Метель

      Наверно, впервые в жизни мне не хотелось как можно скорее свалить с дежурства домой. Днем сильно похолодало: ударил мороз аж в пятнадцать градусов! Люси рассказывала, что в России столбик термометра опускается еще ниже. Как русские выживают в такой мерзлоте?       К ночи случился климатический контраст: на улице бушевала метель. Для Бостона не в новинку – зимой у нас всегда ветрено и много снега. Если бы я умел выражаться художественным языком, то описал бы разгул стихии поподробнее, как в книгах. Но подобным талантом не владею, что обидно.       С Уотсон мы поговорили о работе совсем немного. Ибо напарница начала засыпать, отчего ее локоть соскользнул со стола, и англичанка мгновенно проснулась, однако не взбодрилась. Так бы мы и сидели, как сонные мухи, если бы у Беатрикс не зазвонил сотовый. О, ну конечно, это Макфри – наш коллега из другого участка. Уотсон зарделась, но выйти из кабинета не пожелала, намекая приглушенной беседой, что выйти нужно мне. Ладно, оставлю влюбленных наедине. В другой день я бы черта с два ушел — ей же позвонили, пусть и треплется, где угодно, чтобы не подслушивали, как англичанка любезничает с Йеном. Но сегодня у меня было умиротворенное настроение без нервов и раздражения. Тому причина пара прекрасных выходных, которые стерли негатив за целый год. Два дня меня никто не трогал – это ли не высшее счастье для полицейского?       За все время, пока длилось наше дежурство, стационарный телефон ни разу не звонил: скорее всего, вообще не работал из-за экстремальных погодных условий. Интернет ловил отвратительно, и от идеи посмотреть фильм пришлось отказаться – чокнешься ждать, когда отметка загрузки проползет хотя бы пару миллиметров. Мой айфон разрядился от постоянного прослушивания ABBA, а зарядное устройство где-то потерялось. До этого искать было лень. Сейчас, когда скука прогрессировала, я решил прогуляться по кабинетам, заглянуть в зал совещаний и даже в допросную – вдруг зарядка обнаружится там? Надо было умудриться упустить ее из вида! Мда уж…       Без должного благоговения от обиталища нашего шефа Джонса, к тому же дверь в его кабинет призывно открыта, я зашел к начальству. Уж мне-то шарить по чужим папкам абсолютно привычно. Самое ценное и важное находилось в сейфах, куда мне не всегда удавалось сунуться. Ладно, оставим на время эти махинации. Зарядки у Джонса не обнаружилось, да и с чего ей тут быть? Хотя учитывая мою нынешнюю халатность… Зато в большом пивном бокале цветными обертками провокационно пестрели карамельки. Джонс грешен поеданием сладостей, в чем я с ним полностью солидарен. Глюкоза питает мозг, а он нам, копам, необходим, как воздух. Стащив пару конфет (потом еще три штуки), я деловито перебрал бумаги: заявление на отпуск криминалиста Дрейка, договор на поставку питьевой воды, жалоба некой Хизер Томпсон на соседей-дебоширов и прочая ненужная мне ерунда. «Блин, я уже автоматически «просеиваю» документы», – одернул я себя и аккуратно сложил макулатуру в том же порядке.       Либо зарядка провалилась сквозь землю, либо находилась в нашем с Уотсон кабинете, где царила полнейшая разруха. И, честно говоря, приступать к разбору завалов мы не горели желанием. Похоже, традиционный страх мужчины перед грандиозной уборкой (то есть мой) передался и Беатрикс – она с ужасом взирала на последствия рухнувших полок в шкафу, не выдержавших груза папок и тяжелых кубков, будто их из свинца отливали, за победы в волейболе. Каждое утро мы с трудом переступали через гору барахла, кое-как пробирались к столу и обменивались несколькими фразами:       – Ну что, сегодня разберем или завтра?       – Эм… Завтра.       – Тоже так думаю.       После чего занимались делами. Конечно, Джонс, будучи строгим и суровым начальником (или играя в него – не знаю), страшно ругался, глядя на свалку, грозил увольнением, кричал Рокси, чтобы та помогла с разгребанием. Секретарша вежливо, но твердо отнекивалась: «Это же не моя работа, я не уборщица». Словом, шеф бессильно злился, мы покаянно молчали, а завал никуда не исчезал. Все-таки надо его разобрать. Завтра.       Кстати, стол Рокси – единственное место, где я еще не рылся в поисках сволочной зарядки. Так и есть, она лежала около компьютера на желтом стикере. Надпись на клейком листке заставила меня усмехнуться: «Нашла в столовой (нормально. Что зарядка там делала? Ела?). Теряй ее снова – я обязательно найду» и нарисованное сердечко. Вот же упертая девушка! Изыщет тысячу способов, чтобы показать мне, какая она умница.       Угу, и умница, и красавица, и лицо участка, как говорит Джонс. По-моему, Рокси больше подходит титул «Мисс грудь и остальная фигура», которая очень даже хороша. Вспоминая ночи, когда секретарше удавалось затащить меня в постель, я по очереди выдвинул ящики ее стола. Никакого компромата, а я-то надеялся наткнуться на личный дневник, исписанный переживаниями или, наоборот, коварными планами по моему совращению. Впрочем, ничего нового я бы не узнал – поведение Рокси красноречивее любых слов.       Похоже, болтология Уотсон и Макфри затянулась: воркование напарницы не прекращалось, поэтому я расположился во владениях Рокси. Рассуждения о секретарше повлекли за собой вопрос: как я к ней отношусь? Кто она для меня? Если раньше по пьяни или после недолгих уговоров (Рокси умеет убеждать – проверено на себе) мы могли запросто переспать (без дальнейших обязательств, к моей радости), то, как только я стал встречаться с Люси, свидания с Рокси практически сошли на нет. Она страшно дулась, пыталась вызнать, кто та девушка, которую я предпочел ей. И тут начиналась проблема: мне не хотелось обижать Рокси и не хотелось изменять Люси. Потому что вторую я люблю. А первую? Хм… Фак, зачем я взялся за анализ этих взаимоотношений?!       Куда проще делить людей на четкие критерии без подтекста: «нравятся» – «не нравятся» – «нейтралитет».       Например, я обожаю свою младшую сестру Кимберли. Пусть она немного рассеяна, может, не предупреждая, притащить мне домой кошку, неожиданно укатить с подругами в соседний город, забыв сообщить о поездке заранее, когда я уже чуть ли не морги обзванивал и поднимал на уши всю бостонскую полицию. А сестричка, оказывается, оставила телефон в машине и унеслась за покупками в компании таких же ветреных девиц. Самое главное, что Ким – добрая, чем компенсирует свои недостатки.       Но есть один неприятный факт: ее бойфренд. Вот кто меня коробил в данном статусе. Неужели Браун не мог подцепить себе какую-нибудь тупую размалеванную курицу с расписными длиннющими ногтями в брендовых шмотках и с лилипутской псиной в сумке? Эти модные «красавицы» вились вокруг Рэдклиффа, как мотыльки у костра. Ни о какой любви или деньгах (которых у банкира те же куры не клевали, давясь долларами) тут речи ни шло: банальный пафос тусить с влиятельным человеком. А он отмахнулся от назойливой мошкары и привязался к обыкновенной, безгламурной Кимберли. Она же, легкомысленная глупышка, повелась на ухаживания и сверкающие улыбки. Оба с пеной у рта заверяли, что у них все серьезно и исключительно по любви. Думаю, Браун так поступил мне назло. Сомневаюсь в его искренних чувствах. Эта настолько хитрая и изворотливая скотина просчитывает свои действия на сто ходов вперед. Рэдклифф никогда ничего не делает просто так, везде ищет выгоду – денежную и моральную, чтобы ему было хорошо. По его мнению, остальные люди обязаны удовлетворять его капризы. Хотя чего я на него взъелся? Сам далеко не подарок, скорее, неприятный сюрприз. Но обдурить сестру я ему не позволю.       Было же у меня хорошее настроение, на фиг я подумал о Брауне?! Нужно выкинуть его из головы, закрыть глаза и расслабиться…       – У тебя хороший голос, – вдруг произнесла Уотсон. Я и не заметил, что она закончила телефонный разговор и тихо подкралась ко мне. Видимо, забывшись, я напел пару строчек.       – На преступников ору тоже музыкально?       – Ох, Крис, нет бы сказал спасибо за комплимент. А ты…       Все ясно – напарница во власти романтики, даже укорила меня без сарказма. Взгляд мечтательный, щеки розовые – Макфри постарался, ну-ну. В принципе, они неплохо смотрятся вместе.       Беатрикс вернулась в кабинет, я же продолжил рисовать психологические портреты моих близких. Стоп! Брауна из них долой. Или нет? Или да? Если да, то намечается двойное дно нашей с ним то ли дружбы, то ли взаимовыгодного сотрудничества. Лично мне он ничего плохого не сделал (кроме давнишнего шантажа), опекает Ким, учитывая, что в детстве мы были лишены заботы (правда, после смерти родителей нас взяла к себе бездетная тетя по материнской линии). Но его поганые намеки… Когда-нибудь я не выдержу, и Браун получит столько матов, сколько он в жизни не слышал. Однажды, когда Рэдклифф изрядно разозлил меня, мне приснился жутковатый сон, похожий на триллер. Ангарное мрачное помещение, тусклый свет лампочек, в воздухе напряжение, решимость и буквально грамм сомнения – может, не стоит?.. Но я беру пистолет (понятия не имею, откуда он – не табельный, точно), и иду по коридору. Наконец, добираюсь до нужной мне комнаты и стреляю. Нет нужды уточнять, в кого. Проснулся я резко, будто из омута вынырнул, а в душе ощущение чего-то утраченного. Бред полный!       Так, хватит выкапывать смысл. Толку от выяснения, кто мы друг другу, все равно не будет.       А метель, кстати, прекратилась.