How I lost so easy life?

Темные грозовые тучи заслонили небо Нью-Йорка так, что небоскрёбы тонули в клубах чёрного дыма. Холодные капли дождя стремительно падали на асфальт, поднимая шлак от машин и пыли. Они заставляли прохожих ёжиться и кутаться в свою одежду. Мерзкая погода вводила яркий город в уныние. Едва заметные жёлтые такси и мигающие вывески заведений напоминали, какой красивой и яркой здесь может быть жизнь. На кладбище "Флашинг" дела обстояли ещё хуже: размазанные комья земли нещадно прилипали к обуви, а грязь "чавкала" под ногами. Теперь церемония погребения была не только чем-то печальным, но и отвратительным. Многие дамы из высшего общества с удовольствием бы не портили свою дорогую обувь. Однако гости данного мероприятия были вынуждены терпеть ужасный ливень с неприятной обстановкой на кладбище, ведь миссис Мейс имела неплохой статус в высшем свете. И вот, священник закончил свою речь и дал возможность в последний раз матери взглянуть на свою дочь. Женщина не сдерживала рыданий, ей было ужасно больно потерять своего единственного ребенка. Миссис Мейс вглядывалась в лицо своей дочери. Она до сих пор верила, что ещё чуть-чуть, и Алексия откроет свои васильковые глаза, взмахнув черными, как ночь, ресницами, а бескровные белые губы снова нальются жизнью. Женщина очень хотела снова обнять дочь и сказать, как её любит. Также ей хотелось потрепать по чёрным, как воронье крыло, волосам, растрепанными сейчас на вишнёвом атласе. Но этого не произойдёт. Алексия мертва. Единственное, что останется от неё вскоре, это могильный камень, а останки девушки скоро сгниют, ведь трупное окоченение началось еще в день её смерти. Хотя нет, скорее убийства. Если присмотреться, то на груди можно заметить пятиконечную звезду - сатанистский знак. Её убили, как это делали древние люди, хладнокровно и бесчеловечно. На щеке виднелся глубокий чёрный порез, ведь тональный крем теперь не скрывал все изъяны кукольного лица девушки. Теперь рваная рана служила украшением на бледном личике жертвы. Ещё несколько секунд женщина смотрела на тело, а затем, как в замедленной съемке, крышка закрылась, и гроб поместился в предварительно вырытую яму. Все присутствующие, кроме одной особы, бросили горстку земли, а миссис Мейс, захлебываясь в собственных слезах, ещё раз мысленно простилась с Алексией. Девушка, которая не бросила горсточку земли, сделала это по двум причинам. Во-первых, она была виновницей торжества, то есть присутствовала на своих похоронах, а во-вторых, она была не материальна. Алексия всё это время обнимала свою мать, но та не чувствовала её присутствия. Проводив богачей и своих друзей спокойным взглядом, она взглянула на мать. Женщина стояла со стеклянными глазами и смотрела на надгробие. Через некоторое время миссис Мейс развернулась и зашагала быстрым шагом. Ей было невыносимо осознавать потерю. “Все ушли, и теперь я точно осталась одна. У меня было всё: лёгкая жизнь, любящая семья, красота, возможности. Отныне нет даже возможности жить. Только воспоминания о прошлом. Теперь мне остаётся только стоять под неощутимыми каплями дождя и вспоминать: школа была самым веселым временем для меня. Благодаря возможностям мамы, я училась в Corlears, на Манхеттене. Меня каждый год выбирали капитаном черлидерш, конечно, ведь самая популярная девушка в школе всегда должна быть главной. Все уважали меня, а те, кто не чтили меня, учились хорошим манерам. Красавцы школы толпой ходили попятам, а "подруги" - серые мышки - всегда давали списывать. Мы часто отрывались с друзьями, срывали уроки, ходили в "Pacha"и "Element". Самое яркое воспоминание для меня - выпускной бал. Я и Джеймс Питтерсон(он был самым популярным парнем, у него было очень много фанаток), стали королем и королевой бала. Мне было очень приятно, когда корона обрамленная камнями Swarowski, досталась мне. Правда, до бала мне изрядно вымотали нервы. Девушки подстраивали козни каждый день. Моя личность была известна не только в школе, но и в клубах, полицейских участках, модных бутиках... Весь Нью-Йорк знал, кто такая Алексия Мейс. Слухи о богатенькой девочке очень быстро распространялись, поэтому в моей постели была половина Большого Яблока - мужская составляющая. Только один из парней смог оставить след в моей памяти, причем в прямом смысле. Во время жаркого секса, ролевых игр он настолько вжился в роль плохого мальчишки, что не просто называл меня "шлюхой", но и оставил глубокий порез на щеке. На следующий день весь Манхеттен галдел о том, что я - элитная проститутка. И это всего лишь из-за шрама на щеке! Университет, в который меня сплавили с благими намерениями, был ничем иным, как The New School. Я наугад выбрала факультет - исторический, но мой выбор был вполне удачный. Оставаясь такой же яркой экстравагантной, как в школе, я вполне сносно освоила профессию археолога-историка, вместе с тем закончила юридический факультет. В последнее поверила только мама, но и только после плановой демонстрации диплома. Но в свои 26 я умудрилась быть полной идиоткой и, просрав такую прекрасную жизнь, меня угораздило умереть. Я и мои новые друзья решили отметить окончание учебы в университете, посетив недавно открывшийся, но уже такой популярный среди элиты паб "Black Dream". Одевшись по случаю, я решила не тратиться на такси, а устроить себе романтическую прогулку под звездами, за что мне пришлось поплатиться собственной жизнью. Мои каблуки звонко стучали по асфальту, так ритмично, что казалось, будто они специально подстроились под стать сердцу. Ветер развивал волосы, так, что замысловатая прическа казалась неопрятной, но, возможно, в этом был свой шарм. Я очень спешила, но внезапно кто-то схватил меня за руку и потащил в темный переулок, там, не церемонясь, он приложил белую тряпку, смоченную хлороформом. Пока вещество только начинало действовать, я смогла некоторое время оставаться в сознании. Мой похититель явно был большой по габаритам, от него несло дешевым пивом, гнилью и смрадом паленых останков. А дальше тьма... Последний раз, когда я могла назвать себя человеком, был в момент обряда. Я была связана грубыми и темными от крови веревками и практически голая лежала привязанная к круглому столу. Большинство людей были одеты в черные мантии, и лишь только одна девушка была одета в вызывающе красный халат(язык не поворачивается назвать это мантией). А затем началось что-то страшное: — Я буду спускаться до алтарей в Аду - сказал один из них. — К Сатане, подателю жизни, - сказали другие хором. Но потом начался Ад. Первый взял нож и стал резать кожу на моей груди. Он делал это медленно, заставляя меня орать и стискивая зубы, спрашивать у себя, почему я все ещё жива. Возможно, если бы я посещала церковь, как полагается всем порядочным гражданам Америки, по субботам, то смогла бы прочитать молитву. Только всю свою жизнь моя мать была заядлой атеисткой. По этой причине мне оставалось, лишь кричать и умолять. Но палач был тверд в своих намерениях. Он терзал мою кожу ножом до тех пор, пока кровь не начала катиться градом. А затем он взял серебряную чашу и наполнил её этой алой жидкостью. Потом он сказал: — Отец Наш, сущий на небесах… Остальные подхватили его чтение и стали повторять за ним. Из-за сильной потери крови я отключалась. А затем когда "пришла в себя" видела всё со стороны: — Князь Тьмы, даруй нам удовольствия и помоги выполнить наши желания, - сказал палач. А затем он принялся вскрывать мои вены на руках, ногах, адская агония поглотила меня полностью. Ужасающие голоса заставляли моё тело дёргаться. "Молитва" стихла. — Sie anod namretae meiuqer, - послышался звон голосов, от которых у меня потемнело в глазах. — Veni, omnipotens aeterne diabolus! - услышала я спустя некоторое время. Мои глаза захлопнулись и не хотели больше это видеть. Но даже от осознания неизбежного и собственной ничтожности я не плакала. Это было странно, ведь была той еще истеричкой. Наверное, виной этому лёгкие наркотики... — Agios Satanas! - послышалось мне, словно под водой. Шум в ушах нарастал с каждой секундой. — Agios Satanas!- ответили женскому голосу все остальные. — Satanas — venire! - хором разнеслось во всех уголках этого мрачного местечка около двух раз. — Dominus diabolus sabaoth. Tui sunt caeli- снова ответил женский голос. — Tua est terra!- после чего раздался скрежет металла. — Ave Satanas! - сказал немного огрубевший женский голос. Кажется, это был демон. - Ave Satanas!- громко ответили люди, одетые в чёрные мантии. Затем, разлепив глаза, я увидела, как все присутствующие пьют содержимое кубка. Потом, словно гром, раздался мужской голос: — Мы - отродье Хаоса, проклинаем N.N — Мы проклинаем N.N - повторили все остальные. — N.N. будет корчиться и умирать! — Уничтожен согласно нашей воле! — Убейте и смейтесь! — Убейте и смейтесь, и затем танцуйте нашему Князю!- закончил свой монолог он. А затем он поднёс что-то холодное к моему животу и со всей силы воткнул это в плоть, измазанную собственной кровью, кажется, то был клинок. Нечеловеческий крик вырвался тогда из моего горла. Это было ужасно больно, как будто что-то раздирает меня изнутри. — N.N. умирает — N.N. мертв!- раздались утихающие вопли. После чего я отключалась. Черная пелена захватила всё вокруг меня. А потом эта беспроглядная тьма порвалась. Опять я смогла видеть мир, но что-то было не так. На том месте, где я была привязана, находилось чьё-то изуродованное тело. Мне пришлось подойти ближе и, каковы были мои ощущения, когда в растерзанной плоти я узнала свою. Похоже, смерть действительно забрала меня. Хотя, точнее сказать останки меня. Весьма мудрым решение было покинуть это место и прийти к маме. Однако она уже плакала сидя на полу, видимо наша добросовестная полиция уже сообщила о моей смерти. Последующие три дня были весьма скверными. Мама всё время плакала, а я не ощущала ничего, проваливалась в предметы, пыталась достучаться до единственного родного человека. Но всё бесполезно. И даже сегодня, в день похорон, она не увидела меня, не услышала... А я ведь рядом. - Впечатляет. Жаль, что за тобой не послали раньше. Такие как ты разрушаются быстро, - сказал голос. Это было странно и неожиданно, так как со время моей смерти я не говорила ни с кем. - Ты видишь меня? Кто... ты?- это было неожиданностью. - Я - жнец. Пойдём со мной, и твои страдания прекратятся, - ровным и холодным голосом сказало существо, стоящие рядом со мной. Это был серый сгусток дыма, облаченный в тёмное одеяние. Оно заставило меня бояться, чувствовать что-то после смерти. -Хорошо. Я пойду с тобой, но только куда? - это действительно волновало меня. -Всё решится, не волнуйся - сказал жнец, схватив меня за руку. Весь прежний мир стал растворяться, будто сон. Счастливый, но такой далёкий. А впереди... лишь неизвестность...