Плохой-хороший Алекс

Марти всегда искренне убеждал себя, что Алекс хороший. Хороший друг, хороший сосед по вольеру, хороший спутник в приключениях. Однако, с самого детства, когда Алекса, еще будучи забавным активным львенком, привезли в зоопарк Центрального парка, маленький зебреныш невзлюбил его. Львенок с самого начала был выскочкой, что полосатому категорически не понравилось. И годами спустя, пусть даже и сам лев становился все мягче и лояльней к своим друзьям и ситуациям, в которые влипала вся великолепная четверка, неприязнь после первого впечатления от будущей звезды Нью-Йорка у Марти все-таки осталась. "Большая, хорошая киса" - говорили приходящие на ежедневные представления со львом детишки. "Забавный харизматичный кошак" - вторили людям друзья зебры. "Будущий мудрый вожак" - с гордостью говорили родители Алекса и другие обитатели заповедника. И пусть сам Алекс всегда искренне просил прощения за свои деяния у друзей, Марти так и не стал считать его хорошим, ведь плохих черт в его характере было много. Определенно. За что его любить? За его характер? Невозможно. За время, проведенное на Мадагаскаре, изнеженный кошак только и делал, что ныл, а под конец и вовсе слетел с катушек. Успокоиться более-менее "психованный лев", как назвал его однажды Шкипер, смог только в Африке, да и то, только после того, как умудрился наломать дров. За его ослепительную искреннюю улыбку, с которой у него получалось обворожить всех, кто встречался друзьям на пути, но порой до одури идиотскую и неуместную? За забавно сверкающие синие глаза, которые когда-то в результате поблескивали сумашествием? Глупо звучит. За его... Лапы? Мягкие и надежные, которыми Алекс не раз спасал полосатую задницу из неприятностей, в том числе и тех, что устроил сам, но все же... - Эй, ты чего щекочешь мне нос? Марти, до этого помотавший головой в отрицании собственным же мыслям, вздрогнул. Те самые теплые лапы, обнимающие полосатое тело, стали обнимать крепче - Алекс, мирно посапывающий несколько мгновений ранее в обнимку с Марти, проснулся. - Задумался, - повернув, насколько мог, голову назад, ко льву, зебр чуть улыбнулся. В ответ на эту улыбку, Алекс с довольным видом подтянул Марти поближе и провел влажным носом по полосатой шее, зарываясь в жесткую гриву. - Вот оно что. Пофилософствовать решил? - проведя кончиком хвоста по округлому зебриному бедру, продолжил лев. - Что-то вроде того, - лениво отозвался Марти, обмякая в бережных, заботливых объятиях и закрывая глаза. Алекс, заметив это, ухмыльнулся себе под нос, отчего довольно затопорщились усы, и снова устроил лохматую голову на черно-белом боку, начиная хаотично оглаживать тело зебры, мягко проводя теплыми подушечками мохнатых пальцев по полоскам. Марти же, млеющий под ненавязчивыми ласками, все размышлял о том как, не смотря ни на что, умудрился сдружиться с этой наглой мордой, а в конце-концов еще и влюбиться. Улыбнувшись своим мыслям, зебр наконец развернулся к своему кошаку и сжал его мохнатые щеки с обеих сторон копытами, подтягивая поближе к себе. - Знаешь... - Ммм? - неохотно оторвавшись от своего занятия, лев поднял глаза. Марти, ухмыльнувшись, подтянул усатую морду к своей. - Ты плохая киса, Алекс. "Во всем есть свои плюсы," - подытожил зебр про себя, видя расползающуюся от его слов, широкую и хитрую улыбку льва. Теперь впереди была долгая, интересная и бесспорно горячая африканская ночь.