«Любить нельзя, ненавидеть»
Лишь после похорон великого детектива Джон понял, что пути назад больше нет. Ни для него, омеги, потерявшего своего истинного альфу, ни для Шерлока, возле могилы которого он смахивал с глаз непрошеные слезы. Любовь, которой завидовали многие альфы и омеги, разбилась на тысячу мелких осколков, упав с той злополучной крыши и оставив на асфальте кровавые пятна и его бездыханное тело. И собрать все эти осколки воедино мог лишь Шерлок, вот только теперь он был мертв, а его репутация гениальнейшего детектива своего времени безжалостно поливалась грязью этими проклятыми журналистами и репортерами… Кто-то называл его лже-гением и создателем Мориарти, кто-то приписывал ему все преступления, совершенные злодеем-консультантом, а кто-то объявлял конец игры для великого плута и обманщика. Джон знал, что все это – ложь, ведь он знал Шерлока лучше, чем кто-либо другой, но и поделать ничего не мог с этой разразившейся шумихой. И во всем этом шуме его голос никто не слышал, заставляя со временем и вовсе замолкнуть. Спорить было совершенно бесполезно, а мертвецу уже было все равно, что о нем говорили другие люди. Пути назад больше не существовало, как и не было ни единого шанса предотвратить трагедию, успеть остановить Шерлока до того, как он войдет в здание больницы, до того, как начнет эту проклятую Великую Игру… Теперь уже было слишком поздно. Если бы Джон мог вернуться в свое прошлое, то он смог бы исправить бесчисленное множество ошибок, спасти, защитить и любить Шерлока так, как никто и никогда не любил во всем мире и во всех временах. А теперь он мог лишь ненавидеть самого себя за то, что ничего не смог сделать. Не смог успеть. Не смог справиться. И ненавидеть Шерлока за то, что он оставил его один на один с горем и болью от разбитого вдребезги сердца… Кто-то говорил ему, что время залечивает все раны, помогает забыть и продолжать жить дальше, но едва ли этот кто-то представлял себе настоящую боль от потери родственной души, единственного и самого дорогого человека на всем земном шаре. Джон знал, что время не сможет залечить его раны, которые кровоточили и заставляли кричать в подушку, задыхаясь от собственного бессилия. Знал, что время ему уже никогда не поможет, если только оно не обернет свой торопливый бег вспять. Время не лечит, оно просто-напросто протекает мимо, меняя все, кроме него и этой глухой боли в области сердца. И так, почти незаметно для него самого, некогда пламенная любовь, способная согреть даже сердце «машины», превратилась в холодную ненависть ко всему миру. Сплелась в клубок с болью, бессилием и одиночеством, которое подобно топкому болоту тянуло его на дно. Он существовал отдельно от целого мира, запрещая себе даже обращать внимание на других альф, которые обещали ему никогда не бросать, всегда быть рядом и любить. Любить нельзя. Больше нельзя…«Любить, нельзя ненавидеть»
Когда Шерлок стоял прямо перед ним, живой и улыбающийся своей привычной и чуть-чуть наглой улыбкой, Джон впервые в жизни захотел врезать этому несносному альфе, этому идиоту, который заставил его пережить два года настоящего ада. Он хотел безвольно бить его по груди, проклиная все на чем свет стоит. Хотел причинить ему хотя бы одну сотую той боли, которую пережил сам… Когда Шерлок тихим и низким голосом прошептал: «Здравствуй, Джон», он хотел упасть на колени, не веря ни глазам, ни ушам. Когда Шерлок добавил: «Я скучал», смотря на него своим гипнотизирующим взглядом стальных глаз, он хотел высказать ему все, что накопилось за эти два года, но вместо этого он молча обнял его за шею, бездумно целуя аккуратно очерченные губы, которые с большой охотой переняли его инициативу на себя. Свое возвращение в мир живых Шерлок представлял как угодно, но только не так, но не мог не признать, что такое возвращение было самым правильным для них обоих. «Два года, Шерлок. Два проклятых года без тебя…» Джон ненавидел своего альфу и одновременно боготворил, плавясь в его руках и податливо двигаясь в заданном им темпе посреди белых простыней. Он сгорал заживо от противоречивых чувств, что превратились в шипучий коктейль, но не боялся, снова чувствуя себя в надежных руках, как и два долгих года назад. Он убеждал сам себя в собственной ненависти к Шерлоку, но лишь под утро, когда солнце только-только начинало свой путь по небосводу, а они лежали в объятьях друг друга, скрепленные узлом, он смог понять одну простую вещь: он никогда не переставал любить своего альфу, никогда не переставал в него верить. А ненависть – это лишь обратная сторона любви…*****