Часть 1
3 октября 2014 г., 11:42
Капилляры тоненькие, стеклянненькие, оловянненькие, деревянненькие. Маленькие. По ним течёт кровушка: чёрненькая такая, жиденькая, густая, совсем не вода. Не похожа. Кровь застывает следом, а чёрная — кристаллом: кожа усеяна маленькими камушками. Это застывшая чёрная кровь. Она делает человека сильнее. Зачем? Чтобы он дрался. Жизнь — это когда ты дерешься: сражаешься за себя и всё в таком духе. Жизнь — когда тебе очень плохо, а смерть — когда тебя наконец отпустило.
Кровушка. Черненькая.
— Хрон, ты чего?
Я больше не живу одна; я, впрочем, никогда не живу одна. Ведь у меня есть Рагнарёк. Он сильный и бьёт меня, таскает за волосы. Мне больно. Но это не так страшно, мне кажется: если больно, то, значит, ты жив. Жить — это хорошо; ты можешь смотреть, как дергаются твои капилляры под тонкой кожей, например. Или слышать звук тишины.
— С тобой всё в порядке? Ну, Хрона, иди сюда.
Она почти моя новая мама. Она называет меня подругой, но я не совсем уверена, почему: я впустила её в свою пустыню, мы немного подержались за руки, и затем она меня забрала. Я не знаю, как поступают подруги, быть может, она права. Только вот для меня она — моя новая мама. Она меня кормит, опекает и гладит по голове. А ещё заставляет делать то, что мне совсем не нравится, но мамы всегда так делают. Мне нечему удивляться.
И вот я ползу к ней покорно под одеяло; она обнимает меня и утыкается носом в холодную кожу, а я не знаю, как себя вести с подругами. С мамой знаю, её просто нужно не трогать, пока она тебя обнимает, а вот что делать с подругой…
— Мне страшно, — покорно вру я; мне совсем даже и не страшно. Я боюсь людей, но темнота меня никогда не пугала: мне хорошо с нею. Спокойно.
— Я знаю, — сонно промычала Мака, не размыкая глаз. — Бедная…
Она ещё крепче обняла меня, обдавая жаром своего тела, а я покорно лежала, позволяя ей гладить себя по голове. Мне абсолютно спокойно, но я готова соврать, что мне страшно, если моя новая мама будет меня обнимать. Старая делала это нечасто, и с нею мне было страшно; а с этой — хорошо так, уютно. И руки мягкие.
Только вот зачем она просит меня ходить вместе с нею в школу? Я же очень боюсь людей, и она об этом знает. Вероятно, каждая мама должна что-нибудь заставлять: это так же неизбежно, как ранняя смерть от проклятия чёрной крови или рассвет.
Пусть продолжает меня утешать. Мне нравится, когда Мака меня обнимает.