Невероятная история Джигоку (всё не так)

Run and hide there’s fire in the sky! Stay inside! The water’s gonna rise and pull you under, in your eyes I’m staring at the end of time, nothing can change us, no one can save us from ourselves[1]

В комнате царил лёгкий полумрак, который приятно расслаблял уставшего за день Ичиго. Будущий царь Джигоку готовился почивать. «Как же я задолбался!» — подумал Ичиго, плюхаясь с размаху на кровать. Даже не кровать. Как там говорится в сказках? На перину. Потому что ничем другим, кроме как периной, язык не поворачивался назвать широкую двуспальную кровать с обалденным футоном под балдахином. В Генсее была жёсткая односпалка, потому что «Сынок, я твой отец, я забочусь о твоём здоровье!» А тут — рай! «Поправка, — остановился в размышлениях Куросаки, — тут Ад! Ну и фиг с ним! Мне тут так хорошо». Хорошенько повертев шеей, хрустнувшей пару раз, разминая, будущий третий Эмма Дай-О с наслаждением растянулся во весь рост на кровати. В одеяле не было нужды, потому что в почивальном покое и. о. шинигами было довольно тепло. По привычке, выработанной в Генсее, временный шинигами подложил руки под голову и прикрыл глаза, обдумывая планы на следующий день. Мысли текли неторопливо, словно тягучий мёд. Завтра ожидал ещё один трудный день: он наверняка поцапается с каким-то демоном, Время будет прожигать фирменным взглядом. Внезапно в памяти всплыло лицо Смерти с короткой, но очаровательной улыбкой. Веселье девушке шло невероятно: в редкие моменты глаза сияли и нестерпимо хотелось ощутить мягкость плавных изгибов губ на собственных, обветренных от постоянных путешествий по пустыне вместе с бывшим наставником — Ичимару. Тихо скрипнула дверь, на секунду освещая в полоске света хрупкий женский силуэт. Вайзард не дёрнулся. Он и сам не мог понять: почему? Потому что некому вредить? Или потому, что не хотел спугнуть нежданную гостью? Судя по комплектации, именно гостью. Когда девушка подошла ближе, он смог рассмотреть лицо. Каково же было удивление, когда ярко блеснули разноцветные глаза, а взгляд сам зацепился за привлекательные губы. В гости пожаловала хозяйка «Каменной Чаши». — Смерть? — вслух спросил проводник душ, слегка приподнимаясь с кровати на локтях, чтобы убедиться в том, что зрение не подвело. — Что ты здесь делаешь? — вопрос застыл в воздухе, оставшись без ответа. Демонесса с ногами забралась на кровать, а потом и на Ичиго, уверенно усевшись на бёдра. На такие действия тело парня отреагировало само, как бы отреагировало любое мужское тело на столь развратное действие девушки, которая нравилась. — Что ты делаешь? — сипло выдохнул Куросаки, неосознанно хватаясь за талию ладонями, в попытке то ли поймать ускользающий самоконтроль, то ли дать сигнал для продолжения действий. Демонесса стала медленно наклоняться к лицу будущего повелителя. С каждым убывающим сантиметром спокойно дышать кандидату в Эммы Дай-О становилось всё сложнее. В воздухе поселилась некая духота и тяжесть, словно прибавляя томности в сложившуюся ситуацию. Бог смерти на рефлексах облизнул внезапно пересохшие губы. Старший Жнец, не моргнув, проследила за невинным жестом. На секунду Ичиго почувствовал себя неопытной шестнадцатилетней девственницей (что, впрочем, если подумать, так и было), посмотрев в глаза Смерти. В жёлтом поселился хищный азарт, такой непривычный для вечно спокойной и неприступной хозяйки «Каменной Чаши». А в красном — непонятное чувство, похожее на то, что отразилось в правом глазу. Но не до конца. Только потом он понял, что эта была похоть вперемешку со страстью и желанием обладать. Бесконечные сантиметры бесследно растаяли, соединив жаждущие поцелуя губы. «Кто бы мог подумать, — мелькнула неконтролируемая мысль, — что мой первый настоящий поцелуй достанется не простой девушке, а самой Смерти. Мазохист я, что ли?» Но все размышления Ичиго были прерваны лёгким движением губ демонессы, которая осторожно попыталась углубить поцелуй, мимолётно скользнув языком по ровному ряду зубов, зацепившись на выступающие резцы. От этой не совсем уверенной, просящей разрешения попытки, Куросаки буквально захмелел. Руки переместились на лицо девушки, обхватывая нежный овал, ближе прижимая к губам и выражая полную готовность к продолжению. Один мягкий перекат — и она посмотрела на него снизу вверх, хитро поблёскивая глазами в полумраке, улыбаясь самым кончиком губ. Парень победно усмехнулся и наклонился за поцелуем. Второй получился до неприличия развратным. Волна страсти захлестнула столь неопытного в этом деле уже-не-исполняющего-обязанности-шинигами. Языки сталкивались в попытках доминировать друг над другом, принося обоим безразмерное удовольствие. Кто бы ни выиграл в короткой схватке, проигравший получит не меньшую долю приятных чувств, чем победитель. Это заводило. Обманчиво хрупкие ладошки Смерти упёрлись в крепкую грудь юноши, которая хорошо просматривалась через вырез полураспахнутого чёрного косоде шинигами. Руки неторопливо переместились на плечи, а после через вырез скользнули под одежду. Огладив перекатывающиеся под золотистой кожей мышцы, пальцы одной руки зарылись в чуть отросшие волосы Ичиго. Будущий Король Ада что-то невнятно проурчал, высказывая удовольствие. Действуя на инстинктах, проводник душ опёрся на руки и плавным движением перетёк чуть ниже, к тонкой шее Старшего Жнеца. Шее с бархатной светлой кожей, на которой бы великолепно смотрелись тёмные пятнышки засосов, которые он оставит. Не удержавшись от соблазна, он прижался губами к бьющейся жилке, оставив на коже невесомый поцелуй. Он не мог видеть выражение лица любимой девушки, но с уверенностью мог сказать, что это ей понравилось. Рука на плече на мгновение сжалась чуть сильнее, после чего расслабилась и круговым движением огладила кожу, показывая контраст между температурами тел. Ичиго был словно обжигающая магма из недр Земли. Этот жар можно было легко ощутить, если коснуться его. А Старший Жнец, словно в противовес, имела приятную, слегка холодноватую кожу, особенно на руках, приносящую неописуемое блаженство. Цепочкой поцелуев пройдясь от ключицы до маленькой мочки уха, ставший чутким слух уловил судорожный вздох Смерти, когда он слегка прикусил кожу на выпирающей косточке ключиц. Решив повторить, Ичиго был остановлен. Девушка обхватила двумя ладонями лицо и, притянув к себе, влажно поцеловала. Куросаки в ответ повторил жест демонессы, обхватывая девичье лицо, которое легко и даже привычно поместилось в широких ладонях. Пока парень был увлечён страстным поцелуем, Старший Жнец успела незаметным движением освободить от одежды тело до пояса. Теперь на обладателе татуировки Эммы остались только хакама, небрежно завязанное на бёдрах. Когда шаловливые пальцы прошлись по прессу, слегка царапая ногтями, Ичиго не выдержал и слабо застонал. Смерть лукаво улыбнулась и обвела по контуру татуировку — знак власти Короля Ада. Ичиго блаженно прикрыл глаза, чувствуя приятные поглаживания рук любимой. Он опустил голову на макушку и вдохнул запах волос Старшего Жнеца. Рука сама потянулась к завязанному низкому хвосту. Чёрная лента легко поддалась на попытку развязать, позволяя мягкому шёлку алых волос рассыпаться по тонким плечам девушки. Пропуская пряди сквозь пальцы, Куросаки кайфовал от мягких поцелуев, которыми демонесса осыпала торс. Незаметным движением он приспустил платье с чужих плеч, оголяя бледную кожу, и снова принялся за изучение податливого женского тела, которое он видел лишь однажды, когда бесстыжая кошка решила сыграть в игру «Кто смутит Клубничку-куна». Но у Шихоуин кожа была смуглая, закалённая в многочисленных боях и тренировках. А Смерть, несмотря на многовековый опыт сражений, осталась хрупкой внешне. Все мысли чудесным образом испарились, когда рука Смерти исчезла за поясом хакама, обхватывая возбудившуюся плоть юноши. На секунду временный шинигами смутился: так никто, кроме него самого, его не касался. Но стоило девушке провести по всей длине, сначала вверх, потом вниз, задержавшись на головке, размазав выступившую капельку смазки прохладными подушечками пальцев, как голова стала невероятно лёгкой: остались только оголённые чувства и обострившиеся инстинкты. Захотелось ощутить интимное прикосновение кожи к коже, прижаться так, чтобы слышать стук сердца, и чтобы она слышала бешеный ритм его. Приподнявшись, он зацепился за края платья пальцами. Заметив некоторую отвлечённость, Старший Жнец остановилась и подняла руки, позволяя парню стянуть одежду. С радостью приняв посильную помощь, Ичиго резким движением сдёрнул надоевшее платье и вновь перевернулся, оказавшись сверху. Белья на девушке не оказалось, что вовсе не смутило преемника Мугетсу и Люцифера, а скорее обрадовало, ведь если бы на Смерти оказалось хоть ещё что-то из одежды, он мог бы не выдержать и в спешке мог бы разорвать тряпку на клочки. Решив доставить удовольствие возлюбленной, он поцеловал девушку и снова опустился вниз, к груди. Не успела демонесса что-либо сделать, как Куросаки склонился к правому соску и вобрал в рот, прикусывая клыком и тотчас же начиная посасывать, будто извиняясь за несдержанность и вынужденную грубость. Пальцы второй руки обхватили левый сосок, оттягивая вверх и ласково теребя. Смерть от невероятного контраста ощущений протяжно застонала, вцепившись в простынь на постели. Стройные ноги незаметно оказались закинутыми на спину парня, смыкаясь вокруг пояса. Ичиго покусывал левый сосок, поменявшись местами: теперь правый ласково сжимали пальцы, иногда круговыми движениями обводя затвердевшую бусину. А потом всё понеслось с невероятной скоростью. Вот он спускался от груди вниз по плоскому животу, оставляя пару засосов и щекоча нежную кожу своими волосами, торчащими в разные стороны. Вот рука демонессы вновь оказалась на узле оби, торопливо развязывая и откидывая чёрное хакама в сторону, оставляя обоих обнажёнными. Вот он подносил к клитору два пальца, чтобы помассировать и подготовить любимую к грядущему удовольствие, но она откинула их в сторону шлепком по руке и пристально посмотрела в глаза, безмолвно объясняя, что это ни к чему — и парень покорно послушался, направляя давно возбудившуюся плоть внутрь. Один мягкий толчок — и девушка сдавленно ахнула, вцепившись руками не в простынь, а в плечи Вайзарда, оставляя следы от ногтей в виде полумесяцев. Ичиго остановился, давая привыкнуть и себе, и ей. Чувство, когда девушка напрягла бёдра и сжала в себе, заставило Куросаки невольно ещё раз толкнуться. Смерть ответила на это протяжным стоном и перемещением пальцев на спину. С каждым толчком движения парня становились всё резче и резче, вознося обоих на вершину блаженства. Будущий Эмма, не сдерживаясь, застонал, когда демонесса вновь дёрнула бёдрами, меняя угол проникновения. Капля пота скатилась по виску парня, теряясь где-то в волосах. — Смотри на меня, — прохрипел Ичиго, когда Старший Жнец от очередного движения сильно прикусила губу и отвела взгляд в сторону. Девушка послушно посмотрела в янтарно-карие глаза, радужку которых заполнил расширившийся от страсти зрачок; там отразилась такая гамма чувств, что она непроизвольно вцепилась в спину парня, процарапывая кровавые полосы. От пронзительного взгляда возлюбленной, затуманенного пеленой похоти, Ичиго не выдержал и, сделав пару фрикций, излился, вовлекая Старшего Жнеца вслед в пучину оргазма. Ещё пару минут оба отходили от бурного секса, отлёживаясь в обнимку. После чего Смерть поднялась над парнем, упёршись в грудь маленькими ладошками и, серьёзно глянув на парня, произнесла:  — Ичиго, я…. — Что за чёрт! — воскликнул Ичиго, резко подрываясь с кровати. Парню отвели комнату во дворце Коко Генрё Ринью, чтобы он мог спокойно поспать. Но, вместо того, чтобы благополучно провалиться в сон без сновидений, гормоны решили сыграть в бунтарей и подкинуть весьма реалистичные видения, которые привели к ожидаемой реакции: через ткань на хакама в районе паха отчётливо просматривался бугорок. — Только этого мне не хватало, — простонал Куросаки, падая обратно на нагретое местечко. — Поспал, чёрт, — он повернулся на бок и закрыл глаза. — Нужно выспаться. Завтра снова драться с демонами.