Lonely or beloved?

Легче ушедшим, чем тем, кто остался ждать Tracktor Bowling - Время

Джеджун вышел на какой-то обшарпанной остановке. Её кирпичные стены были разрисованы картинками мужских половых органов и исписаны выражениями обсценной лексики. Парень стоял на перекрёстке, оглядывая открывающуюся перед ним местность. Дорога впереди убегала вниз, к реке, а справа забиралась на холм, где покоились многоэтажные дома, с внешней стороны напоминавшие дизайн остановки. Слева асфальтированная полоса устремлялась вверх, обратно в город, к окутанным деградацией людям. Джеджун обернулся и увидел недостроенное здание. Всего два этажа и только намёк на крышу. Уже издалека было заметно, что над оставленными строителями стенами потрудились уличные художники. Интересно, что пытались сделать в этом забытом Богом районе? Жилой дом? Вряд ли когда-то это заброшенное здание превратится в чистое и светлое помещение, зато сейчас грязно-оранжевые стены вписывались в общий стиль незнакомого Джеджуну города. Парень двинулся по направлению к этому умершему дому, яркость которому придавали только граффити. Ни одного прохожего не встретилось ему на пути. Пустынное, заброшенное место, приют для одиноких скитальцев, наркоманов и нищих. Город-призрак, где никому нет ни до чего дела, где повсюду оставили свой след яблоки раздора. Именно его выбрал Джеджун для своего маленького путешествия, чтобы разобраться в своих мыслях. Он не взял с собой наушники. Он не любил слушать музыку в минуты душевных терзаний, в период депрессии или грусти. Многим тяжёлые мелодии помогали, растворяя в нотах их боль, но только не Джеджуну. Ему нужна была тишина и абсолютное спокойствие в атмосфере. Погружаться в работу и следовать указаниям городской суеты у него не получалось, да и не для него это всё. Уши должны были быть свободны от внешнего звукового воздействия, в противном случае становилось только хуже. Парень не мог настроиться на нужную волну размышлений. Внутри него играла своя, особая музыка, которая черпала силы из так необходимой ему тишины. Под кроссовками захрустели обломки досок, когда Джеджун аккуратно вступил на территорию заброшенного дома. Парень искал путь на второй этаж, к недостроенной крыше. Изнутри уличные художники тоже поработали над оформлением стен, однако уже не талантливые, а те, которые постарались измарать остановку и многоэтажные дома. Кое-где, а точнее почти во всех углах, наблюдалось скопление бутылок из-под алкогольных напитков, забытые кем-то лоскуты, которые с преувеличенной натянутостью можно назвать одеждой, порванная обувь, шприцы... Приятным запахом это место, конечно, тоже не отличалось, и, стараясь реже делать вдохи, Джеджун нашёл наконец полуразрушенную лестницу, которая и вела на следующий этаж. Парень был влюблён в подобные места. Конечно, риск нарваться на шайку хулиганов или группу наркоманов существовал, но с тягой ничего невозможно было поделать. Под видом «уезжаю к родственникам на пару дней» или придумывая какое-либо другое «прикрытие», Джеджун собирал немногочисленные вещи, переодевался из дорогого костюма в старые, ещё со времён университета джинсы, и отправлялся в похожие на это места. Чтобы побыть наедине с собой и отгородиться от реального мира. Когда тошно жить и окружающая среда давит на нервы, тяжело находить в себе силы каждый день улыбаться людям, которых ты терпеть не можешь. Ежедневное промывание мозгов, оскорбления, унижение - через всё это приходится проходить Джеджуну, несмотря на высокий социальный статус и хорошую должность. Его не любили за непохожесть на типичных представителей своего круга, за замкнутость и нежелание следовать тем правилам, которое диктует его общество. Поддержки отца он не получал, друзей не было, поэтому только одиночество составляло ему компанию на жизненном пути. На плиты, что когда-то чудесным образом должны были превратиться в крышу или потолок для второго этажа и пол для третьего, ему пришлось забираться с трудом. Вскарабкавшись по отверстиям в стене на месте выпавших кирпичей, он подтянулся и оказался наверху. Реку, изгибы которой упирались в горизонт, стало видно ещё лучше. Пасмурная погода почему-то несказанно радовала Джеджуна, и он даже как-то безумно улыбнулся, глядя на гнетущую, депрессивную атмосферу этого района. Но он не мог окунуться с головой в неё, чтобы утонуть, задохнуться, разбиться в дребезги там, чтобы железные прутья сковали в тисках и не оставили ни одного шанса на спасение. Ему мешал образ юноши, из-за которого парень и хотел остаться наедине со своими мыслями. Едва Джеджун вспоминал их первую встречу, барабанные перепонки лопались от звука его прекрасного низкого голоса, бодро произносящего: «Меня зовут Ким Джонин». Он, как будто пересматривая одни и те же фотографии, отчётливо видел перед собой дерзкий и немного высокомерный взгляд паренька. Чёрные волосы идеально уложены, воротник белоснежной рубашки красиво оттеняет шею, а из-за расстёгнутой сверху пары пуговиц соблазнительно обнажены ключицы. Этот девятнадцатилетний ребёнок был чертовски красив и сводил Джеджуна с ума каждый раз, как только он его видел. Насыщенный, густой тёмно-коричневый цвет глаз приказывал не отрываться от них, убивая своей таинственностью и заставляя превращаться в живое каменное изваяние не хуже взгляда знаменитой Горгоны. - Чёртов ребёнок... - вслух ругнулся Джеджун, доставая из кармана джинсов сигарету. Один щелчок зажигалки - и тёплый дым согрел изнури, а затем растворился под серым бесконечным небом. Самое странное или даже страшное было то, что Джеджун узнавал в Джонине себя. Через несколько дней, познакомившись с ним поближе, парень понял, что молодой чертёнок не такой холодный и недоступный, каким показался сначала. Его взгляд изменился с нахального на дружелюбный, пухлые губы часто расплывались в улыбке, которая могла согреть даже Северный Ледовитый океан. Какие-то жесты, привычки, манера разговаривать, бросающиеся в глаза черты характера - Джеджун словно смотрелся в зеркало восемь лет назад. Он словно прошёл сквозь Врата Времени и вернулся в свои девятнадцать. Желание жить, стремление быть личностью, юношеский максимализм, невозможные цели и заоблачные мечты - и всё это в горящем, полном энергии взгляде. Пропуская через себя рассказы Джонина, который оказался на удивление общительным парнем, Джеджун не мог сдержать стаю мурашек на коже. Такие совпадения невозможны, но, как видно, существовали. Докурив сигарету, парень бросил бычок в сторону и стал смотреть куда-то в пространство. Странно, что это происходит именно с ним. После равнодушия и предательства, которые преследовали его последние года, встретить человека, который искренне тянется к нему... Джеджун не доверял судьбе. Он не верил тому, что счастье просто так приплыло к нему в руки. Неожиданно, ни с того ни с сего. Он думал, что это яд. Отравляющий, всепоглощающий яд. Как наркотики. Если Джеджун привяжется к Джонину, то в последствии ему придётся заплатить за своё счастье. Ничем хорошим это не закончится. Любовь имела свои шипы, которые в любой момент могут проткнуть насквозь. Но, кажется, уже поздно отстранять его от себя. Особенно после секса. Джеджун поморщился, вспоминая об этом. В руках мелькнула вторая сигарета, а в мыслях - их близость после работы, когда в офисе никого не осталось, кроме них. Этот ребёнок признался ему в любви и клялся, что она вечная. Джонин умоляюще смотрел на Джеджуна, дрожащими руками гладя его по щекам и груди, расстёгивая пуговицы на его рубашке и бормоча что-то неразборчивое о своих чувствах... Парень смял в руке пачку сигарет от злости. Он ненавидел себя за то, что тогда поддался искушению. Нельзя, нельзя было подпускать его к себе. Джеджун помнил прикосновение нежных рук, которые раздевали его, гладили по груди и кубикам пресса, помнил, как мальчик робко и неуверенно коснулся его ремня на брюках, помнил выражение гипнотических глаз, которые спрашивали его согласия. Снова и снова Джеджун переживал эти моменты, будто это случилось вчера, а не месяц назад, видел свой полутёмный кабинет с включённой настольной лампой, полуобнажённого девятнадцатилетнего дьявола, который прижимался к нему и проводил языком по аппетитным губам, чувствовал его жаркое дыхание на своей шее и обжигающие засосы. В голову обоим ударила приличная доза возбуждения, чтобы они к чертям разнесли кабинет в порыве бешеной, пылкой страсти. - Ким Джонин... - медленно, в полголоса протянул парень. Наблюдая за исчезновением белых красок с неба в связи с набегающими тучами, Джеджун вслух начал разговаривать с самим собой. За неимением хорошего слушателя и собеседника, он машинально открывал рот и озвучивал собственные мысли. Почему он не мог оставить его в покое? Каждый день подходил здороваться, каждый раз улыбался при встрече, а в глазах пробегала хитрая усмешка, как напоминание об их ночи. Джеджун мучился, ему нужна была свобода от этого ребёнка, он больше не мог видеть его. Потому что засасывало, засасывало в глубины панического страха перед любовью, перед её ростком, который она бережно охраняет в сердце. Парень не мог этого вынести. Он считал, что это неправильно. Ему самому уже двадцать семь, пора было заводить семью и становиться примерным семьянином. А он занимался сексом с юношей, который на восемь лет младше, которому нужно самосовершенствоваться, развиваться и жить полной жизнью, а не тратить своё время и свои чувства на взрослого мужчину. Который, ко всему прочему, не интересовался людьми одного с ним пола. Просто Джонин поставил всё с ног на голову в его душе. Отряхнув джинсы от пыли, Джеджун спустился со стройки вниз и побрёл в обратном направлении, туда, откуда пришёл. Мухоморчатый узор на асфальте возвестил о том, что начал накрапывать дождь, но парень ещё не вышел из самокопания и поэтому не замечал этого. Только холодный ветер, сорвавший с головы капюшон и взлохматив волосы вернул его к реальности. Джеджун остановился посреди тротуара. Что теперь делать? Как быть? Оставить всё как есть и впустить в свою жизнь Джонина или оттолкнуть его, перестать с ним контактировать и порвать все связи? Уехать за миллионы километров отсюда в другую жизнь, лишь бы не видеть его? Но почему? Почему он не признается себе в том, что по уши влюблён в этого юношу? Разве для любви важен возраст или пол? Джеджун боялся предательства. Все, кто так или иначе был близок с ним, уходили от него. Он полностью отдавал себя дорогим людям, заботясь только об их благополучии. Парень быстро привязывался к ним, крепко и сильно, поэтому с каждым покинутым его человеком в сердце появлялась дыра - кровоточащая рана, которая долгие мучительные месяцы не хотела заживать. Кровь переставала идти, но открытые края саднило. Джеджуна не ценили, им не дорожили. Не стараясь узнать его как человека, по мозаике собирая в полноценную картинку его внутренний мир, люди просто видели в нём красивую внешность, только и всего. А когда парень превращался в верную собачку, его кидали. Как всё ту же верную собачку. Джонин... Такой ли он? Также он поступит с ним, когда почувствует, что Джеджун прочно «сидит на крючке»? Или будет использовать, зная, что влюблённое сердце сделает для него всё? Или... это настоящие чувства? Искренние ли признания тогда звучали? Джеджун терялся. Голова раскалывались от мыслей, он опасался снова быть обманутым. Быть обманутым этим ребёнком. Этим ребёнком, который устроил ураган природных катастроф у него внутри. Очнулся Джеджун уже у реки. Ноги сами привели его к этому месту, пока он вёл немой разговор со своими мыслями. А «разбудила» его мелодия, настойчиво оповещая парня о звонке. Достав из кармана мобильный, Джеджун увидел на дисплее белые буквы «Ким Джонин». Попытавшись сделать более весёлый голос, чем его настроение, он ответил на звонок. - Хён? - послышался голос Джонина. - С тобой всё в порядке? Ты даже не сказал, куда уехал... Я беспокоился о тебе... Джеджун прирос к месту. Ему никто ещё никогда не говорил таких слов. - Хё-ё-ён? - интонация изменилась с встревоженной на паникующую. - Д-да... - растерянно ответил Джеджун, но потом взял себя в руки и заговорил обычным голосом. - Привет, со мной всё хорошо, не переживай. Я просто... Ммм... Мне срочно надо было уехать, поэтому не успел предупредить, извини. - Хотя бы смс-ку кинул, засранец, - хихикнули на том конце провода. - Когда вернёшься? Я уже соскучился. Знаешь, если ты не против... Мне хотелось бы провести с тобой несколько дней вместе. Чтобы... мм... Увидеть тебя в неформальной обстановке, какой ты в обычной жизни, а не на работе. Прости, я, наверное, настойчивый, просто ты мне небезразличен и... - Я не против, - прервал его Джеджун, совершенно ошеломлённый только что сказанным в его адрес, и улыбнулся, представляя себе в этот момент счастливое лицо юноши. - О, правда? - воодушевление и радость в голосе зашкаливали. - Тогда я буду ждать твоего возвращения и... - Я приеду сегодня, - снова перебил его Джеджун, быстрыми шагами двигаясь в обратном направлении к городу. - И ещё кое-что... Джонин... - М? - Я тоже скучаю. Мне тебя не хватает... Очень... - тихо прошептал в трубку Джеджун.