Не хмурься

      То, что Нагиса заснул, уронив голову на открытую тетрадку, Рей понял по его довольному тихому сопению. Надо же, вырубился за пару минут, пока он ходил на кухню за водой. Поставив стаканы на тумбочку у двери, он тихонько пробрался к другому краю низенького столика, за которым они уже который раз делали вместе уроки. Он уставился в середину учебника, усиленно убеждая самого себя, что будет делать эту математику, но только вот формулы идти в голову не желали. Да что там, он даже не обращал внимания, что там на страницах написано было. Потому что и взгляд, и мысли тянулись к уснувшему Нагисе, абсолютно не подозревавшему о таком.       Сдавшись, Рей всё же отложил учебник и, сложив локти на столешнице, во все глаза уставился на на удивление тихого Хадзуки. Что было довольно редким явлением — обычно Нагиса был похож на игрушку с вечными батарейками. Даже когда они вместе делали уроки, как сегодня, весело болтал и жестикулировал, рассказывая о чём угодно и при этом записывая что-то ровным почерком к себе в тетрадь.       Сонно вздохнув, Нагиса на секунду нахмурил брови, и Рей даже затаил дыхание, гадая, проснётся он или нет. Хотя, видя его побледневшее, усталое лицо, он надеялся на то, что Нагисе получится подремать как можно больше. Похоже, последний учебный год оказался действительно сложным. Да и тренировки в клубе тоже брали своё. И пусть Нагиса улыбался и шутил, Рей знал — ему всё-таки сложно, несмотря на то, что учёба даётся ему без особого труда. Наверное, потому что понимал, что Нагиса так же, как и он, постоянно думает о том, что же будет после, когда они сделают последний заплыв и услышат последний звонок.       Нагиса всё же, что-то пробурчав во сне, слабо улыбнулся — похоже, теперь ему снился хороший сон, и Рей сам довольно засиял. Улыбающийся Нагиса — вот что всегда ему по душе.       Звук покатившегося по столу и упавшего на пол карандаша показался невероятно громким, и Нагиса, встрепенувшись, быстро поднял голову и, зевая, уставился на разочарованно вздохнувшего Рея.       — О, сам не думал, что засну. Долго я спал, Рей-чан? — пробормотал он, потягиваясь, и улыбнулся. Теплой, широкой улыбкой, несмотря на то, что в глазах была лишь усталость.       Поднявшись, Рей обошёл столик. Встав за спиной притихшего Нагисы, он положил ладонь ему на голову, взъерошивая светлые пряди, которые на ощупь оказались невероятно мягкими. Решившись, Рюгадзаки опустился на колени рядом с ним и, повернувшись, проговорил:       — Знаешь, мы сегодня уже сделали всё на пару дней вперёд. Может, действительно отдохнём? Нормально отдохнём? Можешь у меня на диване полежать, о, или лучше на моей кровати, там мягче и вообще здорово, — Рей поправил очки. — Я тебе все подушки могу дать...       Нагиса, удивлённо моргая, слушал всю эту донельзя серьёзную речь. И стоило Рею договорить, как он, довольно хмыкнув, хитро прищурился:       — Волнуешься обо мне, Рей-чан?       — Волнуюсь, — признался тот. — И не хочу, чтобы ты улыбался через силу.       На миг опешив, Нагиса, прикрыв глаза, наклонился к нему, утыкаясь носом ему в плечо, и почти сразу удобно устроился у его бока.       — Ну тогда и ты не хмурься, Рей-чан, — весело произнёс он.       — Не хмурюсь я, — возразил тот.       — Хмуришься-хмуришься, — Нагиса потянулся ладонью к его очкам, снимая их и легонько нажимая пальцем меж его бровей. — Хотя, если ты хмуришься из-за того, что волнуешься за меня... Это приятно, — довольно выдал он. — Но всё же давай будем оба улыбаться?       На такой обезоруживающий вопрос действительно нельзя было не улыбнуться в ответ, что Рей и сделал, приобнимая Нагису за плечи. Наверное, и то самое будущее, которое будет после школы, он всё больше и больше готов встретить именно с улыбкой. И с верой в то, что Нагиса будет улыбаться рядом с ним.