Возьми моё сердце, возьми мою душу...

Когда Маша кинула тело ищейки к ногам, опешивших от такого, Кроули и сказочников, у меня невольно вырвался смешок. Я вообще в последнее время веду себя ещё более нелогично, чем раньше. Наверное это из-за гормонов. Шут красноречиво обрисовал, что он думает о Короле, когда узнал, что тот даже не собирался ему говорить о моей второй личине. После скандала, который прекратился только из-за того, что я вдруг расплакалась. Сама не понимаю почему, но когда Шут начал кричать на Короля, мне ужасно захотелось расплакаться. Что я собственно и сделала. Вокруг меня тут же начала кружить вся эта невероятная четвёрка, в лице Кроули, Маши, Короля и Шута, пытаясь успокоить меня. Скажу сразу, у них нихуя не получилось. Я пыталась понять из-за чего я плачу, но потом вспоминала, что причин-то собственно дохуя и больше, и начинала рыдать ещё сильнее. Грёбанные гормоны. Кроули не выдержал и начал кому-то звонить, требуя, цитирую: «Тащить свою тощую ведьмовскую задницу сюда!». А мне от его крика хотелось рыдать не переставая. Как вы понимаете, именно этим я и занималась. Неожиданно в дверь позвонили и я даже на секунду затихла, но потом вспомнив, что я беременна, что я скоро должна выйти замуж, что не так давно на меня напало моё собственное отражение, что на меня охотится какой-то колдун, что я несколько часов назад убила себе подобное существо и что мои волосы каштановые, а не рыжие – я снова начала рыдать, ещё сильнее чем до этого. Кроули взвыл и пошёл открывать. Через несколько минут, в комнату вошли (Кто бы вы думали?), Таня, Софи и Кот(?). Котяра важно запрыгнул на диван, садясь рядом со мной, и с умным видом выдал: - «Обычное нервное перенапряжение, просто из-за бурлящих гормонов оно усилилось». Мне было глубоко посрать, что мяукало это мохнатое чмо, я тупо сгребла его в охапку и, прижав к себе, продолжила свою истерику. Котяра начал возмущаться и вырываться, но из моей хватки ещё никто не выбирался. - «Я же не плюшевый, полоумная ты ведьма, пусти!» - орало это жевотное. Чем явно веселило Шута, которой уткнулся в плечо Короля и бесшумно ржал, от чего его плечи содрогались, а бубенчики на колпаке еле слышно звенели. Я, как не совсем человек и не совсем адекватный, отпустила котяшку и, с криками: - «А тебя я буду звать Бубенчиком!», притянула Шута к себе за шею и, уткнувшись ему в ключицу, продолжила плакать. «Бубенчик» сначала порядком охренел, но потом, тяжело вздохнув, обнял меня в ответ. Нихерасе! Видимо что-то в лесу сдохло. А, бля, ну да. Теперь уже ржал Король, притом с таким упоением, что мне аж плакать расхотелось. И, не контролируя себя, я начала ржать, как упоротый конь, всё так же обнимая моего «Бубенчика», который тоже начал ржать. Все остальные же просто пребывали в ахуе. Ну, адекват – не наш формат. Щито поделать, как говорится. Мы проржали ещё минуты три, всё это время с нас не сводили ахуевших взглядов. Ну и похер. - «Ахах, так всё. Все успокоились. Так, девушки на кухню, все остальные за мной в подвал», - отойдя от истерики, произнёс Король. - «Бабам место на кухне!» - заорала я и, схватив Таньку и Машку за руки, потащила их на кухню, под громкий ржач Короля и Шута. Софи, мелкими перебежками, отправилась за нами. Маша и Софа делали чай на каких-то травах, а я снова с головой окунулась в депрессняк. Снова хотелось плакать. Таня сидела рядом и я решила отвлечься и поговорить с ней: - «Могла хотя бы попрощаться». - «Я просто не успела, всё так быстро произошло». - «Не убедительная отмазка. Могла хотя бы записку оставить. Спирин совсем расклеился, мы его еле в Москву выпроводили, чтоб он отвлёкся от мысли, что его кинула сучная малолетка», - спокойно выдала я. Клементьева посмотрела на меня так, будто я убила её хомячка. Да, рубить с плеча – это обо мне. - «И не смотри на меня глазами покемона-убийцы. Я лишь обрисовала ситуацию, так как я её вижу». - «Умеешь ты обрисовать», - зло ответила Таня. - «Ну так, талант!» - гордо ответила я, попивая чаёк. Таня прищурилась, но ничего не ответила, остальные девушки молча пили чай, иногда переглядываясь. Как будто общались мысленно, хотя может так и было. Внезапно тишину разрезал пронзительный вопль и, стоящая на столе хрустальная ваза, разлетелась на осколки, мы все инстинктивно закрыли головы руками и пригнулись. Снова повисла какая-то гнетущая тишина. Мне стало страшно…