Зеркало

Леви Аккерман. Капрал Развед-отряда, один из сильнейших борцов с титанами, имеет собственный Элитный отряд. Большинство восхищалось им, были даже подражатели, и естественно были те, кто недолюбливал парня. Но неприязнь они свою старались не показывать. Боялись. А еще больше его стали бояться, когда он, на глазах сотен людей, жестоко избил, а за тем взял в под присмотр паренька, который мог превращаться в титана. И именно из-за этого, что капрал все время был один. Да, у него были приятели... Хотя нет. Не приятели. Приближенные. Люди, которым он позволял находится в своем обществе и даже общаться, и ближе подпускать кого-либо к себе он не хотел. Но иногда приходилось. Ради работы и не более. С самого детства он никого не подпускал к себе, был один. А брезгливость и стремление навести везде идеальный порядок – не прибавляли капралу популярности. И даже годы, проведенные в Развед-отряде, где иногда приходилось налаживать кратковременный контакт со своей командой, а позже и со своим отрядом, не прибавили ему общительности. Он был один. И сейчас, в старой, уже не пыльной, библиотеке, он тоже был один. И дрочил на свое отражение в зеркале. Аккерман уже не помнил, когда и из-за чего у него появилась такая мания к своему телу. Почему-то каждый раз, когда он видел свое отражение – он возбуждался. И не обязательно было раздеваться, достаточно просто мимоходом заглянуть в маленькое, едва вмещающее в себя и половину лица, зеркальце. И если такое происходило – то капрала некоторое время никто не видел. Парень еще все время удивлялся – почему это никто не сопоставил его исчезновения и не догадался в чем проблема. Но сейчас ему было не до этого. Его больше волновал невероятной красоты парень, отражающийся в высоком двухметровом зеркале. Черные, как смоль, короткие волосы обрамляли худое лицо. Мокрые пряди прилипли к вспотевшему лбу, завивались от влаги на затылке. Рельефная грудь тяжело вздымалась от немного хриплого, тяжелого дыхания, стройные ноги дрожали, норовясь в любой момент подкоситься. Одна рука крепко держалась за узорчатую раму зеркала, придавая равновесия, вторая же энергично двигалась по твердому, истекающему смазкой члену. Аккерман не мог отвести взгляд серых, замутненных пеленой страсти и наслаждения, глаз от такого прекрасного зрелища. Ничего более прекрасного и, как бы это абсурдно не звучало, невинного он никогда в жизни не видел. Юркий язычок иногда проходится по пересохшим от прерывистого, жаркого дыхания, губам. Разрядка уже близко. Прислонившись лбом к зеркалу, Леви слегка прикрывает глаза в предвкушении эйфории и блаженства. Еще пара движений и все его, без сомнений, прекрасное тело начинает сладостно вздрагивать в предоргазменных судорогах. Кисть скручивает легкая, но такая знакомая и приятна боль, но она не мешает продолжать движения. Еще буквально пара секунд и... И ту Аккерман чувствует, как кто-то отталкивает его руку с плоти и сжимает своей, посылая по всему телу разряд боли и не давая получить долгожданный оргазм. Вторая же рука неизвестного переместилась на затылок капрала. Неизвестный быстро, что бы парень не успел отстраниться, сжал в кулаке его волосы и впился в губы жарким, страстным поцелуем. Все это произошло настолько быстро, что капрал даже среагировать не успел, не то что увернуться от захвата или хорошенько врезать наглецу. Но стоило ему распахнуть полные черной злобы и испепеляющей ненависти глаза на, без десяти секунд, покойника, как ошалел. Наглецом был сам капрал. Леви Аккерман. Когда его губы перестали терзать жарким, страстным, полным желания, поцелуем, капрал хотел возмутиться, но не нашел подходящих слов. Да даже если и были – ему бы не доли их произнести. Следующий поцелуй последовал сразу. А потом еще. И еще. До цветных пятен перед глазами. Им обоим не хватало воздуха, они просто-напросто забывали дышать. Когда у них была очередная, секундная передышка, капрал бросил мимолетный взгляд на зеркало и лишь довольно хмыкнул. Стеллажи с книгами, потрескавшийся потолок, стены, в некоторых местах обросшие мхом, стул с аккуратно сложенными вещами капрала: вся комната идеально отражалась на зеркальной глади. Вся и все. Кроме самого капрала. "Теперь все ясно" – пронеслось в голове Леви, когда зеркальное отражение повалило его на пол, начиная неистово покрывать жгучими поцелуями все тело настоящего капрала. – "Ну, если это буду я, то думаю, можно будет попробовать что-то более взрослое, нежели дрочка". А зеркальный Аккерман тем временем удобно расположился меж раздвинутых ног своего оригинала, оглаживая все самые потаенные и в то же время самые чувствительные места оригинала. Будто изучая. Настоящему капралу это, на удивление, нравилось. Ему нравился этот взгляд полный безудержного восхищения, эти до боли знакомые руки, это тело, на которое ему никогда не доводилось смотреть со стороны... И настоящий Леви не смог удержаться от соблазна и тоже начал ласкать тело своей копии. И это было... божественно. И немного странно. Ощущения будто ты трогаешь самого себя, но в то же время это как-то не так. По новому. Намного ярче, намного приятнее, намного... Шаловливый язычок копии прошелся по промежности настоящего капрала, выбивая из его головы все мысли подчистую. А Леви и не знал, что умеет так отпадно делать миньет. Настоящий Леви откинулся на спину, наслаждая неведомыми до этого, невыносимо приятными ощущениями, иногда сжимая в ладонях шелковистые волосы своего отражения. И Леви совсем не удивился, когда шаловливые пальци двойника потихоньку начали в него проникать. Он уже играл с собой таким образом, так что своих размеров не боялся. Отражение естественно знало об этом, но копия понимал, что без смазки даже бывалому Аккерману будет неприятно, а в следующую секунду капрал почувствовал, как язык, до этого ловко орудовавший на его члене, переместился немного ниже, облизывая и щедро смачивая слюной такой желанный проход. Три пальца, уже введенные в анус оригинала, аккуратно двигались внутри, иногда делая движение наподобие ножниц, что бы максимально расширить проход. И когда с растяжкой было покончено – копия нарочно медленно, стараясь запомнить каждый миг, каждое ощущение. Настоящему капралу же надоел этот фарс и он просто поддался навстречу своему двойнику со всей своей силы, причиняя боль не только себе но и отражению. А дальше был просто дикий, неудержимый, животный секс. Они меняли одну за другой меняли позы, положения, даже несколько раз менялись позициями. Но рано или поздно все заканчивается. И вот, на пике очередного оргазма, отражение опаляет жарким шепотом ухо Аккермана: - В следующий раз продолжим. Особенно сильный толчок вырывает из груди Леви громкий, полный наслаждения стон и... И он просыпается. Все в той же библиотеке, вот только одетый, а тело не подавало никаких признаков недавнего развлечения. "Значит это был просто сон. А жаль" – с ноткой печали подумал Леви, вставая со стула и поправляя одежду. Нужно было как можно скорее вернуться к своему отряду и проверить, не натворили ли они делов в его отсутствие. Уже на выходе он бросил еще один взгляд на все так же стоящее по среди комнаты зеркало. Покрутился на пороге, повертелся, помахал руками, но отражение, вопреки его ожиданиям, повторяло за ним все в мельчайших деталях. Разочарованно выдохнув, а за одно и поругав себя за бредовые мысли капрал вышел из библиотеки, громко захлопнул дверь. И откуда же было ему знать, что его ехидно ухмыляющееся отражение так и осталось в зеркале. - До скорой встречи, мой Леви.