Фотосессия в стиле ню

      Изнер возлежал в кресле импровизированного общего холла мужских раздевалок Ролан Гарросс, вальяжно закинув длинные ноги – по неистребимой американской привычке – на крышку журнального столика и оценивающим взглядом провожая каждого из проходивших мимо парней. Когда в проходе появился Надаль, прищурился. Испанец на секунду остановился, скинул с плеча тяжелые сумки и начал через голову сдирать мокрую от пота майку. Джон удивленно приподнял бровь – Рафа вообще-то бы по-своему весьма целомудренным товарищем и по коридорам, «одетым» в одно полотенце на бедрах, как тот же Фоньини, обычно не шастал, и раздевался только в своем, самом дальнем конце раздевалки, где, кроме него, квартировали другие привилегированные топы, Джокович, например, Маррей, Вавринка с Федерером. Но, видимо, на тренировочных кортах, откуда возвращался Надаль, было действительно жарко. Дождавшись, пока Рафа полностью не избавится от майки и не обнажит блестевший от пота торс, Изнер, перебросив изжеванную спичку из одного угла рта в другой, лениво протянул: - Рафа, а слабо тебе сняться в какой-нибудь рекламе полностью обнаженным? Испанец от неожиданности споткнулся о собственную сумку, а в спину ему влетел Джокович – серб, так же возвращавшийся с тренировочных кортов, под ноги не смотрел, уткнувшись в экран телефона. - Prokletstvo, Рафа! Они не рухнули посреди коридора только потому, что, ухватившись друг за друга, каким-то чудом удержались на ногах. «Бля, какая координация, однако!» - позавидовал про себя Изнер, а вслух произнес: - Джок, тебя это тоже касается! - Что именно тоже меня касается? – насторожился серб. Рафа, скомкав футболку и сунув ее подмышку, поскреб лохматую шевелюру и, глянув исподлобья, хмыкнул: - Нас тут некоторые акселераты вроде на слабо разводят, amigo. - Да-а? И в чем подвох? Джон заржал и скинул ноги со стола: - Да вот, думаю, что не сможете вы по моему примеру сняться в чем мать родила!* Новак почесал переносицу и покосился на Рафу: - Уж не думаешь ли ты, дитя, возросшее на ГМО, что тут кто-нибудь не в курсе твоего обещания? На слабо ты нас не разведешь! - Говори-говори! – веселился американец, а к месту словесной дуэли уже подтягивались другие обитатели раздевалки. Бердых вертел в руках ракетку и скептически ухмылялся. Изнер это заметил: - Вон, и Том уверен, что вы слишком целомудренны, чтобы публично обнажиться! - О, - склонил патлатую голову к плечу Рафа, - какие умные слова ты знаешь! - Да-да, я специально выразился столь, - Джон повертел пальцами в воздухе, - куртуазно, чтобы не смущать наших теннисных якобы-мачо правдой! - И какова же, по-твоему, - опираясь локтем о Рафино плечо, поинтересовался Новак, - эта самая правда? Бердых хмыкнул уже во всеуслышание и почесал ракеткой затылок. - Он думает, - сказал чех, - что вы только на корте отважные, а снять с себя все и встать перед фотокамерой элементарно сдрейфите! Фраза Томаша сопровождалась лихим свистом и аплодисментами столпившихся в коридоре игроков. И Рафа, и Новак прекрасно понимали, что их сейчас общими усилиями определенно берут на слабо, но, переглянувшись и посмеиваясь, решили вызов принять! - Нас тут категорически недооценивают, да, prijatelj? – задумчиво протянул Джок. - Определенно этот переросток уверен, что нам нечем похвастать, - Рафа картинно покивал. – Наверное, он никогда не смотрел наших матчей. Но мы ведь не можем оставить сие создание в неведении, sí, mi amigo? Громадный американец радостно заржал и вскочил на ноги, аплодируя. - Повелись, повелись! Сдеру с ESPN процент за посредничество! - Ну, и когда ждать? – из-за спин коллег внезапно выглянул радостно скалящийся Маррей. - Et tu, Brute? – Новак и Рафа одновременно укоризненно покачали головами, но Энди только предвкушающе потер ладони. Добравшись до своих закутков, парни переглянулись. - Ну, и во что мы с тобой ввязались? - В приключение, - хохотнул Ноле. - Ага, на собственные задницы. И вообще – если бы ты не влез, я бы не повелся! - Конечно-конечно, как всегда виноват я. - Конечно, - Рафа, стягивая с себя шорты вместе с нижним бельем и заворачиваясь в полотенце, чтобы идти в душ, откровенно потешался, - ты виноват одним фактом своего существования. - Да-а? – Новак, занимавшийся ровно тем же самым, покосился подозрительно. – Ну, может, тогда на предстоящую фотосессию ты Роджа пригласишь? Рафа на беду обладал богатым воображением. Представив себя в обнаженном виде рядом с Федерером, поперхнулся и со вторым полотенцем наперевес бросился за Джоком. Серб, хохоча, скрылся в душевой, прижав дверь с той стороны всем телом, и Рафе пришлось поднапрячься, чтобы проникнуть внутрь и отловить веселящегося друга. Забаррикадировав Новака в кабинке путем перекрывания выхода своим телом, испанец разинул рот от удивления – полуголый, с полотенцем на бедрах Джок… звонил по телефону! - Перегрелся, - Рафа оторвался от кафельной стенки и протянул руку, щупая Джоку лоб. – Перетренировался. А я говорил – давай сбавим обороты! Серб же, увернувшись от дружеской руки и подмигнув, уже что-то говорил по телефону. Рафа прислушался. - Хелло, Клайв! Я тебя ни от чего не отрываю? Да, Джокович. Нет, ничего не случилось, просто нам тут твоя помощь нужна. Кей, ладно, позвоню позже. - Клайв? Брунскилл, что ли? – сбрасывая полотенце и подставляя лицо под упругие горячие струи, спросил Рафа. - Он самый, - в соседней кабинке тоже зашумела вода. – Я подумал, что, коли уж мы не собираемся отыгрывать назад, нужно, чтобы был лучший фотограф! И такой, которому мы оба доверяем. Согласен? - Ненавижу, когда твои идеи оказываются хорошими! Джок в ответ схватил шланг от душа и через перегородку окатил Рафу ледяной водой! Рафа, пискнув от неожиданности, тут же рявкнул: - Bastardo! И огрел интервента мокрым полотенцем пониже спины. Когда в душевую заглянул Маррей, битва на полотенцах была в самом разгаре. Шотландец, пару минут понаблюдав за разворачивающимся сражением, сопровождавшимся совершенно несолидными и как-то совсем не мужскими визгами и ругательствами на всех известных бойцам языках, глубокомысленно изрек в воздух: - Вашу бы энергию да в мирных целях! И с достоинством потомка гордых кельтов покинул душевую. - И зачем приходил? – высунул взъерошенную башку из-за перегородки Ноле. В общем такова вкратце была предыстория, результатом чего и явилось пребывание двух первых ракеток мира в лондонской студии ведущего фотографа Getty Images Клайва Брунскилла. Надо сказать, что идея креативному Клайву чрезвычайно понравилась. Он давно вынашивал мечту поснимать своих любимых теннисистов во-первых в стиле ню (хотя вообще-то этим не увлекался, но уж больно соблазнительны были модели!), во-вторых совместно. О-о, как разбушевалось его воображение! «Модели» идеи Клайва схватывали на лету, только потребовали удалить из студии всех ассистенток противоположного пола. - Стесняетесь? – вынырнула из-за стационарной камеры на треноге бритая наголо голова Клайва. - Отнюдь, - похлопал фотографа по плечу Бенито Барбадилья, решивший временно вернуться к обязанностям пиар-агента обоих звезд. – Просто заботятся о здоровье их психики и рассудка. Глядя на реакцию Клайва, первым из подопечных Бенито, занятых тем, что оставшиеся ассистенты Брунскилла накладывали на их тела специальный тонировочный состав, подчеркивающий рельеф мускулатуры в свете софитов, заржал несносный Ноле. Рафа же, покладисто подставлявший под руки гримера свои знаменитые бицепсы, только застенчиво улыбнулся из-под свисавшей на глаза челки. Мда. Не зря все же из студии выдворили всех лиц женского пола, ибо разворачивавшееся под бдительным оком фотокамер Клайва действо заставило даже гетеросексуальных на все пятьсот процентов мужчин ощущать некий дискомфорт при сидении. - Та-ак, встали в профиль, развернули торс в мою сторону, - командовал откуда-то из-за камер Клайв. – Отлично! Мускулы, мускулы напрягли! Да-да, так! Рафа – бицепс! И улыбочку, улыбочку, словно ты облизываешься на что-то очень вкусное! Нет, не на Ноле! А хотя… Да, на него, на него! Новак, голову чуть влево – и взгляд на Рафу! - Я так окосею! – ржал серб. - Как на корте глазами стрелять, так не косеешь? – деланно ворчал в ответ испанец, втайне счастливый, что не его Клайв понуждает на такую зрительную акробатику. А Брунскилл, войдя в творческий раж, вообще не обращал внимания на то, что там бурчат его «модели». - Отлично, Новак, просто отлично! Больше экспрессии во взгляде! Да! Да-а-а! - Куда уж больше, - Рафа исподтишка показал Джоку язык, - я и так сейчас пузырями пойду от ожогов! - Чтобы твоя дубленая солнцем манакорская шкура пузырями пошла, - скалился в ответ Новак, - огнемет нужен! А вот моя нежная кожа уже в пупырышках вся от твоих эйсов глазами! - Она у тебя в пупырышках, потому что ты не человек, а крокодил, и шкура у тебя крокодилья – фиг прошибешь! Я знаю, я пробовал! - Отлично, мальчики, просто отлично! Кортахарена и Ганди* отдыхают! Может, бросите к чертям свой теннис и откроем модельное агентство? Я вам такие портфолио забабахаю – все слюнями изойдут! - Клайв, аллё, спустись с небес на землю! – Джок вышел из образа и из кадра и под одобрительным взглядом Рафы пощелкал пальцами перед лицом вошедшего в раж фотографа. – Не витай в облаках – нас с Рафой от ракеток можно отделить только хирургическим путем! - Друг от друга вас можно отделить только хирургическим путем, - проворчал, меняя флэшку, Брунскилл. – О-о, идея! Рафа, тоже сбежавший в тень от жара софитов, ткнул серба локтем под ребра: - Лучше молчи! Мне подумать страшно, на какую идею ты его сейчас натолкнул! А Клайв уже суетился вокруг площадки, по-новому устанавливая свет и отражающие экраны. - Ветродуй вот сюда! Так! Он хлопнул в ладоши: - В кадр, парни, в кадр! Быстро представили, что вы на корте, счет ничейный, сейчас будет тай, и на кону что-нибудь эдакое! - Что – эдакое? – вопросительно покосился Рафа. - Правда – что? – тут же присоединился к коллеге Джок. – Мы вроде уже на фиг все, что можно, повыигрывали! - Не знаю! О, придумал! Представьте себе, что решается судьбы Ролан Гаррос! Ноле, и ты реально можешь сейчас выиграть, а ты, Рафа, проиграть! Парни замерли. Сцепились взглядами. - Удар ниже пояса, - просипел внезапно севшим голосом Джок. Рафа в ответ только оскалился. - Во-от, во-о-о-от! – застонал в экстазе Брунскилл. – Лицом к лицу, быстро, глаз не отводить! Рафа, так, да! Джок, ты хочешь убить его взглядом! Да-а-а! Ближе, ближе, еще! Новак, бедро, бедро напряги, словно сейчас прыгнешь! Рафа, плечи вперед, мощь дай мне, мощь, во-от! - Сейчас правда ведь сцепятся, - прошептал кто-то из осветителей. Под лучами софитов на площадке замерли две фигуры. Глаза в глаза. Обнаженные, перевитые жгутами мышц, склоненные друг к другу тела подрагивают от едва сдерживаемого звериного желания атаковать! В глазах – смерть. - О-о-о, львы! Саблезубые тигры! О-о-о! Молодцы, отлично! Снято! Но «модели», попавшись в западню невыплеснутых эмоций, его не слышали, по-прежнему замерев, как бойцовые псы за миг до пока еще не начавшейся атаки. В нескольких сантиметрах друг от друга, так, что каждый чувствовал дыхание другого и ощущал невыносимый жар тела. Казалось – одно неосторожное движение и по полу покатится рычащий клубок лоснящихся от пота тел. - Брейк, - заорал разволновавшийся Клайв, - брейк, я сказал! Да растащите их кто-нибудь! Из-за осветительных стоек робко выползли самые отважные из оставшихся в студии ассистентов. Приблизиться, однако, не решался никто. И тут из темноты выступил Барбадилья и что-то коротко рявкнул по-испански. Первым отмер Рафа. Отвел взгляд, встряхнулся, как мокрый пес. Отвернулся, кусая губы. Тут же шевельнулся и Джок. Зажмурился, коротко выдохнул, потряс головой. Оба одновременно отступили друг от друга на шаг. - Ффух, - перевел дух Клайв. – Спасибо, Бенито. А то я уж было подумал, что надо где-то пожарный шланг искать. - Зачем? – покосился на него Рафа. - Разнимать вас. Dammit! Кто ж знал, что вы такие впечатлительные! Надаль вытаращил глаза. Джок поперхнулся, чихнул и заржал. И тут же сделал шаг к Рафе, легко коснулся ладонью плеча: - Оprosti mi. - Todo está bien, - и Рафа на мгновение накрыл его руку своей, сжал. - Хорошо, что на корте между вами 25 метров и сетка, - проворчал Барбадилья, снова уходя в тень и одновременно набирая что-то на телефоне. А Клайв не сводил просветленного взгляда с соединенных на Рафином плече рук. - Придумал! - Что, maldita sea, ты еще придумал?! – полушутя окрысился на фотографа испанец. А тот снова никого не слышал и видел только площадку, моделей, свет и камеру. - Так, в кадр! Лицом друг к другу! Представили, что вам очень хочется коснуться друг друга, но между вами преграда. Тонкая, но непреодолимая, например, пуленепробиваемое стекло. Да, вот так, ближе к «стеклу», еще ближе! Да-да, раскрытые ладони на «стекло»! Глаза, глаза, да, вот так, чтобы оно к дьяволу расплавилось и потекло-о-о-о!!!! - Сейчас потеку я, - кусая губы, прохрипел едва слышно Джок и согнул ногу в колене, чтобы со стороны не был виден оформляющийся стояк. Рафа же, конечно, все это заметил. Поймав взгляд серба, почувствовал, как его окатило волной жара и каждый волосок на теле встал дыбом. Он как-то странно хрюкнул и тоже попытался переменить позу. По той же самой причине. - Что делать будем? – спросил одними губами. - Не знаю. Рафа не преминул отметить про себя, что давненько не видел Ноле таким растерянным. И тут из тьмы позади софитов снова раздался голос Бенито: - Думаю, надо сделать перерыв. И на плечо Брунскилла многозначительно легла его ладонь. - А? – очнулся лихорадочно щелкавший затвором Клайв. Барбадилья наклонился к его уху и что-то прошептал. - А! Да-да, перерыв, перерыв! – захлопал в ладоши Клайв. – Убрать свет, всем вон из студии, продышаться! Судя по той скорости, с какой рванули к дверям ассистенты, команда пришлась весьма кстати. У Джока подкосились колени, он тихо и как-то судорожно хихикнул и стек на пол: - Дрочить побежали. Рафа, которого, по чести сказать, ноги уже тоже не держали, от этих слов чуть не упал. - ¿De qué hablas?! - Что вижу, то и несу, - Джок покосился на испанца и подмигнул. – Не делай вид, что девственник и ни фига не понял! - С тобой даже Святая Дева Мария девственности лишится! - Не богохульствуй! - Мне можно, я не верующий. - Что делать-то будем, еретик? Рафа вдруг хитро посмотрел на Джока, облизнул губы, откинулся назад, развел бедра и длинно, дразняще провел раскрытой ладонью по члену снизу вверх. Новак подавился вздохом. - Ах, ты! S vatrom igrati! И он в точности повторил движение. А потом, не отрывая глаз от лихорадочно блестевших глаз Рафы, облизнул пальцы, взял в кулак впечатляющий стояк и, замычав, провел вверх-вниз. Рафа чуть не до крови прикусил губу, стараясь не застонать в голос от этой развратной и такой возбуждающей картины! - Bastardo! - Ты… начал…первый… - задыхаясь от накатывавшего волнами, возбуждения прохрипел Новак. - Kopile! - Это…начал…не я-я-я! – простонал в такт дрочке Рафа. - Кла-а-а-а-айввввввввв! – выдохнули в один голос оба. Рафа лизнул пальцы и, зашипев, огладил головку члена, провел по щели уретры, снял с конца перламутровую каплю смазки, поднес к губам – Джок грязно выматерился, непроизвольно дергая вверх бедрами и сжимая в кулаке мошонку. Рафе реакция понравилась – и он повторил. - Ащщщщщщщщщщ! Новак закинул назад голову, вгибая длинную сильную шею, на которой ходуном ходил крупный кадык. Рафа не выдержал, наклонился и провел по нему языком. - Ррррааааааффффффффф! – сдавленно завыл серб и кончил себе на живот. - Нооооолееееееееееееее, - тихо простонал испанец, отстав от него на пол-секунды. Абсолютно опустошенные оргазмом, оба рухнули на спину и уставились в потолок. Рафа бездумно водил пальцем по впалому Джокеровому животу, размазывая сперму. Серб только тихо вздыхал, тихонько ерзал и жмурился. Потом приподнялся на локте, склонился над испанцем и мягко, глубоко и долго поцеловал. - Это был самый неожиданный трах в моей жизни, - усмехнулся в поцелуй Рафа. Спустя пару месяцев, в раздевалках Флашинг Мидоуз свежий номер журнала ESPN Body Issue стал настоящим бестселлером. Причем, как в женских, так и в мужских. Джон Изнер, внешне безмятежно пролистав глянцевые страницы, воровато озираясь, прихватил экземпляр и смылся в направлении туалета. Рафа, только что вышедший из душевой в одном обернутом вокруг бедер полотенце, подмигнул Новаку, как раз выходившему из соседнего бокса: - Дрочить побежал. Джок заржал, по-приятельски хлопнул испанца по круглой заднице и в свою очередь смылся в душ. - Я тоже ______________________________________________________________________________________ * - Дэвид Ганди и Джон Кортахарена – одни из самых востребованных моделей-мужчин в мире, англичанин и испанец соответственно, первому 33, второму 28.