Duet with Death

- Ведьму сжечь! Ведьму сжечь! - доносится отовсюду. Это еще один этап данного "испытания". Кажется, словно меня поймали с поличным и повязали грубые копы, но никак не люди, организаторы праздника. Я чувствую, как затекают кисти рук, потому что запястья крепко связаны какой-то веревкой. Я нахожусь на небольшом приступочке столба на высоте около метра. Это ужасно. Все смеются, веселятся, кричат и распивают разнообразные напитки, а я нахожусь в самом центре сцены, привязанная к столбу. Для полноты момента, организаторы обложили подножие, если это можно так назвать, столба настоящим хворостом и какой-то соломой. Здесь, с высоты, отлично видно, сколько народу пришло на этот карнавал. Это просто безумие и теперь мне хорошо понятно, зачем нужно было приходить сюда намного раньше до начала. Чувствую себя слишком неловко. Также, я чувствую себя грязной не в прямом смысле слова. Я в данный момент - ведьма. А практически все ведьмы, как известно, нарушали законы Католической церкви, а значит, блудство - это лишь один из тех грехов, которые совершали эти женщины. Самое дикое для меня то, что мое и без того не длинное платье слегка задралось со стороны бедра. Все в рамках приличия, но... Музыка играет слишком громко, чтобы можно было хоть как-то придумывать план побега. Мое задание в том и заключается, чтоб сбежать, ведь меня обещали не развязывать, ведь я должна сделать это сама. Тем временем, ведущие продолжают тешить народ. Девушку, которую украл злой и опасный Фредди - нашли и сейчас она стоит рядом со сценой и говорит в микрофон всем, как страшно ей было в темном парке. Поворачиваю голову в сторону и вижу столб к которому привязана Ви. Вот повезло же нам... У столба сразу шесть девушек и им проще. Каждая старается растянуть веревку на руках, чтобы ослабить вязку, однако я как ни стараюсь - не могу пошевелить руками - слишком туго. Чертовщина какая-то. Снова пугливым взглядом осматриваю толпу. Сказать, что очень многие фотографируют меня и других ведьм - не сказать ничего, ведь снимают практически все. От вспышек рябит в глазах. Уверена, что буду на одной из обложек убогих газетенок уже утром. Это отстойная слава у столба позора. Внезапно в толпе нахожу знакомые черты. Парень стоит прямо у самой сцены, в руке держит маску каннибала и это не Эштон. Кажется, вся его компания решила нарядиться в образ одного человека. Хеммингс с издевкой улыбается, смотря на меня, и я гордо поднимаю подбородок вверх, стараясь придать своему лицу непокорное выражение. Сейчас я представляю себя Жанной Д'Арк. Поднимаю взгляд к небу: темное и беззвездное, как и полагается в это время года. Мне довольно прохладно, если учесть, что я не танцую и не веселюсь вместе со всеми, а нахожусь в неподвижном, вертикальном состоянии. Тяжело вздыхаю и надеясь, что Люк уже забыл меня, опускаю голову вниз и взглядом ищу Хеммингса. Ошибка. Сейчас он приподняв бровь с полуулыбкой смотрит на меня, затем кивает, словно задает вопрос: "Ну как оно?". Со злостью смотрю на него, поджав губы и Люк смеется. Затем, он проводит рукой от своего колена вверх по ноге и снова кивает мне. Немного смущаюсь этому жесту. Идиот. Он намекает на то, что мое чуть задранное платье выглядит... соблазнительно что ли. Я не могу точно расшифровать, что он имеет ввиду. Делаю, кажется, тысячную попытку растянуть веревку, сковывающую руки, но она, как кандалы, намертво приросла к рукам. Чувствую откуда-то легкий запах дыма. Кажется, неподалеку начали работать палатки с барбекю или что-то в этом роде. Запах становится более резким и я инстинктивно смотрю на хворост, что лежит вокруг моего столба. Ничего подозрительного, но мое внимание привлек провод оборудования, выпускающего цветной дым на сцену. Мне кажется, или провод поврежден и искрит? Присматриваюсь, но ничего не замечаю. Ведущие, стоящие ко мне спиной и лицом к залу, объявляюсь новое испытание. На этот раз мне слышно все просто отлично. Задание заключается в том, чтобы люди, объединившиеся в небольшие группы, отправились на поиски кошачьих могил, которые установили в парке как раз для праздника. Если поднять могильную плитку, то можно найти бумагу, на которой указаны дальнейшие условия "игры". Я вообще не понимаю логики в том, чтобы искать и разрывать не настоящие кошачьи могилы, брать оттуда бумагу и следовать дальше. Наверное, ночью это довольно увлекательно. Загадки, тайны. Кажется, организаторы пообещали приз первым трем группам, которые доберутся о финиша данного "конкурса". Я уже не слушаю, что это за приз и прочее, а лишь судорожно ищу глазами огонь. Черт возьми, такое чувство, словно я жгу бумагу или что-то в этом роде. Внезапно все меняется. Все резко стихает и через мгновение снова начинается тот же шум, но мне все происходящее за перед сценой кажется таким, как в замедленной съемке. Проходит две-три секунды и весь хворост, находящийся у меня под ногами, загорается единым пламенем а один миг, словно кто-то поджег лужу с бензином или нажал на кнопку взрыва. Пламя не высокое, но я ощущаю ногами жар. Дым прокрадывается в горло и застилает легкие. Мне трудно дышать, а еще труднее понимать происходящее. Все кажется таким, словно происходит не со мной. Вокруг меня начинается целая возня. Люди бегают из стороны в сторону по сцене, что-то кричат, орут. Никто не может подступиться ко мне из-за огня. Сквозь слезы смотрю вниз и...

***

Меня будит противный пикающий звук, исходящий из единой точки справа от меня. Все еще пытаюсь отличить сон от реальности. Собираюсь вздохнуть, но что-то мешает. Тогда я открываю глаза. Меня тут же ослепляет яркий свет, невыносимая боль, словно я натерла глаза мылом и не потрудилась смыть. Чувствую движение поблизости, затем, дышать становится тяжелее. От моего рта и носа убрали что-то, что давало мне кислород. Пытаюсь дышать самостоятельно, но каждый вздох обжигает горло с новой силой. Глаза ужасно слезятся и мне безумно жалко себя. Я вспоминаю последние события и до меня доходит, что открыв только что глаза, я видела дневной свет. Уже не ночь. Эта мысль ободряет меня, как ничто другое. - Сообщите родным, что она очнулась, пусть приедут, - слышу не слишком молодой женский голос, совсем близко. - Ты должна открыть глаза, - я понимаю, что обращаются ко мне, но я не могу их открыть, потому что мне больно. - Поверните жалюзи. Здесь слишком много света, - требовательно говорит та же женщина кому-то и я чувствую, что в "комнате" становится немного лучше. - Кажется, у нас возникнут проблемы со зрением, - уверенно говорит женщина, подразумевая под "у нас" конкретно меня. Прилагаю большие усилия, чтобы хоть немного приоткрыть глаза. Свет уже не так сильно мешает видеть. Глаза слезятся, из-за чего все окружающее я вижу сквозь плотную "пленку", но вижу. Врач, как я понимаю, придерживает мой подбородок одной рукой, а другой приподнимает правое веко. - Сосуды восстановятся, - снова говорит она кому-то, затем жестом просит меня открыть рот: она слегка нажимает на челюсть. - Слизистая обожжена, но это быстро заживет. Состояние удовлетворительное. Запишите это, Тереза, и отнесите историю болезни к Картеру на флюорографию, - теперь мне известно имя второго человека, находящегося в этом помещении. Недолгий стук каблуков по кафельной плитке и тишина. - Ты быстро поправишься, Кассандра. Твоей жизни уже ничто не угрожает, - ободряюще произносит женщина и, кажется, гладит меня по голове. Мне странно слышать это от нее ведь... Начинаю вспоминать все, что произошло той ночью. Интересно, сколько времени я провела в больнице? Это ведь больница? В памяти всплывает то самое, яркое пламя, что было вызвано чем-то необъяснимым. Я уверена. - Мне нужно идти. Я обязательно зайду еще. Начни привыкать к свету и запомни, что в ближайшее время ты не пьешь ничего горячего и даже слишком теплого, - строго говорит врач и я слышу удаляющиеся шаги.

***

Мама уже в сотый раз переспрашивает, как я себя чувствую и на каждый этот вопрос я отвечаю поднятым вверх большим пальцем на правой руке. - Пообещай мне, что больше никогда не станешь участвовать в подобном идиотизме, Сандра! Кстати, насчет этих приезжих организаторов и факиров не беспокойся: они уже расстались со своей карьерой, - мама слишком рассержена и напугана. Слушаю ее вполуха, потому что семьдесят процентов моих мыслей заняты чем-то другим. При этом, я стараюсь не вспоминать о страшных событиях. Кажется, я в жизни столько не плакала, сколько умудрилась за этот промежуток времени. Сколько прошло? Полдня? - Который час, мам? - Начало шестого. Ты слишком долго была без сознания, а потом спала. Боже мой, тебя чуть ли заживо не сожгли на костре! - мама снова бросается в слезы, но я не стану ее успокаивать. Мне бы себя успокоить. Внутри все болит и дышать по прежнему больно, но это не та боль, которая возникает при более серьезных травмах. Я даже не обгорела, за исключением некоторых участков на ногах. Практически не чувствую острой боли в глазах, но периодически приходится закрывать их, потому что быстро устаю и снова появляется резь. Также, я боюсь дышать слишком глубоко, потому что начинаю задыхаться от кашля. Во рту все еще присутствует привкус гари. Мама так убивается из-за произошедшего, но она не понимает, какого мне. Ребекка то и дело напоминает мне о том, что я чуть ли не стала жертвой инквизиции двадцать первого века. Господи, какой зачастую бред происходит в жизни людей. Если я кому-то в будущем решусь поведать эту историю, меня посчитают чокнутой. - Майкл сейчас должен зайти к тебе, сразу как я уйду, - сообщает мама, немного успокоившись. - Ладно, - шепчу я. - Он сказал, что выгнал отсюда какого-то нагловатого паренька... - Люка?! - я тут же делаю слишком резкое движение, в попытке перейти из лежачего положения в положение сидя, но решаю не рисковать и опускаюсь обратно на подушку. - Хемм, - отвечает мама. Все ясно. Майкл помнит, как Люк записан у меня в записной телефонной книге. - Он ушел? - спрашиваю я и вот-вот готова заплакать неясно отчего. Я зла на него. Он бросил в меня этот чертов венок. Готова поспорить, что он начнет отмахиваться, что сделал это шутки ради, но, черт возьми, почему же мне так несмешно?! - Кажется, нет, - неуверенно говорит мама и я киваю. - Майкл подождет еще немного. Позови сюда Люка... пожалуйста, - хрипя, прошу я и мама выходит за дверь. Сейчас не тот случай, когда со мной можно спорить. Ровно через минуту, я следила за секундной стрелкой на настенных часах, в палату заходит Хеммингс. Он выглядит хреново. Растрепанные волосы, растерянный вид и виноватый взгляд. - Кэсс, ты... - Молчи и послушай, - вступаю я, - слишком много совпадений, Люк. - Уильямс, ты же не думаешь... - Просто держись от меня на расстоянии, как это было раньше, хорошо? - стараюсь говорить это, как можно четче. Мой разум всегда стоял выше чувств, но в последнее время, я сдала позиции, что повело за собой череду всей этой чертовщины. Парень опешил. Он явно не ожидал подобного. Но, хотелось бы знать, чего он ожидал после того, как... в общем, все итак ясно.