Белоснежка и семеро... гигантов?!

Ах, люди добрые! А не воскурить ли нам травушку забористую, да не послушать старую добрую сказку об истинной любви? Жил на свете прекрасный юный принц, типичный представитель рода «белоснежек»: с бледной аристократической кожей, алыми, как чистая, свежая кровь губами, черными, как вороново крыло волосами, да маленьким ростом и очень скверным характером, ибо так помешан он был на уборке, что до полусмерти загонял всю прислугу и даже отца своего, приемного. А отчим его в прошлом был военным, человеком очень сильным и завистливым, отчего каждый день, спрашивая у своей волшебной шляпы: - Свет мой, шляпочка, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех смелее, всех упрямей и сильнее; я ль красивей и сексистей, всяких гомосексуалистов? И каждый раз, получая в ответ: - Ты прекрасен, спору нет; но наследник твой всех смелее, всех упрямей и сильнее, - так злился на сына своего, возлюбленного, что в упор не видел его стараний, что пришло ему однажды в голову избавиться от юноши, чтобы неповадно кому-либо было идти против желаний и воли отцов своих, родных и приемных. И позвал он тогда помощницу свою, да приказал ей: - Вывези юного принца из дворца в лес, чтобы он мне более на глаза не попадался. Убей его и, в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси его сердце, - после чего дал помощнице свой любимый кинжал и большую шкатулку. И пришлось юной Петре повиноваться, вывезти принца своего возлюбленного из дворца в лес. И, когда тот собирал растения и ягоды к чаю, как вынула свой охотничий кинжал, чтобы пронзить невинное сердце юноши, тот так поглядел на нее, что и без этого перепуганная помощница едва в штаны не наделала. - Ваша светлость, принц Леви, - замолвила тогда девушка, опуская руки и падая на колени. - Не могу я пойти против вас и сердца своего, да исполнить волю короля, и лишить вас жизни. Вот и прошу, нет, умоляю: убегайте в дремучий лес, и никогда уже не возвращайтесь домой. Иначе отец вам житья никакого не даст. Хотел было возмутиться в ответ юноша и дать девушке пару крепких пинков, чтобы перестала тут перед ним сопли ведрами лить, но голос разума взял над ним вверх, поэтому он, не прощаясь, покинул свою спутницу, спокойно зашагав куда-то вглубь леса. - «Скорехонько растерзают вас в лесу дикие звери», - подумала Петра и, все же, у нее словно камень с сердца свалился, когда она пощадила принца своего, возлюбленного. Как раз в это время молодой оленчик выскочил из кустов; девушка приколола его, вынула из него сердце и принесла их королю в доказательство того, что его приказание исполнено. И стал тот каждый день любоваться на свое сокровище, с легкой грустью отчитывая – мол, надо было, сынок, быть умнее. *** И вот брел герой наш спокойно по темному-темному лесу, острым камням и колючим кустам, да пытался придумать, как теперь быть дальше. Дикие звери его не трогали, да и не боялся он их – такое выражение у него на лице застыло, что все, даже самые крупные хищники попрятались в своих норах от страха. И длился его поход почти до вечера – тогда-то и увидел он маленькую хижинку, и вошел в нее, и ужаснулся, в каком беспорядке и запустении был весь этот дом. Принца, всем сердцем и душой ненавидящего грязь и всю жизнь упорно боровшегося с ней, стол, посреди которого стояла грязная посуда на семерых человек, да еще и корзина с несвежими овощами и фруктами; не застеленные кровати с давно нестиранными простынями; разбросанная одежда и обувь, просто привели в бешенство. Так что Леви, хоть и хотел есть и спать после столь длинного путешествия, нашел в шкафчике пару чистых платков, повязал один себе на лицо, а второй на голову, и принялся старательно выгонять нечисть, предвкушая, как долго он будет отчитывать хозяев, что так запустили свое жилище. И так, то и дело набирая в колодце подле дома чистую и холодную воду; стирая и высушивая на веревке возле камина постельное белье и одежду; оттирая полы, полки и потолки чуть ли не до блеска; перемыв всю посуду и готовя вкусный и обильный ужин, крутился бравый юноша чуть ли не до самой ночи. Затем, утомленный всеми домашними хлопотами, он попытался прилечь на одну из кроватей - но ни одна не пришлась ему в меру. Одна была слишком длинна, другая - слишком коротка, и только седьмая пришлась ему как раз впору. В ней он и улегся, еще раз выматерился в адрес хозяев и заснул глубоким сном. А когда уже совсем стемнело, то пришли в хижину ее хозяева - семеро гигантов-перевертышей, которые днем разбойничали и грабили ближайшие города. Засветили они свои семь свечей, и когда в хижинке стало достаточно светло, то увидели и почуяли, как чисто стало в доме, и какой приятный аромат в нем витает. Первый сказал: - Кто трогал мой стул? Он еще никогда не был таким чистым! Второй добавил следом: - Вы только посмотрите – кто-то перемыл всю нашу посуду! Молвил, в изумлении и радости, третий: - Лучше посмотрите на этот румяный и горячий хлеб! Так и тянет отломить от него кусочек! Добавил тогда четвертый: - Да что там ваш хлеб! Вы только посмотрите, какие аппетитные кушанья тут наготовлены! Склонила с долей уважения голову к плечу пятая: - Обратите внимание на то, что теперь в доме начищено все, от столовых приборов до пола, и блестит, ибо отодрано до блеска, с особой тщательностью. Фыркнула насмешливо тогда шестая: - И даже вещи аккуратно рассортированы по полочкам. И чуть ли не пропела от радости седьмая: - А как ровно и красиво застелены наши постельки! Сбежались тогда к кроваткам и все остальные, да принялись очарованно их разглядывать. И обернулся тогда первый из них, ибо почувствовал убийственный взгляд на своей спине, и увидел в тот момент перевертыш прекрасного юношу, с бледной кожей, алыми губами и черными волосами, вот и позвал остальных. - Ах, Боже мой! – воскликнули они. – Как прекрасен этот коротышка! Встал тогда Леви с кровати, сладко и предвкушающе потянулся, после чего – как заехал он своей крепкой, натренированной ногой по голове ближайшего перевертыша! И таким сильным был его удар, что у зеленоглазого паренька аж зуб вылетел. Но принц, недовольный тем, что посмели прервать его сон, решил не ограничиваться одним ударом, и продолжил избивать бедного паренька, да втаптывать его лицом в деревянный пол под молчаливыми взглядами его собратьев. - Как вы посмели прервать мой заслуженный сон, негодяи?! – тихо, но с нескрываемой, и оттого пугающей, яростью обратил он взор своих серых глаз на остальных, так и не убрав ногу с головы зеленоглазого. – Не хотите же вы сказать, что это и есть ваша благодарность за мой тяжкий труд? - Прошу простить нас, - вежливо поклонилась ему самая маленькая из девушек и лучезарно улыбнулась. И когда принц взглянул на ее прекрасное, светящееся добротой и умиротворением лицо, под раздраженным взглядом самой высокой, то гнев его стал медленно отступать. – Может быть, ты скажешь нам свое имя, незнакомец? - Леви, - равнодушно бросил тот. – Я наследный принц этой страны. Заохали и заахали ребятки от удивления, да спросили: - Как же вы попали в наш дом, ваша светлость? Помедлив немного, да смерив семерых ребят, особенно зеленоглазого, недоверчивым взглядом, все же поведал он им грустную историю о том, что отчим, постоянно его домогающийся, приказал убить его, а помощница пощадила – вот и брел он целый день по лесу, пока не набрел на это захолустье. Стали перевертыши сочувствовать ему, а самая меленькая из них, Криста, даже заплакала от жалости к принцу, за что тут же получила подушкой по лбу, а следом была вздернута над полом за грудки. Конечно, только до тех пор, пока Имир, защитница ее, не взяла юношу за руку, да не начала молчаливую борьбу взглядами – только тогда он сподобился опустить девушку на землю. Выступил тогда вперед самый крепкий из парней, и спросил принца: - Не хочешь ли ты присматривать за нашим домашним обиходом - стряпать, стирать на нас, постели постилать, шить и вязать? - по мере появления всех его слов, глаза принца все сильнее и сильнее расширялись от подобной наглости. - И если ты и впредь все это будешь умело и опрятно делать, то можешь у нас остаться надолго, и ни в чем не будешь терпеть недостатка. Хотел было Леви и его прищучить как следует, но внутренний голос запротестовал – мол, не можешь ты отказаться, дубина, ибо некуда тебе идти. - Извольте, - надменно и расчетливо прищурился он. – Но только с одним условием – время от времени вы будете мне помогать, ибо не собираюсь я ишачить тут в одиночку. Обещаю научить вас многому, но учтите, что я буду с вами очень строг и могу придираться даже к мелочам. Подумали-подумали гиганты-перевертыши, и решили, что лучше содержать дом в чистоте, чем в прежнем запустении. Его слова о дисциплине их совсем не напугали – каждый из них такого в своей жизни повидал, что подумал, что легко сможет справиться со строптивым характером Леви, если он вдруг начнет буянить, да согласно кивнули. Так молодой наследник и остался с ними. И каждое утро, на рассвете, уходили перевертыши в города, разбойничать и грабить их, так что оставался Леви один-одинешенек в доме, а потому, добры ребятушки, предостерегали его и говорили: - Берегись своего отчима! Он скоро прознает, где ты находишься, так не впускай же в дом никого, кроме нас. - А то я этого не знаю! – выставляя их за порог пинками под зад, раздраженно цокал языком тот и принимался за свою нелегкую работу. *** А в это же время король-отчим, военный бывший, предположил, что он и есть теперь первый воин во всей стране, вот и спросил у шляпы своей, волшебной: - Свет мой, шляпочка, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех смелее, всех упрямей и сильнее; я ль красивей и сексистей, всяких гомосексуалистов? И тогда ответила ему та: - Ты, король, недурен собой, но все же наследник твой, что за горой, в доме у разбойников и перевертышей живет, много тебя талантом превзойдет. Испугался тогда король не на шутку – он знал, что шляпа его никогда не лгала, и понял, что Петра, девка строптивая, его обманула, и что Леви все еще жив. И стал он думать о том, как бы ему извести пасынка своего, возлюбленного, потому что зависть не давала ему покою, и ему непременно хотелось быть первым воином во всей стране. Когда же Кенни придумал нечто, он побрился, подкрасил себе лицо, переоделся в новенькую форму военной полиции и стал совершенно неузнаваемым. В этом-то виде он и направился в путь-дорогу за семь гор, в хижину перевертышей, постучался в их дверь и крикнул: - Хозяева, открывайте! Полиция с проверкой прибыла! Леви, в косынке и с метелкой для пыли в руках, высунулся из окошечка и сказал в ответ: - Здравствуйте, господин полицейский. А чего вы так орете? Мы не на базаре, да и глухих у нас нет, - он подозрительно прищурился. – Что-то случилось? - Да вот, жалоба поступила к нам, мол, отец чей-то сына своего «заказал». Поговаривают, что паренька в последний раз в этом лесу видели. Как бы волки беднягу не съели, - доброжелательно улыбнулся ему мужчина, надеясь, что форма и грим помогут расположить к себе принца. – Может быть, вы об этом что-то слышали? - Неужели мое письмо наконец-то до вас дошло! – обрадованно воскликнул юноша и широко распахнул дверь перед отчимом. - «Ну, уж этого-то полицейского я, конечно, могу впустить сюда», - мелькнула в этот момент в его голове такая мысль. Однако стоило двери захлопнуться за Кенни, как вытащил он спрятанный под курткой моток тонкой, прочной веревки, да как накинулся он на мальчишку! Леви отбивался-отбивался, да все равно был пленен и связан; связан так крепко, что воздуха не хватало просто катастрофически, вот и стал он медленно терять сознание. - Вот теперь будешь знать, как идти против воли родителя своего, да жалобы на него в органы писать, - злой отчим склонился над распятым на полу пасынком своим, возлюбленным. – Ну, уж теперь-то точно не бывать тебе первым воином! И перед тем, как потерять сознание полностью, Леви успел-таки узнать в нем ухмыляющегося, и все ближе и ближе склоняющегося Кенни… *** Вскоре после этого инцидента, в вечернюю пору, семеро перевертышей вернулись домой, и как же перепугались, когда увидели распростертого на полу принца - лицом вниз, стоящего на коленях со спущенными штанами, да прогнутой спиной. Притом он не двигался и не шевелился, и был словно мертвый. Больше всех запричитал Эрен, схватил Леви за плечи и рыдал, умоляя очнуться; Криста же первым делом кинулась за ножницами, понимая, что глупый Эрен своими рыданиями не поможет юноше; а остальные встали полукругом, да тихо наблюдали за зеленоглазым братом своим. Но силенок у Кристы оказалось маловато, чтобы разрезать тугие путы, так что пришлось Анни, скрепя сердце, сделать это за нее. И, стоило веревкам упасть на землю, и снова юноша стал дышать. Понемногу сначала, а потом и вовсе ожил. Стали ребята к нему приставать с расспросами – а что же тут случилось такого и, услышав его рассказ, они сказали: - Этот статный полицейский – оборотень в погонах – был твой отчим, безбожный король. Будь осторожней впредь, да не впускай никого в дом в наше отсутствие. Вдруг ему в голову снова что-то взбредет, а мы не успеем спасти тебя? - Да понял я уже, что налажал, - буркнул в ответ тот и, опустив взгляд к своему паху, увидел, что сидит совсем голый. – Черт, надеюсь, что вы успели спугнуть этого старого извращенца прежде, чем он успел натворить нечто непоправимое. - Позвольте мне проверить! – в одно мгновение, перестав лить крокодиловы слезы, бросился в сторону Леви Эрен, до сего момента, от греха подальше, удерживаемый Райнером и Бертольдом, и уже протянул вперед руки, как встретил на своем пути подошву тяжелого, кожаного сапога. – Мм-оф-но! - Ты чего удумал тут, недоросль? – грубо и со всей силы отпихнул от себя мальчишку принц, и спешно натянул штаны, ибо не фиг кому-то пялиться на его достоинство. – Слушайте все: меня в ваши ряды извращенцев не записывать! Эрен обиженно взглянул на него, заскулил, как побитый щенок, да любящее сердце его быстро простило обидчика, и стало ждать своего звездного часа. *** А Кенни, злой и неудовлетворенный, ибо услышал титаньи шаги невдалеке, стоило ему стянуть штаны с пасынка своего, возлюбленного, так что пришлось ему спешно покидать дом, через окно, как воришке какому-то, вернувшись домой, подошел к шляпе своей, да спросил: - Свет мой, шляпочка, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех смелее, всех упрямей и сильнее; я ль красивей и сексистей, всяких гомосексуалистов? И ответила ему шляпа, как и прежде: - Ты, король, недурен собой, но все же наследник твой, что за горой, в доме у разбойников и перевертышей живет, много тебя талантом превзойдет. Услышав это, злой отчим так перепугался, что вся кровь у него к члену прилила: он понял, что опять принц ожил. - Леви должен умереть! - воскликнула он, дрожа не то от гнева, не то от возбуждения. – Если бы даже и мне с ним умереть пришлось! Затем он удалился в потайной подвал, который ему давным-давно обустроил, ныне без вести пропавший старик Йегер, и в который никто, кроме самого короля, доступа не имел. А все потому что комната эта была просто наполнена всякими игрушками для секса и инвентаря для практики БДСМ. Взяв с полки деревянный фаллоимитатор – самый обычный, он старательно протер его, чтобы не отпугнул юношу, да тщательно смазал ядом без запаха и цвета, после чего переоделся: на этот раз старым крестьянином, и снова пошел за семь гор, в гости к семи перевертышам. *** Примерно в это же время семеро гигантов-перевертышей как раз возвращались домой, с очередного «рейда» в город. Впереди грузно топали их самопровозглашенные и общепризнанные лидеры – Райнер и Бертольд, обсуждающие нанесенный городу ущерб; следом, в паре шагов от них, шли Анни и Берик, молча держась за руки, и с постными выражениями лиц слушая своих командиров; за ними следом торопливо семенили плачущая Криста, увидевшая, как на ее глазах умерла только что родившая мама-кошка, и раздраженная нытьем возлюбленной, Имир. А Эрен тащился позади всех, неся на горбу своем тяжеленное кресло, которое потребовал себе Леви, мотивировав это тем, что не может спать на кровати, ибо они слишком мягкие, а стулья, наоборот, слишком твердые; едва переставлял он ноги от усталости и вздыхал, глядя на братьев и сестер своих - и поднималась в душе его зависть к ним, ибо каждый из них нашел себе пару, и только он один в «девках» остался. И только лишь потому, что принц упорно отвергал все его попытки хоть немного сблизиться. И так он увлекся своими мыслями, что перестал под ноги себе смотреть, так что оступился, да полетел с холма вниз головой, кувыркаясь вместе с креслом. И только чудом он остался жив, да не со сломанной шеей. Полежал он немного, глядя на загорающиеся звезды на небе, складывающиеся в недовольное лицо Леви, грозно повторяющего «Где мое кресло?» и попытался подняться. Но не тут-то было – все тело болело, левая нога была придавлена тяжелым креслом, рука вывернута под неестественным углом, грудь горела огнем, да заходилась адской болью, а из разбитой губы и рассеченной скулы текли тонкие струйки алой крови. - «Вот влип», - с тоской подумал он, жалея, что позволил друзьям уйти далеко вперед, ибо был не в силах видеть их счастливые лица. И так и лежал он, глядя на небо, ветви сосен, в отчаяние, пока не коснулась его старая деревянная палка. - Живой? - спросил у него старческий мужской голос, при этом осторожно тыкая своим крепким посохом. – Живой, - уже не вопрос, а утверждение. Эрен поначалу не отзывался, все так же глядя на безразличие вечера, перетекающего в ночь, пока не почувствовал, как, покряхтывая от напряжения, не скинул с него кресло старик. Однако когда тот попытался его приподнять и усадить, то протестующе замычал: - Что вы, милостивый господин, не утруждайте себя лишними хлопотами, и оставьте меня здесь умирать – все равно, никому нет до меня дела; никто и не вспомнит обо мне, - грустно закончил он, смаргивая предательские слезы. - Не говори так, сынок, особенно, если у тебя есть семья или те, кого ты привык так называть. Иначе стал бы ты тащить через этот темный, полный опасностей, лес это тяжелое кресло, - Кенни потребовалось немало терпения и сил, чтобы говорить спокойно, пока он поднимал мальчишку и прислонял к спинке кресла. Окинув его беглым взглядом, он сделал весьма неутешительные выводы. - Тебе просто невероятно повезло, что ты упал с такой высоты и остался жив. Хотя, все же кое-что не в порядке – сломаны два ребра и… кажется, тебе знатно отдавило ногу. Эрен лениво перевел взгляд на левую ногу: та выглядела ужасно – вся была в ссадинах и крови. - Физическую боль не сравнить с душевной, и, поскольку у меня очень высокая регенерация, то через час-другой не будет ни переломов, ни раздавленной ноги, - захлюпал носом он. – Вам ли, дедушка, понять меня – меня отвергает любимый человек. С этим проклятием ничего не сравнить; с этим любая боль кажется такой ничтожной и мимолетной. - Только если не знаешь, что делать. Есть у меня одно средство – действует мгновенно, и раз и навсегда позволит тебе завоевать сердце того человека, - задумчиво улыбнулся юноше старик, и тот, обнадеженный его словами, мгновенно расцвел. - Вы правду говорите? – глаза его предвкушающе заблестели, а щеки порозовели от смущения. – Вот только нету у меня денег, а принимать что-то из рук незнакомцев опасно для жизни. - И где же ты такого понабрался? - добродушно улыбнулся мужчина, чуть укоризненно покачав головой. - Не поверишь старому мудрому крестьянину, прожившему долгую жизнь и повидавшему всякого на своем пути? Старику, спасшему твою жизнь? Призадумался тогда горе-перевертыш, а поскольку был довольно-таки доверчивым и никогда особым умом не блистал, то согласно кивнул. - Так что это за вещь? Могу я на нее взглянуть? А она большая? – тут же принялся заваливать старика вопросами он. - А о теле моем не беспокойтесь - заживет все, как на настоящих гигантах. - Тише, тише, молодой человек, - заговорщицки зашептал ему старик, и его глаза сверкнули недобрым огоньком, но доверчивый и окрыленный неожиданной надеждой парнишка этого попросту не заметил. - Слушай внимательно… *** - Ты опоздал на ужин, так что останешься голодным, - едва успел Эрен постучаться в дверь их хижинки, как распахнулась та, и на пороге ее вырос злой-презлой принц. – Святые стены! – стоило Леви увидеть еле стоящего на ногах парня, как он тут же втянул его внутрь и принялся оглядывать со всех сторон. – Ты чем там занимался, придурок? - С обрыва упал, - парень чувствовал себя очень неловко, пока его обхаживали со всех сторон, но все же продолжал стоять смирно. Чутье подсказывало ему, что лучше пока умолчать о встрече с тем крестьянином, и уж тем более молчать об их договоре. – К счастью, я только руку сильно вывихнул, а в остальном – только ушибы и ссадины. - И кресло все мое кровью заляпал, - переключившись на новоприбывшую мебель, юноша дал перевертышу вздохнуть с облегчением. – Ладно, наказание свое завтра отрабатывать будешь. А сейчас – марш умываться, только тихо. Братья и сестры твои уже давно спят, так что разбудишь кого – сам их успокаивать и будешь. - Да, как скажете, мой принц, - кивнул он и, стоило ему сделать шаг, как он на ровном месте споткнулся и с грохотом полетел на пол. – Уй-йо-о… - Ну что ты за бестолочь эдакая, - шикнул принц на него, и для надежности ощутимо стукнул кулаком по голове. – Поднимайся, давай, да умойся тщательно, будем раны твои обрабатывать. Нехотя выполнил наказ принца Эрен – и старательно смыл с себя всю грязь и кровь, промыл раны и даже вытерпел боль от йода и крепких бинтов, за что был вознагражден чаепитием наедине с Леви, так как тот наотрез отказался разогревать ужин – мол, вредно на ночь наедаться. Но и в простом чаепитии увидел свой плюс перевертыш – пока юноша возился с чайником, он незаметно подсыпал ему в заварку снотворное из трав, как и указал ему старый крестьянин; ровно столько, сколько было велено, и принялся ждать своего часа. Леви же и не заметил ничего, хоть и показался вкус чая ему странноватым, но он списал это на то, что передержал его, возясь с этим бестолковым перевертышем, не сумевшим даже нормально до дома добраться. И только когда его начало резко и неумолимо клонить в сон, да не начал видеть предвкушение в глазах перевертыша, приобретших желтый, волчьих глаз оттенок, и не заподозрил он тогда неладное, да поздно уж было – провалился без памяти во власть Морфея. *** Проснулся он от очень странных ощущений – руки сильно затекли, позвоночник ломило, и что-то тяжелое не давало нормально дышать. И этим «чем-то» оказался не кто иной, как Эрен. - Ты что творишь, скотина? - мгновенно оценив всю опасность и безысходность ситуации - руки крепко привязаны к изголовью кровати той самой веревкой, что притащил отчим его, а пальцы мальчишки непозволительно близко от ширинки – заворчал принц и попытался освободиться. – А ну слезай с меня и развязывай. Немедленно! - О Ваша Светлость, не гневайтесь, все делается ради нашего общего блага, - воскликнул тогда парень и припал губами к оголенному животу принца, нежно целуя белоснежную кожу, в то время как руки ловко стягивали с него штаны вместе с бельем. – Вам обязательно это понравится!.. - Развяжи меня!!! - испуганно взревел Леви, и это были последние слова, что он произнес: когда Эрен с силой впихнул ему в анус деревянный фаллоимитатор, полученный от старого крестьянина, то успел почувствовать только резкую боль от проникновения, а дальше – сплошная темнота. - Ваше Высочество, что с вами? – вскрикнул испуганно перевертыш, когда юноша внезапно обмяк и смотрел перед собой невидящими глазами. – Братья и сестры, вы должны мне помочь!!! – громко позвал он и кинулся к своим, недовольным внезапным пробуждением, собратьям за помощью. *** И когда Кенни, придя домой, стал перед шляпой и спросил: - Свет мой, шляпочка, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех смелее, всех упрямей и сильнее; я ль красивей и сексистей, всяких гомосексуалистов? Та, наконец, ему ответила радостно, ибо сама уже задолбалась повторять одно и то же: - Ты, король, здесь всех прекрасней. Тут только и успокоилось его завистливое сердце, насколько завистливое сердце вообще может успокоиться. *** А в это же самое время перевертыши пытались откачать принца, распростертого на постели и кажущегося совершенно бездыханным, помертвевшим. Они его подняли и стали искать причину смерти - развязали, вытащили фаллоимитатор и даже раздели догола для надежности - да только толку от этого? Леви был мертв, и оставался мертвым. Положили они тогда его в гроб и все семеро сели вокруг его тела, стали оплакивать, и оплакивали ровно три дня подряд. И собирались они уже и похоронить его, но он на вид казался свежим, был, словно живой, и даже губы и щеки его по-прежнему оставались невероятно алыми. Сказали тогда перевертыши: - Нет, мы не можем опустить его в темные недра земли, - вот и заказали для него хрустальное кресло, принарядили в чистую, тщательно выстиранную одежду, и усадили в него принца, так что его со всех сторон можно было свободно разглядывать, а на спинке написали золотыми буквами имя его и то, что он был королевским сыном. Затем они взнесли кресло на вершину горы, и один из перевертышей постоянно оставался при нем на страже, защищая в основном от любвеобильного и окончательно спятившего Эрена. И даже звери, даже птицы, приближаясь к гробу, оплакивали принца: сначала прилетел черный ворон, затем голубочек и, наконец, пара прекрасных лебедей - один белоснежный и крупный, с густыми бровями, а другой поменьше, весь черный, с нетипичным, для представителей рода своего, белым пятном на шее. И долго, долго сидел принц в кресле и не изменялся, и казался грозным и спящим, и был по-прежнему белым, как снег, с алыми, как кровь губами и черными, как вороново крыло волосами. *** Но вот случилось так, что в лес тот заехал отряд разведчиков, ловя «наглые титаньи рожи» вместе с прекрасным, обаятельным и очень харизматичным командиром во главе – полковником Эрвином Смитом. Эрвин, для надежности прихватив с собой своего заместителя, оторвался от отряда и подъехал к дому перевертышей, в надежде на то, что хозяева позволят ему и отряду с лошадьми сделать привал в этом прекрасном саду; и увидел он тогда кресло на горе и красавца-принца, сидящего в нем. И, поднявшись на вершину, прочел он то, что было написано на крышке гроба золотыми буквами, да спросил у стоящей рядом с креслом Кристы, что же здесь произошло. И та, рыдая в три ручья и постоянно причитая о том, как же жесток и несправедлив этот мир, поведала ему грустную историю этого юноши, и двое разведчиков слушали молча, и так же молча сочувствовали. И Смит, будучи человеком умным и образованным, быстро смекнул, что нечисто здесь дело, и прекрасного юношу не то отравили особым ядом, не то прокляли особой, черной магией; вот и стал он думать, как же можно пробудить принца. - Рота подъем!!! – громко гаркнул Эрвин, подумав, что фраза, способная мгновенно оживить не то, что кадета, но и любого солдата в целом, возможно и есть то, что нужно. Но – увы. Мужчина внимательно разглядывал принца, восхищаясь его прекрасной, девственной красотой, когда взгляд его переместился на мягкие, тонкие и так призывно манящие губы. И, поскольку он был представителем нетрадиционной ориентации (это была его отличительная черта как разведчика), то поддался своему желанию и, под визг перепуганной Кристы и насмешливого фырканья Майка, накрыл губы парня своими, в простом, но невероятно сладостном поцелуе. В этот-то момент злые чары и спали, ибо было разрушено колдовство; Леви, открыв глаза, которые догадливый Райнер закрыл еще до того, как юношу поместили в гроб, и, увидев, что его нагло целует какой-то высоченный офицер, пусть и с охрененно красивой внешностью, резко оттолкнул его от себя. - Ты что творишь, скотина?! – гневно возопил он, разминая свои кулаки и готовясь к драке. Но, едва он сорвался с места, как Майк, все это время бдевший от скуки, вихрем обрушился на него сверху, наваливаюсь всем телом и рукой прижимая голову к земле. – Ублюдок! - Успокойся, - не менее грозно ответил ему разведчик и легким кивком головы приказал своему помощнику убрать ладонь с затылка юноши, при этом не сводя пристального взгляда своих завораживающих небесно-голубых глаз с принца. – «Как бы прикончить его и свалить отсюда» - вот, что у тебя на лице написано. Нехорошо так обращаться с тем, кто тебя только что спас и пробудил от глубочайшего сна. Леви, я знаю твою историю, поэтому и спрашиваю - убив нас, куда ты отправишься? Обратно к перевертышам? - Шутишь что ли? – злобно зыркнул на него тот, но перестал сопротивляться, так что Майк еще несколько секунд подозрительно довольно втягивающий носом воздух, с видимым сожалением убрал с него ногу, поднимаясь на ноги и позволяя парню тоже подняться. – Ты хоть в курсе, что все они ненормальные? Их лидеры только и думают о том, как бы побольше людей сожрать, да по пути прихватить некую «координату». Только разве нормально, что я потом по всем углам нахожу презервативы? Ладно, это еще полбеды – Берик с Анни никак не могут наиграться, и все на своем пути, до чего только могут дотянуться, превращают в кристаллы. Один раз даже изменили кристаллическую структуру моего чайного сервиза, так что он был полностью разрушен. Эта, - принц повернулся в сторону Кристы, и та от страха поспешно спряталась за широкую спину командира легиона разведки, – и ее подружка – день и ночь, поэтому дом просто пропитался их руганью. Эта девица тихоня и плакса, кидающаяся в истерику при первой же возможности, а ее подружка – пофигистка и извращенка, открыто пренебрегающая своими обязанностями. Но даже они все вместе не сравнятся с последним из них – идиотом Эреном, от которого вообще никакого толку, что мне, что им. И это именно из-за него я вынужден был просидеть в этом чертовом, жутко неудобном и холодном кресле, незнамо сколько. - Успокойся, - снова повторил полковник, и интерес в его глазах разгорелся еще сильнее. - Так значит, ты тоже ненавидишь гигантов? – сей вопрос прозвучал больше как утверждение. – Леви! Если твоя ненависть к этим тварям действительно настолько сильна, как мне показалось, то, прошу - присоединяйся к легиону разведки и помоги нам очистить этот мир от зла! - Ты что, с дуба рухнул? - спросил тот, изобразив абсолютно равнодушное и незаинтересованное лицо. – Какая мне выгода от вступления в вашу ненормальную команду смертников? - Поверь мне, у тебя будет множество преимуществ. К примеру - ты сможешь найти себе верных и заботливых друзей и боевых товарищей; сможешь уничтожить всех встречаемых на своем пути гигантов, включая перевертышей, с которыми раньше жил, - при этих словах Смита и задумчивом взгляде Леви, скользнувшему по ее лицу, Криста сдавленно всхлипнула и потеряла сознание. – А также отчиму своему, что выгнал тебя из дома и довел до такого. И, - в голосе Эрвина внезапно зазвучала гордость, – ты сможешь носить нашу форму. Она удобная, легкая и к тому же очень сексуальная. - Пока что меня привлекли лишь твои слова о сражениях; я терпеть не могу других людей, так что не намерен с кем-либо из них сближаться, - ответил ему принц и подозрительно оглядел с ног до головы. – Что-то я не замечаю сексуальности вашей формы. Смит улыбнулся, явно довольный подобной реакцией и что-то нажал на своем приводе, так что контейнеры для запасных клинков и баллонов с газом с грохотом попадали на землю, выдернув все еще находящуюся в беспамятстве Кристу в реальность, после чего повернулся спиной к Леви и спокойно нагнулся вперед, отчего эластичная ткань брюк и фирменная юбочка натянулись, еще сильнее и плотнее облегая широкую задницу мужчины. - Вот тебе и доказательства, - глядя на юношу через свое плечо, молвил разведчик, широко улыбаясь и чуть ли не сияя от этого. – Видишь? Да, Леви видел, и даже смог по достоинству оценить это невероятное зрелище – его член тоже высоко это оценил, почти мгновенно встав. К слову, данное зрелище поразило не только его – Майк тут же отвернулся, старательно к чему-то принюхиваясь и одними губами повторяя имя своей любимой женщины – Нанаба. Ему казалось, что будет ужасно неправильным, если он сейчас снова повернется к лучшему другу, ведь тогда он наверняка сорвется и изнасилует его; подобная мысль проскользнула и в голове Кристы - не успев еще нормально прийти в сознание, девушка снова его потеряла, поскольку оказалась ближе всех из них к командорской заднице. И сей факт ей пришелся очень по вкусу, хоть она и устыдилась своих мыслей – все-таки, у нее есть Имир. Но, разве может хоть что-то сравниться с этим великолепием? - Мне надо подумать, - пытаясь скрыть свое возбуждение, как можно холоднее и равнодушнее отозвался Леви, старательно хмурясь. – Ты меня еще не до конца убедил, и я сомневаюсь в том, можно ли тебе доверять. - Позволь мне привести еще один аргумент, который тебя точно убедит, - сказав это, разведчик сделал шаг вперед и крепко схватил плечи юноши и потянул его вверх, немного приподнимая и заставляя встать на носочки, после чего наклонился и снова страстно поцеловал принца, но на этот раз уже гораздо глубже. - Ты мой, ты только мой, Леви! – нежно произнес он и добавил: - Ты мне милее всех на свете; поедем со мною в замок, штаб легиона - будь моей верной правою рукою и дорогим супругом. Юноша, не в силах больше сопротивляться своим чувствам к наглому и прекрасному командиру легиона разведки, согласился и поехал с ним. И его вступление в ряды солдат и коронация, а так же и их свадьба, были сыграны с большим блеском и великолепием. На эти празднества, решенные провести одновременно, был приглашен и злой отчим Леви. Как только он принарядился на свадьбу, так стал перед шляпой своей и спросил: - Шляпочка, шляпочка, молви скорей, кто здесь всех прекрасней, кто всех сильней? Но та, вопреки его ожиданиям, ответила: - Ты, король, весьма недурен собой, а все ж новоиспеченный капрал выше силой да красой. Злой мужик, услышав это, произнес страшное проклятие, а потом вдруг ему стало так страшно, так страшно, что он с собою и совладать не мог. Сначала он и вовсе не хотел ехать на присягу и свадьбу, однако же не мог успокоиться и поехал, чтобы повидать молодого короля. Едва переступив порог свадебного чертога, он узнал в короле пасынка своего, возлюбленного, и от ужаса с места двинуться не мог. Но расплата для него уже давно была приготовлена – семеро перевертышей быстро смекнули, что если срочно не найти надежду на спасение, то им всем крышка. И присягнули они тогда молодому королю на верность, и поклялись больше никогда не разбойничать и не убивать невинных людей. Вот и дал он им первое поручение – избавить мир от этого ужасного человека. Сопротивлялся старик, да все же был пленен и в лес утащен. С тех пор его никто не видел, а герои этой истории только вздыхали с облегчением, да жили долго и счастливо, открывая все больше и больше новых земель и уничтожая ненавистных тварей. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец…