватало, нижний был погребен под бетонным крошевом, а вот третий оказался вполне пригодным для жилья. Воды не было, как и электричества, но бывало и хуже. За месяц Дэдшот обзавелся собственным генератором, врезал замки и обустроил неприметный, но вполне удобный лаз-подъем до своего жилища. Найти работу по своему профилю было сложно и невозможно. Из всего арсенала у него остались лишь пушка на запястье и монокль-тепловизор, убить которым можно было, разве что долго и упорно стуча кому-то по виску. На восстановительной стройке не спрашивали документы, поэтому Дэдшот запросто смог устроиться там. – Имя? – сурово спросил его прораб в первый день. – Джон Диггл, – осклабился Дэдшот, а прораб без вопросов внес его в список. Дэдшот не сразу понял, зачем ему все это. Ведь он – мертвец, неживой, не проще ли ускорить процесс и убить себя самому? Он не хотел жить. Но умирать тоже не хотелось. Во всяком случае, не так грустно, дешево и безысходно. Дэдшот хотел умереть красиво и с пользой, а чтобы вернуться в игру, нужно было время, чтобы встать на ноги. Поэтому он ждал. Ходил на стройку каждый день, покупал продукты в ближайшем супермаркете, вечерами слушал дискографию «Битлз», оставшуюся от хозяев квартиры в разрушенном доме. Через какое-то время он понял, что лицо Зоуи стало стираться из его памяти. Черты плавились, смазывались, терялись. Он не знал, хорошо это или плохо для ни обоих. * * * – К тебе пришли, – однажды сказал прораб, хлопнув новоиспеченного Джона Диггла по плечу, и кивнул в сторону ограждения. Настоящий Джон Диггл в черном пальто с иголочки хмуро наблюдал за замешивавшим цемент Дэдшотом. Флойд сплюнул прямо в корыто с раствором и отправился послушать, что же такое увлекательное Диггл собрался ему рассказать. – Ты, похоже, жить без моей рожи не можешь, да, Джон? – Говорят, одноглазые девки в постели самые горячие, – невозмутимо отозвался Диггл. – Шути осторожней. Цемент еще не засох, могу и закатать. Зачем пришел? – Есть работа, – лаконично отозвался Диггл. Дэдшот нахмурился: – За долгом вернулся? – Я тебя на дороге бросил, – напомнил Диггл. – Скорее, я тебе в этот раз должен. – А еще ты мне жизнь спас. Два раза. А я помог тебе сбежать из тюрьмы, но до этого убил твоего брата… – широко ухмыляясь, пустился перечислять Флойд. Диггл его прервал: – Предлагаю обнулить счет. У меня есть работа, ты можешь ее сделать. Не разовая. И стрелять в этот раз на поражение не нужно – легкое и не травматирующее ранение будет кстати. Или ты специализируешься только на головах? – На слабо меня взять решил? – Можешь дальше жить в руинах под моим именем, а можешь согласиться, – пожал плечами Джон. – Два раза предлагать не буду. – У АРГУСа новые пятизвездочные камеры? – АРГУС не в курсе. Будешь работать на Оливера Куина. С этими словами Диггл протянул ему небольшой конверт из бумаги. Флойд открыл его и увидел фотографию, одну из тех, что висели в его камере. Злость захлестнула его. – Не думал, что ты будешь шантажировать меня дочерью. – Это не шантаж, – спокойно отозвался Диггл. – Лайла забрала все вещи из твоей камеры. Я подумал, что ты захочешь их вернуть себе. В конверте лежит адрес, приходи, когда надумаешь. Если не согласишься работать – все равно приходи, заберешь фотографии дочери. И ее адрес. – Ты знаешь, где она? – тихо спросил Флойд. – Да. Он замотал головой: – Не говори мне. Никогда. Впервые на лице Диггла появилась явно читаемая эмоция: удивление. – Это лучшее, что ты можешь для нее сделать – держать меня от нее подальше. У меня свое понятие о том, что будет для нее лучше. Какое-то время они стояли и молчали. Флойд смотрел на фотографию, Диггл терпеливо ждал ответа. – Я должен работать, – наконец, сказал Дэдшот. – Сам понимаешь, цемент и прочие штуки. – А… – Я подумаю. И Диггл ушел, а Флойд вернулся к корыту с цементом. Потому что ему действительно нужно было подумать.