Knee socks

      За окном кружились редкие первые снежинки. Они легко оседали на блеклую траву, асфальтные дорожки, лица прохожих, превращая дождливый Лондон в некое подобие зимней сказки. Привычная слякоть уступила место легкому морозу, который окрашивал щеки всех, кто попадался ему под руку, в мягко-красный цвет. Люди кутались в шарфы, покрепче запахивая пальто, прятали руки в безразмерных карманах и с завистью поглядывали на теплые уютные дома. Там, за голубыми окнами, хранилась вся прелесть зимы. Зима по-настоящему прекрасна лишь в одном случае - с чашкой горячего шоколада, не колючим пледом и новой книгой.       Гвендолин Шеферд сидела на подоконнике, поглядывая на людей, проносящихся мимо. Они не замечали её. Да и она, наслаждаясь вечностью, не спешила обратить их внимание на себя. Её вполне устраивало, что они пробегают по улице, изредка бросая скользящий взгляд на фигуру в окне. Им не было до нее дела. Она для них - лишь призрак, мираж, привидевшийся в темном оконном проеме. Они забудут её через секунду. Да и она их тоже.       Девушка ждала. Просто сидела на холодном подоконнике, постепенно отдавая ему свое тепло. Она была одета лишь в небесно-голубую толстовку Гидеона. Lacoste. Он оставил её, когда был у нее в прошлый раз. Их жизнь была ужасно смешной. Будто взрослые, но все так же играющие друг с другом. Он делал нечастые набеги на её постель, исчезая под утро, не давая никаких обещаний или гарантий. Она ждала его. День за днем. Он говорил, что учится, что времени в обрез. Потом он говорил, что работает, первые годы практики невероятно важны. Когда она спрашивала, когда же они наконец будут жить он всегда небрежно бросал: "У нас есть вечность, к чему спешка?".       Гвендолин соскользнула с подоконника. Она устала ждать. Но ей больше ничего не оставалось. Зазвонила ненавязчивая мелодия телефонного звонка. Гвен посмотрела на номер. Скрытый. Она и так знала, кто звонит. Номер де Виллера у нее на мобильном почему-то не отображался. Гидеон де Виллер не отображался в её жизни. Словно он ей приснился, словно она его придумала.       Девушка взяла трубку. Хриплый от бесконечно-долгого молчания голос, прошептал, разрезая тишину пустого дома: - Гидеон? - Я скоро буду, - её сердце сделало пируэт в груди и глухо упало вниз. Телефон противно запищал короткими гудками.       Гвендолин столько хотела всего сказать, но выразить мысли словами не получалось. Казалось, что при каждом разговоре с ним, кто-то сдавливает её горло железной хваткой, не давая произнести самого важного. Шеферд прошла в зеленую спальню и устало села в углу. Ему нравился зеленый цвет и ей теперь тоже. Она ничего не могла поделать с собой, с каждым днем влюбляясь в него все больше и больше. Потянулась за леденцом от кашля. За зеленым леденцом.       Входная дверь скрипнула и стук ботинок по паркету гулко отразился во всем доме. Он знал, где её искать. Гидеон распахнул дверь комнаты и прошел к девушке. Она калачиком свернулась в углу. Парень улыбнулся, заметив, что на ней была лишь его lacoste и зеленые гольфы. - Привет. - Он посмотрел ей прямо в глаза и от этого взгляда она оживилась. Потянулась к нему за поцелуем. Гвендолин развеивала его депрессию - побочный эффект бессмертия. Она задевала какие-то невидимые струны его души одним лишь взглядом, заставляя Гидеона играть по-новому. Он любил её. - Почему мы вечно прячемся? Как подростки? Почему ты всегда приходишь поздно вечером и уходишь до рассвета? Я хочу, чтобы ты всегда был тут, рядом, никуда не уходил и никуда не спешил. - Я не знаю. - Он встал и потянул девушку за собой, на кровать. На зеленые простыни. - Гидеон, ответь. - Она послушно шла за ним, ступая шаг в шаг, внимательно следя за его движениями. - Я люблю тебя. Этого недостаточно? - Он повалил Гвен на одеяло и прижал к кровати собой. - Нет, - выдохнула она прерывисто, стараясь овладеть дыханием. И желанием.       Он приподнялся на локтях и рывком сел у её ног. Гвендолин осталась лежать. - Я не знаю. Я ничего не знаю. - Он гладил её по щиколоткам в ярких гольфах, дразня, водил пальцем то забираясь неприлично высоко, то дотрагиваясь кончиками пальцев до пяток. Гвендолин все так же прерывисто дышала.       Они были одни во всем доме. Они не шевелились, каждый размышляя о своем. Сумерки овладели комнатой, ночь прокралась в жилище. Была ровно полночь, как Гидеон сказал: - Если я перееду к тебе, все станет намного проще. Мы превратимся в обычную семью, станем заурядными. Я не хочу такой жизни. Согласись, встречаться под покровом ночи и исчезать под утро - разве в этом нет чарующей прелести? Так мы становимся менее обыкновенными. Смысл бесконечности, если жить как все? - Смысла нет.       Он прошелся подушечками пальцев по всему её телу, забираясь под небесно-голубую толстовку и мягко целуя. Она, наконец-то, восстановила дыхание и прикрыла глаза.       Утро начало овладевать ночью. Гидеон де Виллер овладевал Гвендолин Шеферд, удерживая за щиколотки в зеленых гольфах.