Ева.

Ирис применила все свое умение, все свои знания, мастерски дозируя препараты, чтобы привести Люка в чувство, и скоро лицо молодого человека порозовело, он глубоко вздохнул, словно пробуждаясь ото сна, и веки его затрепетали. – Мастер Люк! – холодным, громким голосом проговорила Ирис, похлопывая люка по щекам. – Мастер Люк, откройте глаза. Слушайте меня! Не спать, не спать! Черт, насколько ж с Вейдером легче работать! Он не ищет приятного забытия! – Приходите в себя, мастер Люк, – заметив, как ресницы Люка дрогнули и чуть приподнялись, Ирис смягчилась и отступила на шаг от пациента. Только теперь она заметила, как дрожат ее руки, и что ее пальцы, которыми она сжимала, тискала его одежду, сведены судорогой. – Ну и напугали же вы меня. Люк вздохнул еще раз глубоко, полной грудью, и чуть приоткрыл глаза. – Что со мной? – произнес он. – Кажется, мое ранение не так уж опасно… – Совершенно верно, – поспешно произнесла Ирис, заботливо склоняясь над молодым человеком. – Но вы потеряли много крови, поэтому такая слабость. Думаю, вы уже вне опасности. Люк с восторгом уставился в миловидное личико докторши, склонившейся над ним, и на его бледных губах расцвела улыбка. – Вы спасли мне жизнь, – сказал он, и в голосе его послышалась благодарность. Он наблюдал за действиями женщины с нескрываемым восторгом, с той откровенностью, какая была присуща его нраву, и щеки Ирис покрыл нежный румянец. – Вы преувеличиваете, мастер Люк, – произнесла она, пряча глаза. – Нисколько, – горячо ответил он. – Я уже видел сияющую Силу и слышал речь магистра Йоды, который говорил… он говорил… Люк вдруг сморщился и мучительно потер лоб рукой. Магистр Йода, постукивая суковатой палкой, был там. Он появился из липкого тумана, из ядовитых испарений старого болота, от которых волосы намокают, становясь сальными прядями, одежда прилипает к телу и майки превращаются в жесткие путы, когда их пытаешься надеть. «Ситхов бойся, мой падаван», – произнес Йода, и его мертвые глаза смотрели тускло и страшно. Ситхов, ситхов, ситхов, набатом звучало в голове Люка. Но отец тоже ситх. Он не снял темного капюшона с лица; его тоже надо бояться? Люк ощутил раздражение, даже злость. Если бы рядом был Вейдер, он непременно бы узнал это свербящее чувство досады и раздражения. Старый мелкий дурак, выживший из ума. Он давно уже не видел простых смертных, и не слышал людей. Сила наделила его даром предвидения, и он читал в сердцах людей так же просто и ясно, как если б люди сами говорили ему о своих сомнениях и тревогах. Поэтому и на их вопросы Йода никогда не отвечал. Ответ проносился в его душе, в его мозгу, в его воображении, мгновенно, как тающая искра над костром. Но Йода был уверен, что человек его услышал и все понял. Он действительно не понимал, что на самом деле говорит сам с собою. Старый, выживший из ума уродец… Люк тряхнул головой, избавляясь от мыслей – кого? Отца или от своих собственных? – и еще раз вдохнул глубоко, возвращая себе покой. – Забудьте, – великодушно произнесла Ирис, – встреча с Силой вам пока не грозит.