Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

Теперь ты – Смерть. Смерть на королевской службе. Макс Фрай, «Чужак [ = Лабиринт ]»        Пару дюжин дней спустя моё внутреннее равновесие полностью восстановилось. То есть я снова соревновался с Мелифаро в острословии, смеялся над шуточками шефа, с удовольствием принимал приглашения сэра Кофы с ним отобедать (вот в чьей компании можно побывать в самых неожиданных местах, где божественно готовят), заходил в кабинет к сэру Шурфу, чтобы просто вместе помолчать об очень многом и почитать заодно, а сегодня я даже пригласил нашу прекрасную и единственную леди в Тайном Сыске на ужин (ведь мы так и не пообедали тогда вместе) в трактир по её выбору. Благо, у меня был День Свободы от Забот, и отпрашиваться у начальства не пришлось. Меламори была очень счастлива. Я видел это по её сияющей улыбке, когда заехал за ней на своём амобилере. Надо сказать, что за последние две дюжины дней девушка присмирела и даже стала улыбаться, не так весело и беззаботно, как раньше, но всё же лучше, чем ничего. И ядовитые слова всё реже и реже слетали с её губ, что тоже очень радовало.        Сегодня Мастер Преследования была в ярко-голубом лоохи и такой же скабе; изящные сапожки (конечно же, с загнутыми носами) на небольшом каблучке и тюрбан были белыми; в ушах сверкали две маленькие белые жемчужины и на шее же – нитка жемчуга. Меламори выглядела изумительно, о чём я и сообщил ей. Щёчки её тронул лёгкий румянец, и я подумал, до чего же она хороша, эта маленькая хрупкая леди, обладающая, впрочем, недюжинной силой. И как было бы хорошо такую любить. Но, увы, моё сердце не замирало при звуках её имени и не ныло сладко, когда я вспоминал о Меламори. Что, впрочем, совсем не мешало мне любоваться её красотой. Да, она не моя леди, не моя судьба, но быть её другом мне никто не запрещал. Ты не грусти, девочка, найдётся тот, кто оценит твою душу, и ты полюбишь не призрака из своих фантазий, а настоящего живого человека. От души тебе этого желаю! Ты заслуживаешь только счастья. – Ты не против трактира «Герб Ирраши»? – спросила меня Меламори, залезая на переднее сидение амобилера. – Не против. Сэр Кофа уже познакомил меня с этим заведением. Там готовят потрясающие десерты! – я улыбнулся, вспоминая о нашем с Кофой обеде в этом трактире. – А ещё там сто шестьдесят (1) сортов мороженого! – восторженно воскликнула Меламори, ну совсем как маленькая девочка. – Да? А ты любишь мороженое, леди? – я подмигнул ей. – Ещё как! – кажется, мне открыли Великую Тайну.        Посмеявшись, мы отправились на улицу Острых Крыш (2), где и находился этот замечательный трактир. Здесь можно было посидеть как в общем зале, так и на втором этаже – в Комнате Для Особых Гостей (3). Меламори забронировала для нас это помещение на сегодняшний вечер. Там стоял столик на двоих – возле огромного окна, откуда открывался изумительный вид на город. Неяркое освещение создавало уютный полумрак, располагающий к романтике. И у меня отчего-то возникло ощущение, что я на свидании, хотя вроде бы собирался на дружеский ужин. И как ты будешь выкручиваться, парень? Да как всегда – по обстоятельствам.        Выбор блюд я всецело доверил Меламори и нисколько не был разочарован. Разве что пить я собирался камру, а принесли «Королевский пот» (4) – самый дорогой ликёр в Ехо. Впрочем, я не возражал. Если моя дама выбрала – буду пить. Покончили с ужином мы довольно быстро, поскольку оказались очень голодными. Можно подумать, мы специально постились перед этим ужином. Такая мысль показалась мне забавной.        На десерт нам принесли огромные вазочки с разноцветными шариками мороженого. Мне, как новичку, Меламори заказала всего десять, у неё же в вазочке было больше двадцати. И она собирается всё это съесть? Одна?! Уму непостижимо! Я и в детстве-то не особенно любил мороженое, а сейчас даже один съеденный мною шарик – подвиг. Моя леди умяла три шарика довольно быстро, и вот теперь налила себе и мне ликёра, сказав, что с мороженым он чрезвычайно хорошо сочетается. Попробовав, я с ней согласился. И хорошо, что мы пьём ликёр после ужина: напиток очень хмельной. – Скажи, Макс, а женщины Пустых Земель – они какие? – спросила меня Меламори после третьей выпитой рюмочки ликёра. – Такие же, как и везде, – я пожал плечами. – А была одна – особенная? – её серые глаза лихорадочно блестели в полумраке комнаты. – Особенная? Да нет. Были просто девушки – и всё, – ответил я. Этот разговор мне не слишком нравился. – Значит, раньше ты никогда не любил? – ликёр явно развязал ей язык. – Значит – не стоит об этом говорить, незабвенная, – я выразительно на нёе посмотрел, давая понять, что тема закрыта. – Знаешь, раньше я говорила то же самое, – в её голосе была горечь пополам с иронией. – Раньше? – я недоуменно смотрел на неё. – Ну да. Всем тем, кто ухаживал за мной, – она хихикнула, явно хорошо захмелев от «Королевского пота». – Меламори, пожалуйста, – взмолился я, не желая испортить вечер, – мы ведь разобрались во всём уже довольно давно. – Разобрался только ты, Макс. Но я понимаю: для тебя всё так просто. А я… – она горько вздохнула. Не хватало ещё, чтобы она расплакалась! Но леди вдруг засмеялась, и сказала: – А я вот собираюсь разобраться сейчас, – девушка протянула мне рюмочку с ликёром (когда она успела наполнить её?).        Я принял сосуд из её рук, удивляясь, чему она так улыбается, и в два глотка выпил содержимое рюмочки. А потом…        Дальнейшие события я помню не слишком хорошо. В голове у меня как будто что-то взорвалось, и терперь в ней стоял такой гул, что я совсем перестал соображать, и почти сразу накатило волной сильное головокружение. Я упал на пол, а потом моё тело пронзила острая боль, и я застонал. И тут же сквозь звон в ушах услышал голос Джуффина: – Тихо-тихо, Макс, всё будет хорошо, – и его ладонь опустилась мне на грудь. Целительное тепло заструилось по телу, приглушая боль. Но я всё равно чувствовал себя хуже не придумаешь. – Что ты ему подлила?! – в голосе шефа звучали гневные нотки, и это было впервые на моей памяти. – «Ссо-ююз Ссер-дец», – еле сумела выговорить Меламори сквозь рыдания. – Невероятно! Самое сильное приворотное зелье! Ты чем думала, девочка?! – о, да, Джуффин был в ярости. – На Макса подобные зелья действуют как сильнейший яд! – и я понял, что плохи мои дела. – Я…не знала… – голос её был тихим. Гнев шефа явно уменьшил её истерику. – Сэр Джуффин, вы звали мея? – услышал я знакомый голос Лонли-Локли. – Что с сэром Максом?! – ага, всё-таки металлические нотки в его голосе наблюдаются, если он злится. Ну, или то состояние, которое у сэра Шурфа можно было бы назвать злостью. – С Максом всё плохо. Замени меня, а я пока смотаюсь кое-куда, – распорядился Джуффин и исчез, как и появился в этой комнате.        Надо мной склонился Мастер Пресекающий, легко подхватил на руки и устроил на маленьком диванчике, расположенном у противоположной окну стены. Наверное, он был тут на случай, если Комнату Для Особых Гостей закажет целая компания. Уложив меня более-менее удобно, сэр Шурф приложил свою руку к моей груди, как до этого делал Джуффин. Странно, но его сила действовала эффективнее, чем целительство шефа. Боль стала притупляться, а потом и вовсе почти стихла, но тело оставалось онемевшим. А, значит, яд действовал. Лонли-Локли только замедлил процесс, но не остановил. И что же, я вот так и умру? Хрена с два! Не дождётесь от меня такой лёгкой смерти!        Словно в ответ на мои мысли в комнате опять появился шеф. Я почувствовал, что он положил свою руку туда, где билось сердце, и в какой-то момент я ощутил второе биение. Это ещё что?! Быть такого не может! Но, спустя дюжину двойных ударов, я перестал ощущать второе биение и успокоился. Как ни странно, мне полегчало. Теперь Джуффин и Лонли-Локли вдвоём целительствовали надо мной, и это помогало. Онемевшее тело снова становилось моим, ощущаемым, и, хвала Великим Магистрам, не испытывало больше ту пронзающую острую боль. Голова ещё кружилась, но уже не так сильно, и я нашёл в себе силы спросить: – Что…случилось? – это было какое-то сипение, но на большее я сейчас не был способен. – Тебя отравили, сэр Макс, – весело сообщил мне шеф. Похоже, сэра Шурфа и Меламори в комнате уже не было. – Меламори? – Ага. Только она не отравить тебя хотела, а приворожить. Причём, навсегда. Вот и подлила в твой ликёр «Союз сердец» – самое действенное приворотное зелье. Но девочка и вообразить себе не могла, что оно подействует на тебя как яд. – А где…она? – голос ещё не вполне меня слушался. – Сэр Шурф повёз её домой. Напортачила наша леди, ничего не скажешь, – в его голосе слышались нотки раздражения. – Не…сердитесь на … неё, Джуффин. – Да я могу её в Холоми засадить на пару годков за такие выходки! – его забавляла такая мысль. Хорошо. Значит, он это не всерьёз. – Не надо, – слабо улыбнулся я. – А что прикажешь с ней делать? – Отправить в отпуск, конечно. – Экий ты великодушный! Такая роскошь не всем по карману. Даже завидно становится, – шеф хмыкнул. – Поделиться? – Ну уж нет! Мне по должности не положено. Кстати, тебе, как моему заместителю, тоже, – он подмигнул. – А что вы сделали? – мне вопрос показался не совсем точным, но Джуффин понял. – Я, понимаешь ли, смотался на Тёмную Сторону (потом объясню, что это такое), пообщался с твоей Тенью (смотри пункт выше) и взял у неё сердце – для тебя. Так что теперь ты, сэр Макс, обладаешь сразу двумя сердцами, своим, родным, и «теневым». – А как же она? – Она? – Ну, моя Тень. Как она будет – без сердца? – Преотлично! Тени сердце вообще без надобности. А вот тебе – очень даже необходимо, чтобы не умереть. Кстати, ты, считай, помер, а потом воскрес. Забавно, правда? И на моей памяти такого ещё не было. – Так я же не в меру везучий, вы же знаете, – я тихо рассмеялся. – И всё-таки, что такое Тень? – Тень – это твой двойник, обитающий в другом Мире. Она есть у каждого, и её наличие никак не зависит от личного могущества. Иногда случается так, что у совершенно никчёмного колдуна оказывается очень могущественная Тень. Просто запомни, что с этой особой лучше дружить. Иногда такая дружба становится источником очень большой силы. – А моя Тень – она какая? – с любопытством спросил я. – Когда встретишься с ней – узнаешь, – его голос звучал загадочно и одновременно иронично. Что ж, одно я понял очень чётко: если сэр Джуффин Халли не хочет о чём-то говорить – он не скажет, как бы ты ни старался выведать у него информацию. – Ну и ладно, – я сладко зевнул, чувствуя, что меня начинает одолевать сон. Мне, конечно, хотелось ещё спросить, откуда шеф вообще узнал о моём плачевном, мягко говоря, состоянии, но через какое-то мгновение темнота уже полностью поглотила меня.        Проснулся я у себя дома, в гостиной. Меня даже заботливо укрыли одеялом и сняли с меня сапоги. Голова моя раскалывалась, будто вчера я слишком много выпил. Но, полагаю, это было последствием отравления. Меламори, конечно, сглупила, решив подлить в мой ликёр приворотное зелье, да ещё самое сильное, по словам Джуффина. Однако, её можно было понять. Мастер Преследования – очень гордая. Полагаю, девушка никак не могла смириться с тем, что она сгорает от любви, а её – не любят. Наверное, чтобы понять женское сердце до конца, нужно быть женщиной. И я не понимаю. Ну как можно желать фальшивого? Она ведь прекрасно осознавала, что, в случае успеха, моя к ней страсть будет ненастоящей – неискренней. Если любишь, согласиться на менее равноценный обмен – преступно. Или она была согласна и на такой расклад, если уж ситуация с самого начала не заладилась? Не понимаю я тебя, леди. Поддаться своему отчаянию, да ещё в такой ситуации, – наступить на горло своей гордости. Почему же ты согласилась?        В общем, с такими невесёлыми мыслями я умылся, сделал несколько глотков бальзама Кахара и послал Зов в «Весёлые скелетики». Надо же мне, в конце концов, подкрепиться. Мне ещё не доставили заказ, когда я услышал Зов Джуффина: «Ну, как ты себя чувствуешь, Макс?» «Неплохо, в общем-то. Даже голова почти перестала болеть. Вы же знаете, бальзам Кахара творит со мной чудеса». «Знаю, конечно», – могу поклясться, что он усмехнулся в этот момент: «Ты мне вот что скажи: как мне поступить с нашей леди Меламори?» «Отправить в отпуск на дюжину дней. Кажется, её дядюшка, сэр Кима Блимм, живёт за городом?» «Ага. И что?» «По её рассказам, она ладит с ним гораздо лучше, чем с родителями. Ну, так вот пусть и съездит к нему – погостить. Заодно и проветрит свою буйную головку». «Твоя идея мне определённо нравится, Макс. Её нервы действительно на пределе». «Ничего, вот приедет от дядюшки – будет как новенькая. Это я вам обещаю». «Обещаешь? И гарантийный документ выдашь?» «Ага, с моей личной печатью. Только не отправляйте её прямо сейчас. Мне бы хотелось поговорить с ней перед отъездом». «Ну так пошли ей Зов. От личной встречи у неё только случится новая истерика, и всё». «Отличная идея, Джуффин!» «Когда это мои идеи не были отличными, а?!» «Вам виднее. Вы – начальство». «Вот-вот. Переговоришь с ней, сообщи, что я очень хочу её видеть». «Может, лучше я про отпуск скажу? А то, чего доброго, ещё подумает, что вы её выгнать собираетесь. И тогда истерикой дело не ограничится». «Сэр Макс, твоя мудрость начинает меня пугать. Пора тебе от неё излечиться – как от простуды. Рано тебе ещё мудрствовать». «Что, я ещё маленький?!» – мне было весело. «Не то слово! Ладно, как мой заместитель, отправь нашу леди в отпуск. Отбой!»        Вот это я понимаю установка: возьми и спровадь в отпуск! Гениально! Я хмыкнул. Хорошо быть Господином Почтеннейшим Начальником: отдал распоряжения подчинённым и спокойной отправился домой – баиньки. Это я, конечно, иронизирую. Не представляю, что бы делал Тайный Сыск без сэра Джуффина Халли, всевидящего и всезнающего. По крайней мере, так мне казалось тогда. В общем, утолив свой голод, я послал Зов Меламори: «Хорошего дня, незабвенная. Могу я с тобой поговорить?»        Она меня услышала, в этом я был точно уверен, но долго молчала. И её растерянность я ощущал как свою собственную, а моё второе сердце тревожно стучало. Может, всё дело в нём? Такого со мной раньше не случалось – «слышать» чужие эмоции. Или мне это удавалось, потому что её чувства были слишком «громкими»? «Макс, я… Прости…». «Уже простил, незабвенная. В конце концов, благодаря тебе у меня теперь целых два сердца!» – мне хотелось её развеселить. «И ещё ты чуть не умер… То есть умер, но…». «Ну, с кем не бывает, а?! Не в первый раз, кстати». «Но это ведь моя вина. Я не подумала и…чуть тебя не убила. Сэр Шурф прочитал мне длиннющую лекцию о моей безответственности и глупости. И был прав». «Сэр Шурф прочёл тебе лекцию о твоём плохом поведении?!» – я уже веселился вовсю: «Тогда ты уже наказана, леди. Даже шеф не придумал бы для тебя кары суровее этой!» «Ты смеёшься, а меня до сих пор трясёт, как вспомню его холодный голос…». «Да, наш Мастер Пресекающий суровый парень. Но ты же понимаешь, что он не со зла». «Знаешь, мне кажется, он рассердился на меня. Никогда бы не подумала, что сэр Шурф на это способен». «Отчитывать тебя?» «Сердиться. Ему вообще, по-моему, не свойственны никакие эмоции». «Значит, свойственны», – мне даже стало обидно за друга: не такой уж он и бесчувственный. «Наверное, ты прав». «Скажи, Меламори, а как ты смотришь на отпуск?» «Отпуск?» «Мы с шефом считаем, что тебе нужно развеяться. Думаю, сэр Кима будет очень рад твоему визиту». «И надолго мне нужно…уехать?» – кажется, такая перспектива её не обрадовала. «Не больше, чем на дюжину дней, леди. Тайный Сыск не может полноценно функционировать без Мастера Преследования. И потом, смена обстановки – то, что тебе сейчас нужно. Обещаю, вернёшься ты в прекрасном настроении и позабудешь все свои печали. А совсем скоро встретишь свою судьбу – человека, которого тебе не нужно будет угощать «Союзом Сердец». Он полюбит тебя, Меламори, потому что ты этого заслуживаешь». «Откуда ты знаешь?» «Я не знаю, я так хочу», – странно, но мне вдруг показалось, что меня услышали, и приняли к сведению моё желание. «И оно исполнится», – будто бы пообещал мне кто-то. «Тогда я тебе верю, Макс. Скажи сэру Джуффину, что я поеду в гости к дяде Киме. И привезу вам в подарок самого лучшего вина из подвалов Иафаха», – её настроение определённо улучшилось. «Вот-вот, привози! А ты думаешь, зачем мы тебя отправляем к сэру Киме в гости?!» – я был уверен, что она улыбается. «Конечно же, за бесплатной выпивкой. Халявщики!» «На том и стоим!» «Спасибо тебе, Макс. Я отправлю Зов дяде, а потом пойду собирать вещи». «Хорошо отдохни. Это приказ».        Я ещё уловил отголосок её тихого смеха, прежде чем связь между нами исчезла. Вот и отлично: одной проблемой меньше. А вернётся она другой, счастливой и беззаботной, как раньше, готовой встретить новую любовь, и не в Квартале Свиданий, а в совершенно неожиданном месте. Почему-то мне опять показалось, что моё желание приняли к сведению, – и готовы исполнить, с учётом всех условий. А через три дня после отъезда Меламори у Тайного Сыска появилась работа.        Точнее, работа появилась у меня и сэра Шурфа. После того, как я вернулся домой после ночного дежурства, мне удалось проспать не больше трёх часов. Господин Почтеннейший Начальник прислал мне Зов, срочно вызывая в Дом у Моста. Я глотнул бальзама Кахара и поехал в Управление Тайного Сыска, даже не подкрепившись. Впрочем, Джуффин уже послал Зов в «Обжору», и к моему приходу в кабинете шефа было чем поживиться. Я спросил, зачем, собственно, меня подняли в такую рань (и это после ночного дежурства!), на что шеф кивнул сэру Кофе, который, вернувшись утром, рассказал следующее: по городу всю ночь ходили слухи о смерти Бурады Исофса, который сидел в Холоми – самой неприступной магической тюрьме в Соединённом Королевстве. А ещё оказалось, что смертей в камере N 5-хох-ау, где и мотал свой срок покойный Бурада Исофс, за несколько лет народу померло много. И это было очень странно. – Собственно, ради этого я тебя и вызвал, сэр Макс, – радостно начал шеф: – Отправишься в тюрьму с сегодняшнего дня! – В тюрьму?! – я опешил. – Но за что?! Я же законопослушный гражданин Соединённого Королевства. – Да вот хотя бы за законопослушание, – прыснул Джуффин. – А что, отличная идея! И сэра Шурфа заодно засажу вместе с тобой! – А его-то за что?! – За сообщничество, – голос Господина Начальника был таким деланно серьёзным, что, не знай я шефа, купился бы. – Не думаю, что он обрадуется. – И зря, между прочим. Сэр Шурф почтёт за честь сидеть в одной камере с тобой. Он ведь воспринимает тебя куда серьезнее, чем ты можешь вообразить... (5) И потом, ты его даже не заметишь. – Вы о чём, Джуффин? – Видишь ли, когда нужно, наш сэр Шурф умеет быть абсолютно невидимым, для зримого и незримого. Зато у тебя есть особое чутьё помноженное на фантастическую удачу, которое позволяет разгадывать любые загадки. А наш Мастер Пресекающий – безупречный убийца. Так что вы составите идеальную пару. Тем более, что все «жители» этой камеры умерли во сне. А в снах ты разбираешься как никто, Макс. Тебе всего-то и нужно, что уснуть в этой грешной камере N 5-хох-ау. И тайна откроется тебе сама. А сэр Шурф будет рядом и начеку, чтобы с тобой ничего не случилось. Он спокойно может не спать несколько дней, даже несколько дюжин дней – не проблема, если это необходимо, конечно. – Не понимаю, как можно столько времени не спать, – удивился я. – Когда это жизненно необходимо – научишься, можешь мне поверить, Макс. – Верю. И знание, что сэр Шурф рядом, пусть и невидимый, будет прибавлять мне храбрости. – И мне так будет спокойней. Всё-таки ты моя Ночная Задница. Обычно ты и сам чудесно находишь себе приключения, но в этот раз я постарался за тебя, – он хмыкнул и подмигнул мне. – Угу. Проблемы на свою Ночную Задницу. И, что обидно, нашли-то их вы, Джуффин, а отдуваться – нам с сэром Шурфом. – Не вам, а тебе. Ты же начальник в данной ситуации. А сэру Шурфу положено просто выполнять твои приказы. – Вот уж чего я себе не представляю, так это самого себя, отдающего приказы нашему Мастеру Пресекающему Ненужные Жизни. Ладно уж, где наша не пропадала, – я вздохнул, понимая, что выбора у меня нет: придётся впервые действовать самостоятельно, полагаясь только на своё чутьё и завидную удачливость.        В общем, к вечеру мы с сэром Шурфом уже были узниками камеры N 5-хох-ау. Точнее, я им был. А Лонли-Локли, теоретически находящийся в одном со мной помещении, мой сокамерник, так сказать, затаился, да так, что мне не было его ни слышно, ни видно. Надо сказать, что я рассчитывал на убогую комнатушку, где нет даже минимальных удобств. А тюремная камера оказалась помещением из двух комнат, причём, довольно больших, да ещё плюс уборная. Моему изумлению не было предела, когда я увидел целых три бассейна для омовения. Уму непостижимо! В моём доме их было всего-то на один больше! Не удивительно, что Джуффин посчитал меня страшным скупердяем, когда увидел моё жилище впервые. Я же практически создал себе тюремные условия жизни, в то время как в Ехо было принято хотя бы пять-шесть бассейнов для омовения, и столько же огромных комнат в самом скромном доме.        В камеру нас – меня – видимого и слышимого, и сэра Шурфа, совершенно незаметного, проводил старый комендант Холоми – сэр Марунарх Антароп. Он сокрушался, что сэр Халли отдал ему такое странное распоряжение: поселить меня в тюремной камере, но я подтвердил, что это совершенно необходимо, и сэр Марунарх послушно исполнил веленное. А потом принёс мне шикарный ужин, после которого я благополучно задрых до самого утра. И никакие сны в ту ночь мне не снились.        Утром меня ожидал не менее роскошный завтрак, и я уже начал задумываться над тем, чего бы такого совершить преступного, чтобы оказаться узником Холоми хотя бы на пару лет. Здесь совершенно замечательная обстановка, позволяющая отдохнуть от мирских забот, да ещё и кормят отменно. Одним словом, рай. Впрочем, я подумал, что пора бы и делом заняться, и стал «расспрашивать» окружающие меня предметы о происходившем в камере. Но все они, увы, благополучно молчали, и от них исходили волны сильнейшего страха. Ага, совсем как в доме сэра Маклука. Значит, все эти смерти – не совпадения, и я действительно влип. Но чему я удивляюсь? Было бы странно, если б выяснилось, что меня совершенно случайно сюда отправили. Я уже понял, что ничего случайного со мной вообще не происходит с тех самых пор, как я стал жителем Ехо.        До обеда я читал захваченную с собой «Энциклопедию Мира» авторства сэра Манги Мелифаро, а потом почувствовал, что начинаю клевать носом. Всё-таки привычка спать днём брала своё. Я улёгся на кровать, закрыл глаза и почувствовал, что меня окутывает сонный туман. В этот раз, надо сказать, мне приснился странный сон: какой-то сумрачный лес, совершенной беззвучный, что показалось мне весьма странным, и тропинка, бесконечная, уходящая в туман. Стоя на самом краю этого грешного леса, я размышлял, стоит ли мне туда соваться. Джуффин сказал, что в снах я разбираюсь как никто. В обще-то, он был прав. Даже наше с ним знакомство состоялось во сне. Но сейчас я ощущал тревогу, очутившись в этом странном месте, и моё «теневое» сердце беспокойно застучало. Я уже понял, что оно, в отличие от обычного моего сердца, наделено способностью предчувствовать грозящие мне неприятности. И, судя по тому, как оно билось, я понял: неприятности имелись, и ждали они меня там, в этом туманном лесу. Было ещё что-то…или кто-то…        Я проснулся, вопреки обыкновению, ощущая себя уставшим и совершенно вымотанным. Такое ощущение, что я много часов не спал. И, странное дело, проснувшись всего несколько минут назад, снова готов был уснуть. Раньше такого не случалось, из чего я сделал единственно правильный вывод: тайна, о которой говорил шеф, нашла меня сама. Точнее, это я нашёл дорогу в эту тайну. И, чтобы найти ответ, мне придётся дойти до конца этой, дырку над ней в небе, тропинки. Хотя я точно знал, что, чего-чего, а конца у тропинки не имеется. Откуда сие знание поселилось в моей голове, я положительно не понимал. И, съев свой ужин хорошо если наполовину, я снова улёгся и практически мгновенно уснул.        Лес, конечно же, был на месте, как и туман, и тропинка, в нём скрывающаяся. Решившись, я на неё ступил, и меня сразу окружил лес, будто он был живым существом, которое, наконец-то, поймало свою добычу. И всё бы ничего, но добычей был я. И уверенность в этом крепла с каждым сделанным мною шагом. Определённо, этот лес – иллюзия, сотканная из чужого страха и нежелания умирать, да такого сильного, что я вздрогнул, ощутив чью-то злость. Создателю иллюзии явно не нравилось, что я так много понимаю. И, в то же время, я был ему жизненно необходим.        Сколько я шёл по этой чёртовой тропинке, Магистры его знают, но я совсем выбился из сил и, прислонившись спиной к ближайшему дереву, сполз на землю. Меня мучили голод, жажда и дикая усталость одновременно. Но я точно знал: в этом лесу засыпать нельзя. Если усну – будить в Холоми будет уже некого. Ну и влип ты, парень. Как думаешь выкручиваться? Ведь проснуться ты тоже не можешь. Я это понимал. И что делать дальше – не знал. Идти у меня нет сил. Засыпать – нельзя. Посоветоваться тоже не с кем. И вдруг я услышал тихий жалобный стон. Этот звук меня отрезвил, и я вскочил на ноги с неизвестно откуда взявшейся прытью. Стон стал громче. – Кто тут? – задал я самый дурацкий вопрос из всех. Конечно же, мне никто не ответил. И чего я ожидал? В лесу, кроме меня, никого нет. Но стон повторился снова, уже гораздо ближе. – Ну, я жду! – притворно грозно воскликнул я. И это возымело эффект. На другой стороне тропинки я увидел неясные очертания человека, точнее, тени, которая очертаниями очень походила на человека, причём, это явно был мужчина. – А вы ничего мне не сделаете, сэр? – пропищала тень. – Всё зависит от того, кто вы, – спокойно ответил я. – Я…меня зовут…звали…Бурада Исофс, – его писк теперь больше стал похож на нормальный человеческий голос. – Ага. Значит, вы последним умерли в этой злополучной камере N 5-хох-ау. – В какой камере? – в голосе тени проскользнуло любопытство. – Которая находится в Холоми. Вы ж в тюрьме умерли, – напомнил ему я. – В тюрьме? – тень задумалась, будто силясь что-то вспомнить. – Увы, сэр, я ничего не помню о своей жизни. Не окликни вы меня, я бы уже и имя своё забыл. Видите ли, здесь, в Посмертии, мы забываем о своей земной жизни, а потом даже имя не можем вспомнить. – То есть, по-вашему, мы в некоем Посмертии, куда попадают души умерших? – занятная картина вырисовывалась. – Конечно, – тень была так уверена в своих словах, что я едва не рассмеялся от такой убийственной серьёзности. – Но вы, сэр, прошу меня простить, не похожи на мёртвого. Очень уж вы материальны. Я прежде не видел никого, похожего на вас. – А я и не умер. Кстати, меня зовут Макс. И живу я в Ехо, там же, где жили и вы при жизни, и даже сплю я сейчас в той самой камере, в которой вы умерли. – Рад знакомству, сэр Макс. Только это бесполезно – называть мне своё имя. Я скоро забуду и его, и своё собственное. Но вы говорите такие странные вещи… – Почему – странные? – Потому что живые не могут здесь находиться. – Но я же здесь. И, как видите, я не мертвый. – Да, но… как вы сюда попали? – Я же говорю, просто уснул в этой грешной камере. И мне приснился лес, в котором, собственно, мы с вами и находимся, сэр Бурада. А потом я стал идти по тропинке, пока не вымотался окончательно, присел отдохнуть и услышал ваш голос. – Как это странно… – то ли этой тени нравилось слово «странно», то ли она забыла все остальные, имеющие сходное значение, но «странно» звучало в его речи довольно часто. – Я совсем ничего не помню о своей земной жизни. Так я был преступником? – Я знаю только то, что вы сидели в Холоми – магической тюрьме столицы Соединённого Королевства. А вот по какой причине – мне неизвестно. – Жаль, – вздохнула тень Бурады Исофса, – мне было бы приятно хоть какое-то время знать, кем я был. – Вы мне лучше скажите, как отсюда выбраться? – Выбраться? Это Посмертие. Отсюда невозможно выбраться, сэр Макс. – Вы пробовали? – А зачем? Я ведь мёртвый. Мне некуда уходить, даже если бы это было возможно. – Зато мне есть куда. И я вообще не уверен в том, что мы в каком-то там Посмертии. Скажите, а здесь есть такие же, как вы? – Увы, – тень развела прозрачными руками, – все, кого я встретил, уже поглощены лесом. И они всё равно совсем ничего не помнили. Даже своих имён. – Что значит – поглощены лесом? – вот это уже начинало меня пугать. – Лес поглощает нас, сэр Макс. Постепенно и я растаю. Не знаю, что я, будучи живым, думал о жизни после смерти, и верил ли в неё вообще, но на самом деле именно так: этот лес – Посмертие, где блуждают души умерших, иногда встречая друг друга, а потом, когда мы забываем свои имена, становимся частью леса. Больше ничего нет. И, боюсь, с вами произойдёт то же самое, – он говорил правду. По крайней мере, ту правду, в которую верил. И частично дал ответ на один из моих вопросов: вот почему я не могу проснуться. Потому что и не должен. Спящий, вероятно, видел во сне туманный лес и тропинку, пока не решался, то ли от отчаяния, то ли от любопытства, пойти по ней. И всё: он уже не просыпался. Интересно знать, кому это нужно, и зачем. Также я ясно понял, что, если не разберусь со всей этой чертовщиной, не работать мне больше в Тайном Сыске, впрочем, как и в любой другой организации. Если кого и порадовал бы такой исход, так это сэра Лукари Бобона – похоронных дел мастера, самого преуспевающего в Ехо, надо сказать. Но определённо не меня. И, надеюсь, не моих друзей. – Видите ли, сэр Бурада, я точно знаю, что выход из леса имеется. И, увы, никакое это не Посмертие. Боюсь, что именно лес вас и погубил. – Что вы такое говорите?! – тень испуганно задрожала. – Правду, – лаконично изрёк я. – Но этого…не может быть, – мне явно не верили. – Ещё как может. Идёмте со мной, сэр Бурада, и вы не забудете своё имя, потому что я вам его напомню в случае чего. – Идти с вами? Но зачем? – спросила тень растерянно. – Чтобы выжить. – Ах, сэр Макс, какой вы смешной, – кажется, этому парню было весело, если я правильно понял шелест, который он издавал вместо смеха. – Я уже умер. – Тогда – чтобы не исчезнуть. – Боюсь, что и это невозможно. Я истончаюсь с каждой минутой всё больше и больше.        Он определённо был прав. Я заметил, что тень стала прозрачней, чем в начале нашей встречи. Это придало мне сил, я поднялся и уверенно произнёс: – И чего же мы тогда ждём?! Вы идёте со мной? – Иду! – заявила тень неожиданно смело. – Вот и славно.        Мы шли довольно долго, и я стал замечать, что туман, окружающий нас, рассеивается, а я ни капли не устал. Ага, вот оно что! Это место поселяет в душе отчаяние и постепенно тянет из спящего и видящего этот сон жизненные силы, а потом и вовсе убивает. И самое лучшее средство против отчаяния и тоски – уверенно идти вперёд, твёрдо зная, что лес когда-нибудь да закончится. И точно: постепенно туман испарился совсем, а сквозь густую тёмно-зелёную листву стало проглядывать солнышко. Вдруг тропинка неожиданно кончилась, и показался конец леса. Я, улыбаясь, повернулся к своему не слишком живому спутнику, чтобы порадоваться вместе, но он вдруг стал быстро-быстро истончаться под яркими солнечными лучами, пока совсем не растаял. В общем, из леса я вышел один.        И увидел небольшое круглое озерцо, в котором плескалась совсем юная девушка (по меркам моего Мира – не больше пятнадцати), она вышла на берег, отжимая свои густые золотистые волосы, доходившие ей до самой талии. Я понимал, что смотреть неприлично, но не мог отвести взгляда от этого поистине прекрасного создания. Потом она вытерлась, надела на себя длинную просторную белую тунику, подвязала её красным широким поясом и пошла к яблоне, усыпанной плодами и аж прогибающейся под их тяжестью. Возле дерева стояла небольшая корзина. Видимо, девушка пришла за яблоками и решила искупаться, раз день чудо как хорош. Я совсем позабыл, зачем и откуда пришёл, так залюбовался юной купальщицей. Думал уже предложить ей свою помощь, но она, сорвав всего одно яблоко, направилась ко мне, лучезарно улыбаясь. Оказывается, я так и стоял на месте, не сделав и шага с тех пор, как выяснил, что тень Бурады Исофса исчезла. Подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки, девушка остановилась и протянула мне большое красное яблоко, да такое аппетитное, что мне сразу же захотелось его попробовать. А потом спросить её имя и…        Когда я надкусил яблоко, то обнаружил в нём огромного ядовито-зелёного червя, который вызвал у меня столь сильное отвращение, что я брезгливо бросил яблоко на землю. Однако червь всё же успел укусить меня за язык. И это было нехорошо, но, судя по не сильно ёкнувшему «теневому» сердцу, не смертельно. А на лице девушки вместо прелестной улыбки появилась злобная гримаса, и теперь она мне казалась такой же отвратительной, как тот червяк в яблоке. Стоп. Какая, к Тёмным Магистрам, девушка?! Дорогуша, ты хоть помнишь, зачем сюда пришёл?! И вообще, тебе пора просыпаться. Быстро!        И я проснулся в тюремной камере N 5-хох-ау, а передо мной стоял вполне себе материальный покойничек, излучающий такую явную угрозу, что моё «теневое» сердце забило тревогу, впрочем, как и я сам. – Я долго ждал тебя, мальчик, – прошелестел мертвец. – Я пришёл с самого кладбища, делая маленькие шаги от своей могилы к тебе – жизнедающему, – он потянулся ко мне своими костлявыми руками, а в груди у меня всё похолодело: вот сейчас он меня порешит, как и всех остальных узников этой чёртовой камеры. Но за моей спиной вдруг оказался сэр Шурф Лонли-Локли – с сияющими ледяными руками. – Это ваш клиент, сэр Шурф, – сказал я, отходя в сторону. – Ты привёл с собой Доперста? – казалось, умертвие было не просто удивлёно, а ещё и оскорблёно в своих самых лучших чувствах. – Он ничего не может тебе дать, мальчик. У этого Доперста давно уже ничего нет. Но у тебя – есть. И ты можешь дать это – ему или мне. Но я нашёл тебя. Ты принадлежишь мне. – Предпочитаю его, – я положил руку на плечо Лонли-Локли и почувствовал, как он напрягся, то ли от моего ответа, то ли от прикосновения. – Этому Доперсту нужно то же, что и мне. Но для меня ты – жизнь, поэтому тебя получу я. – Ага, вот прям щас! – я показал язык мертвецу. За спиной Мастера Пресекающего я чувствовал себя как за каменной стеной. – Убей его, сэр Шурф!        Лонли-Локли медленно поднял свою левую руку и неизвестный мне восставший из мёртвых магистр (в данном факте я нисколько не сомневался, дырку в небе над головой Джуффина, не сказавшего мне об этом!) был испепелён, как и прочие жертвы грозного смертоносного оружия. А сияющие руки Мастера Пресекающего через мгновение были в огромных защитных перчатках из грубой кожи. Я хлопнул друга по плечу, радуясь счастливому завершению всей этой истории, из которой мне была известна лишь половина. Сэр Шурф очень удивлённо на меня смотрел, и глаза его, кажется, были темнее обычного. Я совсем в них утонул. И голова почему-то предательски стала кружиться. – Спасибо, Шурф, – я впервые обратился к нему без всяких там «сэров», – вы спасли мне жизнь. – Что с вами, сэр Макс? – не будь мне так хреново, я бы сказал, что в его голосе звучит тревога. – Голова…кружится… – это было последнее, что я произнёс, а дальше – темнота.        Очнулся я дома у сэра Джуффина Халли, моего шефа и благодетеля, который заполнил мои пробелы в данной истории. Во-первых, в этой чёртовой камере когда-то давно сидел Великий Магистр Ордена Могильной Собаки Махлилгл Аннох. И этого товарища очень интересовало бессмертие вообще (ах, как оригинально!), и его собственное – в частности. Вот он и поглощал жизненную силу многих и многих в камере N 5-хох-ау. Парень трудился бы ещё не одно столетие, прежде чем приобрести достаточное могущество. Но он от жадности принялся убивать заключённых, а не просто потихоньку тянуть их жизненные соки. Это стало восстанавливать его силу куда быстрее, но и привлекло внимание к этой камере. И ему оставался буквально один шаг до обретения новой жизни и нового тела – я. Но сделать его он не смог. На его пути стояло непреодолимое препятствие – Мастер Пресекающий Ненужные Жизни. Во-вторых, выяснилось, что червяк, укусивший меня за язык, был ядовитым. И теперь я тоже стал ядовитым, как бы смешно это ни звучало. Точнее, не я, а моя слюна, и только когда я сержусь. То есть мне теперь нужно просто разозлиться и плюнуть, чтобы решить свои проблемы. И выражение «раз плюнуть» приобрело для меня вполне конкретное значение. Хорошо, что доза яда оказалась слишком мала, чтобы меня отравить. И вообще, всякие там зелья-яды этого Мира действуют на меня иначе, чем на его исконных обитателей. А на следующий день, придя на службу, я получил от шефа Мантию Смерти – черную скабу, чёрное лоохи, такой же тюрбан, и всё – с золотой окантовкой. Сапоги же были совершенно невообразимые: на их носках красовалась золотая морда дракона, сзади имелась шнуровка до самого верха, а на кончиках шнурка – золотые колокольчики, которые звенели всякий раз, когда я двигался. И Господин Почтеннейший Начальник сказал мне следующее: «Теперь ты – Смерть, сэр Макс. Смерть на Королевской службе. А для таких случаев существует Мантия Смерти». (6) Проще говоря, я теперь что-то вроде напарника сэра Шурфа, которого я, точно помню, теперь ещё и по обычаям этого Мира могу называть своим другом.        На следующий же день я явился на службу в Мантии Смерти, и все Младшие Служащие и сотрудники Полиции благоговейно и опасливо смотрели в мою сторону. Теперь я ещё больше привлекаю к себе внимания, с чем себя и поздравляю. Между прочим, я решил вчера, что в моей жизни определённо не хватает чего-то тёплого и мягкого. Короче, я решил завести себе котят. А то моя одинокая жизнь стала какой-то уж слишком одинокой. И я даже знал, кто мне в этом может помочь. У нашего Девятого Тома, он же сэр Мелифаро, за городом имелись какие-то родственники, как раз занимающиеся разведением кошек. Что удивительно, кошек здесь разводили как овец – ради шерсти, и на их пушистость и мурчательность не смотрели как на хорошие качества для домашних животных. Да и размерами они были куда больше, чем кошки моего Мира: взрослые особи макушкой головы доставали мне до бедра. Но это нисколько меня не огорчало. Скорее, наоборот. Что может быть лучше, чем много-много мурчательного пушистого существа, которое спит рядом с тобой и греет тебя холодными ночами?!        Сказал я это всё Мелифаро утром, пользуясь Безмолвной Речью. Он, конечно, очень удивился моей просьбе, но к вечеру у двери моего дома стояла корзинка с запиской: «Вот тебе твои котята. Приятного аппетита, Чудовище!». Я приподнял шевелящуюся ткань, которой была накрыта корзинка, и обнаружил под ней двух очаровательных пушистиков: белого мальчика и чёрную девочку. (7) Моему восторгу не было предела! Сноски: (1)Фантазия автора. В этом трактире не подают мороженое. (2)Фантазия автора; неизвестно, на какой именно улице по канону находился этот трактир. (3)Фантазия автора. Не было такого в трактире «Герб Ирраши». (4)Можно ли заказать этот напиток в трактире «Герб Ирраши» – неизвестно, посему считать данный факт фантазией автора. (5)Макс Фрай, «Чужак [ = Лабиринт ]» (6)Макс Фрай, «Чужак [ = Лабиринт ]» (7)Автор прекрасно осведомлён о каноничной расцветке котят сэра Макса.