Очень серьёзная проблема

Корра знает по девичьим сопливым романам, которые для неё так не свойственны, что при виде того самого парня у скромных девушек густо краснеют щёки, подло заплетается язык, а перед глазами словно стоит непроглядная белая дымка. Корра не может не согласиться с тем, что да, чёрт подери, у неё есть все эти дьявольские симптомы болезни из тонких книг и рассказов немногочисленных подружек, которые рядом с ней задерживались крайне редко. Вот только она всё равно сомневается, стараясь взвесить каждый фактор, каждый тонкий намёк, каждый словно брошенный случайно взгляд. Ей это просто нужно, Корра не может не сомневаться, потому что самого главного симптома болезни, которой болеют все, у неё нет. Мако при первом взгляде на него не излучает тысячи звёздных искр, а за его спиной на несколько секунд не появляются крупные бутоны алых роз. А если верить многочисленным книгам и уверенным рассказам прошлых подружек, то это должно быть всегда, и именно из-за этого Корре хочется гневно завыть и выкинуть из своей башки все странные подозрения насчёт своих чувств, ведь раньше в них она была полностью уверена. Аватар, слегка надув губы, следит за тренировкой такого родного мага Огня и пытается хотя бы на малюсенькую секундочку представить его в окружении приторных розочек — видимо, у неё спасительное воображение развито не настолько сильно, и, конечно же, Мако слышит со стороны скамейки для отдыха приглушённый рык разочарования. Корре кажется, что всё идёт, как и должно идти. Прогулки по летнему парку, когда глаза от различных оттенков зелёного иногда начинают даже слегка болеть; вечерние посиделки на мягком диванчике, когда звонкий весёлый смех грозит им обоим тем, что на них пожалуются противные соседи; и такое привычное кофе из ближайшего кафе за углом по утрам. Для Корры всё это стало чем-то особенным и дорогим, как океан для нереиды, она просто безумно счастлива, ведь в такой хаотичной жизни с днями, которые нельзя просчитать, наконец-то выдалось спокойное размеренное время. И ей даже думать не хочется о том, что что-то может пойти не так, у них ведь всё блестяще. Блестяще, блестяще, блестяще, а сам Мако не блестит у неё перед глазами! Корра устремляет тяжёлый взгляд в противоположную кирпичную стену, скрещивает крепко руки на груди, уныло вздыхает, втягивая носом чуть сыроватый воздух, и сражается с внутренним желанием что-нибудь сломать. «Ах, когда я впервые увидела его, блеск закрыл всё вокруг!»; «Знаете, когда я впервые увидела Хана, то мне на секунду показалось, что он блестит, как ангел, и моё сердце затрепетало…»; «Эй, Корра, а у тебя был мальчик-со-звёздами-и-розами?». Конечно же, плохие мерзкие воспоминания появляются именно в этот чёртов неловкий момент, когда любой зашедший, увидев её, подумал бы, что у неё не всё в порядке с нервами, да и вообще пора начинать принимать валерьянку утром и вечером. Корра носком светлого сапога проводит по глубокой трещине в каменном полу, делая её ещё более широкой, и думает, что же ей делать. Ведь так продолжаться больше не может. — Эй, — такой мягкий привычный голос отвлекает её от пагубных мыслей, и она поднимает глаза, встретившись с ним взглядом, — как всегда, латте? — Угу, — разорвав зрительный контакт, мычит себе под нос Корра, кивая едва различимо головой. Мако щурит с подозрением глаза, но ничего не говорит и выходит за металлические двери тренировочного зала, чтобы на первом этаже зайти в любимое кафе, где умеют делать просто шикарный кофе. Он всегда приносит ей её любимый латте после совместных тренировок, беря для себя простой чёрный кофе с одной ложкой сахара. Да, это стало для них одной из любимых привычек, от которых даже избавляться не хочется, ведь свела каждая собственное гнездо из красных нитей внутри где-то глубоко и сидит теперь там, как притаившаяся мышка. Честно, после таких кофейных посиделок никаких дальнейших тренировок не следует, зато появляются дела, которые намного нужнее для них. И, конечно же, всё это остаётся тайной. Тем временем, Корра до сих пор проклинает свой слабый разум, не способный иметь богатое воображение, которое готово сжалиться над бедной ей и показать всё-таки эти чёртовы девчачьи блёстки и красные розы. Она, сжав губы в тонкую полоску, ругается про себя весьма недобрыми словами, Корра полностью погрязла в этой проклятой проблеме, хотя раньше даже и не представляла, что именно это будет преследовать её вместе с жалкой неуверенностью в своих силах. Кажется, что эта проблема не настолько весомая, чтобы из-за неё хотелось убить кого-то, поджарив, как рыбу на веточке, но всё же для Аватара это оказывается похуже, чем поимка недавних оставшихся преступников, сбежавших во время первого отлова. Эта проблема словно шепчет ей на ухо, что, увы, Корра, как всегда, ошиблась и сделала поспешные выводы. — Корра? — А? — она резко вскакивает с места, и Мако едва успевает сделать быстрый шаг назад, иначе у них был бы грязный пол, одежда и обожжённая кожа. — Прости, прости, прости, — Корра, поняв, что именно она только что чуть ли не натворила, начинает тараторить без остановки, заставляя мага Огня широко раскрыть глаза в удивлении от такого резкого напора. — Может, возьмёшь стаканчик? — он лишь надеется, что Аватар услышала его, ведь нескончаемый поток слов начинает превращаться в монотонное неприятное мычание. — И с тобой точно всё хорошо? — кивок кажется ему ну просто очень неуверенным. — Ты с самого начала тренировки ведёшь себя так, будто у тебя стоит вопрос между жизнью смертью. — Но так и есть! — Корра, не выдержав долгого тяжёлого взгляда янтарных глаз, выкрикивает это, словно ребёнок, рассказывающий, как он потерял по дороге вкусную конфетку, хотя в кармане было ещё двадцать. — Да? Мако скептически поднимает бровь, вспоминая все те моменты, когда она соглашалась с ним именно в этом рассуждении, брошенным просто так, навскидку. В первый раз это было тогда, когда перед ней стояла весьма сложная задача, решающая очень-очень важный вопрос — выпить кофе сразу же, надеясь, что боль от обожжённого языка будет лёгкой, или же подождать? В другой же раз решалась та самая редкая проблема, встречающаяся, по словам же Корры, у тех, кому жизнь жёсткие подножки ставит — встать в восемь часов утра, приготовив омлет, или же в девять, ограничиваясь одними бутербродами? Мако к её «очень смертельным вопросам» привык, так что уже готов, по его мнению, к любому дальнейшему слову. Как уже было сказано ранее, это было по его мнению. — Ты должен быть в блёстках! — убирая на стол картонные стаканчики с горячим напитком, резко выкрикивает Корра; её уже не остановить, загоревшиеся решительностью глаза чётко подтверждают все опасения. — Что?.. — Ты должен быть в розах! — Ты хочешь, чтобы я дарил тебе букеты? — показывая на себя указательным пальцев, неуверенно спрашивает Мако, косясь с подозрением и непониманием на ту, кто сама его уверяла аж целую неделю, чтоб он не смел покупать ей «сладкие цветочки». — Да причём тут букеты? — Корра, конечно же, не догадывается, что её слова звучат не в том русле, что у неё в голове, но разве быстрое цунами её слов возможно остановить? — Ты сама сказала о розах! — честно, он не понимает, что тут вообще происходит, и почему его девушка так странно себя ведёт весь этот чертов день, который не задался с самого утра. — Да почему ты не понимаешь-то?! Ты должен быть в моих глазах весь в блеске на фоне красных роз! — у неё голос уже срывается на протяжные крики, горло саднит, а ещё ей хочется пить, но сейчас всё это неважно, ведь перед ней стоит куда более весомая проблема. Если честно, то до Мако её громкие слова, оглушающие на пару секунд, доходят не сразу, словно сознание решило отключиться на несколько долгих секунд. Какой ещё блеск на фоне роз? У него это просто в голове не укладывается и начинает трещать и трещать, делая такие явные намёки на то, что голова от странной ошеломляющей информации готова снова отключиться, повесив на дверь табличку с надписью «Вернусь тогда, когда эта девчонка перестанет пороть чушь». Мако уже открывает рот, готовясь высказать всё, о чём думает, но Корра снова его так привычно перебивает. — Так просто должно быть. Так говорили подруги, а ещё написано об этом в книгах, — уже более спокойно поясняет она, садясь с уж слишком усталым вздохом на деревянный стул около круглого столика. — А у меня в глазах этого нет. — Подруги? — он непонимающе приподнимает бровь и морщит лицо, вспоминая, кто же из подруг у неё может быть ознакомлена с таким явлением, как любовь. — Асами тебе об этом рассказала? — конечно, не верится, что мисс Сато может сказать такую наиглупейшую чушь. — Нет, другие подруги, которые рядом со мной редко оставались на долгое время, — нехотя признаётся Корра глухим голосом, пряча тоскливый взгляд от его вечно внимательных глаз детектива. — У них был уже опыт в общении с парнями, вот и рассказывали они всякие истории, попутно советуя книги, — с каждым словом носок её правого сапога всё больше понимает, как прекрасен жёсткий каменный пол тренировочного зала. — Я о таком никогда не слышал, — Мако садится рядом с ней, как-то понимающе смотря на её скрещенные от нервов пальцы на руках. — А ты просто не участвовал в ночных вечеринках девчонок-подростков, — она слегка смеётся, наконец понимая, какая же явная глупость сидела у неё в сознании целую неделю. — Чёрт, я идиотка, да? — Ну, я бы так не сказал. Ты можешь волноваться о всяких пустяках, я могу даже примеры привести, — спокойно беря со столика чуть остывший кофе, поясняет маг с едва различимыми нотками смеха, хоть и чувствует странную неловкость перед ней. — О да, конечно, для меня глубокий стыд — дорогой наркотик, — сарказм весьма очевиден, но её губ всё равно касается лёгкая добродушная улыбка. — И вообще, если верить всё тем же книгам, то ты должен при виде меня истекать кровью из носа. — Те книги тебе нужны? — голос чуть глуховат, но Корра этому, конечно же, не предает значения. — Да нет, я всё равно хотела уже давно сдать их в библиотеку. Теперь Мако полностью уверен, что он самолично избавится от этих идиотских книг.