Женщины эпохи воюющих провинций

Ветер медленно срывал с деревьев последние листья, и холод пробирал до самого сердца. Последние птицы пели свои последние песни на сегодня. Измученные долгой дорогой Нохимэ, находящаяся в бегах после смерти мужа и отца, и ее спутница Окуни вышли на опушку леса. - Нохимэ-сама, предлагаю остановится здесь на ночь, все равно, далеко мы сегодня больше не зайдем. - сказала Окуни, окидывая взглядом опушку, - Место здесь неплохое, и вряд-ли будет что-то лучше. - Нет, Окуни, нам опасно останавливаться так близко от замка. Скорей всего за нами уже идут по пятам. - Но ведь, так или иначе, за то время, которое мы будем пробираться сквозь лес далеко не зайдем. Уж лучше раньше встать... - Хорошо. Возможно, ты права. Нужно разжечь костер. Остались ли у нас какие-то припасы? - Боюсь, что нет. - Черт... - Ничего, завтра дойдем до деревни, возможно, что-то купим у крестьян, у нас еще есть деньги. - Ох, Окуни... С каждым днем я все больше и больше жалею, что согласилась на план моего мужа, Нобунаги, и бежала... Лучше уж я бы приняла смерть вместе с мужем... - Принимать смерть — удел самураев, а не их жен. Ведь так он всегда говорил? - А я никогда не соглашалась... Отец воспитывал меня в лучших традициях рода... Учил манер... Учил драться... Учил чести... И что? Где я теперь? В каком-то лесу, в бегах, каждый миг оборачиваюсь в страхе увидеть Акечи Мицухиде... Мне кажется, что я предала их... И мужа и отца... И это мое наказание... Где-то сзади треснул сук и Нохимэ с ужасом обернулась... Но нет... наверно лишь белка... - А ведь так многого ли он хотел? - Нохимэ смотрела в никуда. - Лишь единства для всей Японии и спокойной жизни для своей семьи... Или нет?.. Или он хотел власти, титула сёгуна и денег?.. Нет, я никогда в это не поверю. Нобунага был слишком силен, чтоб желать лишь власти. Скажи, Окуни, мог ли человек, собравший под своим знаменем все земли центральной Японии, проводивший столь революционные реформы быть алчным? - Нохимэ-сама, не забывайте, что Ода Нобунага никогда не считался ни с сёгуном или императором, ни с буддистскими общинами. Сотрудничал с португальцами и иезуитами... Сжог Энряку-дзи... - И в этом была его сила... Да, он никогда не признавал любую власть, кроме своей, но всегда нанимал лишь профессионалов, невзирая на социальное положение. Сотрудничество с южными варварами? Но так он сумел поднять количество аркебуз в своей армии до 10 000! Разбив ими армии Такеда и Асакура... Мой любимый «большой дурак из Овари»... И он ошибся лишь единожды... Доверившись Акечи... - Пусть будет так, Нохимэ-сама. Я пойду, наберу дров, скоро станет совсем темно. - Хорошо. Окуни поднялась и направилась вглубь леса. Совсем скоро густые ветви деревьев скрыли ее из виду. Нохиме тоже встала, сняла с себя плащ и, расстелив его на земле, села поверху(?). Она была где-то далеко... Со своим мужем. Как ни странно, она последнее время все сильней и сильней чувствовала его присутствие... А сейчас, так ей казалось, что обернись она — обязательно увидит его в плоти. Нохимэ отогнала от себе это странное чувство, ничего хорошего оно не сулило. Она опрокинула голову назад и вдохнула холодный вечерний воздух. Где-то в кустах что-то опять треснуло. Нохимэ посмотрела туда... Из лесу, с мечем наперевес, вышла довольно странно одетая девушка. Нохимэ поднялась, взявшись одной рукой за катану, висевшую у нее на поясе. Девушка подошла ближе. - Кто ты? - кинула она с вызовом. - Тебе нет дела до моего имени, но я снизойду и назовусь. Я — леди Азучи. - Мицухидэ-сан предупреждал меня, что ты можешь назваться этим именем. Поэтому я полагаю, что ты и есть Нохимэ, дочь Сайто Досана и жена Оды Нобунаги. - девушка подошла еще чуть-чуть. - Коль ты столь осведомлена моей личностью, позволь поинтересоваться твоей. - Нохимэ немного отступила. - Ну что же, пожалуй я скажу. Мое имя — Кайхимэ. Я дочь Нариты Удзинаги. Меня нанял Акечи Мицухиде, чтоб тебя убить. - Ах, все становиться на свои места. Эта собака нанимает себе подобную, чтоб та выполнила роботу, которая ему не по силам. - Кайхимэ хмыкнула на эти слова. - И как? Много он тебе платит? Или может вы любовники? Хотя нет, такой благочестивый самурай, как Мицухидэ, может спать лишь с юношами. - Сказала жена Нобунаги... - О, наверное ты имеешь в виду отношения моего мужа и Ранмару Мори? Позволь тебя заверить, что наверное именно позавидовав этому Мицухиде атаковал их при Хонно-дзи. - Что, не можешь наговориться перед смертью? - Ты ошибаешься, сегодня я не умру. - А это мы посмотрим... С боевым кличем кинулась Кайхимэ вперед. Она замахнулась мечем и ударила Нохимэ сверху вниз, но та успела блокировать. Удар, еще удар, и еще... Кайхимэ дралась, словно сумасшедшая, так, словно, не деньги, а личная месть руководили ею. Страшные крики вырывались у нее изо рта, а меч сверкал в легком лунном свете чем-то синим... Упорству ее не было предела и Нохиме медленно, с каждым ударом, отступала назад. Шаг за шагом отступала к своей смерти... Она знала это. Но у нее больше не было сил бороться. Нет, не долгая дорога, не бессонные ночи, не голодные дни вымотали ее, а смерть, идущая у нее по пятам. Она неторопливо, день за днем, человек за человеком, догоняла Нохимэ, то и дело пытающуюся убежать... И наконец-то догнала в лице этой девушки... Кайхимэ выбила катану из рук Нохимэ. Та не успела ничего подумать, не успела увернуться... Она лишь почувствовала, как что то холодное вонзилось в левый бок. Почему-то Нохимэ не было больно, просто страшно. Они стояли, почти обнявшись, меч Кайхимэ был рядом... Нохимэ посмотрела на него, потом на лицо противницы, ее глаза были закрыты, потом на свой бок, из него торчала рукоятка маленького вакидзаси... - Черт, мое любимое кимоно, - сказа Нохимэ с каким-то странным смешком смертника, - из-за тебя оно теперь порвано и все в крови... - Тебя действительно сейчас это волнует?.. - Да... - Нохимэ задумалась. - Да. Она опустила голову на плечо противницы. Она попыталась вспомнить, как же зовут ее смерть... - Назови свое имя еще раз, пожалуйста... - тихо сказала Нохимэ. - Я — Кайхимэ, дочь Нариты Удзинаги. - Кайхимэ... Дочь Нариты Удзинаги... - как бы обдумывая, сказала Нохимэ. - Знаешь, передай Мицухидэ, что он сволочь... Девушка ничего не ответила. Она с силой вынула меч и отступила. Острая боль пронзила все тело Нохимэ и с воплем та упала на колени, зажимая рану. Теперь она поняла — это конец. Конец всего. - Нохимэ!!! - раздался крик где-то на краю опушки... Нохимэ обернулась. В ее глазах все плыло. Темный силуэт быстро приближался к ней. - Нобунага?.. - тихо сказала она и уже мертвая упала лицом в траву... Окуни бросилась к своей госпоже. - Нохимэ-сама!!! Нет! Нет, - она присела рядом. Ее руки потянулись к телу Нохимэ, но в последний момент Окуни отдернула их в каком-то непонятном брезгливо-испуганом порыве. - Этого не может быть... - Кто ты? - холодно спросила Кайхимэ. Окуни подняла на нее глаза, наполненные смесью удивления и печали. - Я?.. Я — Окуни... А это... Это ты сделала? Зачем?.. - Не твоего ума дело. Мицухиде-сан не упоминал о тебе, значит ты — не моя жертва. Можешь жить и дальше, - Кайхимэ присела возле тела и вытерла вакидзаси о полы кимоно Нохимэ. Окуни взвизгнула, прикрыв рот руками, испугано посмотрела на нее. Кайхимэ поднялась, окинув взглядом сложившуюся картину она лишь хмыкнула, развернулась и не торопясь зашагала в тьму. - Стой!!! - Заорала Окуни, вскакивая. - А? Чего тебе? - Кайхимэ обернулась. - Я не могу тебя отпустить! - с нелепой решимостью крикнула Окуни, но тут же сошла почти на шепот. - Я... Я должна что-то сделать... Кайхимэ рассмеялась. Она полностью обернулась и медленно пошла назад. - Это была твоя госпожа? - Она остановилась. - Д-да... - Тогда я знаю, что ты должна сделать, - она бросила вакидзаси к ногам Окуни и та трясущимися руками подняла его. - Я поняла. Кайхимэ кивнула и ушла. Больше их пути не пересекались. Окуни еще долго сидела с мечем в руках... Через две недели было найдено тело дочери даймё, жены даймё, Леди Мино, славной Нохимэ. А к храму Изумо прибилась молчаливая испуганная девочка, позднее прославившаяся под немного другим именем... Но это уже иная история...