В производственных масштабах

― Идёмте наверх, я вас отведу, ― говорит сотрудница фирмы. Ей велено отвести нас. ― Хорошо, ― отвечаем мы. Проводник очень кстати. Легко заплутаешь в одиночку в похожих на лабиринт коридорах и лестницах. Она выполняет свою задачу быстро и слаженно. Не успеваешь толком к ней приглядеться, а тебя подвели к нужной двери и распрощались. Мы ненадолго одни на лестничной площадке. Пользуясь моментом, планируем действия, достаём блокноты и ручки. Предстоит интересная работёнка. Немного мнемся на пороге. Входим без скрипа и стука. Перед нами открывается не предназначенная для работы каморка. По логике, здесь надо хранить средства для мытья и швабры, а не выделять редактору в личное пользование. Немного душно, немного тесно, окон нет, только жёлтый свет от лампы. Комнатёнка, несмотря на размер, вместила в себя письменный стол, стулья, странное кресло и не менее странный прибор. Прибор походил на принтер, но разительно отличался от него количеством кнопок неизвестного предназначения и длинным пластиковым проводом, заранее предусмотренным и встроенным производителем. И кресло... Удивительно, разве такое не встретишь в кабинете врача-гинеколога? Тонкая и мягкая зелёная обивка, откидная спинка, железные поручни для ног... Зачем оно понадобилось здесь? Редактор и небезызвестный мангака, Исаяма Хадзиме, сидят за столом. Они видят нас, но не обращают внимания, ведь по договору наблюдатели, то есть мы, – как бы невидимки. «Невидимки» лишь следят за процессом и никак не влияют на события. Мы не поздоровались даже. Но их выдало то, что стоило нам зайти, они переглянулись и сказали друг другу: «Пора». Хотя выглядело это скорей, словно время настало бы без нашего прихода. Они встали и разошлись по разным концам комнаты. Редактор к прибору, Исаяма к углу. Редактор начал колдовать над устройством, Исаяма раздеваться. Мангака раздевается явно нехотя, видимо, не рад незнакомцам. Но ничего не поделаешь, начальство требует. Сел в кресло, широко раставив ноги о поручни, тем самым являя миру хирургически вшитый разъём, наподобие USB порта. Редактор незамедлительно вставил туда провод и запустил чудо-аппарат. Дальнейшие события будут чуточку понятнее, если сделаем небольшое отступление. *** Сравнительно не так давно ученые изобрели чудное устройство. Внешне и по использованию оно схоже с принтером. О нём знали только в узких кругах: раньше, если информация просочилась в массы, репутация издательств испортилась бы. Но настали новые времена, нет смысла таить. Это устройство существует для художников, не умеющих рисовать. Необходимо лишь иметь в голове продуманную идею и понимание в технике. Главное, разобраться в настройках. Теперь не надо творить, достаточно производить. Выставляя творчество на конвейер и получая при этом массовый доход, спонсоры довольны. К нашей радости и удивлению, одно издательство решилось открыть тайну общественности, выбрав в образец известного мангаку и редактора. И нам доверили почётное право пронаблюдать (и, конечно, письменно описать!) раннее засекреченный этап создания манги первыми. Через несколько дней всю Японию взбудоражит короткая статья в малотиражной газете! Узнав нужное, вернемся в непросторный кабинет редактора и посмотрим, что будет дальше. *** Монотонное пощёлкивание заполняет тишину. Исаяма вскидывает голову вверх, покрепче вцепляется в поручни. Выражение лица сосредоточенное. Наверно, в его воображении сейчас рисуются последовательные кадры; они же и печатаются. Из щели прибора выглянул белый край листа. Затем закрашенная середина. А потом законченный весь. Редактор отточеным движением вытягивает его, изучает от края до края и кладёт на стол. Свежеотпечатанная краска ещё не досохла и блестела в свете лампы. В контрасте с черным и серым незакрашенный фон ярко выделялся. Страница почти завершена, не считая невстроенных диалогов, и годится для нового выпуска журнала. Как же прекрасно смотрится недавно нарис... хм, сделанный рисунок. Совсем по-другому, не как в оцифрованном виде! Пока мы склонились над будущей частью исаяминого детища, он стал казаться изнемождённей обычного. Лицо покрылось испариной и приняло мученическое выражение. Затёкшие ноги заметно дрожали. Машина степенно пожирала его жизненные силы. Сколько усилий на один лист! По-видимому, пора заканчивать работу; но редактор не подаёт знака остановиться. Исаяма бледнеет с каждым новым листом всё больше, но продолжает дело. Исаяма рожает мангу в муках. Адовых. Но должен же быть предел разумного. Если он продолжит в том же духе, то порадует ни себя, ни людей. С этой минуты рабочий день окончен. Мы обязаны удалиться. Мы не проследим за редактором, пребирающего полученные листы, и мангакой, который копошится в ящиках стола, в поиске припасённой бутылки любимого, приготовленного мамой, сливового вина, единственной отрадой после тяжкой умственной работы. Творческий труд оказался не так прост, как на первый взгляд. Неужели он так сложен?... Каждый раз, напрягаясь до невозможности, Исаяма обязан просчитывать любой шаг: за его спиной собралась толпа разных злопыхателей и обожателей, и достаточно качнуться в сторону, за малым не упасть, как кто-то добрый не забудет ему помочь, выставив подножку, дав пинка и порядочно измазав в грязи. А толпа будет смотреть, кричать, плакать и смеяться. Никто не подаст руку помощи. Ошибаться опасно. Слишком опасно. Всё необходимо делать в срок, должного качества и количества. Ни в коем случае нельзя обидеть читателя! Но какова цена?... Чтобы угодить вкусам потребителя, необходимо производить творчество лучше. Чтобы производить творчество лучше необходимо слиться с машиной. Нет. Самому стать машиной. Но готов ли на это Исаяма Хадзимэ?