Оленёнок (НЕ) для принцессы

Не еби мне мозги сучка я самый могущественный колдун в этих землях(с)

      В балтиморском царстве, в балтиморском государстве жили-были король и королева. И была у них прекрасная дочь Эбигейл — принцесса красоты невиданной, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Принцесса дружила с таинственным магом Ганнибалом Лектером, что жил за стенами столицы в большом тёмном замке и которого все называли доктором, ибо целил он хвори разные да недуги. У доктора Лектера имелся огромный густой дивный сад, полный разных сказочных существ, которых не встретить было в лесах королевства Балтимор — все из дальних земель и королевств, заграничные да заморские. Токмо ходили слухи темные, передавались из уст в уста небылицы разные, будто бы в саду том ночью живность вся в чудищ обращается, и нападают те на всякого путника в дороге запоздалого. А сам Ганнибал, шла молва, злой колдун и людей ест! Но некому было привести доказательства и ответить за речи свои гнусные, ведь в Балтиморе, и правда, пропадали люди, либо находили их причудливо изувеченными, будто зверьем каким выпотрошенными…       Принцесса любила гулять по саду доктора Лектера и любоваться на чудных его обитателей. Хотя батюшка с матушкой запрещали ей в одиночку ходить к волшебнику, она всегда находила способ убежать из дворца. Доктор Лектер позволял ей гулять в своем саду пока не начнет смеркаться, и Эбигейл никогда не нарушала установленное им правило не заглядывать в сад после полуночи. Принцесса всегда до заката уже возвращалась в королевский дворец.       Однажды, гуляя по саду, принцесса встретила оленёнка. Зверь в человечьем облике робко прятался за деревом. Он поглядывал недоверчиво на принцессу своими большими, чистыми и яркими, как сам бриллиант, ручьями радужными на солнце играющий, глазами с пленительно-длинными ресницами. Из густых кудрей оленёнка выглядывали аккуратные рожки, свои мягкие ушки диковинный зверь опасливо прижимал к голове. Принцесса ему улыбнулась ласково, что само солнышко из-за тучек выглянуло, и сделала два шага вперед, тот только назад торопко подался, пугливый какой! Одначе улыбка принцессы сковала зверя невинности чарами, и Эбигейл смогла подойти к восхитившему её оленёнку. Оленёнок мелко дрожал и дышал глубоко, жмурился и краснел, пока Эбигейл его осторожно гладила по кудрям.       — Как тебя зовут, мой сказочный принц? — прошептала очарованная принцесса, отнимая от шелковистых кудрей ладонь и заглядывая влюбленно в аквамарин сверкающий.       — Уилл… Грэм… — улыбаясь в ответ, молвил зверь человеческой речью.       Принцесса вздрогнула, никак не ожидая, что оленёнок поймет слова её, и залилась ярким румянцем.       — А тебя? — оленёнок смотрел так искренне и лучисто, что принцесса не могла не ответить ему.       — Эбигейл, — смущенно бросила она оленёнку, спрятала в ладонях лицо и пустилась бежать прочь по саду.       — Эбигейл… — завороженно повторил ей вслед оленёнок.       Вернулась принцесса во дворец и в тот же вечер захворала болезнью пылкою, от которой в груди нестерпимый жар. Мучилась принцесса, не решалась вернуться в сад, но спустя три дня и три ночи, проведенных в любви агонии, Эбигейл навестила доктора Лектера.       — Отчего ты печалишься, дочь моя? — встревоженно спросил маг. Ганнибал был бездетен, и Эбигейл любил как родную дочь.       — Доктор Лектер, я пришла вас просить о подарке на свои именины! — воскликнула принцесса, в отчаянии заламывая руки.       — Проси, что угодно душе твоей, дитя моё. Хоть звезду с неба достану, хоть половину царства иного.       — Не надо мне звёзд, доктор Лектер, и полцарства иного мне тоже не нужно! Полюбился мне оленёнок из сада вашего, Уиллом его зовут. Ночами не сплю, сердечко болит, грезятся мне кудри его и глаза бриллиантовые. Доктор, мил мне оленёнок этот! Подарите его!       Помрачнел сразу доктор, призадумался.       — Не могу свершить я дар сей, принцесса, — с поклоном отвечал он серьезно. — Зверь этот дикий, необузданный. Хищник он, не место ему во дворце рядом с вами.       — Пожалуйста, доктор! Люблю я его…       Принцесса едва не расплакалась, прижав к груди руки дрожащие, доктор проникся искренностью её чувств и обещал подумать. Эбигейл вернулась во дворец вся в слезах, батюшка с матушкой давай её успокаивать, да выпытывать всё. Охали, ахали, не давали покоя бедняжке, а та им всё и рассказала про оленёнка. Король и королева не были рады вестям этим, ведь дочку пора было выдавать замуж за принца, а та в оборотня влюбилась — принца сохатого! Но очень уж любили они Эбигейл и захотели помочь ей.       — Не кручинься, доченька, будет тебе оленёночек! — молвил в сердцах король.       Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.       И вот уже шел по дороге в сумерках добрый молодец: осиная талия, осанка гордая, кудри огнём витые, губы алые и сладкие, что мёд из королевских погребов. Шел походкой девичьей в замок Ганнибала Лектера. Ступил храбрец в сад уже затемно, и чудилось ему, будто бы из кустов на него смотрят глаза недобрые, кровью налитые. Доктор Лектер принял гостя, не выказав удивления столь поздним визитом, а тот поведал, что вассал он графа соседнего города, Фредди, посланный купить зверюшку чудную, милую и добрую лошадку какую… али оленёнка с рожками позолоченными. Путь-дорога была длинной, и попросил Фредди ночлега. Доктор Лектер не отказал гостю, а тот давай у него всё расспрашивать о зверях его сказочных. Мило улыбался, зубы заговаривал, глазки строил и нахально так вел плечиком, пытался выведать всю правду-матку про оленёнка. Но доктор Лектер ведь не зря был мудрым магом и проницательным, людей насквозь видящим вместе с их дурными помыслами. Понял он сразу, что перед ним не парнишка, а леди переодетая, и не графом она посланная, а самим королем Балтимора. Фредерика, хранительница сплетен всяческих, таких в королевстве называли словом заморским, ибо не было в языке его слова для пропащей профессии — журнализдками.       Не выдержал доктор Лектер общества лживой девицы и, наклонившись к ней, молвил тихо что-то грозное, окромя слов ниже цензурой сказки не допущенное:       — …я самый могущественный колдун в этих землях.       С тех пор Фредерику никто живой не видел. Кто-то говаривал, чума её наказала, как и всех журнализдок, и труп почерневший по окраинам города бродит, а кто-то будто бы видел в городе её заблудший и стенающий призрак. Сам же доктор Лектер рассказывал, что Фредерика улетела на крылатом единороге на радугу, так понравился ей зверь его дивный, что не сдержала порывов страсти она и сбежала. Доктор не стал мешать её счастью.       А на самом деле всё было иначе, и не слух это, и не выдумка!       Выбежала Фредерика в сад, помчалась прочь от мрачного замка, над которым филины ухали да вороны песни свои мёртвые пели. Чувствовала она зло этого хладного места, и не было покоя ей, страх затмевал разум. Вокруг отовсюду раздавались шорохи и рычание. Перебежал дорогу девице скелет саблезубый, не то тигр какой, не то человек. А после замерло сердечко девичье — супротив беглянки заблудившейся оскалился зверь смутно знакомый, Уиллом Грэмом вендиго нареченный.       Боднули её что есть мочи рога сильные, вспороли бока, заскрипели, столкнувшись с рёбрами. Пала на колени Фредерика, в крике безмолвном обратив глаза слёзные к небу черному, а её уже рвали на части когти острые и впивались в её плоть белую клыки жадные. Истекала кровью недолго девица огнекудрая — вендиго зарычал свирепо и принялся вгрызаться в её горло, в лохмотья кромсая кожу нежную и глотая возбужденно куски мяса горячие. Пернатые твари визжали завистливо, смотря на расправу скорую чудищем.       За смертью её наблюдал доктор Лектер, испивая из чаши кровь сладкую. Улыбался коварно, скользя взглядом нежным по оленёнку охотой опьяненному. А после они придались усладе любовной на простынях белых кровью не их испачканных. Оленёнок страстно целовал в уста колдуна злого, делясь кровью своей жертвы, и похотью скованный жадно двигался на бедрах его. Рычал распаленно и скалился, царапал доктору спину. Вот он, на самом деле, какой развратный оленёночек! Стонущий громко и бесстыдно сам предлагающий себя доктору, смотрящий взглядом томным, прыткий и грациозный. До плоти людской голодный и плотских утех с колдуном, своим вечным хозяином, жаждущий.       Совсем не для принцессы такой оленёнок. Дикий зверь.       Ганнибал это понимал, поэтому и не хотел отдавать Уилла, пусть и была ему дорога Эбигейл, из всех людей дороже на свете. Потом он что-нибудь обязательно придумает, а пока в его постели восхитительный любовник, а в погребах ледяных журнализдка мертвая, ему с Уиллом на ужин хранящаяся.       И жили они, поживали, да людей изживали.