Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

Там, за городом, вырос дом. В доме девять глухих дверей. В доме карлик беззубым ртом заставляет звучать свирель. Но свирель не поет – шипит, но свирель не звучит – гниет. Человек беспокойно спит, задыхается от нее. Из щелей, из углов на стон выползает холодный страх, руки складывает крестом и садится поверх креста, и глядит в ледяную муть, и застывшее время гнет… Человек говорит ему то, о чем забывает днем. Человек говорит, спеша, как расстался, шутя, с душой. Страх внутри, где была душа, расправляется: «Хорошо». Страх ложится в сердечный такт, примеряет себя к лицу. В доме карлик смеется так, что рассвет не идет к крыльцу, не касается ни дверей, ни окна, ни печной трубы… Замолкает к утру свирель. Человек начинает быть. Если верится, то с трудом. Если было, то не со мной. Там, за городом, вырос дом. Обходи его стороной. Кот Басё

Глава 41

… вот эта дверь откроет дорогу тьме – в холодные дебри снов, где каждый из нас один... Снежный Рыцарь        После такого ужасного кошмара я проворочался до самого утра, но так и не сподобился хоть мало-мальски подремать. И к Джуффину спозаранка тащиться ну совсем не хотелось. Плохие сны, они, конечно, у всех случаются. Вот только не все снящие их – Вершители. С моими сновидениями никакого сладу нет: что ни приснится, то вещее. И сегодняшний мой кошмар, дырку над ним в небе, точно был из таких вот снов – веще-предвещательных. Я поморщился от собственных пафосных мыслей. Так, дорогуша, недалеко и в Оракулы записаться. И предрекать всякое-разное, на радость сэру Джуффину Халли, который жить не может без приключений. Кажется, это вообще единственная вещь, без которой шеф ну точно обойтись не в состоянии. Остальное – опционально.        Я встал, по-быстрому умылся, и понесли меня Тёмные Магистры совсем не в Дом у Моста, а к леди-призраку, хозяйке «Армстронга и Эллы», которая умеет варить самую вкусную камру на свете.        И я, значит, улыбаясь, вхожу в трактир, предвкушая угощение означенным выше напитком, и прямо-таки обалдеваю, застыв в дверях. Потому что вместо привычных мне живых посетителей помещение трактира оказывается заполненным призраками, которые, насколько мне известно (за точным цитированием закона – это к сэру Лонли-Локли), запрещены не только в Ехо, но и во всём Соединённом Королевстве. Интересные дела. Что могло понадобиться призракам в Ехо, да ещё в таком количестве?! – Не пугайся, Макс, – совершенно спокойный голос Теххи меня озадачил. – Постараюсь, – честно ответил я, всё же зайдя в трактир и прикрыв за собой дверь. – А кто все эти люди? То есть уважаемые господа? То есть господа-призраки? – поправился напоследок я. – О, это всего лишь мои братья, – был ответ. – Будешь камру, Макс?        Я растерянно кивнул, разглядывая эту не слишком живую и нематериальную кампанию. Стоп. Если они братья Теххи, то выходит, что их папа не кто иной, как… От изумления мой рот раскрылся сам собой. – Не стоит удивляться, сэр Макс, – прошелестел мне один из призраков. – Постараюсь, – повторился я, подойдя к барной стойке и приняв кружку со свежесваренной камрой из рук Теххи. И пока я потягивал сей божественный напиток, леди Шекк принялась пояснять: – Видишь ли, призраков не слишком жалуют в Ехо, – начала она, на что я кивнул, мол, знаю. – Но этот случай особый. Вот братья и заглянули ко мне в гости. – Особый случай? – подал я голос. – Незабвенная, неужто у тебя День Рожденья, а я ничего об этом не знаю?!        Девушка-призрак рассмеялась. И её полупрозрачные братья подхватили этот смех, тут же из приятного и мелодичного по звучанию ставший шелестящее-шуршащим. – Скорее уж, наоборот, – сказала она. – Наоборот? – не понял я. Мне вообще не нравилось, что я разительно ничего не понимаю с момента своего пробуждения от кошмара. Жди беды, сэр Макс. Не иначе. – Мы не очень-то дружная семья, как ты, наверное, заметил. Когда-то мои братья жили в Ехо, как и я сейчас. Но приходило время, они уезжали от Сердца Мира и становились призраками. Теперь пришло моё время, – все слова казались ей логичными и понятными. А я слушал Теххи, откровенно охреневая. – Стоп-стоп. Ты хочешь сказать, что скоро умрёшь?! Ничего себе новость! – я залпом допил камру, хлопнул кружкой о стойку бара, тем самым требуя добавки и понятных мне объяснений. – Дело в том, сэр Макс, – начал шелестеть один из призраков, – что все дети Лойсо Пондохвы – наваждения. Наши матери никогда не спали с Великим Магистром Ордена Водяной Вороны. Разве что под одной крышей, – его шуршащий смех, подхваченный остальными, заполнил всё пространство трактира. – А иметь ребёнка от него хотелось многим женщинам. Ну, и тем, что выпадала удача ночевать с ним в одном доме, получалось «зачать» странных детей. Мы вроде и были, а вроде и не были, – он ненадолго замолчал, а после продолжил: – Могущественные колдуны посоветовали таких детей отвезти поближе к Сердцу Мира, где магия наиболее сильна. И здесь мы действительно обретали материальную форму и выглядели совсем как люди. Поначалу нам это нравилось. Но проходило время, и торчать на одном месте становилось скучно. Тогда первые из нас отправились в Путешествие. И, конечно, стали призраками. – Нелегко им пришлось, наверное, – вставил я свои пять сочувственных копеек. – О, вовсе нет, – призрак отрицательно закачал головой. – Наоборот, это открыло возможности, которых не было раньше: свобода в самом всеобъемлющем смысле. Дети-призраки Лойсо Пондохвы способны свободно путешествовать между мирами, когда нам только вздумается. – Что-то слишком уж хорошо, – засомневался я. – Всеобъемлющая свобода надурняк? Без платы? – Вы правы, – согласился рассказчик. – Цена, конечно, была. Когда я сказал «всеобъемлющая», то именно это и имел ввиду: свобода без границ. Но она же и значит «без дома». Мы нигде не можем задерживаться надолго. Вечные странники. – Как-то невесело это звучит, – подытожил я услышанное. – Но мы можем побывать ещё в стольких мирах, сэр Макс. Их бесчисленное множество, – прошелестел другой призрак. – Мы свободны от всех материальных привязанностей, в том числе и от телесной оболочки. – Да, но это же значит, что у вас нет дома, места, куда бы вам хотелось вернуться, – мне было жаль их. Но ещё горше оттого, что Теххи скоро станет как эти ребята: бездомным призраком. Стоп, подумалось мне. А она ведь не обязательно должна уезжать из Ехо! Тогда и призраком ей не быть.        Видимо, мои мысли очень уж явно отразились на физиономии. Потому что Теххи лишь покачала головой: – Я не смогу здесь остаться, Макс. Я очень боюсь. – Чего, незабвенная? – я ободряюще улыбнулся девушке. – Твоих снов, конечно. Они ведь всегда сбываются, помнишь?        Я опешил. Откуда она про мой кошмар узнала?! Неужели эта леди-призрак и в самом деле знает всё на свете? – Но как? – ничего умнее я спросить не мог. – Ты пришёл утром. Не как обычно – на закате, – пояснила Теххи. – А мои братья прилетели ко мне перед рассветом. Они сказали, что через твой сон в Ехо пробрался кто-то страшный. Мои братья ведь призраки. А призраки точно определяют бедствие и откуда оно идёт. Раньше они всегда первыми покидали Ехо, и горожане знали, что быть беде. Но ты не волнуйся, – она улыбнулась мне. – Я обязательно залечу попрощаться с тобой. Хочешь ещё камры?        Я кивнул и потом молча пил, то и дело хмурясь. Словно Теххи уже «умерла». Впрочем, я всегда подозревал, что так однажды и выйдет. Временами леди Шекк казалась мне совсем нереальной, чужой этому миру. А, оказывается, она и в самом деле призрак…        Допив камру, я что-то буркнул на прощание и отправился в Дом у Моста. Настроение у меня было похоронное.        Джуффин дымил трубкой уже минут пять и мрачно молчал. Недобрый знак, дырку над ним в небе. Впрочем, мой утренний визит в «Армстронга и Эллу» уже успел изрядно испортить моё и так неважное настроение. Поэтому я курил свои Winston и тоже молчал.        Наконец, шеф, пустив ещё пару сизых колец дыма, отложил свою трубку в сторону и сказал: – Скверно это всё, сэр Макс, – на что я только хмыкнул. Тоже мне, новость, сэр Халли! Открыли мне ещё одну Черхавлу. – А понятнее можно? – попросил я, гася очередную сигарету в пепельнице, когда-то заботливо вынутую мною для меня же любимого из Щели Между Мирами. – Можно, конечно, – Джуффин кивнул. – Видишь ли, страшная и ужасная дама, которую ты имел несчастье повстречать во сне, мне хорошо известна. – А меня с ней не познакомите, раз уж эта леди всё равно мне снится без моего согласия? – я невесело хмыкнул. – И это можно. Её зовут Анавуайна. Точнее, это создание когда-то было леди Анавуайной, – поправил себя шеф. А затем продолжил: – Она правила Угуландом до того, как её земли завоевал Хала Махун Мохнатый, основатель Соединённого Королевства. Но леди Анавуайна была амфитимайей, или, проще говоря, восторженным эльфом. И впала она, значит, в глубокую тоску из-за своего поражения в войне. А для амфитимайев это – самое страшное, что только может с ними приключиться. – И чем же они такие восторженные, эти эльфы? – не понял я. – Мне казалось, что эльфы – кейифайи. Нет? – Кейифайи – упиаты. То есть умиротворённые эльфы. Один из них, чтобы заполучить деньги на очередное «умиротворение», продал мне меч Мёнина, – подмигнул Джуффин. – Ага, – я кивнул. Хотя самому мне было не до веселья. Ну никак не выходило у меня перестать ценить чужие жизни, как это моглось сэру Халли. И я до сих пор считаю, что эльфов из Шимурэдского леса было совершенно незачем убивать. Да, ребята были хроническими наследственными алкоголиками. Но убивать-то их за что? Когда встречу Мёнина, нам с ним будет о чём поговорить. А я был твёрдо уверен, что однажды, рано или поздно, так или иначе, мы с ним свидимся. – Так вот, – голос Джуффина вернул меня в реальность. – Леди Анавуйна была не только амфитимайей, но ещё и очень могущественной ведьмой. А подлинную силу, как известно, не пропьёшь и не протоскуешь. И тогда сия дама сотворила мощное проклятье, истратив на него всю свою магию, да и Искру заодно. Грубо говоря, она воплотилась в этих своих чарах. И тогда на новоиспечённое Соединённое Королевство обрушилась страшная болезнь. Там, где проходила леди с черепом вместо лица, вспыхивала эпидемия: люди начинали гнить заживо, но не испытывая никакой боли. Однако самым ужасным было даже не это. Оказалось, что вместе с телом изгнивала-истаивала Искра. То есть все больные были обречены на стирание, без возможности воплотиться вновь. Тогдашние могущественные колдуны смогли погасить вспышку эпидемии. И сейчас мы, уже имея перед глазами их опыт и знания, легко можем излечивать анавуайну. – Но? В чём подвох? – подтолкнул я смолкшего Джуффина. – Подвох в том, что сила любого, даже самого могущественного колдуна или ведьмы, расходуется. Мы не можем вылечить всех. Понимаешь, к чему я? – спросил шеф. – Да. Жителей в Ехо много, а толковых целителей и колдунов – маловато, – сделал я единственный возможный вывод. – Вот-вот, – закивал сэр Халли, по новой принявшись набивать свою рубку. Чтобы шеф курил взатяг две трубки к ряду?! Неслыханное дело! – И что теперь? – скорее по привычке, спросил я Джуффина, как делал всякий раз, когда моя вершительская персона умудрялась «вляпаться» в очередную неприятность. Хотя выходило всё ровно наоборот: это неприятности «вляпывались» в страшно «везучего» сэра Макса из Ехо. – Ждать эту очаровательную леди. И очень скоро, – мрачно заключил шеф. – Тем более, что придёт она не одна. – Точно, – вспомнил я. Гражданин Угурбадо. Главная закадровая фигура из моего сна! Если верить противному голосу, то именно ему мы обязаны надвигающейся на Ехо эпидемией анавуайны. Я успел позабыть о нём, так меня выбил из колеи и рассказ Джуффина, помноженный на моё воображение, уже нарисовавшее мне сотни гниющих заживо людей, и утренний разговор с Теххи. – Так что он за фрукт? – Угурбадо, сэр Макс, никакой не фрукт, – разумно поправил меня Джуффин, как мог бы Шурф. А это было совершенно непохоже на знакомого мне Господина «Пааачтеннейшего» Начальника. – Он очень известная личность в Мире, должен сказать. Даже получил историческое прозвище Вечный Второй. – А в чём ему так хотелось иметь первенство? – спросил я, уже не считая выкуренных сигарет. Ситуация нравилась мне с каждым погашенным окурком всё меньше и меньше. – В стремлении к должности Великого Магистра, – пояснили мне. – Угурбадо всегда мечтал стать главой какого-нибудь магического ордена. И перебывал Старшим Магистром во многих из них. Но должность Великого Магистра постоянно от него ускользала. Закончил свою карьеру Угурбадо на должности Старшего Магистра Ордена Водяной Вороны. Но после того, как мы с сэром Шурфом добрались до Лойсо, его непосредственного начальства, сбежал, – Джуффин развёл руками, будто извиняясь. – Кстати, между нами говоря, ловкий малый этот Угурбадо, – мне подмигнули. – Надо ж было так изловчиться, что я не смог его поймать! Только Тёмные Магистры знают, куда Угурбадо исчез. Но это бегство сохранило ему жизнь. И, насколько мне известно – а известно мне всё! – Угурбадо единственный живой представитель Ордена Водяной Вороны. Раритет, можно сказать.        Я видел, как в глазах Джуффина пляшут черти, и чувствовал, что в нём разгорается азарт Кеттарийского Охотника. Добыча, которая некогда ускользнула от него, сейчас сама шла в руки. И такой сэр Халли пугал меня. Будто он снимал некоторое количество своих масок, и через оставшиеся проглядывалось его настоящее лицо – безжалостный расчёт и жестокость несгибаемой воли. – И долго нам ждать прихода леди Анавуайны? – спросил я, только чтобы нарушить молчание. – Не больше дюжины часов, – был ответ. – Хотя, это очень благостный прогноз. Стоит готовиться к худшему. – Да уж, когда только нам было легко, – буркнул я сам себе. – Зато мы славно повеселимся, сэр Вершитель! Можешь мне поверить! – Джуффин улыбался от уха до уха, откинувшись в кресле. – Верю, – произнёс я, постепенно пятясь к двери. И весело мне не было. Я думал о тех многих, кто сгниёт заживо вместе с Искрой, и кого мы не успеем спасти. Зато вы, сэр Халли, как следует развлечётесь! – Пойду пройдусь по городу. Может, наша «гостья» уже прибыла, – с этими словами я выскользнул из шефского кабинета. – Сэр Макс, вы самый удивительный человек на свете! – щебетал Нумминнорих Кута, которого я взял с собой на «патрулирование» Ехо. – Не преувеличивайте, – отмахнулся я, внимательно приглядываясь к проходящим мимо нас людям.        Положа руку на сердце, я бы предпочёл общество Кофы или Мелифаро. Компанию Мастера Пресекающего я ставил вне категорий и, конечно, выбрал бы Шурфа. Но он отсутствовал на месте. Оказалось, что его спешно отправили по какому-то страшно секретному государственному делу (можно подумать, у нас в Тайном Сыске имеются другие!), и я не стал посылать Зов. Кофы тоже не оказалось в Управлении, а Мелифаро сейчас проводил время с женой. Домашний медовый месяц, так сказать. И я решил не мешать им с Кенлех, тем более, что парень только отошёл от проклятия Гравви. Втравливать его в новое колдовство, пока что никак себя не проявившее, я не стал. Вот так я и оказался в кампании нашего Мастера Нюхача, который вёл себя почти как его маленький сын Фило. Разве что знаний в голове Нумминориха было гораздо больше. – Сэр Макс, – мой коллега дёрнул меня за лоохи, тем самым вернув в реальность. – Да? – отозвался я, впрочем, весьма рассеянно. – Вон та пожилая леди, которая только что свернула за угол, очень странно пахнет, – сообщили мне. – Может, она только что съела в трактире какое-то блюдо с экзотической приправой? – предположил я наугад, продолжая выискивать в прохожих симптомы анавуайны. – Вы меня неправильно поняли, – начал пояснять Нумминнорих. – Я сказал, «очень странно пахнет», потому что мне незнаком этот запах. Он новый для Ехо. – Новый?! – я будто проснулся. – То есть раньше вы никогда его не чуяли?        В ответ мой коллега только покачал головой. – Берите след, сэр Нумминорих! За пожилой леди!        Кивнув, парень быстро зашагал вперёд. Я еле поспевал за ним. Мы шли по улице Примирений и через несколько минут запах привёл нас к Приюту Безумных. И я засомневался в своей правоте. Может, Нумминорих просто учуял запах какой-то новой разновидности помешательства, а я с какого-то перепуга решил, что это анавуайна. Впрочем, проверить всё равно стоит.        И мы направились к двери, вдруг неожиданно открывшейся. И я едва не столкнулся лбом с сэром Абилатом, Главным Королевским Знахарем, которого я раз или два видел во дворце Его Величества. Он был удивлен не меньше меня. – Что вы здесь делаете, сэр Макс? – его седые брови удивлённо приподнялись. – Провожу расследование. А вы? – в ответ спросил я. – Мне прислали Зов здешние знахари. Многие из пациентов Приюта Безумных вдруг заболели: кашель, сильный жар. Просто эпидемия какая-то, сэр Макс, – сетовал старичок. – К тому же, и Его Величество нынче утром был нездоров. Боюсь, что это новый вид простуды. Признаться, я в замешательстве, – он полез в карман своего светло-зелёного лоохи, достал носовой платок и, сняв тюрбан, протёр им свою вспотевшую лысину.        Я холодел по мере того, как слушал его рассказ. Эпидемия, да? Новый вид простуды? А что если это анавуайна? Плохи дела, сэр Макс. – Сэр Абилат, – начал я, – возвращайтесь во дворец и проверьте Его Величество на предмет заражения анавуайной. – ЧТО?! – вскричал знахарь. Но прежде чем он успел сказать ещё хоть слово, я закрыл его рот ладонью. – Тише, прошу вас. Это ещё не точно. Возможно, в Ехо и в самом деле новый вид простуды. Паника никому не нужна.        Мне кивнули в знак согласия, и я убрал руку от его лица. Сэр Абилат сделал несколько глубоких вздохов, а потом спросил: – Почему вы допускаете возможность заражения… – он замялся – …именно этой болезнью? – в серых глаза старика был неподдельный ужас. – Есть вероятность, что в Ехо объявился один мятежный магистр, который, возможно, призвал Её, – осторожно объяснил я, не желая ещё больше напугать бедного знахаря. – Возвращайтесь во дворец и сделайте всё возможное, чтобы Его Величество был вне опасности. Вы меня понимаете?        Побелевший, как простыня, сэр Абилат кивнул и спешно направился к своему амобилеру. Что ж, по крайней мере, без короля мы не останемся. А я шагнул внутрь Приюта Безумных, желая потолковать со здешними знахарями. Авось, и узнаю что. Нумминорих последовал за мной. В отличие от сэра Абилата, складывающаяся ситуация его нисколько не пугала. Скорее, он воспринимал её как ещё одно весёлое приключение.        Когда мы снова оказались на улице (чему я был несказанно рад: Приют Безумных – не самое приятное заведение в Ехо), на улице уже наблюдались бледные и кашляющие люди. Пока ещё не поголовно, но уже один из восьми-десяти совершенно точно болен анавуайной. О чём я и поспешил сообщить Джуффину. На той стороне Безмолвной Речи долго молчали, после чего шеф сказал: «Возвращайтесь в Управление, Макс. Отбой!».        Весьма содержательно, сэр Халли, подумалось мне. Но мы «взяли» напрокат чей-то амобилер (проще говоря, угнали) и отправились в Дом у Моста.        Шеф ждал прямо у входа. И, подхватив нас под руки, сразу поволок в свой кабинет. В его глазах горел какой-то шальной азарт, совершенно мне не понравившийся. А когда Джуффин сообщил, что мы втроём немедленно отправляемся на Тёмную Сторону, ситуация стала нравиться мне ещё меньше. Обычно всё выверявший и высчитывавший, сейчас наш начальник был похож на пятнадцатилетнего мальчишку. С непоколебимой решительностью в глазах, он откуда-то взял, что наш враг прячется на Тёмной Стороне Ехо. А уж если шеф так спешит – это неспроста. И я на одну секунду поверил, что сэр Джуффин Халли боится. Но не Угурбадо, а леди Анавуайну. Точнее, то, чем она теперь является. – Ну, что, мальчики, готовы? – осклабился шеф. – Нет. – Да! – одновременно со мной с готовностью выпалил Нумминнорих. И когда уже этот парень поймёт, что каждое наше «приключение» – смертельно опасная игра?! Джуффину, может, и в кайф такие забавы. И наше начальство страшно могущественное, а я так вообще родился в рубашке и с золотой ложкой в зубах, чего про Мастера Нюхача я сказать не могу. – Вот и отлично, – кивнул сэр Халли. Затем положил руки нам на плечи, и привычная реальность стала исчезать.        Мы оказались на Тёмной Стороне. То есть вокруг был такой мрак, что хоть глаз выколи. Я невольно задумался о керосиновой лампе, которая тут же оказалась в моей руке. Её неяркий свет выхватил из темноты силуэты Джуффина и Нумминнориха. Оба они удивлённо смотрели на светящийся предмет в моих руках, качнувшийся на медном кольце и как-то печально скрипнувший. – После, – отмахнулся я, имея ввиду объяснения про лампу. К слову сказать, в детстве мне страшно хотелось иметь такую. – Согласен, – кивнул Джуффин, как-то призывно на меня глядя. – Что? – не понял я. – Пожелай-ка нам удачной охоты, сэр Вершитель, – осклабился шеф. – И помоги найти добычу. Помнишь, что на Тёмной Стороне, а также её Изнанке, твои желания – закон? – Вечно я за вас всю работу делаю, – буркнул я, впрочем, беззлобно. Джуффин был прав, конечно. – А то! Мне, как большому начальнику, не пристало трудиться, – сэр Халли подмигнул нам с Нумминнорихом. – А вот поохотиться я не прочь! – Пусть станет светло, – вслух пожелал я. И реальность сделалась из непроглядно-чёрной – непроглядно-белой. Я поставил керосиновую лампу на землю. – И пусть уже отыщется этот грешный Угурбадо!        Хорошо быть Вершителем: раз – и твои повеления исполняются. Мы оказались в каком-то старом заброшенном доме. Пыли здесь было столько, что наши следы отпечатывались на ней, как на снегу. А потом откуда-то из подвала – ну почему все злодейские магистры так любят всяческие подвалы и погреба?! – полилась тихая музыка. Кто-то играл то ли на флейте, то ли на свирели. А Джуффин почему-то побелел, как полотно. – Плохи дела, мальчики, – тихо сказал он. – Насколько? – спросил я, ожидая худшего. И услышал: – Это звуки Моровой Флейты. Уж не знаю, где Угурбадо взял её – несомненно, на ней играет именно он! – но только это очень древний и крайне неприятно-могущественный артефакт. – А что, у нас в расследованиях когда-то фигурировали приятно-могущественные артефакты? – спросил я, поморщившись. Одна только шкатулка Гравви чего стоила! – Боюсь, что эта пакость куда хуже Гравви, – произнёс шеф, будто мысли мои прочитал. – Странно, но я не чувствую здесь никаких запахов, – заметил Нумминнорих. – Потому что она не пахнет, – малопонятно ответил Джуффин. – Кто это – она? – не удержался я от вопроса. – Смерть, конечно, – как сам собой разумеющийся факт, отметил сэр Халли. – Пренеприятная дама, должен вам сказать. – Ничего себе… заявление… – я ощутил, что меня начинает трясти. Конечно же, это был он – вечный страх перед Смертью. Но я ни за что не стану умирать, что бы там ни думала на эту тему костлявая дурища со своей бутафорской косой! (1) – Обычное заявление, сэр Вершитель, – Джуффин пожал плечами. – Странно, да? Вместо того, чтобы перестать бояться Её, а то и вовсе отказаться признавать Её наличие, ты предпочитаешь играть в дурацкую игру под названием «верю – не верю». Зачем? Есть только одна вещь, в которую имеет смысл не верить: смерть. Но в свою смерть каждый человек почему-то верит свято, не требуя доказательств (2). – Сейчас не время философствовать, – перебил его я. – Нам нужно разобраться с Угурбадо, если вы вдруг забыли. – А как по мне – в самый раз, сэр Макс, – шеф тихо рассмеялся. – Но ты прав. Сейчас время ценно для нас, как никогда.        С этими словами Джуффин уверенно зашагал в сторону закрытой двери, которая распахнулась с жутким скрипом. А за ней оказалась лестница в подвал. И мы с Нумминнорихом, по-моему, совершенно не понимающим всю опасность нашей ситуации, шагнули вниз вслед за шефом.        Подвал оказался просторным, но ужасно пыльным, как и весь дом. А в изношенно-продранном огромном кресле сидел уже знакомый нам с Джуффином карлик и хищно скалился, поигрывая в руках флейтой. Восседая на своём массивном «троне», он казался ещё меньше, чем на самом деле. – Здравствуй, кеттариец, – пропищал недоросток. – Давно не виделись. – Надо же, как ты изменился, Угурбадо, – осклабился Джуффин. – Прямо не узнать. А где же твой рослый приятель? Что, так и не смог его расколдовать, а? – шеф заговорщицки подмигнул «малышу». – Ты заплатишь за то, что сделал с ним! – карлик вскочил на свои короткие, совершенно кривые и толстенькие ножки. – Но я отомщу! И тебе, и твоему Вершителю! – его маленькие глазки злобно уставились на меня. – Да ну? – сэра Халли явно забавлял этот разговор. И ни одну угрозу он не воспринимал всерьёз, совершенно уверенный в своей будущей победе. А вот меня грыз червячок сомнения. Что-то слишком просто всё оборачивается. – Хочешь проверить?! – злобно спросил коротышка. – Ещё как хочу! – заулыбался Джуффин. – Где и когда? – На Тёмной Стороне! Сейчас! – маленький Угурбадо затопал кривыми ножками, отчего стал выглядеть ещё комичнее. Я стиснул зубы, чтобы не засмеяться. Зато Нумминнорих хохотал от души. – Вы мне ответите за этот смех! Все вы! – он указал по очереди на каждого из нас флейтой, которую держал в руке. – Ну-ну, малыш, – начал увещевать его шеф. – Отдай мне Моровую Флейту, и я обещаю тебе только пожизненный срок в Холоми, со всем комфортом. – Думаешь, ты всё знаешь, Кеттарийский Охотник?! – огрызнулся в ответ карлик.        С этими словами он щёлкнул пальцами, и они с Джуффином исчезли.        Шефа не было с дюжину минут, не больше. Но когда он появился, на его обычно крайне высокомерной физиономии не было триумфа победы. И вообще никаких следов победы. Зато очень явно читалась досада. Я сразу в лоб задал вопрос: – Ну, и какой-такой пакостный козырь имелся в его рукаве? – Ты не поверишь, Макс, но я, кажется, впервые не смог просчитать свою игру и очень близок к поражению, – невесело усмехнулся шеф и достал невесть зачем из кармана лоохи трубку. – Малопонятно, знаете ли, – очень не тонко намекнул я, что неплохо бы и нарастить подробности на скелет своего рассказа. – Уж не знаю, где Угурбадо этот трюк выучил, но дело – хуже не придумаешь, – он крутил трубку в руках, будто ждал какого-то озарения. – Джуффин, не томите! – не выдержал я. – Мы очень славно с ним подрались. И когда я уже предвкушал победу, лавры и почести, убив Угурбадо, он вдруг раз – и воскрес. Щёлкнул пальцами и забрал мою силу, – как-то очень спокойно ответил сэр Халли. – ЧЕГО?! – я был в шоке с добрых полминуты, но потом сообразил: – Стоп, если он свистнул вашу силу, как вы с Тёмной Стороны вернулись, а?! – Он не свистнул, а пальцами щёлкнул, – резонно поправило меня наше начальство. – И лучше бы он её просто забрал. Хоть не так обидно было бы. Эксклюзивность чужого могущества должна быть неприкосновенна, знаешь ли. – Джуффин! – я редко злился, но метко. И сейчас был близок к точке кипения. – Он скопировал мою силу, – наконец выдали мне ответ. – А это гораздо опаснее и страшнее. – То есть вы хотите сказать – теперь этот «малыш» такой же могущественный, как и вы?! – я так обалдел, что вся злость куда-то делась. – Ага, – кивнул шеф и спрятал трубку обратно в карман. – Единственное, что мне удалось: запереть его на Тёмной Стороне. Но с моими способностями он очень скоро сообразит, как оттуда выбраться. Дело, как ты говоришь, сэр Макс, пахнет керосином, дырку над ним в небе. – И что вы предлагаете? – я смотрел на Джуффина, будто от его слов зависела моя жизнь. Впрочем, это очень даже могло оказаться правдой. – Я предлагаю с ним не драться. Никому из Тайного Сыска, по крайней мере. Да и Сотофе нельзя. Не хватало мне врага, в котором мои и её способности собраны вместе. Так недолго и мир к Тёмным Магистрам послать, – шеф хмурился всё больше и больше. – А самое главное, сэр Вершитель, чтобы ты держался от него подальше. Если Угурбадо обзаведётся хоть десятой долей твоего могущества, мир точно рухнет. – Да я понял уже, – я вздохнул.        И тут подал голос Нумминнорих, прежде молчавший: – А как вышло, что Угурбадо, будучи членом Ордена Водяной Вороны, ни разу не попросил Великого Магистра убить его? Я читал, что Лойсо Пондохва был скор на расправу. – Не то слово, – я хмыкнул, вспомнив притчи, которые я прежде читал. – Действительно, – заметил Джуффин. – Но, увы, у самого Лойсо уже не спросишь. А больше никто ответа и не даст. – Ну, это как посмотреть, – я ничего не мог с собой поделать, улыбка расползалась от уха до уха. – Так, сэр Макс, выкладывай, – воодушевился шеф. Как ни крути, а больше всего на свете сэр Джуффин Халли любит чужие секреты. – Потом. Может быть, – я хитро сощурился. – Но ответы обещаю достать. – Уж не к Тёмным ли Магистрам ты собрался, а? – мне подмигнули. – Возможно, – таинственно ответил я. – Не пора ли нам возвращаться, господа? Каждая минута дорога.        Джуффин и Нумминнорих кивнули мне, сэр Халли положил руки нам на плечи и мы ушли Тёмным Путём – обратно в Ехо.        Ещё не подозревая о творящемся там ужасе.        А творилось в Ехо уже Магистры знают что. Теперь кашляли девять из десяти. Люди, бледные, с посеревшей, какой-то полупрозрачной потрескавшейся кожей, с проступившими тёмно-синими венами и впалыми провалами глаз являли собой жуткое зрелище. А я ещё когда-то любил кино про зомби-апокалипсисы. – Тебе лучше поскорей отправиться за ответами, сэр Вершитель, – резонно заметил Джуффин. – Причём, по улицам сейчас лучше не лихачить на амобилере, а спокойно перенестись в Мохнатый Дом Тёмным Путём. – Согласен, – кивнул я. – Но…        Мне не дали договорить, подняв руку в призыве к молчанию. И тут же в дверь тихо постучали, и на пороге появился Шурф Лонли-Локли, видимо, спешно вызванный Джуффином «домой». – Естественно, я помогать тебе не стану, – осклабился сэр Халли, усаживаясь в своё кресло. Не шефское это дело. И потом, я уже «помог» – дальше некуда. Вся надежда на тебя, сэр Вершитель. И наш Мастер Пресекающий тебе в помощь. – Ты должен был послать мне Зов незамедлительно, Макс, – укорил меня молчавший до того Шурф. – С твоей стороны это было крайне неразумно. – Прости, – я опустил голову, как нашкодивший ребёнок. – В сторону сантименты и покаяния, господа. За дело! – смотивировал нас шеф.        Шурф только кивнул, подошёл ко мне и коснулся моего плеча. Реальность выключилась, чтобы включиться снова в моей спальне в Мохнатом Доме. Лонли-Локли отошёл на пару шагов, спросив: – Полагаю, обстановка вполне подходящая для Сна Между Мирами? – Угу, – кивнул я, всё ещё чувствуя себя виноватым. – Прости, что не позвал. – Разумеется, я зол на тебя, Макс, – согласился Шурф. – Тем более, что дело относится к нашей работе. Впрочем, если бы оно касалось лично тебя, я бы злился гораздо больше, – он чуть улыбнулся. – Но частное подождёт. Сэр Джуффн вкратце обрисовал мне ситуацию, и что ты где-то собираешься найти ответы на нашу злободневную проблему в виде анавуайны и теперь очень могущественного Угурбадо? – Да, – подтвердил я, уже обалдев от его привычки говорить совершенно не по-человечески. Формалист, тоже мне! – И ты, несомненно, отправишься к Лойсо Пондохве за ответами, – это не было вопросом. – А к кому ж ещё? – я хмыкнул, стягивая с себя лоохи. Тюрбан, как обычно, на моей буйной головушке давно отсутствовал. – Да, и Джуффин, кажется, догадался, куда я намылился. – Макс, мылиться уместно в бассейне для омовения, и ни в каких других случаях, – разумно поправили меня.        Я тихо хрюкнул, давясь смехом. – Это выражение такое. У нас, варваров из Диких Земель, как ты понимаешь, проблемы с бассейнами для омовения, вот мы и мылимся к месту и не к месту, – я уже трясся от смеха. – Будь серьёзнее, Макс, – попросил меня Лонли-Локли ну с совершенно каменным лицом. Но потом добавил: – Полагаю, в твоём мире выражение «мылиться» имеет ещё какое-то значение, помимо основного? – Ага. Оно означает «заглянуть в гости к Лойсо», – я улыбался от уха о уха, уже сидя на кровати.        Шурф чуть улыбнулся в ответ и лёг рядом со мной. Наши лбы соприкоснулись, я закрыл глаза, мысленно произнеся привычное: «Хочу увидеть Лойсо», – и провалился в сон.        Как обычно, нас встретила одуряюще жаркая реальность. И высокий холм, на вершине которого на камне восседал бывший Великий Магистр Ордена Водяной Вороны. Он, конечно, уже знал, что мы «пришли» в его темницу, и, не поворачиваясь, произнёс: – Добро пожаловать, Макс. Здравствуй, Рыбник.        Мы, не без усилий, поднялись наверх, поравнявшись с сидящим Лойсо. Он повернул голову и улыбнулся. И в который раз мне подумалось, как же он на меня похож. Ох уж эти «зеркала»! Но следом мне вспомнился недавний эпизод в «Армстронге и Элле». Теххи сказала, что скоро станет призраком, как и её братья… – Не переживай так, Макс, – прошелестел голос Лойсо. – Эта девочка всегда была только наваждением. Просто она оказалась реальнее других, и только. – И вы туда же? – усмехнулся я, вспомнив, что Джуффин так же легко читает мои мысли. И ответ Лойсо Пондохвы был в точности шефским: – Они у тебя на лице написаны, Макс. Их прочтёт каждый, кто умеет читать, – и Великий Магистр тихо рассмеялся. – Да уж, – буркнул я. – Макс, ты не забыл, что мы пришли по делу? – напомнил мне Мастер Пресекающий. – Я слушаю, – сказал Лойсо, продолжая улыбаться. – Дело в том, что в Ехо объявился один из ваших Старших Магистров, – начал я. – Угурбадо, полагаю? – «угадал» ответ бывший глава Ордена Водяной Вороны. – Он самый, – я кивнул. – Да ещё леди Анавуайну с собой привёл. – Весьма неприятная ситуация, – согласились со мной. – Угурбадо всегда был мелочным в своих притязаниях. Если мстить – то людям. Если уничтожать – только один город. – Так вот, – продолжил я. – Джуффин «имел несчастье» с ним сразиться. И даже убить его. Но Угурбадо удалось воскреснуть, да ещё с могуществом Джуффина за пазухой. Не подскажете, как это у него вышло? – Я всегда знал, что он прячет какой-то козырь в рукаве, – произнёс Лойсо. – В моё время я придерживался двух правил: не убивай того, кто об этом просит, и не садись играть в крак с Кеттарийским Охотником. В обоих случаях останешься в проигрыше, – он поднялся с камня, потёр подбородок и сказал: – Я не знаю, где и как Угурбадо удалось раздобыть такую странную способность. И если ты спросишь моего совета: не используй против него магию в какой угодно форме и магические артефакты тоже. Всё остальное – можно. – А конкретнее? – допытывался я, понимая, что ничегошеньки не понимаю. И вытер ладонью пот со лба, ощущая, как от жары зрение начинает медленно плыть. – А конкретнее – у тебя закончилось время, Вершитель, – улыбнулся Лойсо, снова усевшись на камне. – Забери его отсюда, Рыбник. Здешний климат не слишком благоволит Максу.        Шурф кивнул, поблагодарив, коснулся моего плеча и…        И я проснулся в своей спальне в Мохнатом Доме, так ничего толком и не узнав. Дырку в небе над этими Великими Магистрами и хитрыми ленивыми кеттарийцами! Они что, думают, если Вершители «бесстыдно могущественны», как мне сказала Тень Мёнина, то и делать им ничего не надо?! Пускай сэр Макс за всех и отдувается?!        Я вскочил с постели, со злости взъерошив свои совершенно бессовестно отросшие волосы! Шурф же спокойно встал, взял со стула своё сложенное белое лоохи и надел его, водрузив на голову тюрбан. Всё-таки он самый аккуратный парень на свете. Мой гнев тут же заметно поутих, сменившись растерянностью. Ну, да, злиться я могу сколько влезет. Но разве это поможет мне навести в Ехо порядок? А ведь все, даже Лойсо, дырку над ним в небе, ожидают, что именно это я и сделаю.        Вздохнув, я взглянул на Шурфа, который уже стоял рядом, протягивая мне чёрное лоохи с золотым окаймлением. Мантия Смерти, чтоб ей пусто было, накладывает на тебя определённую и, я бы даже сказал, нешуточную ответственность, сэр Макс. А ты в придачу ко всему, ещё и Вершитель. Вот и верши! – Что делать будем? – спросил я у Шурфа, раздирая щёткой свою волосяную солому. – В словах Лойсо Пондохвы, несомненно, прозвучал ответ, Макс, – сказал Шурф, подав мне мой тюрбан, когда я собрал волосы в хвост и прихватил их резинкой. – Это я уже понял, – у меня вырвался вздох. – Но истина всё никак не дойдёт до моей тупой башки. – Не следует оскорблять свои умственные способности только потому, что ты ещё не понял ответа Лойсо Пондохвы. Хоть ты и Вершитель, существо безгранично могущественное, но всё же он гораздо дольше тебя (и меня) живёт на свете. Думаю, нам стоит поискать ответ на улицах Ехо. Иногда правда виднее всего в своей ужасающей, как в данном случае, близости, – произнёс Лонли-Локли. И я не мог с ним не согласиться. Тем более, что других предложений у меня не было.        Когда мы вышли на улицу, мне показалось, что я попал в один из ужастиков моего мира. Но там всё было не страшно – это же кино. А здесь воцарившаяся зомби-реальность произвела на меня ужасающее впечатление. Люди уже не ходили бледные и кашляющие, напоминая чахоточных больных. Они текли. В прямом смысле этого слова. Кожа многих сморщилась и лоскутами свисала на ногах, на руках, на лице, обнажая гниющее мясо. У многих лица были уже черепами, обтянутыми кожей. А вместо глаз – просто чёрные провалы. Одни ещё напоминали людей, другие же являли собой живые скелеты. Вокруг, конечно, сновали амобилеры, подбирая ещё не безнадёжно истлевших, и увозили. Наверное, в Приют Безумных. Я ещё удивился, почему же на улице нет знахарей. Понятно, что всех они не спасут. Но хоть кого-то.        Не могу сказать, сколько я и Шурф вот так бродили по Ехо – дюжину минут или дюжину часов, но в конце концов мы оказались на площади Гурига VII. Где у подножия пафосного огромного памятника предыдущему правителю Соединённого Королевства сидели, лежали и умирали еховцы, больные анавуайной. А некоторые из них были уже мертвы – просто скелеты в одежде.        Мой взгляд упал на женщину, которая подошла к этим несчастным. Она сама была больна, но, видимо, её анавуайна поразила не слишком давно, потому что лицо и тело оставались ещё вполне человеческими. Женщина наклонилась, подвинула уже сгнившего и села рядом с ним. Когда она повернула голову в нашу сторону, я невольно встретился с ней взглядом. В её впалых глазах читалась мука медленной смерти. Я ощутил, как внутри у меня всё съежилось – от жалости к ней. И, прежде чем поняв, что делаю, я щёлкнул пальцами левой руки, материализовав шар зелёной энергии, и запустил им в неё. – Я с тобой, Хозяин, – был привычный мне ответ. – Очень хорошо, – выдавил я. – А теперь выздоравливайте и больше не заражайтесь анавуайной. – Да, Хозяин, – послушно кивнула она. И все признаки болезни исчезли. – Теперь вы свободны, – велел я.        Женщина сморгнула, будто только что проснулась. Оглядела себя, свои руки, и со слезами на глазах сказала: – Спасибо вам, сэр Макс.        Конечно, она знала, кто я такой. Весь Ехо знал. – А мы? – тут же послышались голоса с разных сторон. И нас с Шурфом окружили истекающие анавуайной люди. И страшные почти-скелеты, которых, я знал, уже нельзя спасти, и ещё имеющие приличный вид, которых исцелить можно. – Макс, ты допустил ошибку, – тихо сообщил мне Лонли-Локли, вздохнув. – Я уже понял, – вздох в ответ.        И в ближайшие пару дюжин минут я занимался шаропусканием, порабощением и исцелением больных анавуайной. Вот только меньше их почему-то не становилось. Толпа только росла. И больше всех злились те самые, скелетообразные, еховцы, для которых надежды уже не было.        Спустя час я ощущал себя Иисусом, которого сняли с креста и заставили в срочном порядке целительствовать, не дав даже воскреснуть. А люди всё не убывали. И когда после очередного смертного шара Шурф подхватил меня под локоть, потому что я собирался упасть без сил, то сказано мне было строго и решительно: – Достаточно, Макс. Иначе у тебя будет магическое истощение. – Но он должен нас вылечить! – Должен! – Должен!        Кто-то возмущался тихо, кто-то громче. Но от всей этой какофонии голосов у меня зазвенело в ушах. Мастер Пресекающий, конечно, заметил. – Отойдите. Сэр Макс истратил очень много сил. Больше он исцелять никого не станет, – слова прозвучали твёрдо и как-то угрожающе. – Вы не можете нас бросить! – Мы же умрём! – Умрём от анавуайны! – И больше никогда не будем!        Я понимал, о чём они говорят. Анавуайна была страшна как раз тем, что вместе с ней гнила даже Искра, то есть душа. И умирающий терял надежду на следующую жизнь. Окончательная и бесповоротная смерть – самое страшное, что могла породить Вселенная. – С дороги, – зловеще повторил Шурф, крепко держа меня под локоть.        Толпа расступалась, прекрасно зная, кто такой Мастер Пресекающий Ненужные Жизни. Однако нашлись окончательно отчаявшиеся. И они преградили нам путь. Молча, как совесть. И в провалах их глаз читалась неприкрытая угроза: мы сделаем то, чего они от нас – от меня – хотят, или умрём.        В моей реальности ситуация была бы совершенно патовой. Но мы находились в мире, где магия и могущество во многом определяют твой личный статус в обществе. Поэтому Шурф отодвинул меня за спину и поднял вверх свою левую руку в Перчатке Смерти. И стоящие у нас на пути просто рассыпались в пыль. Остальные попятились назад. И по мере того, как мы продвигались вперёд, толпа рассасывалась. Еховцы и так знали, что умрут. Но умирать прямо сейчас почему-то не хотел никто. Странные люди. Гниение анавуайны уничтожит их тела и души. В то время как смертоносная рука Шурфа – только тела. – Очень продуманно, – заметил я, когда мы оказались достаточно далеко от негодующих живых мертвецов. Сэр Лонли-Локли никогда не снимает Перчатки Смерти в рабочее время. Это не раз спасало мне жизнь. – Весьма безрассудно с твоей стороны, Макс, – заметил Шурф. – Прости, – в который уже раз за сегодня сказал я. – Сэр Макс, – вдруг послышалось за спиной.        Мастер Пресекающий резко обернулся, снова оттесняя меня к себе за спину. Но я воспротивился, когда увидел одинокую женщину, гниюще-истекающую, почти один скелет в одежде. Она была безнадёжна, конечно. И никакой угрозы от неё не исходило. – Не думайте, что я стану просить исцелить меня, – произнесла женщина, будто угадав мои мысли. – Я знаю: для меня уже поздно, – её голос звучал спокойно, будто она приняла свою судьбу и смирилась. Но вдруг неожиданно вспыхнула надежда. Оставалось понять – на что? На жизнь надежды не было. – Тогда чего же вы хотите? – спросил я, уже догадываясь, что она скажет. – Смерти, – был тихий ответ. И смиренно склонённая голова – череп со свисающими лоскутами кожи. – Я верю не во всё, что о вас говорят. Но в одну вещь верю точно: вы можете дать новую жизнь тому, кого убиваете. С этим не поспоришь. Мы, Вершители, ребята загадочные и непонятные – даже самим себе. – Прошу вас, убейте меня, сэр Макс. Всё равно я умру от анавуайны. Убейте – и пожелайте мне счастливой новой жизни, – она попыталась вымученно улыбнуться тем, что когда-то было её губами, но вместо улыбки вышел какой-то страдальческий оскал. – Хорошо, – кивнул я.        Я сосредоточился на своём пожелании новой хорошей жизни для этой женщины и от всей души плюнул в неё. Она охнула и упала, как подкошенная. А моя слюна, вопреки обыкновению, растворила не только её череп, но и всё тело. Ничего не осталось, даже лоохи. В добрый путь, подумалось мне. А что он будет добрым, я не сомневался.        Шурф уже хотел было двинуться дальше, но я придержал его за край лоохи. В моей головушке крутилась мысль, и я отчаянно старался её поймать. Лойсо сказал: «Не используй против него магию в какой угодно форме и магические артефакты тоже». Хм. Могущество – оно ведь разным бывает, да? Вот, к примеру, сэр Лонли-Локли, очень даже сильный парень. Физически сильный. Не одной же магией Мир держится. Впрочем, если говорить об этом конкретном – несомненно, ею, родимою, он и жив. Но это Мир. А могущество может быть не только в магии. По крайней мере, я всегда страшно завидовал шурфовой силище. И – вот оно! Да! Вот ответ Лойсо на мой вопрос: если нельзя магией, то кто сказал, что физической силой нельзя?! – Макс? – Шурф тронул меня за плечо. – Поздравь меня – я нашёл решение нашей проблемы, – на моей физиономии от уха до уха расплылась улыбка. – Я тебя внимательно слушаю. – Так вот. Лойсо сказал – магией нельзя, – я был страшно доволен собой. – А это значит – что? – Но, Макс, как возможно победить противника, если любая магия, которая его убьёт, приумножит его и так уже большое могущество? – это был редкий случай, когда сэр Лонли-Локли недоумевал. – А разве магия – единственный вариант? – хитро сощурился я. – Тебе известен другой способ? – разумно спросили меня. – А то! – я хмыкнул. – Вы здесь совсем зажрались на своей магии. А у меня дома, между прочим, можно и кулаком по морде съездить. Без всякого колдовства. – Ты имеешь ввиду физическую силу, я правильно понял? – уточнил Шурф. – Ага, – я кивнул. И мне на глаза попались несколько людей-скелетов, догнивающих в своей анавуайне. – И я даже знаю, как именно.        Я защёлкал пальцами, пуская свои смертные шары в умирающих жителей Ехо. Их уже было не исцелить. Но зато я мог дать им нечто иное (спасибо леди, которая захотела смерти от моей руки!), ещё и плюсуя месть за свои несчастья. Ребята очень дружно вставали со словами: «Я с тобой, Хозяин». И когда «завербованных» перевалило за дюжину, я остановился, прислонившись спиной к Шурфу, монументально стоявшему позади меня. – Вот теперь можно и к Угурбадо! – заключил я, довольный своей работой. – Могу я узнать, что ты задумал, Макс? – спросил Шурф. – Увидишь, – загадочничал я. – Как скажешь, – спокойный наклон головы. – Мы отправляемся на Тёмную Сторону. А вы, ребята, последуете за нами, ясно? – Да, Хозяин, – в один голос ответили скелеты.        Шурф приобнял меня за плечи и мир погас.        Мне уже начинают надоедать эти путешествия туда-обратно. После перемещения у меня немного кружилась голова. А, может, просто от количества событий за один день. Я, конечно, в отличие от Джуффина, не прочь поработать и победить парочку Тёмных Магистров, но сегодня явно не мой день. – Прошу просветления, – тихо сообщаю я Тёмной Стороне, и – с ума можно сойти! – меня понимают правильно. Вот бы и с людьми выходило так же легко.        И вокруг возникла совершенно пустая реальность освещается солнцем на появившемся прежде него небе. Не фонтан, но хоть не белым-белая Тёмная Сторона. – Полагаю, Макс, тебе следует пожелать отыскать здесь Угурбадо, – рационально предлагает Шурф. Мне бы его непоколебимое спокойствие сейчас! – Ага. Ну так что, где наш маленький друг Угурбадо? – спрашиваю я в никуда. И оно, это Никуда, хоть и молчит, но вполне конкретно отвечает на мой вопрос сменой пейзажа.        Мы оказываемся посреди пустыря, где вдалеке стоит старый заброшенный дом. Наверняка именно там и «притаился» Угурбадо. Я молча делаю шаг вперёд – и обалдеваю, потому что прямо передо мной возникает дверь, в которую я чуть-чуть не впечатываюсь носом. Спасибо, Шурф придержал меня за плечо. – Хорошо на Тёмной Стороне: шаг – и ты у цели, – хмыкаю я, надавливая ладонью на дверь, потому как к ней, родимой, прилагается дом, который был вдалеке минуту назад. – Ты так говоришь, Макс, потому что ты Вершитель. Уверяю, всем остальным на Тёмной Стороне ничуть не легче, чем в обычной реальности, – замечает Лонли-Лонли, переступая порог дома вслед за мной. А потом – и сопровождающая нас группа товарищей скелетов, о которых, я уже успел позабыть. Занятное мы, должно быть, представляем зрелище – как гости. Хвала Магистрам, что сюда мы явились не камру распивать.        Комната, в которой мы оказались, была совершенно пустой и пыльной. У этого Угурбадо что, фетиш на такие места? Впрочем, со второй комнатой нам везёт больше. Там стоит уже привычное мне потёртое кресло, где размещался нифига не слабый теперь карлик – это ощущалось даже на расстоянии. Он злобно оскалился, когда мы вошли. – А вот и ты, Вершитель. Я ждал тебя, – он спрыгнул с кресла, поскольку коротенькие ножки до пола не доставали. Я не удержал смешка, на что малыш злобно хрюкнул. – Я кажусь тебе смешным? – Ещё бы! – заулыбался я. – Ну так попробуй меня убить! Я даже не буду сопротивляться! – сообщили мне тоном ну просто величайшей милости. – Нет уж, спасибо в шляпу, – ответил я, шутовски ему поклонившись. – Макс, о какой шляпе ты говоришь? – тут же поинтересовался Шурф, до этого хранивший молчание. – Просто выражение с моей родины, – пояснил я. – Означает что-то вроде «от тебя мне ничего не надо». – Занятная у тебя родина, Макс. Я бы хотел однажды там побывать, – выразил пожелание Лонли-Локли. – Когда-нибудь – обязательно, – пообещал я. – Но, уверяю, ничего интересного ты там не увидишь. Мир, абсолютно лишённый магии, и где она считается сказкой, вряд ли понравится могущественным ребятам вроде тебя. – Полагаю, это будет занимательный опыт, – ответили мне. И тут мы оба повернулись на зашипевшего от злости Угурбадо. Надо же, а я успел о нём забыть. Время с Мастером Пресекающим Ненужные Жизни летит незаметно (3) – перефразировал я мысленно рекламу из моего мира, и захрюкал от смеха. – Ты решил, что я даже не стою твоего внимания, Вершитель?! – Угурбадо затопал маленькими ножками. – Я! Величайшая угроза Миру со времён Лойсо Пондохвы?! – Я бы не стал преувеличивать проблему, – всё ещё смеясь, проговорил я. – Ты пожалеешь о своих словах! – сказав это, он сунул руку в карман, достал оттуда Моровую Флейту и переломил на середине. Так что теперь у нас было две Моровых Флейты. – Теперь ты не сможешь Её прогнать! Анавуайна поразит весь Мир! И уничтожит его! Я – именно я! – сделаю то, что не удалось даже Лойсо Пондохве! И я взял могущество единственного, кто был способен мне помешать! – его голос в конце сорвался на визг. Да уж, у этого парня самомнение до небес. – Ребята, – обратился я к скелетам, которые тихо и мирно стояли в нескольких метрах от нас с Шурфом, – он ваш от макушки до пят. И никуда не денется с Тёмной Стороны, слово Вершителя, – я подмигнул скелетам. – Теперь вы все обладаете огромной силой, иммунностью к любой магии, и я разрешаю вам разорвать его на куски. – Как прикажешь, Хозяин, – сказали скелеты и дружно двинулись в сторону растерявшегося вдруг коротышки. – Да, – не удержался я, – разрешаю вам разорвать его с удовольствием. – Как прикажешь, Хозяин, – снова отозвались они и продолжили своё движение. – Ты что, думаешь победить меня с помощью этих никчёмных мертвецов? – изумился Угурбадо, принявшись атаковать их магией.        Видимо, парень не понял, что значит «имунны к любой магии», и ему совершенно неизвестна аксиома, которая гласит: «На тёмной Стороне слово Вершителя – закон». В реальности победить Угурбадо было бы гораздо сложнее. Так что зря он остался ждать меня здесь, надеясь поживиться могуществом Вершителя.        Скелеты быстро взяли бедолагу в плотное кольцо, хотя он честно старался атаковать их всеми заклинаниями, которые только знал. Затем, видимо, малыш попытался смыться с Тёмной Стороны, но и это у него не вышло. А мои костлявые парни протянули к нему руки, схватили за все четыре конечности, потянули в разные стороны и разорвали на четыре части. Но на этом их энтузиазм, согласно моему пожеланию, Магистры меня дери, не иссяк, и они принялись рвать-кромсать то, что осталось от Старшего Магистра Угурбадо, получившего прозвище Второй. Кровь, мясо и прочее были уже везде, и только когда от карлика осталось – в прямом смысле – только мокрое место, мои скелеты успокоились. И, довольно осклабившись (я же сам велел им получить удовольствие от кровавой расправы), выстроились в ровнёхонькую шеренгу, ожидая моих дальнейших приказов. – Молодцы, – похвалил я их, не слишком довольный результатом (можно было и не так жестоко), но всё ещё считая месть (за всех, кто умер от вызванной им анавуайны) справедливой. – Спасибо, Хозяин, – отчеканили они. – Теперь вы можете переродиться в новой жизни, свободные от моей власти, – отдал я им последний приказ.        Скелеты ярко засветились, да так, что мне пришлось зажмуриться. И исчезли, будто их и не было. А я рад, что смог спасти от окончательной смерти хотя бы этих еховцев. Ведь многим помочь так и не удалось. И тут меня озарило: анавуайна никуда не делась! Я бросил взгляд на сломанную Моровую Флейту и бросил умоляющий взгляд на Шурфа: – Скажи, что её можно починить. – К сожалению, Макс, такие артефакты потому и бесценны, что восстановлению не подлежат, – ответил Лонли-Локли. – Но я думаю, что ситуация не настолько безнадёжна, как тебе кажется. – Говори, – поторопил его я, теребя в пальцах край Мантии Смерти. – Сэр Джуффин в своём кратком изложении мне сложившейся ситуации обозначил, что ты видел леди Анавуайну во сне, не так ли? – спросили меня. – Ага. И после этого сна, дырку над ним в небе, и начался весь этот кошмар с эпидемией, – я поёжился. – Так вот, – невозмутимо продолжил Лонли-Локли, – поскольку мы сейчас на Тёмной Стороне, где ты можешь использовать своё могущество безо всяких усилий, я могу погрузить тебя в тот сон. Там ты найдёшь леди Анавуайну и попросишь её уйти из Ехо. Вероятно, ты даже снимешь с неё проклятие. – Ничего себе предложение, – произнёс я, уже заранее зная, что попробую. А вдруг выйдет?! У нас, Вершителей, всегда и всё – вдруг. – Уверяю, ты ничем не рискуешь, – успокоил меня Шурф. – На Тёмной Стороне моё могущество многократно усиливается. А если учесть, что я могу взять силу и у тебя… в случае крайне необходимости… – он на время замолчал, явно смутившись. Но после продолжил: – То проблем не возникнет вовсе. – Я верю тебе больше, чем себе, – сообщил я, подойдя вплотную. И коснулся его руки своей, переплетя наши пальцы и крепко сжав их. – Спасибо, Макс, – ответное пожатие, не слабее, чем моё.        Он снова и снова благодарит меня, будто я каждый раз являю ему чудеса. А ведь «мы», Шурф, – это самое простое и очевидное. Но самое дорогое.        И никаких чудес.        Заснуть на Тёмной Стороне – не то же самое, как в реальном мире. Там чётко разграничены сон и явь. Ты всегда точно знаешь, когда спишь, а когда – бодрствуешь. Даже с учётом реальности здешних сновидений, и что через сон можно легко переместиться в другой мир. Сей факт проверен лично мной, и ничего особенно приятного в нём нет. Проснуться в своей прежней квартире и на какую-то долю секунды поверить, что всё приснилось, а то и вовсе ничего – и никого – не вспомнить. Хуже, по-моему, просто быть не может. Даже безумие, даже в моей абсолютно лишённой магии реальности, было бы не таким пугающим.        А сны на Тёмной Стороне – они другие. Или, может, дело в том, что я Вершитель, не знаю. Но я точно не смогу сказать, в какой момент оказался в собственном кошмаре про Угурбадо. Опять меня окружал пустынно-фантомный Ехо. Реальность то расплывалась, то становилась чёткой, и, как мне кажется, стабильности у этого сна не было. Он был изменчивым, как наваждение. Джуффина бы сюда. Он бы точно разобрался – настоящий мастер наваждения насылать. Мне сразу вспомнилась Зелёная Дверь и разговор с сэром Гленке Тавалом, Великим Магистром Ордена Спящей Бабочки. Чтобы помочь ему выжить, а также решить тогдашнюю проблему с Тенями в Ехо, мне пришлось принять факт смерти достаточно большого количества людей. Джуффин тогда сказал, что все мои переживания по этому поводу – мелочи. Ну, может быть, здесь жизнь простого человека, если он не обладает определённой степенью могущества или достаточным количеством денег, совсем не ценится. Но я сам был из другой реальности. А там даже одна жизнь – это непоправимая потеря. Даже хорошо, что Джуффина здесь нет.        В реальность меня вернула чёрная фигура, только что скрывшаяся за углом ближайшего дома. Это совершенно точно была она – леди Анавуайна. Я, конечно, не горел желанием поболтать с этой «милой» особой, но выбора не было. Конец Миру она, конечно, не принесёт. Но что народу вымрет (вместе с Искрой, а это не шутки) огромное количество – нисколько не сомневался. Поэтому я быстро зашагал в том направлении, где скрылась призванная Угурбадо чума.        Впрочем, догонять мне её не пришлось. Леди будто ждала, что я сейчас покажусь из-за угла, и просто остановилась. Ну, я и появился, резко притормозив, чтобы не врезаться в даму. Она, как и прежде, была наглухо закутана в чёрное. И глядела на меня своими пустыми тёмными провалами вместо глаз. А я, онемев от страха, дрожью прошедшего по телу, лихорадочно соображал, что бы ей такого сказать. – Прошлый раз у нас не выпала возможность поговорить, – начал я, выдохнув. Нельзя бояться, сэр Макс! Что ты за Вершитель тогда?! Можно подумать, Вершители ничего не боятся, возразил я сам себе. – Понимаю, что вас вызвали против вашей воли… – я прервался, подбирая слова. – Но Моровая Флейта сломана. Больше никто не сможет приказывать вам, – браво, дорогуша, ты только что сказал ей: «Можете безобразничать сколько влезет, дорогая леди, поскольку артефакт, имеющий над вами власть – уничтожен».        Женщина смотрела на меня, не отрываясь, и молчала. То ли мои слова она просто не могла слышать, то ли ей было всё равно. То ли, мне подумалось, она вообще только кажется. Может, у этой чумы-анавуайны и вовсе нет никакого сознания? – Как помочь вам? – зашёл я с другой стороны. – Я Вершитель, и много чего могу.        Но к моим словам леди Анавуайна оставалась безучастна. И тут мне вспомнился рассказ Джуффина: она так сильно хотела отомстить за своё поражение в войне, что призвала проклятие, которое поглотило её. И теперь эта леди – только тень прежней себя. Может, она наваждение? Но даже с сэром Гленке ситуация не была безнадёжна. Что ж, стоит применить к ней мой смертный шар – универсальное решение всех проблем. Я щёлкнул пальцами и запустил в неё сгусток зелёной энергии. Но привычного: «Я с тобой, Хозяин», – в ответ не раздалось. Ладно, скажу наугад: – Если вы всё же со мной, как и должно быть, то я освобождаю вас от власти Моровой Флейты, леди Анавуайна.        Женщина вся затряслась, будто её поставили на старую стиральную машинку моей бабушки. Этот агрегат, уже давно отживший свой век, всё ещё работал, трясясь, подпрыгивая и плюясь пенной водой при каждом толчке. В детстве мне нравилось следить за процессом – это как игра. Для детей – весь мир игра. Но я, хвала Магистрам, ребёнком уже не был. Хотя, по словам Шурфа, Джуффина и других авторитетных и могущественных ребят, я сильно заблуждался на сей счёт.        Пока на меня накатывали воспоминания о бабушкиной стиралке, леди Анавуайна оттряслась и теперь я ощущал на себе её тяжёлый печальный взгляд. Она подняла руку и, как в моём кошмаре, открыла лицо. Ничего не изменилось: я увидел всё тот же череп. Но теперь она не скалилась, нет. Леди Анавуайна плакала. Крупные слёзы катились из её пустых черепных глазниц. И мне вдруг стало страшно жаль её, эту несчастную женщину, которая всю себя, всё своё могущество истратила на месть. – Прощения, – вдруг зашептала мне реальность вокруг. – Прощения, – её мягкость обволакивала меня, касалась кожи, словно пух. – Прощения, – умоляла меня эта женщина.        Конечно, она виновата сама. Месть – как кусок мяса для голодной собаки. Всегда хочется ещё. Магистры знают, сколько жизней она погубила. Но ведь потом леди Анавуайну вызывали с помощью Моровой Флейты, делая её лишь орудием в чужих руках. А ничего нет хуже, чем когда тебя используют в собственных корыстных целях. Бедняжка уже достаточно настрадалась, я думаю. – Прощаю вас, – сказал я. – Родитесь снова и будьте самой счастливой на свете. И помните, что месть – худшая из вечностей. – Спасибо, – прошептал мне мой сон. А женщина в чёрном только склонила голову в знак благодарности и исчезла.        И я сам вдруг начал куда-то падать…        Рука Шурфа на моём плече вернула меня в реальность. Я моргнул несколько раз, прежде чем осознал, что сон, в который я так неожиданно провалился, закончился. – Полагаю, ты уже справился с ситуацией, Макс, – констатировал факт Мастер Пресекающий. – Ага, – я кивнул. – Несколько неожиданно, конечно. Но зато эффективно. – Согласен, подчёркивание факта внезапности здесь весьма уместно, – чуть улыбнулся Шурф. Немногие смогли бы понять, что этот невероятный парень шутит. – Собственно, ты справился за пару вздохов. – Ты же знаешь: скорость – мой конёк, – заулыбался я. Не каждый так умеет. Зато очень мобильно: закрыл глаза, отправил леди Анавуайну в бессрочный отпуск – и проснулся. На Тёмной Стороне у Вершителей всё не как у людей. Впрочем, в реальности всё точно так же. – Действительно, Макс. Это касается всего, что ты делаешь. Правда, – сделал он паузу, – зачастую внезапность и быстрота твоих действий приводят к весьма неожиданным результатам. – Зато со мной не соскучишься, – хмыкнул я. – Думаю, что слово «скука» вообще не применимо к тебе, особенно учитывая, кем ты являешься, – заметил Шурф, улыбаясь уже явнее. – Самому бы ещё знать, кто я такой.        Я огляделся. Мы были всё в той же пыльной комнате с огромным вытертым креслом. Только следов пребывания Угурбадо здесь не наблюдалось, как и мокрого места, оставшегося после расправы моих скелетов над ним. Бедолага даже помереть не смог так, чтоб его запомнили. А на Тёмной Стороне вообще всё и все существуют довольно условно. Только если в этом есть необходимость и нет рядом Вершителя, который здесь легко может отменить их бытие. Впрочем, я уверен, с сэром Джуффином Халли такой номер не пройдёт. Здесь нужно что-то более весомое, чем слово Вершителя на Тёмной Стороне. – Макс, тебе не кажется, что нам пора возвращаться? – голос Шурфа вернул меня в реальность. – Очень даже кажется, – согласился я.        Его рука приобняла меня заплечи, и мир погас, чтобы снова проявиться в виде шефского кабинета с восседающим там в кресле Джуффином, который довольно заулыбался, дымя трубкой. – Ну наконец-то! А то я уже весь извёлся от нетерпения. И даже хотел начать волноваться за вас, мальчики. – Сколько именно нас не было? – поинтересовался Лонли-Локли, следуя зову своей безупречной правильности. – Больше дюжины дней, – последовал ответ, и улыбка на шефском лице угасла. – Думаю, тебе следует наведаться домой, сэр Шурф, – сказал он очень серьёзно. – Леди Хельна заждалась твоего возвращения.        После этих слов внутри меня всё похолодело. Я бросил взгляд на Шурфа, но его маска Мастера Пресекающего Ненужные Жизни была совершенно не читаемой. – Полагаю, вы правы, сэр Джуффин, – кивнул Лонли-Локли и направился к выходу, даже не посмотрев в мою сторону.        Я открыл было рот что-то сказать, позвать его, но шеф поднял руку, пресекая мой порыв. И я молча смотрел, как белое лоохи Истины на Королевской Службе скрылось за тихо закрывшейся дверью. А в комнате повисло тягостное молчание. – М-да. Хотя и смерть иногда – вполне поправимое событие (4), – нарушил молчание Джуффин. – Нет ничего непоправимого, кроме смерти (5). – Почему вы… не помогли… ей? – выдавил я из себя вопрос. – Чтобы помочь, нужно знать, кому именно требуется помощь, – ответили мне. – Я не был в курсе, что леди Хельну тоже поразила анавуайна. И так возникло дел невпроворот: и я, и все знахари Ехо просто с ног сбились. Думаю, она посылала Зов сэру Шурфу, но на Тёмной Стороне его не дозовёшься. Прямо беда какая-то. Даже с другими мирами дело обстоит куда проще, – мрачно констатировал Джуффин. – Кстати, сэр Вершитель, не поделишься, как именно тебе удалось избавиться от леди Анавуайны, а заодно и от Угурбадо? Они не из тех гостей, что уходят по первой же просьбе.        И я рассказал ему всё, включая наш с Шурфом визит к Лойсо Пондохве (всё равно Джуффин когда-то узнал бы), что нисколько не удивило сэра Халли. Шеф только осклабился, как хитрый-прехитрый лис (которым он и являлся, по сути), сказав: – Я всегда знал, что этот парень не промах, и способен обмануть даже меня! – То есть его способность обмануть Смерть вас нисколько не удивила? – не удержался я от едкого замечания. Больше всего на свете мне хотелось уже закончить этот разговор, но мой грешный азарт в беседах с Джуффином взял своё. По крайней мере, я оттягивал самое страшное, что не так уж и плохо. – Абсолютно, – уверенно кивнул шеф. – Видишь ли, сэр Макс, меня обмануть гораздо сложнее, нежели эту неумолимую леди. Я бы даже сказал, что это невозможно, – он осклабился и подмигнул мне. – Если тебе не удастся перехитрить смерть, хотя бы не позволяй ей загнать тебя в ловушку обессилевшего стариковского тела. Оно того не стоит. Старость действительно отвратительная штука. Тебе не понравится (6), – пустился Джуффин в своё обычное философствование. – А если ты не справился даже с этой задачей, то со мной и пробовать не стоит. Точно не получится. Только силы зря потратишь.        Он говорил что-то ещё, но я уже не слушал. Мои мысли вертелись вокруг леди Хельны и её ужасной судьбы. Я думал о Шурфе, который ушёл из джуффинового кабинета, даже не взглянув в мою сторону. И мне стало страшно. Такого ужаса я не испытывал, даже когда сэр Халли подложил нам магическую пакость в виде Печати Усмирения. Магия – то, с чем можно сладить. По крайней мере, моего всемогущества до сих пор вполне хватало. Но как быть со смертью, особенно бесповоротной и окончательной? – Вижу, ты совсем не слушал мою блистательную и весьма пространственно-философскую речь, – заметил Джуффин. – Простите, – я пожал плечами, даже и не собираясь возражать. И совершенно не чувствуя вины. Я нужен в другом месте. Сейчас. Немедленно.        По крайней мере, мне так казалось. – Что ж, иди туда, где, как тебе кажется, ты нужен, – хмыкнул шеф. – Но помни, что долго переживать по какому бы то ни было поводу – скука смертная! (7) Терпеть этого не могу!        Я только кивнул, вроде как даже попрощался, и, сев за руль первого попавшегося мне казённого амобилера, понёсся на предельной скорости на улицу Забытых Снов, где расположен мне очень нужный Белый Дом. Я видел тоску его в мареве фонарей, я слышал шаги его в шуме сухой листвы, я рядом стоял в пылающем октябре и знал, что когда-то живущий придёт живым. Проходит безумие, боль порождает боль, но нет ничего, способного нас убить. Твое одиночество будет молчать с тобой. Ведь ты никогда так отчаянно не любил. Кот Басё        Я, по привычке, зашёл не с цетрального входа, а через калитку сзади дома, которая вела в сад, пройдя через который, можно обнаружить боковой вход в обиталище Мастера Пресекающего Ненужные Жизни.        В доме царила полная тишина. И мне там и тут попадались небольшие скелеты в одежде, под которыми образовались лужицы. Видимо, это всё, что осталось от бедных крёггелов-работников, которые помогали леди Хельне вести хозяйство.        Вздохнув, я поднялся на третий этаж этого, вдруг ставшего не просто огромным, а бесконечно пустым и могильно-тихим, дома. Шурф был там. Простоволосый, босой, он сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел на маленький скелет в ярко-розовом лоохи, из-под которого виднелась бледо-голубая скаба. Леди Хельна умерла в кабинете своего мужа, пытаясь, видимо, дозваться его, но безуспешно.        Никогда ещё мне не было так стыдно и больно. Ведь он был на Тёмной Стороне со мной. И хоть умом я понимал, что Мастер Пресекающий просто выполнял свою работу, но не мог избавиться от ядовитых замечаний собственного «я»: «А ведь он был там не просто с тобой, а из-за тебя. Ты ведь прекрасно знаешь, дорогуша, что приоритеты сэра Лонли-Локли после вашего знакомства резко изменились: с «прежде всего долг», на «прежде всего Макс, а потом всё остальное». Так что здесь твоя и только твоя вина».        Я молчал. Чуть ли не впервые, крыть мне было нечем. А самое ужасное: смерть леди Хельны действительно была непоправимой. Анавуайна съела всю её, как тело, так и Искру. И даже всемогущий Вершитель ничего не мог с этим поделать.        Я шагнул было к Шурфу, хотел ему что-то сказать, поддержать его, но понял вдруг, вынырнув из собственных мыслей: впервые сэр Лонли-Локли не заметил моего присутствия. Похоже, он просто не обратил внимание на то, что я вошёл. Что я здесь. Иди туда, где, как тебе кажется, ты нужен.        Сэр Джуффин Халли оказался прав, дырку над ним в небе. Я здесь не нужен. Меня не ждали. И я, попятившись назад, вышел из кабинета, оставив Шурфа наедине с его тихим горем. Может, леди Хельна и не была его женой в прямом смысле этого слова, но она совершенно точно была бесценным другом. А кто же ты для него, сэр Макс? Не показалось ли тебе, что сейчас ты – пустое место для рационально правильного сэра Лонли-Локли?        Спустившись на первый этаж, я, стараясь не глядеть на останки умерших от анавуайны крёггелов, вышел через парадную дверь и побрёл куда глаза глядят.        А глядели они, видимо, в сторону трактира «Армстронг и Элла», потому как именно туда я и пришёл. И хотя на двери было написано «Закрыт навсегда», при моём приближении она отворилась, милостиво впуская внутрь.        Барная стойка, за которой обычно стояла Теххи и предлагала самую вкусную камру на свете, была пуста и уже успела покрыться толстым слоем пыли. Очевидно, здесь мгновенно покрывается пылью всё, что не имеет значения, перестало быть нужным или ставшее бесполезным.        Я присел и почти лёг на стойку. И плевать мне было на испачкавшуюся Мантию Смерти. Мысли были заняты другим: «мы» тоже покроемся пылью, Шурф? «Мы» – не имеем значения, перестали быть нужнымы или стали теперь бесполезными? Ответа у меня не было. Да и, честно признаться, не хотел я знать этот грешный ответ. Получи я его сейчас, всё стало бы окончально и бесповортно ясно, как смерть леди Хельны?        Стянув резинку с волос, я взъерошил свои светлые патлы и спрятал лицо в скрещенных руках. А потом сам не заметил, как заснул. Поцелуй её. Положи ей в карман в конце Ключ от всех замков… Ника Ратомская        И снился мне Город в Горах, в котором привычно царила ранняя осень, моё самое любимое время года. А я, счастливо-отрешённый, какими бывают, наверное, только сумасшедшие, гулял по родному и знакомому мне Парку, шурха сухой листвой. И каждый такой шорох – шурх-шурх-шурх – шептал мне дорогое имя: Шурф.        Я подумал, что здесь мы с ним были очень счастливы, пили кофе с корицей, мёдом и имбирем и гуляли, совсем как я сейчас. Шурф рисовал в своей тетради, а я честно не подглядывал, и так зная, что рисует он меня. А ещё в этом Городе есть домик с красной крышей, ключ от которого всегда лежит в одном из моих карманов. И здесь существует кафе на окраине Города, принадлежащее леди Мерилин, озорной рыжеволосой леди с зелёными глазами, в которых спрятаны все тайны на свете. – Макс, – окликнул меня знакомый голос другой леди, тоже очень дорогой моему сердцу.        Обернувшись, я увидел Теххи, лёгкую и полупрозрачно-белую. Она улыбалась мне беззаботно и счастливо. Такой улыбки я прежде у неё не видел. – Приветствую тебе, незабвенная, – я сам уже улыбался до ушей, даже с огромной тяжестью на сердце. – Вижу, ты довольна своим новым бытием. – Чрезвычайно! – её голос ласковым прохладным шёлком прошёлся по моему сознанию. Я даже прикрыл глаза от удовольствия. – А вот тебе очень больно, – она не спрашивала, а утверждала. Я посмотрел на Теххи: теперь леди-призрак, уже в прямом смысле слова, улыбалась мне привычно-грустно, как раньше. – Есть такое дело, – кивнул я и смолк. А что ещё здесь можно сказать?        Теххи легко подлетела ко мне, коснулась щеки полупрозрачными пальцами, нежно-прохладными, и сказала: – Не грусти, Макс. Это не навсегда, – её тихий голос успокаивал моё воспалённое сознание. – С тобой ничего не бывает навсегда, если только ты сам не захочешь. – О, я бы этого очень хотел, милая леди, – на моей физиономии наверняка возникла грустная усмешка. – Тогда взбодрись, – она тихо рассмеялась. – То, что кажется тебе непоправимым, лишь ты и можешь исцелить. – Легко сказать, – я тяжело вздохнул. – И легко сделать. Ты – Вершитель, – напомнила она мне, словно я мог об этом забыть. – Я не могу её вернуть, – моя голова опустилась под грузом вины. – Но ты можешь вернуться, – сказала Теххи. – Он ждёт тебя, даже если ты считаешь иначе. – Куда я денусь, – я махнул рукой. – Куда угодно. Куда захочешь, Макс, – был ответ. – Сейчас, например, ты здесь. И ещё вернёшься сюда однажды, уже не один. – Так это же просто сон, незабвенная. Сам я никуда из Ехо не исчезал, – с полной уверенностью в своей правоте заявил я. – Думаешь? – лёгкая улыбка. – Вершитель всегда там, где хочет быть, Макс. Твои сны – самые лучшие дороги куда угодно. Жаль, что я так не умею. – Хочешь сказать, я просто сбежал? – обалдело спросил я, на что Теххи лишь кивнула. – С ума сойти можно, – я взъерошил свою шевелюру, прикидывая, как теперь возвращаться обратно в Ехо. Город в Горах я, конечно, люблю, но там – Шурф, самый дорогой для меня человек. И если я однажды и слиняю из Ехо – только с ним. – Ты справишься, Макс, – голос Теххи вернул меня в реальность, которую я считал сном, и которая снова должна стать таковым. Всё-таки мои сны – неудобная штука. – И откуда ты всё знаешь? – подмигнул я леди-призрак. – Я знаю и то, – она подлетела к самому моему уху, продолжив тихим-тихим шёпотом: – Что у них ничего не получится.        Я замер, прикидывая, кого она имела в виду. Совершенно наверняка – шефа. Но, выходит, не один он старается? Или как понимать её слова? – Мне пора, Макс, – сказала Теххи. – Это прекрасный Город. Жаль, что я больше никогда не смогу сюда вернуться. – Вот ещё, – сказал я и полез в карман своего лоохи. Там я нашёл нужный мне предмет и на раскрытой ладони протянул Теххи гладкий ярко-зелёный камушек, чуть продолговатый и матовый. Однажды его мне дал сэр Махи Аинти, сказав, что это ключ от Города в Горах. И что им могу пользоваться лишь я – для других результат может оказаться неожиданным. Но для моей леди-призрака это не так уж и плохо. Всё же будет возможноть вернуться сюда. – Что это? – спросила она, беря камушек полупрозрачной рукой. – Ключ от моего Города. Ты в любой момент сможешь вернуться сюда, незабвенная, когда все остальные города и миры откажут тебе в приюте. Слово Вершителя, – ответил я и улыбнулся. – И я всегда буду рад тебя видеть. – Спасибо, Макс, – она обняла меня на прощание, лёгкая, свежая и прохладно-тёплая, как весна. Я чуть тронул губами её полупрозрачную щёку и отпустил леди-призрак. – До встречи.        Она взмыла вверх, под облака, и очень скоро растворилась в них. А я только улыбнулся и, присев у ближайшего дерева, прислонил голову к его шершавому стволу и закрыл глаза, вдыхая горько-сладкий осенний запах Города, где я хочу жить только с Шурфом, и на меньшее не согласен.        Но проснулся я не в «Армстронге и Элле», как полагал, а сидя у окна на низком подоконнике в до боли знакомом мне огромном кабинете. А с противоположной стороны сидел Шурф Лонли-Локли, видимо, тоже задремавший.        И я подумал, что, чёрт меня побери, а Теххи права: ничего у них не выйдет! Это, верно, чёрт начинает счёт, Перекрестьем гор разделяя нас. Мы с тобой действительно ни при чём. Двое суток врозь – такова цена. Кот Басё        В кабинете Господина Почтеннейшего Начальника свирепствовала и бушевала пришедшая Тёмным Путём – совершенно неслыханное дело! – леди Сотофа Ханемер. – Ты бессовестный хитрый лис, Джуффин Халли! – не унималась она. – Бедная девочка не заслужила такой участи! Тем более, что она была совершенно беззащитна, и тебе это хорошо известно, старый плут!        А Джуффин Халли сидел в своём кресле, развалившись и потягивая трубку. Улыбка на его лице говорила, что её владелец страшно доволен собой. – Ну-ну, дорогая, потише, – начал он, уже в который раз пытаясь успокоить подругу. – Одна жизнь в обмен на целый Мир – заметь, наш Мир! – это сущие мелочи. И дырку надо мной в небе, если это не один из лучших моих ходов, хоть и получившийся абсолютно случайно. – Хочешь переспорить Судьбу?! – зелёные глаза ведьмы опасно блеснули. – Это я уже пробовал, – хмыкнул кеттариец. – На сей раз я хочу переспорить Вершителя. Что, согласись, куда интересней и сложней, чем переспорить какую-то там дуру Судьбу. – Ты дорого заплатишь за этот, как тебе кажется, очень удачный ход, – предупредила его Сотофа и тоже достала из лоохи свою трубку. Всё-таки старые привычки неистребимы, как старые любовные связи. Она усмехнулась, закуривая. – В который уже раз ты пугаешь меня, дорогая? – ответная наглая усмешка разозлила её ещё сильнее. И ведьма знала, что за её спиной уже возникла Тень, что бывало крайне редко. – Ты мог спасти её, Джуф! Просто не захотел! – она мелено подходила к ухмыляющемуся Кеттарийскому Охотнику, и в комнате её могуществу вот-вот должно было стать слишком тесно. – Эй, совсем незачем разносить мой кабинет, Сотофа, – ответили ей, вставая из-за стола. – Если хочешь мне что-то сказать, я к твоим услугам, дорогая.        Они ещё никогда не были так близки к тому, чтобы всерьёз сразиться. Леди Ханемер хорошо знала, что по могуществу Чиффа нисколько ей не уступает. Но дело вовсем не в этом. Мир и так трещит по швам, в его Стержне и без них достаточно трещит и сколов. Сражение двух магов, подобных им, и вовсе может поколебать основы мироздания. Сейчас это ни к чему. Сотофа прикрыла глаза, успокаиваясь. И Тень за её спиной исчезла. – Что, и это всё?! – ухмыльнулся Джуффин Халли. – Как-то несерьёзно, дорогая. Я рассчитывал хотя бы на разминку. – Ты получишь свой ответ, Старый Лис, – уже спокойно сказала она. – Но не от меня. В своё время ты получишь ответ от Макса. И, боюсь, он тебе не понравится, – ведьма сочувственно и по-матерински покачала головой, будто сетуя на своё неразумное чадо. – Я буду готов, – колдун отсалютовал ей трубкой. – Нет, не будешь, – ответили ему. – Но цена ведь не имеет значения, да, Джуф? Поглядим, что ты скажешь в самом конце игры, которую ты затеял, но не способен в неё выиграть.        Сказав этом, леди Сотофа ушла Тёмным Путём, оставив сэра Джуффина Халли, в раз помрачневшего, обдумывать её слова.        Ведь его старая подруга никогда не ошибалась. Сноски: (1)Макс Фрай, «Волонтёры Вечности». (2)Со слов «ты предпочитаешь играть в дурацкую игру под названием «верю – не верю». Зачем? Есть только одна вещь, в которую имеет смысл не верить: смерть. Но в свою смерть каждый человек почему-то верит свято, не требуя доказательств» – Макс Фрай, «Болтливый мертвец». (3)Макс имеет ввиду рекламу пива «Толстяк» и её слоган: «В компании с «Толстяком» время летит незаметно!». (4)Макс Фрай, «Волонтёры Вечности». (5)Макс Фрай, «Волонтёры Вечности». (6)Макс Фрай, «Лабиринт Мёнина». (7)Макс Фрай, «Тёмная сторона».