Heatstroke

В Техасе невыносимо жарко. - Невыносимо, - это слово Чарльза. Эрик знает о невыносимости, и он бы не описал дискомфорт от сорокаградусной жары и сломанного кондиционера конкретно этим словом, но Чарльз практически увядает, мрачно наблюдая за рабочим, ковыряющимся в кондиционере. - Ремонт займёт пару часов, - говорит он. – Нужно съездить в город за некоторыми деталями. Сегодня нет свободных номеров, иначе я бы попросил переселить вас. - Но вы ведь можете починить его? – спрашивает Чарльз, и мужчина кивает. - Как я и сказал, займёт пару часов, - он потирает плечо большим пальцем. - На заднем дворе есть бассейн. Поможет вам охладиться, пока мы всё не починим. Чарльз яростно кивает в благодарность, после чего мужчина направляется к своему грузовику, чтобы поехать за запчастями. Дверь едва успевает закрыться, когда Чарльз начинает раздеваться. Эрик знает, что стоило бы отвернуться, но он не может оторвать взгляд от пальцев Чарльза, быстро расстегивающих пуговицы. - В бассейне никого нет, - говорит он, - и мне кажется, что рано или поздно я умру от жары. Эрик лишь закатывает глаза на это очевидное преувеличение, но щеки Чарльза покраснели, а нос загорел всего лишь от сидения в машине. Чарльз немного чувствительный. Вся его сила, его присутствие, которое, кажется, заставляет людей повиноваться, все его великолепие – все это заключено в теле ученого, который проводит большую часть своего времени в помещении. Ну, очевидно он проводил некоторое время вне дома, потому что сейчас он без рубашки и начинает снимать штаны, и он не слишком мускулист, но всё же находится в лучшей форме, чем Эрик ожидал, что совсем не помогает его проблеме. - Тебе стоит присоединиться ко мне, - говорит Чарльз, направляясь в ванную за полотенцем. – Сейчас только полдень, температура еще поднимется. У Эрика есть куча дел, которыми он может заняться вместо того, чтобы разглядывать то, что никогда не будет его, поэтому он отмахивается от Чарльза и устраивается поудобнее, чтобы почитать книгу. Только вот температура в комнате растет, и если поло и льняные штаны Эрика воздухопроницаемы, то окна в комнате закупорены и блокируют любую циркуляцию воздуха, который становится горячее с каждым выдохом, и, может быть, на улице жарче, но там хотя бы есть ветерок, тень и… ему не обязательно смотреть на Чарльза, но всё же стоит присоединиться к нему. Чарльз уже в воде, что достаточно плохо: его волосы зализаны назад, а кожа под слоем воды выглядит еще более светлой, чем обычно. Угол обзора странный, и всё, что Эрик может видеть со своего шезлонга в тени – это лицо Чарльза. А затем Чарльз начинает вылезать из грёбаной воды. Эрик благодарен своим очкам и тому, как, он надеется, они скрывают то, что он разглядывает тело Чарльза. Он старается сохранять выражение лица безразличным, но Чарльз плавал в одних только шортах, которые прилипли к его телу, пока он вылезал из бассейна. Скатывающиеся капельки воды сверкают на солнце и привлекают внимание к дюжинам веснушек на его спине и плечах. Эрик хочет соединить их все языком, попробовать на вкус, пересчитать. Веснушки на его лице еще темнее, чем обычно, более чёткие на солнце, и Эрику приходится прикусить язык. Это не в его стиле. Он не влюбляется в людей вот так. Он не присоединяется к командам, не заводит друзей, не фокусируется ни на чем, кроме своих миссий, и уж точно не мечтает или страдает о ком-то. Если ему нужно расслабиться, он ищет удовлетворение потребности в человеческом тепле за барной стойкой. Он определенно точно не скрывает свои чувства, мечтая прикоснуться к каждому дюйму чей-то кожи. Эрик – человек дела. Эрик берет то, что хочет. - Здесь лучше, не так ли? – говорит Чарльз. - Угу, - отвечает Эрик. Ладно, может быть ему нужно чуть больше поработать над тем, чтобы получить то, что он хочет, в данном случае. Он наблюдает за тем, как Чарльз растягивается на солнце, притворяясь, что читает книгу, но поднимая взгляд достаточно, чтобы проследить линию спины Чарльза и увидеть капельки воды, скатывающиеся по коже, когда он трясёт головой. Вода образовала бусинки на его ресницах. Выглядит совсем непристойно. А затем он идет туда, где сидит Эрик, и ложится на живот на шезлонг всего в нескольких шагах от него, и это новое определение непристойности. - Я полежу тут недолго, - бормочет Чарльз. – Разбуди меня, если я начну сгорать? Эрик издает звук, который, он надеется, звучит нечетко и утвердительно и не так, будто он желает залезть на Чарльза и схватить его за задницу через влажные шорты. Хотя он и правда хотел бы. А затем он бы избавился от этих шорт. Эрик прикусывает внутреннюю сторону щеки и заставляет себя сконцентрироваться на книге. Когда это становится слишком сложной задачей, он заставляет себя сконцентрироваться на рассматривании страниц и том, чтобы не выглядеть как извращенец, распустивший слюни, что является более выполнимой задачей. Не помогает и то, что Чарльз сам попросил смотреть на него. Слишком легко рассматривать его, делая вид, что он следит за тем, чтобы тот не сгорел. Чарльзу не следует знать, что Эрик запоминает расположение его веснушек и изгиб спины. - На столе лежит крем от загара, - бормочет Чарльз, выводя Эрика из похотливого ступора. - Что? – спрашивает Эрик. - Если ты не против, можешь намазать мне спину? Вот и всё. Это грёбаный конец. Он всегда знал, что мир – злобное и несправедливое место, но это… - Или ты можешь прикоснуться ко мне без какого-либо крема, - предлагает Чарльз. Эрик поднимает взгляд на лицо Чарльза, который улыбается и выглядит невероятно довольным собой. - Что ты… - Когда ты вышел на площадку перед бассейном, твой мозг взорвался множеством порнографических фантазий с невероятной громкостью, - говорит Чарльз. – Мне пришлось остаться в бассейне еще на пять минут, чтобы быть в форме, когда присоединюсь к тебе. Эрик таращится на него. Он понимает слова, но где-то между тем, как он слышит их, переводит, а затем формулирует ответ, в его мозгу происходит короткое замыкание. Молчание слишком затягивается, но Чарльз, чёрт бы его побрал, не перестает выглядеть самодовольным. - Ты говоришь..? – наконец спрашивает Эрик. - Я говорю, - отвечает Чарльз, - что вокруг никого нет, и я могу продолжать держать всех вдали отсюда, а ты можешь принять это, как постоянное приглашение снять с меня одежду и сделать всё, что тебе хочется. Оу! Вот это звучит заманчиво… это тоже… ладно, полагаю, нам понадобится крем от загара для этог… мммфмфм! А затем Чарльз прекращает говорить, потому что Эрик наконец-то целует его. Его кожа тёплая, как Эрик и представлял, мягкая и слегка стянутая от хлорки. Самоуверенность, исходившая от него, превращается во что-то более мягкое и нежное, и когда Эрик приподнимает его и притягивает к себе, Чарльз с готовностью сдается. - Наконец-то, - выдыхает Чарльз, когда губы Эрика опускаются на его шею. – Наконец-то, наконец-то. Эрик надеется, что на починку кондиционера уйдёт несколько часов.