Лисенок находит новый дом

Вода мелкими брызгами отскакивала от ярко-голубой чашки и стекала по стенкам мойки. А большая пористая губка нежилась в горке пушистой пены, которая с тихим треском лопалась и расползалась вокруг. - Ой! - вскрикнул высокий рыжеволосый парень, мгновенно выдергивая руку из-под струи обжигающей воды и поднося ее ко рту. В окно негромко постучали и Рон, от испуга выронивший чашку, резко развернулся к источнику звука. - Что за...?! Морган?! - удивленно спросил он, мгновенно забывая об обожженной руке. На подоконнике, недовольно ухая, сидела большая ушастая сова; к ее лапке был привязан маленький конверт. Нахмурившись, Уизли принялся отвязывать письмо, но пальцы никак не хотели слушаться. В конец обессилев, Рон повернулся за ножом. - Ну, слава Мерлину, - выдохнул он, разворачивая бумагу и быстро пробегая по строчкам. - Что?! Похороны уже завтра?! Ну, мама.., - он с раздражением скомкал письмо и выбросил его в окно, с улицы послышались гневные вопли. - Держи и лети отсюда, Морган, - он протянул ей кусочек сырого мяса, сова, благодарно ухнув, расправила крылья и исчезла в небе. Дедушку Рон помнил плохо: был у него от силы пару раз. Как поговаривала мама, Молли Уизли, в девичестве Пруэтт, ее отношения с отцом были не самыми лучшими - стать женой нищего Уизли - что могло быть еще хуже, но Молли не жаловалась. Вообще она была сильной, сдержанной и могла содержать в чистоте и уюте всю свою многочисленную семью. А если все накормлены, постираны, наглажены и воспитаны, разве это плохо? Остин Пруэтт хотел было прекратить общение со своей дочерью, но все же вовремя одумался. Дочку он любил, называл девчушку цветочком, когда та сидела у него на коленях и болтала ножками, а раз так, то притерпится и к ее муженьку. Их первая встреча была очень напряженной: Артур каждую секунду краснел, бледнел, синел и заикался, но все-таки выдержал пристальный взгляд лорда Пруэтта. Остин потом совсем тихо шепнул дочери на ухо, что, мол, если Артур захочет, то сможет выкарабкаться из бедности и даже предложил свою помощь. Но Молли отказалась, совершенно точно зная, что ее муж открещивался бы от этого как только мог. Бедный, но гордый. Выражение блаженного счастья на лице деда, когда он увидел своих внуков, было неописуемым. А уж когда он увидел Джинни... Остин Пруэтт словно бы вернулся во времена, когда малышка Молли была совсем крохой. Рон же относился к своему родственнику с настороженностью: дед для своего возраста имел довольно-таки хорошую фигуру, никаких тебе лишних килограммов, суховатую кожу на руках, морщинки в уголках внимательных глаз и большую лысину на макушке. Остин Пруэтт был поклонником правильного питания и спорта, и поэтому внуки, находясь в гостях, тоже вели здоровый образ жизни. Рону, как поклоннику вредной, жареной, острой, но оттого не менее вкусной пищи, было невмоготу гостить у деда. Собственно, из-за этого он давил на жалость родителям или прикидывался больным, чтобы только не попасть в поместье Пруэттов. Но сейчас, отдать дань памяти деду было важно. Подняв взгляд на шкаф и глубоко вздохнув, Рон достал палочку с верхней полки. Тихое "Репаро", и голубая кружка вновь радует глаза. /// Мерный перестук колес убаюкивал, Рон, осоловело хлопая глазами, то и дело пытался подавить зевок. Смахнув рукой выступившие слезы, он поднялся с сидения и вышел на конечной станции метро вместе с парочкой молодых людей. Поднявшись вверх по ступенькам, он повернул влево и, насвистывая замысловатую песенку, двинулся в путь. Легкие заполнил прохладный городской воздух, который не портили даже выхлопные газы автомобилей и автобусов, это скорее было его неотъемлемой частью. Через пару кварталов Рон остановился, углядев знакомые номера домов и нахмурился, что-то вспоминая. Через секунду словно из неоткуда начал появляться еще один, постепенно увеличиваясь в размерах он теснил другие, занимая все больше и больше места для себя. Дверь была массивной, выкрашенная в чернильный цвет, с серебристой створкой прорези для писем и с серебристой же мордой собаки, держащей в зубах блестящее металлическое кольцо. Оно находилось прямо на уровне глаз и, Рон, быстро вбежав на крыльцо, коснулся холодной поверхности "бублика". В дневном шуме машин звук вышел совсем тихим, что Уизли хотел было стукнуть еще раз, но тут дверь распахнулась и на пороге застыла молодая рыжеволосая женщина в странном темном плаще. - Джинни! - воскликнул Рон, широко улыбаясь и загребая к себе сестру для объятий. - Я так рад тебя видеть! - Рон, - всхлипнула она, уткнувшись носом ему в грудь. - Как же так?! - Джин, - Уизли рассеянно погладил всхлипывающую женщину по волосам. - Его уже не воротишь, слышишь? Перестань - не то все глаза выплачешь. - Не могу, - глухо прорыдала она, помотав головой. - Они сами... - А Гарри где? - Рон попытался увести разговор в более безопасное русло. И верно рыдания приутихли, но всего лишь на секунду, возобновившись уже с большей силой. - Он там, помогает папе... - Давай, Джин, зайдем внутрь, - предложил мужчина, придерживая сестру за вздрагивающие плечи. Ее хватило лишь на судорожный кивок, а затем лицо спряталось в ладонях. Дверь с тихим скрипом затворилась за ними и пара оказалась во мраке. Уизли тут же вздрогнул: мозг успел нарисовать паучье гнездо с огроменными жителями в нем; они все ползли, тянули лапки с блестящей паутиной на них к Рону. Мужчина с ужасом разглядывал свое отражение в миллиардах паучьих глаз, как вдруг... - Не споткнитесь, - прошептал тонкий детский голосок и над головой у них зажегся шар света. Рон от облегчения чуть было не осел на пол, но все же вовремя спохватился и опустил взгляд на спасителя. Точнее спасительницу. Ею оказалась девочка, лет пяти на вид, с синими глазенками в окружении ряда пушистых ресниц и золотистыми в лучах света волосами, примерно до середины спины, как успел оценить Рон. На ней было простое, без всякой нелепой детской мишуры, черное платьице до колен, а на ногах белые гольфы до середины голени и закрытые черные сандалики. Она, быть может, еще с полсекунды смотрела на мужчину, а затем развернулась и убежала в неизвестном направлении. Рон еще некоторое мгновение стоял и разглядывал то место, где только что стоял ребенок. Ее лицо показалось ему смутно знакомым, словно он когда-то давно видел эту девочку, но все не мог вспомнить когда, сколько бы не напрягал память. - Кто это? - против воли спросил он, косясь на подавленную Джинни. Женщина, отняв лицо от ладоней, недоуменно посмотрела на брата. - О чем ты? - Девочка, - произнес Уизли; Джинни в момент напряглась. Вон там, - он кивком указал на выключатель, - стояла девочка в черном платье. Кто она? Между светлых бровей залегла морщинка, а на скулах заиграли желваки. Женщина не то фыркнула, не то хмыкнула: - Наша тетя. Голубые глаза расширились от удивления до размеров галеона. - Т-тетя?! - Я тоже была удивлена, когда узнала об этом. Неожиданно осознавать, что тетя младше тебя практически на двадцать лет, правда? - Рон кивнул, раздумывая над поступком деда. Возможно Остину стало одиноко, когда бабуля отправилась к предкам семь лет назад, а слишком большой дом начать давить на нервы своей пустотой. - Рон, Джинни, вы почему до сих пор на пороге? - в дверном проеме застыла Молли Уизли. Обычно яркая и сияющая женщина сейчас казалась серой, будто известие о смерти отца выпило из нее все краски. Мужчина, подойдя к матери, быстро клюнул ее в щеку и постарался ретироваться, но был схвачен и бесцеремонно обнят. - У тебя совесть есть? Год не показывался матери на глаза, словно сквозь землю провалился! - Рон покраснел и отвел глаза в сторону. Что он мог сказать в свое оправдание? То, что живет в мире магглов и неплохо зарабатывает? Или то, что его магия понемногу гаснет и ему приходится все чаще и больше делать резервы? А становиться обузой для своей семьи Рон не желал. Кому в волшебном мире нужен рабочий с шалящей магией? Вот и мужчина сделал вывод, что никому. После ужасной войны Уизли вернулся в Хогвартс и с титаническим трудом закончил обучение. До Рождества все было более-менее нормально, но к концу зимы парень начал подмечать, что магия на время пропадает. И хорошо, если это происходило во внеурочное время, а то поди-попробуй доказать преподавателю, что твоя лень и незнание здесь совершенно ни при чем. Уже с середины весны Рон зачастил в лазарет, где ему назначили зелья для общего укрепления, но от этого стало только хуже. Попасть на прием к целителям Мунго оказалось делом нелегким, но выполнимым. В кои-то веки его участие в войне сыграло свое дело. В карточке так и обозначили: "Истощение магического ядра в стадии декомпенсации". Довольно молодой целитель долго собирался с духом, чтобы подробно объяснить о диагнозе, постоянно заикался и будто бы боялся сказать правду, но Рон настоял. Из больницы он вышел с единственной мыслью: "прогрессирует". В течении двух месяцев Уизли узнавал нюансы обучения в маггловских школах и университетах от Гермионы. О том, какие документы требовались для того, чтобы власти не выписали штраф и более того: не упекли за решетку. Все оказалось выполнимым для человека, имевшего за спиной деньги. Да-да, Рон истратил довольно внушительную сумму, доставшуюся в награду за особые заслуги, чтобы обеспечить себя комфортной жизнью в еще неизвестном ему мире и долгий, будто бы в вечность, пять лет жизни на оба фронта. Каждодневное вранье своей семье и друзьям делало мужчину глубоко несчастным, но их жалости он бы попросту не вынес. В двадцать один год, когда работа начала отнимать больше времени и сил чем раньше, он ушел из магического мира, оборвав практически все связи: лишь нечастые письма матери с просьбой вернуться оставил. Зачем? Возможно потому, что потерю еще одного сына Молли просто не пережила бы. - Решил, что сидеть на вашей шее не выход, - пробубнил Рон, все еще не глядя на мать. Он боялся, что она прочтет его как детскую книжонку. Раз и все. - А не сообщал о себе почему? - она все пыталась рассмотреть сыновнее лицо. Понять как он изменился за прошедший год. - Чтобы вы не беспокоились, - дал мужчина незамедлительный ответ. - Это было глупо, конечно. Прости меня, - грустно улыбнулся Рон. - Мой дорогой, - Молли, смахнув с глаз набежавшие слезы, еще раз обняла сына и крепко поцеловала его. - Не пропадай больше. Мужчина кивнул и проследовал за матерью в глубь дома. В светлой гостиной было довольно тесно из-за столпившихся в ней людей. Он старательно рассматривал каждого,стараясь найти знакомые лица, но на глаза постоянно попадались далекие родственники, которых мужчина даже толком не знал. - Молли! Молли! - за спинами раздался тонкий вскрик, и Рон вместе с матерью тут же развернулись. К ним подбежала невысокая пухленькая дама, запакованная в парчовое платье цвета индиго; мадам шумно вздохнула, силясь отдышаться, и смахнула ручкой, обтянутой белой перчаткой, взмокшие волосы со лба. - Шарлиз, дорогая, - вежливо улыбнулась миссис Уизли. Рон сдержанно кивнул. - Прими мои глубочайшие соболезнования, Молли, - грустно произнесла мадам, извлекая откуда-то из складок платья шелковый носовой платок и промокая им выступившие слезы. - Остин, был очень хорошим человеком, - Шарлиз вскинула заплаканное лицо к потолку, стараясь унять слезы, а потом внезапно успокоилась, словно не она только что убивалась по покойному. - Это твой сын? - Рональд, самый младший, - Молли осторожно взяла сына под руку. - Дорогой, это тетушка Шарлиз из семьи Бланше. Она троюродная сестра дедушки Остина со стороны отца по материнской линии тетушки Мариэтт. Мужчина удивленно вскинул брови: он никогда бы не подумал, что мама может так разбираться в родословной. Сам Рональд никогда не интересовался подобными вещами, да собственно и не учил никто. Разве что дедушка,когда дети бывали у него в гостях, но Уизли этой участи старательно избегал. Мадам было открыла рот, чтобы задать вопрос. как тут же была перебита молодой девушкой с выразительными карими глазами. - Прошу прощения, милые дамы, но позвольте украсть у вас этого очаровательного джентльмена, - она мило улыбалась своей шутливой речи и даже присела в реверансе перед ошарашенными ее выходкой женщинами. А Рон все не сводил с нее глаз, глупо улыбаясь: как же дурно он поступил, оставив друзей на целый год без своего внимания. - Гермиона, - Уизли кинулся вперед, обнимая девушку. - Как же я скучал. - Она в ответ тихонько засмеялась и, приобняв его за плечи, мимолетно коснулась щеки. - Ты где пропадал? - спросила она, нахмурив брови. Мужчина в ответ неопределенно махнул рукой и быстро спросил: - Как твой муж? - лицо Гермионы внезапно утратило свой блеск: глаза сделались грустными, а губы растянулись в ниточку. Мужчина уже пожалел о заданном вопросе и хотел было извиниться, но... - Ноэль совсем не видит его, так же как и я, - совсем грустно закончила она. И тут словно услышав, как погрустнела Гермиона, к ней подбежал светловолосый пятилетний мальчик с такими же теплыми глазами. - Мамочка, ты так быстро исчезла, - ребенок обнял ее за ноги, немного помяв темное платье. Ноэль пристально посмотрел на Рона и тут же улыбнулся. - А вы, верно, дядюшка Рональд? Приятно познакомиться с вами, сэр, - мальчик протянул правую руку опешившему Уизли. - Мамочка мне очень много рассказывала о вас и о дядюшке Гарри. - Что? - ошеломленно спросил Рон, пожимая крошечную ладошку и растерянно разглядывая хихикающую Гермиону. - О Хогвартсе? - Женщина кивнула, гладя сына по волосам. Ноэль наслаждался лаской, это было видно по прищуренным от удовольствия глазам и светлой улыбке, заполняющей пространство вокруг. Мужчина даже залюбовался этой семейной идиллией, как вдруг его взгляд зацепился за ту самую девочку, отогнавшую от него страхи. Рон извинился перед Гермионой и ее милым сынишкой и умчался вслед за крохой в черном платье. Золотистые волосы блеснули за очередным поворотом и мужчина ускорил свой шаг, толкнув вперед дверь. На миг его ослепило стремившееся к закату солнце, а потом он рассеянно хлопал глазами, пытаясь прогнать яркий образ желтого шара. На заднем дворе поместья был расположен небольшой садик и маленький пруд, который любили навещать летящие в теплые страны дикие утки. Девочка нашлась рядом с клумбой полной мелких белых ромашек: она сидела на корточках, наклонив голову. Спустя пару секунд Уизли услышал странное мычание и повертел головой в поисках звука, пока наконец не понял, что это девочка ворчит что-то себе под нос. Рон замер, боясь пошевелиться и напряженно всматривался в сгорбленную фигурку ребенка. А она словно бы почувствовала на себе его взгляд и вдруг подскочила, сжимая в руках стебелек с цветком на верхушке. Девочка нахмурилась и внезапно потерла свои глаза кулачком, а потом снова смешно выпучила их, разглядывая человека перед собой. Они, наверное, так и стояли бы еще целую вечность, но дверь скрипнула и в щель протиснулась рыжая голова Перси. - Рон, хватит торчать на улице! Идем уже, давно все собрались. - Что?! Да иду я! Иду! - раздраженно ответил Рон, быстро оглядывая двор в поисках девочки, но та снова исчезла, так же незаметно, как и появилась. Мужчина всего лишь на секунду отвлекся, а крошка уже убежала. Моргана забери так не вовремя появившегося Перси! Громко бухая ботинками по полу и вымещая злость на ни в чем неповинном паркете, Рон последовал за Перси. В гостиной, кажется, столпилось еще больше народу, чем несколько минут назад. Тут и там сновали малознакомые родственнички: грустно кивали друг другу мужчины, кто-то цедил виски из прозрачных бокалов, женщины украдкой вытирали слезы наглаженными белыми платочками и несколько детей боязливо вцепившиеся в одежду родителей, из них только Ноэль и неизвестная Рону девчушка не прятались и не боялись чужих людей. - Рон, - Джинни тихонько потянула брата за рукав пиджака. - Нужно идти прощаться. - Куда ты, Джин? - девушка скрылась в соседней комнате и мужчина, вздохнув, отправился следом за ней. Переступив порог, Рон почувствовал приторно-сладкий аромат роз, от которого закружилась голова. В самом центре комнаты стоял деревянный гроб, обитый черным бархатом и декорированный белыми атласными лентами с небольшими букетами алых роз, окруженными белым рюшем. Внутри него, усыпанный лепестками красных цветов, безмятежно спал дедушка. Лицо его было расслаблено ,а руки сцеплены в замок на груди. Мужчина сглотнул и напряженно взглянул на родителей, поправляющих обивку. - Мам? Молли, резко отдернув руку, посмотрела на сына. - Нужно попрощаться с дедушкой, - глухо сказала она. - А затем перенести его в семейный склеп. - Конечно, - Рон кивнул и, вернувшись к гостям, подал знак. Родственники молча подходили, ложили внутрь розы и отходили в сторону, давая возможность следующим отдать дань памяти Остину Пруэтту. Рону тоже пришлось положить цветок, он проделал это несколько быстрее чем остальные и тут же затерялся в толпе, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Все происходящее ему жутко не нравилось, он просто не мог принять этого факта, пока не увидел деда, усыпанного цветами. К нему тут же пришло осознание и сердце, будто бы сжала чья-то когтистая лапа. Он моргнул и с удивлением ощутил соль на губах. Мужчина, провел ладонью по лицу, стирая следы горести и оглянулся. Его взгляд тут же наткнулся на девчушку в темном платье. Она стояла в стороне от всех, прислонившись спиной к стене и изо всех сил смотрящей куда угодно, только не на гроб. Рон вздохнул и направился к ней. Девочка, заметив его приближение, едва заметно напряглась. Присев на корточки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, Рон грустно улыбнулся и тихонько сказал: - Думаю, тебе тоже стоит попрощаться, - он протянул ребенку свою руку, предлагая пойти с ним. Она настороженно вглядывалась в мужчину, а потом кивнула и ухватила своими тонкими пальчиками широкую ладонь. Уизли выпрямился и вновь сделал шаг на встречу своему страху. Оказавшись напротив дедушки, он поднял с серебряного подноса очередную розу и подал ее девочке. Все в напряжении следили за ними. Девочка нахмурилась, словно собираясь расплакаться и, оттолкнув от себя пальцы, сжимающие тонкий стебель, убежала прочь, громко бухая пятками по паркету. Мужчина растерянно посмотрел на дверной проход, а затем побежал за ней. Он словно бы повторял вечернюю погоню: золотые волосы блеснули в свете, хлынувшем в отрытую дверь, а затем ноги, упакованные в коричневые туфли, ступили на траву. Маленькая протестантка, сидя на коленях, обрывала ромашки. По детскому личику бежали слезки, а волосы прилипли к щекам. Шумно выдохнув и прижав к груди букетик, она резко развернулась и промчалась мимо Рона, совершенно не обратив на того внимания. Он же безмолвно последовал за ней. Когда она вбежала в комнату, то приторный аромат роз оказался перебит свежим воздухом с горько-сладковатым запахом садовых ромашек. Она неспешно подошла к гробу и, опустившись на колени, положила простые цветки на красное покрывало. Молоко на фоне крови. /// - До встречи, Гермиона, - улыбнулся Рон своей подруге и опустил взгляд, почувствовав как кто-то дергает его за руку. Светло-карие глаза обиженно взирали на него снизу. - И, конечно, до встречи с тобой, Ноэль. Может, все же останетесь? - спросил мужчина, ласково потрепав мальчишку по волосам. Девушка покачала головой и, улыбнувшись в ответ, подняла сынишку на руки. - В следующий раз, а сейчас нам пора отправляться домой. Попрощайся с дядюшкой Рональдом, сынок, - парочка исчезла, растаяв в воздухе и продолжая махать руками. Мужчина вновь улыбнулся и отправился в столовую к своей семье. Уже на пороге комнаты он услышал злой голос Джинни. - Мы даже не знаем, кто ее мать! Она не может остаться в нашей семье! - маленький кулачок с силой опустился на столешницу. - Джинни, успокойся и сядь, - спокойно, даже слишком спокойно, сказал отец. Артур Уизли нервно барабанил пальцами по дереву. - Кто еще может что-то предложить? Рон хмыкнул и засунув руки в карманы пиджака, направился к креслу у окна. Оно совсем не вписывалось в окружающий интерьер и его явно приволок сюда дедушка, чтобы иметь возможность самому заваривать себе кофе. Тяжело опустившись в него, он замер, прислушиваясь к словам доносившимся из-за стола. Пальцы автоматически нащупали пачку сигарет и Рон одернул себя: курить в помещении на кухне, тем более в присутствии мамы, явно не стоило. - Я думаю, стоит отдать ее в детский дом, - послышался тихий голос Перси с другого конца стола. Переговоры мгновенно стихли и все уставились на покрасневшего рыжеволосого мужчину. - Хм... А что это выход, раз никто не может взять ее к себе, - спустя пару минут произнес Артур, комкая в руках очередную салфетку, - стоит воспользоваться этой... - Я позабочусь о ней, - громко произнес Рон, яростно разглядывая свое семейство. - Что?! - спросила Джинни, вскакивая со стула. - Да ты о себе позаботиться не в состоянии! - Умолкни, Джинни! Я уже давно дорос до того возраста, когда могу отвечать за свои поступки. - Мужчина взбешенно рявкнул на мгновенно притихшую сестру. - Я вообще не могу понять как вы дошли до того, чтобы отдать ребенка не пойми куда! Ладно Джин, но ты, мама, как же так? - он растерянно взирал на мать, сжимающую в руках платок. - Мне вполне хватило вас, - тихо ответила Молли, отводя глаза. Мужчина хмыкнул и развернувшись, направился к выходу. - Где она? - В саду и, Рон, ее зовут Ноэми Пруэтт, - глухо отозвался Гарри, рассеянно поглаживающий жену по спине. Девочка сидела на маленькой скамеечке, подставив лицо солнцу. Обод огненного шара уже коснулся горизонта и постепенно исчезал, чтобы взойти на другой стороне планеты. Ноэми рассеянно болтала ногами в белых гольфах и черных сандаликах. Рон медленно подошел к ней и сел рядом. - Ноэми, - он повернул голову в ее сторону, а девочка вскинула на него свои невозможные синие глаза. - Хочешь жить со мной? - На детском лице тут же мелькнула улыбка. /// Утренние лучи солнца скользнули по стене, отражаясь от множества разноцветных картин за стеклами рамок. Пятилетняя девочка, сонно потерев кулачком глаза, зевнула и села в кровати, откинув теплое одеяло в сторону. Тоненькая ручка опустилась на спину сопящего рядом мужчины и растолкала его. Рон, широко зевнув, повернулся к ребенку. - Что случилось, Ноэми? Хмуро разглядывая Рона, девочка указала пальцем на живот, скрытый за голубой мужской футболкой. - Дедушка, я хочу кушать. Мужчина поперхнулся воздухом: - Я тебе не дедушка! В конце концов, ты же моя тетя!