/ROUND THE WORLD FEST!/ Milan's revenge.

Цзытао любил Милан за его запахи свежей выпечки и уличных цветов, крики чересчур эмоциональных итальянок, громкую музыку кафешек, обилие магазинов и возможность быть неузнанным в этом городе, суетливом и горячем, пропитанным терпкими нотками красного вина. Каждый год, посещая Неделю высокой моды, китаец старался найти время на изучение улиц, посещение своих потайных местечек, лавок с изделиями ручной работы и ресторана под открытым небом, где подавали лучшую форель с травами, кажется, во всей Италии. Такие небольшие «радости», которые он позволял себе, наверняка бы не оценил Лу Хань — маэстро, коллекцию которого он представлял в этом году. Миловидный юноша, кажущийся ангелом во плоти, на деле был жутчайшей стервой, нрав которой могли успокоить только смуглые руки ее супруга — еще одной модели — Ким Чонина. Вот с ним у Цзытао были отношения прекрасные. Будучи «коллегами по цеху», парни часто ходили вместе выпить, катались на велосипедах или устраивали совместный шопинг, разоряя золотую кредитку Ханя. Цзытао зачастую побаивался это делать, но Чонин лишь отмахивался — муж прощал ему все... за хороший минет. Благо губы у парня были такими, что даже Тао порой заглядывался. А в минуты особого одиночества даже думал, что и сам был бы не прочь понять, каково это — ощутить извинение Кима на своем члене. Ориентации своей Тао никогда не скрывал, впрочем, ради спонсорства с легкостью встречаясь не только с богатыми джентльменами, но и с не менее обеспеченными дамами, которым было безумно приятно внимание статного, горячего мальчишки. Цзытао пробивался наверх так, как умел, и его это не смущало. Внешность и репутация — это одно. Но пользу хороших связей еще никто не отменял. Являясь одной из самых популярных мужских моделей Азии, Тао то и дело мелькал на обложках модных журналов, снимался в рекламе...и был одной из самых ожидаемых «звездочек» в Милане вот уже почти три года. Когда-то он дебютировал на Неделе высокой моды угловатым подростком, теперь же он уверенно ухмылялся, прекрасно зная цену себе и своему телу, на которое Хань просто молился. Ведь Цзытао обладал «такой задницей, которую хотелось трахать без устали», а это автоматически означало и то, что коллекция маэстро смотрелась на нем так, как было и задумано. Единственное, что омрачало жизнь Тао — присутствие в ней фотографа по имени О Сехун. Появился он на горизонте еще на прошлой Неделе моды — невинный мальчик, который был лишь ассистентом известного мастера, но был решительно настроен добиться чего-то большего... Он почти сразу привлек внимание модели, а развести Сехуна на секс оказалось делом до невероятности простым — уверенный взгляд и сильное тело, руки, что вжимали мальчишку в стену после одного из показов, губы, что крали тогда еще робкие поцелуи... Кажется, именно Цзытао был тем, кто сломал фарфоровую куклу, сделав из нее настоящее исчадие Ада, что шло ради славы по головам, ловило в объектив самые грязные тайны и скандалы светского мира, и плевало на правила. Так же, как и Тао. И вроде бы это должно было их сблизить, но их первая встреча в этом году прошла, скажем так... не совсем гладко. Уже-не-невинный-мальчик О Сехун смерил Тао столь презрительным взглядом, что тот поневоле едва ли не зарычал. - Кого я вижу, - хмыкнул О. - Подзаработал-таки задницей на билет до Милана, Хуан? - Ты очень мил, - хмуро ответил парень, думая, что такой изменившийся Се был довольно пугающим, хотя и горячим, несомненно, тоже. В глазах его не было прежнего восторга от света софитов — лишь ненависть и снисходительность, насмешка и что-то больное в самой глубине, где серый перетекал в угольно-черный. С-л-о-м-а-н-н-ы-й. Сука, как никогда подходящая для мира Тао. - Что ты тут забыл, мальчишка? - Я — фотограф, - не без гордости оповестил Се, а затем вздернул уголок губ и лениво протянул. - К слову, у меня есть очень милый ассистентик. Если захочешь его отыметь — могу подкинуть номер телефона. - Злопамятная тварь. - О, детка, ты прав, как никогда. Тао никогда не жалел о прошлом. Не пожалел и в этот раз... Потому что справедливо считал, что оказал Сехуну услугу — стать известным в их прогнившем маленьком мирке страз и успешных инвестиций было невозможно, если ты слаб и наивен. Сехун стал сильным, горячим... И если бы была возможность, Цзытао бы вновь опробовал его тело, что когда-то принимало его столь жадно, что столь призывно выгибалось от удовольствия. А «О, Боже, Тао-я...» слетающее с искусанно-оттраханных губ звучало во влажном воздухе ночного Милана сладко и пряно, пожалуй, слишком маняще. Вот только теперь все изменилось. Они были по разные стороны не только как фотограф и модель, но и как люди, друг друга ненавидящие. Причем если начиналось все лишь с того, что Сехун откровенно кривился при виде Цзытао, то вскоре и китаец стал не в меру дерганным. Ему казалось, что О — везде. Он не мог расслабиться, не мог действовать со спонсорами привычными методами ловких пальцев — объектив фотоаппарата был готов поймать очередную сенсацию и разрушить все, чего Тао добивался столь долго, за пару минут. Хань ругался так, что даже Чонину пришлось его успокаивать — в конце концов, его лучший мальчик (ну, Чонин не в счет — он вне конкуренции) стал совершенно невозможным. Грубым, резким, нервным, а синяки под глазами стали еще чернее, хотя это, казалось бы, было невероятным. - Хватит ходить за мной! - рычал Хуан, прижимая во время одного из показов Сехуна к стене. Его смерили резким, презрительным взглядом, а губы, что когда-то с такой жадностью скользили по члену китайца, растянулись в ухмылке: - Ты, кажется, совсем с катушек слетел. - Заткнись! Меня задолбало, что ты постоянно ходишь за мной! Постоянно снимаешь меня, черт, я даже задницу почесать не могу! - А что, так хочется? Могу подогнать отличный член для твоей дырки, ш-л-ю-х-а, - язык скользнул по губам, и Се резко притянул к себе Тао за цепь на его шее. - Тебе ведь не привыкать ею работать? - Ты прав. И, кажется, ревнуешь? - хмыкнул Тао, скалясь. - Неужели не можешь забыть, как я раздвинул тебе ноги, мальчишка? - Замолчи... - Как ты стонал подо мной, просил трахать себя сильнее, как ты заманивал меня в темные уголки, потому что хотел мой член на языке... - Сука, - прищурился Сехун, резко проводя когтями по шее китайца, безбожно царапая ее до крови, вспарывая кожу. Тао зарычал, отталкивая от себя фотографа, отчего тот больно ударился головой о стену. Но, глядя на то, как ворот рубашки китайца алеет от крови, протянул: - Тебе не стоило приезжать в Милан, Цзытао. В этот раз ты поплатишься за все, что ты мне сделал. - Неужели? - О да, детка, - Се резко подался вперед, слизывая с шеи Тао кровь и шепча. - Я не прощаю ошибок. Показ Ханя был успешным. Настолько, что после него Тао сразу же забросали предложениями от разных агентств и модельных домов, и он чувствовал себя как никогда хорошо. И даже Се не в счет — он делал свою работу на уровне, прекрасно зная, как снять Тао так, чтобы его хотели все. Китаец как-то увидел пару своих фотографий в его исполнении, и ощутил на языке странную горечь — им было бы намного выгоднее работать на пару, чем враждовать. Но прошлое не воротишь. Хань не мог перестать улыбаться. Он отвечал на вопросы журналистов, постоянно жался плечом к Чонину, который не мог оторвать от своего супруга глаз, а в минуты отдыха Лу прижимался к нему, цепляясь тонкими пальцами за его широкую спину. И тогда горечь становилась все отчетливее. - Что, зависть берет? - ухмыльнулся Сехун, становясь рядом с Тао, и делая несколько снимков обнимающейся парочки. Китаец поморщился — помяни черта. - Пошел ты, просто я устал. - Ага, по тебе видно, - хмыкнул мальчишка, поймал в объектив взгляд Тао, не суливший ничего хорошего, но все же щелкнул затвором. И, опустив фотоаппарат, потянулся. - Пошли, угощу выпивкой. - Чего это ты такой добрый? - нахмурился Тао, потирая переносицу. - У меня есть деньги, - просто пожал плечами Сехун и прошел к барной стойке. Они отмечали успех показа в одном из самых пафосных клубов Милана, который Тао часто посещал, когда был в Италии. Обычно он искал уединения уличных кафешек, лавок с травами, обожал сидеть на набережной и кормить голубей. Но для этого нужно было, чтобы его душа хоть немного успокоилась. Чтобы найти этот самый покой Тао приходил в клуб. Он пил, танцевал, часто трахался с незнакомцами в туалетных кабинках или вип-комнатах, а наутро просыпался на смятых влажных простынях и, закуривая, что было строго-настрого запрещено Ханем, уезжал в отель, даже не оставив записки. Цзытао оглядывал стройную фигуру Сехуна, танцующего у стойки в ожидании их выпивки, и думал, что было бы неплохо затащить его в постель. Фотограф стал еще соблазнительнее, еще развратнее, и, наверняка, опытнее. Стоило его попробовать. А алкоголь, пара улыбок и немного настойчивости... И мальчишка не выдержит. Он же не железный. Тао знал, как заставить его кричать в постели, а оттого он был в выигрыше. Ну а что потом скажет Се... Какая разница? Зато он триста раз подумает, прежде чем бросать Тао вызов в будущем. О повернулся, подзывая к себе китайца, и тот неторопливо подошел, с удивлением принимая из рук парня бокал шампанского. Сехун прищурился, закусив губу, а потом улыбнулся: - За успех? - Да... - отчего-то хрипло пробормотал Тао, касаясь своим бокалом бокала Се и делая большой глоток, чувствуя, как алкоголь приятно обжигает язык. Тао слишком давно не видел улыбки Сехуна. Она была очень милой, и Тао бы обязательно ему так и сказал, если бы сознание не начало мутиться с невероятной скоростью. А потому Тао не увидел, как невинная улыбка на лице фотографа переросла в хищную ухмылку: - Я же говорил тебе, Цзытао. Что ты еще поплатишься за то, что сделал со мной. Тао открыл глаза и глухо застонал от яркого солнечного света, что резанул по ним. Судя по обстановке, что царила вокруг, он был в отеле, в котором остановился, вот только номер был другим. Парень приподнялся на постели, отчаянно пытаясь вспомнить, как закончился прошлый вечер, но все, что у него получилось — вытащить из памяти улыбающееся лицо Сехуна. Так видимо... Он был у него в номере? И у них... Все же был секс? - А, проснулся уже, - лениво протянул Се, входя в комнату. Полотенце на бедрах, влажные волосы, капли воды, стекающие по поджарому животу... Тао невольно облизнулся, чувствуя, что его член начинает реагировать на столь соблазнительного мальчишку. Он расплылся в ухмылке. - А что? Ты вчера меня так заездил, что думал,я не встану? - М? Ты о чем? - невинно протянул Се, потягиваясь. Тао вскинул бровь. - Ну... У нас же вчера было?.. - Было, - не стал спорить Се, - но не так, как ты думаешь, дорогой. Он подошел к непонимающему Тао и, наклонившись к его уху, хрипло прошептал: - Я, кажется, тебе все же порвал вчера задницу. Прости, пришлось трахать тебя насухую. Ты совершенно не хотел ждать. - Что?! - воскликнул Тао, а потом дернулся от боли, что мгновенно пронзила поясницу. Сехун лениво отошел к столу, что стоял посреди комнаты, а потом, взяв с него стопку фотографий, швырнул их на постель, смеясь: - Хуан Цзытао — шлюха, обожающая, когда ее дерут в задницу... Пожалуй, это будет лучший фоторепортаж из всех, что я делал. Тао испуганно схватил в руки снимки, и вздрогнул, тяжело дыша. На каждом из них был запечатлен он, кричащий от удовольствия, позволяющий иметь себя в зад и горло, похотливо глядящий на Се с членом во рту, залитый спермой... - Я славно тебя вчера поимел, мой мальчик. Только силы немного не рассчитал. В ближайшее время твоя походка несколько попортится. - Сука!.. - прорычал Тао, в отчаянии сжимая в руках снимки и мечтая разорвать этому ублюдку горло. - Я убью тебя! Сехун только засмеялся. - Убьешь? Ну — вперед! Ах, да, кстати... - парень подошел к Тао, гордо вздергивая подбородок и проводя пальцами по влажным волосам. - Ты можешь попробовать. Но эти фото быстро окажутся во всех таблоидах. - Се...Хун... - Тебе не стоило делать мне больно тогда, Цзытао, - с какой-то горечью прошептал Се, а потом, резко сжав смоляные волосы парня в своих пальцах, О заставил его посмотреть на себя. - А теперь ты станешь моей шлюхой. Если не хочешь, чтобы эти фото кто-то увидел. - Что..? - Я буду иметь тебя, когда я захочу и где я захочу. Ты теперь принадлежишь мне, и не имеешь права раздвигать ноги перед богатыми мудаками, что раньше проплачивали тебе карьеру. Я, так уж и быть, готов тебя снимать, в конце концов, мое имя довольно много значит в модельном мире. Ну а ты, мой милый, готовься работать задницей. Иначе... - Се наклонился к самым губам Тао и выдохнул по-китайски. - Это станет главной мировой сенсацией, детка. А ты станешь лишь дешевой шлюхой. Ты понял меня? - Да... - прохрипел Тао, чувствуя, как разум заполняет страх, смешанный с ужасным возбуждением. Это было унизительно, грязно и пошло... Но Тао поневоле сжал колени и облизнулся, когда Сехун стянул с себя полотенце, ухмыляясь: - Начинай, Тао-я. Пора поработать ротиком. Цзытао любил Милан за его запахи свежей выпечки и уличных цветов, крики чересчур эмоциональных итальянок, громкую музыку кафешек, обилие магазинов и возможность быть неузнанным в этом городе, суетливом и горячем, пропитанным терпкими нотками красного вина. И с каждым своим приездом сюда Тао открывал для себя больше. Ведь теперь рядом был Сехун. И пусть тот и не признавал, что у них есть какие-то отношения, но каждый раз он заставлял Тао кричать и сходить с ума, впитывать кожей ароматы Милана. Впитывать тихий шепот: «Моя месть только начинается...»