Портрет

Бесило все. Стены. Люди. Звуки. Запахи. Еда. Вода. Воздух. Ну все. Особенно сильно бесил, конечно, мелкокалиберный нахальный засранец, чья белая макушка, как назло, попадала четко в поле зрения. Притом – уже не первый день. По какой именно иронии судьбы так получалось – мечник не знал. А думать… Думать – тоже бесило. Он был такой радостный сегодня, этот Стручок. Прямо аж светился. Рука брюнета с силой сдавила чашку. «Это не потому, что рассказывали в научном отделе. Ну чего ему радоваться какой-то там миссии?.. Нас всех и так постоянно на них отправляют – велико счастье, бл*дь, - мысли были угрюмыми и вялотекущими. Состояние – более всего напоминало похмельную апатию. Злость, отчего-то зашкаливала. Может, потому что от стола, где сидели недоросток с полоумным Кролем донеслось ненавязчивое слово «Линали»?.. – нет, фигли бы ему радоваться миссии с ней. Они и так часто на миссии вместе отправляются. Тч. Еще бы – мелкий ведь мелкий, Лина в безопасности, Комуи – рад. С другой стороны – ему пятнадцать. Говорят, что человек в этом возрасте способен влюбиться практически в любой движущийся объект и при этом считать, что это она – «Единственная»… - чашка хрустнула, - почему меня вообще это должно колыхать?! Зае*ало!!!» Канда встал с места и, зло кинув палочки на поднос с собой, к которой он так и не притронулся, чертыхнулся. - БаКанда, тебе что, мисочка неудачная попалась?.. – ехидно-участливо спросил Уолкер, - Вот беда… - Мояши, тебе что – мозги неудачные попались?.. – тем же тоном поинтересовался брюнет, - Ах да, прости. Я совсем забыл – у зернобобовых зародышей – нет мозга!.. - Блин, ты только что признался в том, что по всем признакам ты – зернобобовый зародыш!.. – прикрыв глаза и кивнув своим словам самодовольно усмехнулся седоволосый, изображая пик снобизма. - У нас с тобой нет ничего общего, козявка. Не приплетай ко мне свои недостатки. - Ну что ты. Я же не говорю, что ты – обаятельный и симпатичный!.. Всего-то констатирую факт отсутствия мозга. - Какие сложные слова, Мояши!.. Может, ты даже знаешь, что они значат?.. Потрясающий интеллект, как для мелкого надоедливого Стручка!.. - Я Аллен, БаКанда, и не тебе судить об интеллекте, если даже эти пять букв запомнить тебе в тягость!.. - «Стручок» – длиннее, на две буквы, мелочь!.. У тебя даже банальных познаний в арифметике нет, или ты просто решил блеснуть тем, какая ты развитая горошина на фоне остальных бобовых, умея считать аж до пяти?.. - БаКанда, ты сделал над собой усилие и запомнил счет, или ты сзади пальчики загибал, пока мы не видели?.. - Тч!.. Так вот, как ты до пяти смог посчитать?.. О, это смахивает на проявление интеллекта!.. Немного, но все-таки похоже!.. - Канда. - … БаКанда, трудно, наверное, рассуждать о том, о чем ты не имеешь понятия, а?.. - Мояши сегодня такой сме-е-елый!.. - Канда, - повторно раздался сбоку голос смотрителя, - отвлекись, пожалуйста, от своего нынешнего занятия. - Чё тебе, Комуи?.. – мечник недовольно повернулся к Ли старшему. Китаец устало вздохнул и, ткнув ему в руки папку с отчетом по заданию, развернулся, направляясь к выходу из столовой: - По пути наговоритесь, у вас с Уолкером задание. - Чё?.. – брюнет зло скрипнул зубами, - я делаю это один!.. - БаКанда сознался в онанизме… - зашелся смехом седоволосый. - Мне хотя бы есть, что онанировать!.. – огрызнулся мечник и, пнув стоящую у него на пути лавку, пошел прочь из столовой, бубня себе под нос всевозможные ругательства. В купе было не просто тихо – тишина, витающая в воздухе, подобно тяжелому опиумному дыму – была воистину звенящей. Только для каждого из двоих присутствующих тут экзорцистов – она звенела по-своему. Японец, наверное, уже в сотый раз за последние полчаса, фыркнул и, закинув ногу за ногу, откинулся на спинку сиденья. Уолкер, сидящий напротив, кажется, что-то усиленно читал, делая пометки покусанным карандашом и то и дело поглядывая на брюнета. «Какого хрена этот мелкий хлыщоныш не пытается со мной поговорить?.. Обалдел, что ли?.. – мечник искоса посмотрел на него и, встретившись с мальчиком взглядом, фыркнул, демонстративно скривившись и отвернувшись в сторону, - Не начинать же самому, честное слово!.. Но как-то скучно… Даже неуютно, бл*дь… Ладно, хер с тобой, шпендель.» - Все никак не выучишь отчет, недомерок?.. – Юу старался говорить максимально язвительно. Так, чтобы на этот выпад просто нельзя было не отреагировать. Уолкер вяло посмотрел на него: - Я бы такой фигней не страдал, БаКанда. - Читать не умеешь?.. - Хех, просто есть вещи и поинтереснее, - Аллен довольно улыбнулся. - И что же это за вещи?.. Аутогипноз типа «Я расту, я становлюсь мужиком!!!» - Фу, Глупости, - хмыкнул Уолкер, - я рисую твой портрет. Мечник подавился от неожиданности. Уровень мастерства Уолкера, как художника – был довольно широко известен в Ордене. Но дело было даже не в том. - Дай, - мечник вырвал у него из рук папку, в которой был вложен некогда чистый лист бумаги, ныне истерзанный неумелыми карандашными штрихами и истертый ластиком. Как ни странно, при всем явно невысоком умении «художника» рисунок выглядит почти трогательно. Изображенный на нем Канда искренне улыбался, держал в руке цветочек, и смотрел на мир радостными широко открытыми глазами, гротескно длинные ресницы на которых более были к лицу смазливой принцессе, которых так любят ваять маленькие девочки, но никак не суровому хамливому типу, являющемуся Грозой Всея Черного Ордена… «Он… старался?.. – Юу поднял на мальчика удивленный взгляд, - Странно. Даже ругаться разохотелось». - Ты меня девчонкой намалевал, - подметил Канда. - Совсем нет, - надулся седоволосый. - Такие ресницы – девкам малюют. - Такие ресницы – это показатель красоты!.. – Уолкер отвернулся в сторону. Японец впал в ступор. - Э… - он моргнул, - Шпендель, это что, признание того, что я тебе нравлюсь, что ли?.. Щеки мальчика покраснели. - Сам дурак!.. Я просто сказал, что длинные ресницы – это красиво! - Да, наверное, - мечник попытался скрыть улыбку, - только, если их рисовать не прямыми линиями, то получится более правдоподобно. Аллен, словно через силу, повернулся к нему. - А как?.. - Дай карандаш, я покажу, - брюнет примирительно посмотрел на него, укладывая себе на колени папку и неосознанно шлепая по месту на полке, около себя, - вали сюда. Уолкер подозрительно посмотрел на него, но, видимо руководствуясь любопытством, все-таки осторожно сел рядом, невольно сжимая колени и стараясь не задеть японца. - Вот, смотри, - мечник перевернул лист чистой стороной вверх и, то и дело поглядывая на мальчика, стал рисовать. Линии, ложащиеся на лист, совсем не были похожи на те, которые получались у седоволосого – четкие, беглые, правильные. Буквально за секунды появлялся овал лица, тонкие штрихи чуть взъерошенных волос, большие глаза, обрамленные изогнутыми дугой длинными пушистыми ресницами, тонкий нос, небольшие, сложенные в искренней улыбке губы… - Как красиво, - искренне улыбнулся Аллен, - ты здорово рисуешь, оказывается… - Не отвлекайся, - мечник чуть пересел, ставя папку так, чтобы седоволосому было видно то, как именно должны ложиться линии ресниц, - Вот. Ресница неравномерна по своей толщине. Около корня она более толстая, к концу – сужается. Рисуй их отдельно, каждую. Не стремись к тому, чтобы они были одинаковой длины и «росли» в одном направлении – так в жизни не бывает. Если получается внахлест и они, как бы, сбиваются в пучки – это тоже хорошо – так взгляд получается более выразительным, глубоким. Но, если перестараешься – будет заплаканный вид. Ну, попробуй. Мальчик замотал головой. - Нет, если ты не против, я лучше просто посмотрю, а то вдруг испорчу… - Не испортишь, не волнуйся, - Канда, взял его руку в свою и, всучив карандаш, снова приставил его к бумаге, направляя линии, но практически давая волю движениям Уолкера, - вот, видишь?.. Это просто. Главное – понять то, как надо, а дальше – просто тренировка… Аллен коротко кивнул, стараясь скрыть покрасневшее лицо за челкой. Такая неожиданная близость «заклятого друга» вызывала откровенное смущение – еще бы... Для того чтобы показать, как правильно накладывать штрихи, мечник его чуть ли не обнял. Отчего-то сердце забилось быстрее положенного, а кровь в висках застучала с такой силой, что, казалось, звук этот перекрывал даже грохот колес поезда. - Канда… - голос Уолкера звучал немного жалобно, - ты – теплый. Мечник замер, от неожиданного заявления. Не то, чтобы тот сказал что-то несусветное, скорее – наоборот. Это было настолько очевидным, что не вызывало даже раздумий. Но не теперь. «Теплый?.. А каким мне быть – как стены, что ли?.. – он покосился на «ученика» - что-то с ним не то…» - Ты, как бы тоже. - Угу, - мальчик чуть заметно сжался. «Странно. Когда он не пытается строить из себя черт знает что – даже хорошенький ведь. Ну, когда не фальшивит. Даже очень хорошенький… - мечник осекся, - х*ли это я?.. Черт, что за бред!..» - Мояши, фигли ты сопишь?.. – постаравшись сделать голос более насмешливым и не обращая внимания на то, как неожиданно уютно стало сейчас. - А что, сопеть – запрещено уставом?.. – пробубнил Уолкер, окончательно пряча глаза за челкой. «Стесняется?.. – рука мечника неуверенно коснулась подбородка мальчика, поднимая его лицо к себе, - Покраснел. Даже зажмурился. Тч… - пальцы второй руки отпустили ставший ненужным лист и, осторожно коснувшись его щеки, заскользили, изучая ломанную линию шрама, - кожа нежная. Зеленый еще совсем… - взгляд упал на чуть разомкнутые влажные губы, невинно розовые, вызывающе чувственные, - не совсем осознавая, что именно он делает, брюнет чуть склонился к нему и, практически невесомо коснулся его губ своими. Уолкер ощутимо вздрогнул, но, вместо того, чтобы вырваться, наорать и дать по лицу – чуть подался вперед, неуверенно возобновляя поцелуй и, немного развернувшись, обнял японца за плечи, - …приятно…» Канда приоткрыл глаза и, медленно поцеловав его губы – сначала нижнюю, затем верхнюю, осторожно отстранился. - Итак, я тебе нравлюсь, Мояши, - хмыкнул он, - вот уж не подумал бы. Аллен приоткрыл глаза и, видимо поняв, что «кина не будет», отстранился, снова пряча глаза за челкой. - Тебе показалось. - Тч, - Юу снова поднял его лицо к себе и, встретившись взглядом с глазами седоволосого, глядящего на него неожиданно прямо и даже с вызовом, усмехнулся, - тогда, почему не оттолкнул?.. Уолкер сделал безразличный вид и пожал плечами: - Не ожидал просто. Да и, кто тебя знает, чем ты на досуге привык заниматься. - Даже так, - отметил малоприятное известие японец, - то есть, ты считаешь, что «на досуге» я занимаюсь подобными непотребствами, притом – с кем попало. Приятно узнать, что обо мне так хорошо думают. - Это предположение. - Это – глупость, Мояши, - мечник отпустил его и, снова откинувшись на спинку сиденья, уставился в окно, - ты был первым. Аллен недоверчиво посмотрел на него и, помолчав пару мгновений, спросил: - А я – нравлюсь тебе? - Нет, - честно ответил Канда, - это – другое. - Я тебе не нравлюсь, но ты меня целуешь. Странная логика. - Логичная логика, Стручок, - мечник поднялся и, протащив себя между Уолкером и столом, направился к двери. - Ты – куда?.. - Не твое дело, - мечник зло скрипнул зубами. - Нет, не так, - мальчик перехватил его за руку, - я хочу с тобой поговорить. - Не о чем разговаривать. - Есть о чем, мне кажется, - Аллен поднялся с места и, подойдя к нему, осторожно обнял брюнета за талию, утыкаясь носом в его спину, - ты – мне не нравишься. У меня – тоже другое. Меня просто тянет. Как будто – просто знаю, что без тебя – не смогу. Канда застыл, ощущая, что сердце пропускает удар. - Не сможешь? - Не смогу, - буркнул мальчик, - ты меня бесишь, но не смогу. - Ты меня тоже бесишь, Мояши, - улыбнулся Юу, понимая, что этого никто не увидит, - и я – тоже не смогу. Аллен хмыкнул, обнимая его чуть крепче. - Я знаю.