Секреты Сэми

- Ты уверена, что хочешь этого? – спросил Минхо. Он с беспокойством смотрел на Сэми и, казалось, был готов повернуть назад, если бы она только отрицательно покачала головой в ответ. Муж с женой не спешили выходить из машины, припаркованной возле дома семьи Чхве. Ради встречи с родителями мужа Сэми пораньше ушла с работы, а затем долго выбирала себе наряд, колеблясь между черным деловым брючным костюмом и длинным темно-синим льняным платьем, а когда остановилась на последнем, принялась размышлять о прическе. Ее мучения вовремя остановил Минхо, заявив, что господ Чхве и Лим более всего возмутит непунктуальность, нежели неподобающий вид невестки. - Уверена, ты же рядом со мной, - улыбнулась в ответ Сэми. – Будем надеяться, твои родители будут благосклонны если не ко мне, то хотя бы к тебе. Я же, как самый настоящий кризис-менеджер, постараюсь сдержаться и погасить конфликт в зародыше. - Там будет мой отец. - Я знаю. Но мы должны хотя бы попытаться, чтобы потом никто не мог нас обвинить в эгоизме и пренебрежении традициями. Сэми была права, Минхо не мог не согласиться, поэтому, сдержав тяжелый вздох и отогнав плохие предчувствия, вышел из машины. - Добрый вечер, молодой господин, - учтиво произнес дворецкий Ким, пропуская гостей в дом, и обратился к спутнице Минхо: - добро пожаловать, госпожа. Сэми сняла туфли и обула коричневые домашние тапочки, что подал им Ким. Нервно сжимая в руках упакованные в красочную коробку фарфоровые тарелки с винтажными узорами, она пошла рядом с мужем. Дом выглядел так же, как и десять лет назад, все вокруг утопало в помпезной, можно сказать, показной красоте – дорогие напольные вазы вдоль длинного холла, пол которого был выложен паркетом из дуба, люстры из венецианского хрусталя, китайские гобелены из шелка – кэсы – на стенах. Изнутри особняк напоминал музей, по длинным холодным закоулкам которого вместо экскурсоводов бесшумно передвигались слуги. Минхо с Сэми вошли в гостиную, где на широком кожаном диване сидели господин Чхве Юн Кюм и госпожа Лим Сунхи. При виде гостей ни один из них не шелохнулся. - Добрый вечер, отец, мама, - поклонилась Сэми. Не обращая внимания на отсутствие реакции со стороны старших, супруги практически синхронно сложили руки перед собой, сделали поклон, а затем опустились на колени и упали ниц. В абсолютной тишине. Как и подобает невестке, Сэми поднялась и стояла, опустив голову. Вдруг она заметила краем глаза, что госпожа Ли встала с дивана и медленно подходит к ней. - Мама, что вы делаете? – успел выкрикнуть Минхо, но было поздно. На голову Сэми посыпалась соль. Ей казалось, что прошла вечность, прежде чем в миске ее свекрови не осталось ни одной крупинки. - Убирайся из нашего дома! – процедила Лим Сунхи в ухо Сэми. – И чтобы больше ноги твоей здесь не было. Стряхнув с волос и лица соль, которая сыпалась, не переставая, она сказала первое, что пришло на ум: - Конечно, соль вредна для организма. Берегите себя, - еще раз поклонилась и вышла из гостиной. Минхо продолжал стоять на месте и испепелял взглядом обоих родителей. - Что вы вытворяете? Я что вам, мальчишка, чтобы так поступать со мной? – не выдержал он, обращаясь к отцу. - Вон, - произнес председатель Чхве, его тихий голос прозвучал особенно зловеще. – Никчемный подкаблучник. Беги за своей нищенкой. Минуту Минхо колебался, раздумывая над тем, высказать все родителям, что он о них думает, или сдержаться, но неожиданно гнев испарился, его охватила апатия. Слова, полные нетерпения и ненависти, и выражение лиц Чхве Юн Кюм и Лим Сунхи убили желание сопротивляться и достучаться до них. - Так и сделаю, отец. Прощайте, - процедил он сквозь зубы и оставил их одних. - Дорогой, почему ты его не остановил? Почему не сказал, чтобы он развелся? – Лим Сунхи была вне себя от возмущения, она надеялась, что сын получит по заслугам, а «эта женщина», наконец, оставит их семью в покое. - Замолчи, Сунхи, - грубо отрезал председатель. – По-твоему, я должен заниматься подобными делами? Это твоя обязанность! Никакого прока от тебя, ни детей не смогла как следует воспитать, ни соответствовать нашей фамилии не можешь! - Я все сделала, что было в моих силах, - заскулила госпожа Лим, уязвленная замечаниями мужа. - Ничего ты не умеешь, возишься с этой нищебродкой… Зачем ты меня сюда вызвала? Чтобы я еще раз убедился в твоей никчемности? Что ж, я вижу, что ты такая же неуклюжая, как и сорок лет назад. Глаз б мои тебя не видели. Я завтра с утра уеду, больше меня не беспокой по пустякам, поняла? – Чхве Юн Кюм поднялся с дивана и отправился в свой кабинет, не обращая внимания на слезы жены. Госпожа Лим всегда хотела заслужить одобрение супруга, однако, как и всегда, оказывалась у разбитого корыта.

***

- Не плачь, пожалуйста, - Минхо, не раздумывая, отдал бы все на свете ради возможности повернуть время вспять. Он бережно теребил волосы Сэми, чтобы вытряхнуть оттуда поваренную соль. - Зато мы попытались, никто не обвинит нас потом в черствости, да? – всхлипывая, приговаривала Сэми, скорее, для собственного утешения, чем мужу. Нескончаемая соль сыпалась на кожаное кресло его дорогой машины. - Ты зачем это сказала? – спросил неожиданно Минхо. - Что? - Что соль вредна для организма. Что это было? В ответ Сэми звонко рассмеялась, а вскоре к ней присоединился и Минхо. - Я не знаю, это первое, что пришло мне в голову, - еле успокоившись, ответила она. - Ты держалась молодцом, - он провел пальцами по скуле Сэми, вытирая слезы. – Дорогая, посмотри на меня. - Да? Все хорошо, я уже успокоилась. - Нет, - мягко перебил ее Минхо, - я хотел сказать тебе, давай заведем ребенка.

***

В это время другая пара готовилась к аналогичной встрече. Чжинри тряслась как испуганный зайчонок, а Джинки, по ее мнению, даже не проявлял ни толики сочувствия, попеременно подшучивая над нервозностью девушки. - Оппа, прекрати, скажи серьезно, твоей маме понравится эта скатерть? – она бережно погладила большую коробку, где лежал кусок дорогого льна, вышитого вручную где-то в Европе. Подобные подарки можно без стеснения вручать высокопоставленным лицам, а Чхве Чжинри волновалась, что мать Джинки, владелица небольшого ресторана на окраине Сеула, не оценит и швырнет ей в лицо. - Милая, ей все понравится. Не стоит так переживать, это же обычный ужин, тебя никто не заставит прямо сегодня назначать дату свадьбы. Это будет обычное знакомство, представь, что это мои друзья, - мягко уговаривал Джинки. – Ну, все, пошли, они, наверное, заждались. И Чжинри, приободрившись, вошла в дом родителей своего любимого человека. Он не солгал, семья Ли Джинки была добродушна и приветлива: будущая свекровь искренне обрадовалась подарку, что, прижав к груди эксклюзивную вещицу из дорогого салона подруги Солли, известного корейского дизайнера, тепло поблагодарила, не переставая улыбаться, а отец, полноватый мужчина лет 60, в очках в тонкой оправе, как и сын, отпустил несмешную шутку. Девушка была счастлива, впервые она поняла, что значит настоящий семейный очаг, любовь близких, тепло родных стен – этот небольшой дом с добротной мебелью, традиционная еда на столе, смех… она не хотела уходить оттуда. «У тебя шикарные родители», - прошептала Чжинри, а Джинки в ответ весело приподнял брови.

***

Ребенок, он хочет ребенка. Бредовая идея, но упрямый Чхве Минхо продолжал стоять на своем. Сэми приводила здравые, по ее мнению, аргументы, отмечая нестабильность их отношений, возможную негативную реакцию со стороны их семей, все было бесполезно. - Он нас примирит, - отвечал он. – Ребенок окончательно даст всем понять, что мы вместе, и точка. - Для тебя он всего лишь предмет торга? – возмутилась Сэми и, найдя в праведном гневе приемлемую причину не согласиться с радикальным решением мужа, отказалась возвращаться к данной теме. В мысли о семейных проблемах время от времени проникали и рабочие моменты: смета, составленная директором по финансовым вопросам компании, превышала в полтора раза ранее заявленный бюджет, председатель До на днях пообещал выделить дополнительные средства на обновление инфраструктуры «Корал», однако его слова так и остались висеть в воздухе. Сэми два часа пыталась оставить в запланированном списке самое необходимое, вычеркивая пункты, где предусматривалось увеличение объемов социальных пакетов служащих отеля, говорилось о корпоративных вечерах и премиях. Без этого было не обойтись, интересы клиентов всегда были в большем приоритете компании. - Секретарь Ли, вызовите мне директора Со, пожалуйста, - попросила Сэми, позвонив в приемную. - Он уехал в Бангкок, - ответила она, - может, вызвать помощника Хон? Юхи. С ней следовало бы поговорить лично, не будут же они на самом деле вечность избегать друг друга. - Нет, спасибо, я сама к ней зайду, - ответила Сэми, решительно настроившись восстановить пошатнувшуюся дружбу со своей названной сестрицей. Кабинет помощника Хон находился тремя этажами ниже, в дальнем конце длинного коридора. Сэми спустилась на лифте, часы показывали девять вечера, многие двери были закрыты, стук каблуков эхом расходился по ярко освещенному холлу – зловеще и неуютно, как в дешевом фильме ужасов. Звонкий писк остановившегося лифта сильно напугал ее, она остановилась на полпути и обернулась от страха. - Привет! Я что, по привычке попал на другой этаж? – спросил ее не менее удивленный Чо Кюхен. - Нет, я тоже иду к Юхи, - выдохнула с облегчением Сэми. - Неужели вы помирились, наконец? – бывший жених даже не собирался смущаться. Он изменился, стал совершенно чужим, как она могла ревновать его к лучшей подруге? Идиотка. - Нет, а ты мне в этом поможешь сейчас, пойдем, - и Сэми, так же наплевав на чувства такта, схватила Кюхена за руку и буквально потащила его к кабинету Юхи.

***

Совещание, посвященное вопросам покупки фабрики по производству телефонов в Китае, бездумно затягивалось. Минхо надеялся, как обычно, выслушать главного докладчика – директора по стратегическим проектам Чон, задать несколько вопросов и, заручившись, большинством голосов акционеров, дать делу ход, но все шло из рук вон плохо. В понедельник Чхве Юн Кюм созвал экстренное собрание акционеров корпорации «CDG», на котором единственным вопросом обсуждения и согласования стало назначение Чхве Соджина на должность заместителя председателя. Практически старик дал понять остальным, что еще не определился с кандидатурой своего преемника, и предоставил двум представителям семьи Чхве равные возможности и права. Кузен Минхо, Соджин, являлся сыном сестры его отца, высокий, светлокожий, красивый, он до 30 лет буквально слонялся без дела, приковывая к себе пристальное внимание бульварной прессы, а затем вдруг одумался и начал проявлять нездоровый интерес к делам корпорации. Первый проект, доверенный «бывшему селебрити», провалился с треском, вместо критики во время итогового отчета озвучивались неутешительные данные об снизившихся доходах и скандалах, связанных с конфликтами с профсоюзами Сеула. После Соджин на время залег на дно, а сейчас, заручившись поддержкой дяди, беззастенчиво пользовался привилегиями. Минхо умело скрывал раздражение, напустив на себя невозмутимый вид, и внимательно слушал вопросы Чхве Соджина, который критиковал идею директора Чон открыть отделы дизайна и маркетинга в Сеуле, предлагая сделать фабрику самостоятельной единицей с полным производственным циклом. - Директор Чхве, вы же понимаете, что будет сложно найти квалифицированные кадры, которые согласятся отправиться в китайскую глухомань? Или вы рассчитываете найти приличных дизайнеров и маркетологов там? – не выдержал Минхо, сверля взглядом кузена и игнорируя остальных членов совета, которые и не собирались сопротивляться воле председателя Чхве, а послушно, как агнцы, смотрели в рот новоявленному начальнику. - Я уже не директор, а заместитель председателя, прошу не забывать, - заулыбался Соджин. – А если по конкретно заданным вопросам, то отвечу: считаю, что это реально и, главное, дешево… - Изначально мы планировали не сэкономить на сделке, а создать реальную конкуренцию на рынке, заняться производством и других гаджетов, - нетерпеливо перебил его Минхо. - Да, но…- продолжал сладко улыбаться Чхве Соджин. - Что? - Если бы вы в свое время оформили юридически устные соглашения с отцом Чхве Чжинри, то сейчас мы бы не обсуждали эти вопросы, - вставил «шпильку» оппонент. - Хорошо, отложим обсуждение этого проекта до завтра. Директор Чон, подготовьте все расчеты по содержанию офиса в Китае и Корее, сравним и выберем наиболее приемлемый вариант. Есть вопросы? - Нет, - хором ответили акционеры и директора подразделений, вдруг вспомнив, кто здесь правит балом. Чхве Соджин хитро ухмыльнулся, весь его взгляд говорил: «Еще не вечер, я только начал». «Если дело так пойдет и дальше, то отцу придется выбирать, а не играть в кошки-мышки», - вертелась в голове навязчивая мысль, но Минхо отмахнулся от неприятных предчувствий и продолжил изучать сводки, присланные из японских филиалов.

***

Сон Наын сидела как на иголках, нервно поглядывая на неспешно выходивших из кабинета Чхве Минхо директоров подразделений и основных акционеров корпорации. Постепенно шум стих, лифт унес последних посетителей, в приемной стояла благословенная тишина. Вдруг дверь распахнулась, и из главного офиса вышли хмурый Чхве Минхо и секретарь Мун, мужчины буквально молнией пронеслись мимо и исчезли за поворотом. - Секретарь Сон, - Наын испуганно вздрогнула, увидев перед собой свою начальницу Пак. - Да? - Мне нужно привести в порядок кабинет шефа, а ты побудь здесь, никуда не уходи, отвечай на звонки, поняла? – порой секретарь Пак могла выглядеть грозно и навевать страх. - Хорошо, - кивнула Наын, но как только женщина исчезла за дверью офиса, вскочила с места, схватила с «гнезда» радиотелефон и бесшумно прокралась к кабинету секретаря Мун. Несколько дней назад Сон Наын сидела за своим рабочим столом и делала вид, что просматривает важные документы, а вместо этого читала последние сплетни о скандальном разводе популярной актерской четы. Девушка не успела вовремя свернуть страницу сайта, как рядом неожиданно материализовался директор Ко из отдела кадров. - Позвони по этому номеру, срочно, - тихо произнес мужчина, сунув в руку Наын клочок бумаги, и ушел. Девушка долго не думала и позвонила. Наын ждала чего угодно, только не того, что будет разговаривать с супругой председателя Чхве – с «Мисс Арктика», госпожой Лим. - Мне нужно, чтобы ты докладывала, с кем встречается мой сын, кто к нему приезжает, когда и зачем, - не удосужившись поинтересоваться, согласна ли секретарь Сон сотрудничать с ней, властно заявила Лим Сунхи. – А самое главное, добудь мне аудиозаписи протоколов встреч, начиная с июня, поняла? - Да, но… - Что? - Как я это сделаю? Их нам не дают, все записи делает секретарь Мун, он их хранит у себя в кабинете, в своем компьютере, - вполголоса заговорила Наын, стараясь не привлекать к себе внимание секретаря Пак. - Думаешь, я не знаю об этом? Если не хочешь вылететь с работы, ты мне достанешь все, что я попрошу. А если мне понравится твоя работа, получишь вознаграждение. Надеюсь, тебе не надо напоминать, что этот разговор должен остаться между нами? - Нет, я все поняла, госпожа… - Наын хотела добавить еще что-то, но собеседница прервала разговор. Размер первой «премии», полученной за фотографии жены Чхве Минхо и сведения о встрече шефа с китайскими бизнесменами, приятно удивил девушку и добавил энтузиазма, она теперь была серьёзно настроена вести слежку. В спешке секретарь Мун не успел выключить рабочий компьютер, от радости Наын едва не захихикала, она прикрыла дверь кабинета, вставила флеш-карту и скопировала все имеющиеся документы в папке «Чхве Минхо».

***

Время с Джинки пролетало стремительно, часы бежали как минуты, что Чжинри едва успевала насладиться ими и впитать в себя, чтобы позже перебирать их в памяти, заново переживая. Вечером, дождавшись окончания деловых переговоров с представителями известной косметической компании по вопросам рекламы, она помчалась в родительский дом своего любимого, где ее ждала мама Джинки. Солли, забыв о глупых страхах и неуверенности, искренне делилась теплом своего доброго сердца с новыми «родственниками», семья Ли, этот дом казался девушке средоточием стабильности, счастья и любви. Джинки смешно обижался, что Чжинри увлеклась имиджем невестки, больше вживаясь в роль дочери, в ответ она вместе с его матерью корчила рожицу и почти в один голос с ней строго заявляла: «Не ревнуй, тебе тоже оставим место в сердце». И заявление светской львицы научиться заготавливать кимчи было воспринято с не меньшим ужасом – вполне настоящим. - Вас ожидают в гостиной, - сообщила горничная, когда Солли зашла в дом, часы показывали первый час утра. - Кто? – испуганно спросила она. - Ваша мать. Недоумевая, что могло произойти, Чжинри прошла в гостиную. Ее мать сидела в кресле и держала в руках книгу, но не читала, а, казалось, задумалась о чем-то тревожном. - Мама? – Солли дотронулась до ее руки. - Ах, ты пришла? – встрепенулась женщина. - Садись, нам надо поговорить. - Все хорошо? - Да, все в порядке. Чхве Чжинри, - обратилась мать. Девушка знала, что значит этот официальный тон, и у нее от плохого предчувствия похолодело внутри. – Я тебя никогда ни о чем не просила, так? - начала она. - Да. - Мы с твоим отцом всегда закрывали глаза на твои шалости, так? - Что ты имеешь в виду под «шалостями»? – Чжинри любила своих родителей, которые холили и лелеяли ее, с детства потакали всем ее прихотям, ни разу не повышали голоса на нее и не критиковали за неудачи. - О твоих романах, публичных выходах, - мать улыбнулась, вспомнив, как дочь пряталась в доме подруги, когда в газетах появились новости о начале ее отношений с бейсболистом. – Мы даже согласились на твой брак с Чхве Минхо, решив, что раз ты его любишь, то будешь счастлива. - К чему ты все это говоришь, мама? - Твой отец хочет, чтобы ты вышла замуж. - Но… - встрепенулась Чжинри, решив признаться матери, умолять дать ей еще одну возможность найти свое счастье. - Нет, выслушай меня сначала, дочь, - женщина отложила книгу и присела возле Солли на диван. – Я все знаю о твоем новом увлечении, моя вина, что не стала вмешиваться и дала этим событиям далеко зайти, но ты же понимаешь, что у вас нет будущего, да? Чжинри, ты же не думала, что мы и дальше позволим тебе видеться с этим адвокатом? - Мама, вы его не знаете, он хороший, оппа – лучший на свете, - девушка схватила мать за руку, прося о поддержке. - Это к лучшему, если он - порядочный человек, и не станет тебя преследовать или шантажировать. Если нет, то мы готовы откупиться, главное, порви все связи с ним. - Мама! Я не хочу! - Чхве Чжинри, я уже сказала тебе, все, никаких детских шалостей, сегодня начинается твоя взрослая жизнь. Прекрати плакать и послушай, твои слезы и протесты ничего не изменят, - мать говорила мягко, не обращая внимания на несчастный вид единственной дочери. – Я уверена, что ты не ответишь нам черной неблагодарностью и не сбежишь к своему адвокату. Ты же не хочешь потом прозябать в нищете, ваша так называемая любовь быстро улетучится, где-то через пару месяцев. Чжинри, опомнись, приди в себя, где та яркая и уверенная в себе девочка? А? - Я его люблю, - не унималась Солли, надеясь растопить сердце матери слезами. - Хорошо, храни свою любовь, воспоминания о ней, идеализируй, но не порти жизнь ни себе, ни ему! В любом случае мы уже все решили и договорились со стороной твоего жениха, ты выйдешь замуж. Это не обсуждается, хватит уже, пора взрослеть и брать на себя ответственность. Слова матери о долге, совести и даже наследстве тонули в пучине отчаяния, но Солли понимала в глубине души, что не в силах дать отпор, решиться на безумный поступок и сбежать, она покорится. «В самом деле, какой же дочерью я буду, если откажу родителям в их единственной просьбе?» - успокаивала она себя. -… ты не хочешь узнать, кто твой жених? – голос матери был на удивление веселым, похоже, она заметила, что Чжинри капитулировала. - Нет, мне все равно, делайте, что хотите, мама, - ответила Солли, медленно поднялась с дивана и вышла из гостиной. Она теперь больше не увидит эти карие глаза, светящиеся смехом и добротой, не попробует изумительно нежный «камджа салад» за ужином с семьей Ли, и ради чего? Комфорта, страха потерять «положение в обществе», конечно, ведь она – трусиха.