/ROUND THE WORLD FEST!/ Бадалона

Аэропорт. Самолет. Испания. Бесконечные пересадки из одной машины в другую, сменяющие друг друга пейзажи за окном, и вот она, Бадалона, в своем великолепии – яркая, солнечная, полная любопытных туристов. Минсок роняет сумку на пол и равнодушно осматривает свой номер. Скромная комнатка в скромном отеле, большего фотограф-недоучка себе позволить не может. Парень неохотно меняет потную майку на свежую. Не помешал бы душ, но как-то лениво. Фотоаппарат в руках привычно тяжелый, родной, только он и кормит своего отощавшего хозяина, разменивающего жизнь на ерунду. Май. На улице около двадцати градусов, приятный прохладный ветерок с моря задает игривое настроение всем, кроме Минсока. Парень хмурится, нацепляет солнцезащитные очки на нос и неспешно бредет по городу, сжимая объектив в руке. Фотографии он делает редко, когда попадаются забавные картинки. Настроение ни к черту, соответственно, забавного на изогнутых улочках крайне мало. Работа. Исключительно работа привела Минсока в эту радужную страну, сам бы он не отказался вернуться назад, в пыльный Сеул, прямо сейчас. Фотографы-любители редко получают серьезные заказы, но ему повезло, знакомый из редакции одного известного журнала попросил его об услуге, вручив билет до Испании. Попасть на фестиваль Святого Анастасио, славящегося своим размахом и красотой, не так просто - впору прыгать от радостного предвкушения. И прыгал бы, будь он тем зеленым юнцом из прошлого, впервые в жизни получившим стипендию за свои работы, а не опустошенным разочаровавшимся даже в любимом деле Ким Минсоком. С тем воодушевленным парнишкой ушли и мечты о собственной выставке, любая стоящая идея ускользала, как песок через пальцы, этого песка теперь – целая пустыня. Через пару часов бесцельного блуждания по округе Минсок выходит к морю, не с той стороны, где пляжи, а с той, где ютятся маленькие белые домики. Он несколько раз нажимает кнопку затвора и спускается вниз, поближе к людям. Вокруг бегают чумазые ребятишки, от их вида в груди как-то теплеет, градуса на два, не больше, но настроение останавливается на отметке «сносно». Это уже хорошо. На берегу несколько магазинчиков. Ким заходит в одни из них, с изображением рыбы на вывеске. У прилавка беседуют два мужчины преклонного возраста, Минсок не разбирает ни слова, но все равно прислушивается к чужеземному говору, разглядывая бочонки с соленостями. - Агэпито! Сильный голос оглушает. Минсок оборачивается на шум, и наблюдает, как пожилой мужчина с улыбкой хлопает высоченного парня с ярко выраженными азиатскими чертами по плечу. Японец или кореец? Ким беззастенчиво рассматривает азиата, спасаясь за стеклом очков. Длинноногий, хорошо сложенный, загорелый. Мог бы показаться привлекательным, если бы не пропахшая рыбой рабочая одежда и натруженные руки. Минсок не раз видел таких наивных ребят, погнавшихся за хорошей жизнью и уехавших из родной страны. Они не предполагают, что на чужбине их в большинстве случаев ждет грубая физическая работа, или связь с какой-нибудь группировкой. Этот из таких же молодых и наивных. Фотограф с усмешкой отмечает усталость в смеющихся глазах парня и в очередной раз думает, что люди, как книги, читать по ним легче легкого. Всякий интерес к месту, людям, живописным пейзажам приветливого городка пропадает. Слишком пресно. Слишком предсказуемо. Слишком скучно. Ким выходит из лавки, провожаемый удивленными взглядами, и вызывает такси. В номере он ложится спать, не расстилая кровать. Фестиваль действительно стоит всех восторженных отзывов. Минсока немного раздражает обилие людей, огней, шума, беспрерывного мельтешения, но восхищение незаметно растекается по телу, и вспышка камеры щелкает неустанно. За несколько часов, проведенных на ногах в толпе, фотограф успел сделать кучу отличных снимков, поесть вкусной еды, прикупить бесполезных сувениров. Все бы хорошо, но с вечерними сумерками приходит головная боль, сменяющаяся очередным приступом апатии. Минсок отходит в сторону от веселья, потирая виски. Под сенью деревьев один высокий мужчина передает другому маленький пакетик, в ответ забирая свернутые трубочкой купюры. «Травка или что покруче?» - невольно думает фотограф и встречается взглядом с уже знакомыми глазами. Парень из лавки скалится, улыбка больше не выглядит так дружелюбно, как вчера. По рукам Минсока бегут мурашки, потому что в темных радужках он видит опасность, азарт, насмешку. Это пугает. Это притягивает. Это с пол-оборота вызывает внутри давно потухшее желание. - Эй, Лолита, не хочешь поразвлечься? – парень смеется низким странным смехом, кажется, даже не думая, что Ким его прекрасно понимает. Корейский, чистый корейский. - Угостишь косячком – подумаю, - Минсок улыбается, глядя на изумленное лицо все-таки-корейца. Терять нечего, что угодно - лишь бы избавиться от душащей скуки хотя бы на пару часов. Парень подходит ближе, с ответной улыбкой протягивая руку. От Минсока не укрылось, как тот облизнулся, глядя на широкий вырез его кофты. - Пак Чанёль. - Ким Минсок, - фотограф пожимает огромную грубую ладонь и охает от неожиданности, когда его с силой тянут на себя - Так давно не слышал родной речи, - обжигающий шепот вызывает новую толпу мурашек, а Чанёль прижимает его еще ближе, - Скажи что-нибудь еще. - Что там насчет косячка? – выдает Минсок, сдаваясь и обмякая в крепких объятиях. – И вообще, я не из легкодоступных, и все такое, не подумай лишнего. - С собой нет. Пойдем ко мне? – Чанёль придерживает фотографа за талию, выдыхая слова прямо в маленькие розовые губы. - Эй, но я же… - Минсок закрывает глаза, чтобы избежать прямого гипнотизирующего контакта, но понимает, что совсем не прочь побыть сегодня соблазненной на непотребства Лолитой. Внизу живота скручивается предвкушение чего-то безумно интригующего. Парень чувствует себя пятнадцатилетним подростком, пойманным с первой сигареткой в руке, и принимает правила игры. – Ладно. Только без рук. - Как скажешь, Минсок-а, как скажешь, - тянет своим низким, проникающим в самую душу голосом Чанёль и берет фотографа за руку, нагло переплетая пальцы. Наутро у Минсока болят губы и спина, зато появляется несколько шикарных фото обнаженного подтянутого тела и, кажется, вдохновение. Только он боится его спугнуть, поэтому затягивается очередным косячком, перебирая свободной рукой темные волосы внезапного любовника. Думать о возвращении не хочется. Возможно, Бадалона не такое уж и скучное место. Минсок обязательно проверит, когда вернется сюда снова.