Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет Чтоб когда-нибудь вместе камин растопить стихами С головой завернуться в коричневый мягкий плед И заполнить разлуку известными нам штрихами... ©
Стальной метательный нож стремительно рассекает воздух и с приглушенным стуком попадает в мишень. Софи, изрядно вымотавшись, но старательно не подавая вида, быстрым жестом поправляет темную прядь волос, выбившуюся из тугой прически и упавшую на лицо. - Мисс Коллинз, Вы просто умница! Почти в «яблочко»! Стоит еще немного потренироваться и, я уверен, в метании ножей Вам не будет равных. Растянув довольную улыбку Чеширского кота, Гидеон утвердительно кивает, не сводя взгляда с Софи и скрещивая на груди руки. На ее губах тут же расцветает слегка смущенная улыбка, всегда делающая эту девушку необъяснимо прекрасной. Горничная выпрямляет спину, довольная собственным успехом и похвалами, и продолжает обмениваться любезностями с моим братом. Привалившись плечом к стене, я без особого интереса наблюдаю за воркующими голубками. Конечно, мисс Коллинз делает большие успехи, как в тренировках, так и в обольщении Гидеона, и я, несомненно, рад за них обоих, но... Прошел уже почти час, а ее все еще нет. Не то чтобы я волновался, переживал или... Черт возьми, почему я никак не могу выкинуть мысли об этой несносной девчонке из своей головы? Ее длинные, мягкие и блестящие волосы цвета ночи, ее хрупкая фигурка, изящные, длинные пальцы, и глаза – неповторимые, особенные и насыщенно-яркие, цвета самых прекрасных фиалок... «Серьезно, Габриэль? Мисс Эрондейл? Эрондейл?!» - голос в моей голове безустанно возмущался, в то время как я пытался заставить его замолчать и прервать уже, наконец, поток мыслей о Сесилии, одновременно с тем ломая какую-то щепку, неизвестно как здесь оказавшуюся. - Мистер Лайтвуд, Вы, определенно, льстите мне... – Смущенно опустив взгляд, Софи улыбалась, взволнованно сжимая между пальцев край своей туники. Гидеон смотрел на нее так, будто бы лицезрел прямо перед собой самое настоящее чудо. - О, вовсе нет! Я нисколько не преувеличиваю, Софи, это был отличный бросок! - Черт подери! - Срывается с моих губ, а щепка с треском ломается пополам, под натиском длинных пальцев. Похоже, я и не заметил, что произнес это вслух. Зато мисс Коллинз и Гидеон в ту же секунду с удивлением обратили на меня взгляды... - Габриэль... – Начал было брат, но я перебил его, выкрикнув быстро и уверенно, с грохотом захлопывая за собой тяжелую входную дверь. - Я должен ее найти! Прозвучало до безумия странно и глупо, но исправляться было уже слишком поздно, да и бессмысленно. Едва подавив желание вернуться и объяснить Гидеону, что это совсем ничего не значит, я сунул руки в карманы и стремительно зашагал по длинному коридору Академии...***
Удобно устроившись в мягком кресле, Сесилия с довольной улыбкой отломила дольку шоколада и сделала маленький глоток терпкого кофе, чувствуя, как сладкий привкус горького шоколада тает на языке. Безусловно, девушка всегда считала тренировки крайне важным занятием, но... Порой нужно и отдыхать. И сегодня, судя по всему, именно такой день, который юная мисс Эрондейл предпочла бы провести в компании хорошей книги и любимого лакомства. «О, да, я представляю выражение лица Габриэля, когда он не дождется меня в зале!» - на идеальных губах вновь расцветает довольная улыбка, а тонкие пальчики отламывают очередную дольку...***
Естественно, заявиться прямо в комнату мисс Эрондейл было бы верхом неприличия и наглости, да и вообще... Мои попытки найти ее ни за что не должны были быть похожи на непреодолимое желание увидеть ее, смотреть на нее, не сводя взгляд ни на секунду, любоваться ею, как восхитительным нежным цветком... «Черт, черт подери!» Измеряя холодный коридор размашистыми, уверенными шагами, я направлялся в сторону библиотеки. Ведь, как ни крути, библиотека – отличное место для «игры в прятки», да и, насколько мисс Эрондейл удалось меня узнать – я не так уж и часто посещаю читальный зал Академии. Дыхание слегка сбивается, что вовсе не свойственно мне, подготовленному и натренированному нефилиму. С каждым шагом ощущаю, как изнутри появляется какое-то странное, крайне непривычное для меня волнение. Мне никогда не было страшно перед битвами с демонами, я никогда не переживал и не нервничал, стоя пред лицом смертельной опасности, и я не боялся даже заглянуть в глаза самой Смерти, а сейчас... «О, Ангел! Габриэль, да ты шутишь!» - мой собственный голос насмехался, а я осознавал, что действительно веду себя как неопытный и взволнованный мальчишка, когда Сесилия Эрондейл находится рядом. К черту! Одним движением руки я толкаю тяжелую дверь, оказываясь в громадном помещении библиотеки Лондонской Академии. И тут же застываю на месте... - Мисс Эрондейл, что Вы здесь делаете в то время, когда должны быть на тренировках? – Не то чтобы я чувствовал возмущение или, тем более, злость, но, могу поспорить, мои привычно-бледные щеки сейчас пылали. В ту же секунду я почувствовал себя крайне глупо и странно: будто бы я – занудный и строгий учитель, отчитывающий свою ученицу за пропущенные занятия. Сесилия чуть не подавилась, когда дверь в библиотеку распахнулась, и я вломился в читальный зал. Ее дыхание перехватило на долю мгновения, пронзительный взгляд тут же замер на мне. «Серьезный, сильный и... Невероятно красивый, » - наблюдая за мной, мисс Эрондейл чуть прикусила нижнюю губу. Спустя секунду, девушка осознала, что я задал ей вопрос, отвела глаза в сторону и уголки ее губ поднялись в чудесной, завораживающей улыбке, к красоте которой невозможно было подобрать ни единого, даже самого прекрасного слова, существующего на всех языках мира. - Бросьте, мистер Лайтвуд, иногда нужно устраивать себе выходной. – С той же очаровательной улыбкой Сесилия подняла взгляд, демонстративно откусив кусочек от шоколадной плитки. Нежные, светлые губы, тонкие, изящные черты лица, длинные пальцы, хрупкое, как крыло самой маленькой и легкой птички, тело, и глаза, сводящие меня с ума... Как такое вообще могло произойти со мной? Ни за что не подумал бы, что смогу допустить подобное, и... Почему именно она? Почему Сесилия Эрондейл, черт возьми?! В голове вихрем смешивались все мысли, затуманивая рассудок и путаясь, а все это, словно бы неуместное дополнение безумству чувств, заполнял восхитительный аромат шоколада. Но... Взяв себя в руки и старательно напустив серьезность, я скрестил руки на груди и чуть поднял подбородок в горделивом, свойственном для всех Лайтвудов жесте, взглянув на Сесилию: - Устраивать выходной и красть шоколад с кухни? – Наигранное осуждение едва заметно промелькнуло в голосе, а мне лишь только с величайшим трудом удалось сдержать улыбку. Рядом с ней я не могу иначе. Быть сдержанным, величественным, гордым, хладнокровным и всегда предельно серьезным – так учил меня отец, но с ней, с Сесилией, я чувствую себя другим. Тем мальчишкой, что потерялся где-то в Чизвике, исчез поздней осенью, убежал вслед за молодой женщиной с ярко-зелеными глазами... Рядом с Сесилией я снова мог чувствовать себя живым, имеющим надежду на счастье и умеющим чувствовать нечто очень важное, так сильно необходимое мне. Мисс Эрондейл с интересом наблюдала за мной, пока в моих мыслях кружились воспоминания о матери, родовом поместье и семье, которой давно не стало. Осторожно, так, будто бы боясь спугнуть что-то, что так сильно привлекало ее в моем взгляде, Сесилия взяла со столика шоколадную плитку и протянула ее мне. - Попробуй! – Нежная, искренняя до глубины души улыбка вновь расцвела на ее губах. «Он как этот шоколад – горький, но сводящий с ума своим неповторимым, терпко-сладким вкусом. Заставляющий пробовать и наслаждаться еще и еще, и так до бесконечности...» - Сесилия поднялась на ноги и, легкими, как полет колибри, шагами сократила между нами расстояние. Ее идеальная, до головокружения прекрасная, светлая и счастливая улыбка, вне всякого сомнения, лишает меня рассудка. Она... Такая нежная, утонченная и, одновременно, сильная и ловкая, смотрит на меня снизу вверх, пробираясь в глубины души теплыми лучами света своих сапфирово-синих глаз. - Знаете, мисс Эрондейл... – Начал я, переводя взгляд от шоколадной плитки, которую протягивала мне Сесилия, к ее глазам, и не смог сдержать усмешку. – Могу с Вами поспорить: есть вещи вкуснее и слаще, чем шоколад. Сколько бы я ни старался вернуть себе прежнюю сдержанность и серьезность, стать тем Габриэлем, которого все привыкли видеть – свет и добро, излучаемые Сесилией, мое собственное сердце, бьющееся в ускоренном ритме и манящий аромат горького шоколада, оказались намного сильнее любых моих усилий, сильнее меня самого. - Ты ошибаешься, Габриэль. – Сесилия заключила с такой уверенностью, будто бы говорила о самой важной и неоспоримой мировой истине. Намеренно выделив мое имя, девушка вдохнула витающий в воздухе шоколадный аромат. – В мире нет ничего вкуснее шоколада! «Габриэль»... Мое имя, сорвавшееся с ее губ, прозвучало с такой неописуемой ни единым словом нежностью, словно бы идеальные уста Сесилии произнесли имя Ангела. В моем имени нет практически ни единого мягкого звука, но мисс Эрондейл удалось произнести его так трепетно, мягко, заставляя меня совсем потерять голову... Мы знаем друг друга не совсем долго для того, чтобы быть на «ты», но Сесилии, похоже, не важны столь глупые правила. Тогда почему они должны быть важны мне? Хочешь поиграть со мной, малышка Сеси? Что же, принимай мои правила... Неожиданно даже для самого себя, я в один шаг уничтожил расстояние между нами, прижав Сесилию к себе. Обе ладони соскользнули на стройную талию, беспрепятственно, чего я и не ожидал, а губы тут же впились поцелуем в ее губы. Страстный, несдержанный, но, в то же время, содержащий всю нежность, на которую я только был способен, поцелуй заставил мое сердце пропустить несколько ударов, пока на губах таял сладкий привкус шоколада... Сесилия понимала: это всего лишь поцелуй, но ее тело, мысли, и каждое чувство кричало – это намного больше, чем просто прикосновения губ. Волна до головокружения приятной дрожи затронула каждую клеточку тела, Сесилия положила тонкие руки на мои плечи, углубляя и продолжая страстный поцелуй, не выпуская из сомкнутых пальцев шоколадную плитку. Я никак не мог объяснить, что же такое происходит со мной и почему ощущения, что пропитывают меня насквозь, доводя до неописуемо приятной дрожи, так мало знакомы мне. Я ощущаю, как сквозь плотную ткань светло-лилового платья мисс Эрондейл бьется ее совсем юное, живое и излучающее свет сердце. Мне кажется, что только рядом с Сесилией я могу жить по-настоящему, так, как хочу этого сам, так, как чувствую изнутри, душой. И я хочу быть таким, хочу быть с Сесилией и хочу ее саму, прямо сейчас. Похоже, правила всякого приличия нас действительно больше не заботят: мои руки с нежностью и желанной страстью ласкают ее стройную талию, опускаются на бедра, притягивая девушку ближе, а крепкий корсаж пышного викторианского платья чертовски мешает нам обоим... Длинные пальцы скользят вверх по гладкой ткани, уверенно принимаясь за шнуровку корсета, а губы, не желая останавливаться ни на секунду, продолжают вкушать шоколадный привкус сладкого поцелуя... Будто бы вспышки теплого, яркого света – ее присутствие здесь, в моей душе, рядом со мной, в моих мыслях и в моих руках. Всю свою жизнь я стремился добиваться почета и уважения в обществе сумеречных охотников, героической славы и признаний, хотел быть выше и значимее всех, но... Теперь я осознал, чего мне действительно не хватало. Шнуровка, наконец, поддается моим пальцам, я чувствую, как Сесилия ощутимо вздрагивает... - Сесилия, если хочешь, я не... Я застываю вместе с ней, на долю секунды, больше всего боясь, что она оттолкнет меня, скажет, что не хочет этого, скажет, что все это неправильно, но... Изящно выгнув спину и подавшись вперед, Сесилия прижимается ко мне вплотную, став настолько близко, что я отчетливо слышу удары ее сердца, так, будто бы оно бьется внутри меня. Корсет падает, увлекая за собой и юбки, оставляя Сесилию в белье. Дыхание сбивается и дрожь желания пробивает тело еще сильнее, когда под собственными пальцами я ощущаю теплую, нежную и упругую кожу... Сесилия обхватывает мою шею, прижимаясь еще плотнее, кончик ее носа едва касается моего подбородка. Она, такая маленькая, хрупкая, но смелая, обхватывает ногами мои бедра, снова целуя мои губы... В жизни нефилимов слишком мало места уделяется чувствам, ведь каждая секунда смертельно важна, да и сама жизнь – и есть эта самая секунда. Плевать на весь мир, на боль, на холодность и строгость, на серьезность и статность, на гордость и почтение, к которым я так стремился. Это только мои секунды и только мне решать, как и с кем их разделить. Одно легкое движение – я подхватываю Сесилию на руки, прижимая нежное, дрожащее от нетерпения и удовольствия тело к ближайшей книжной полке. Сладкий привкус трепетной нежности и теплоты растворяется в нас обоих, смешиваясь с пылающей страстью и желанием стать друг для друга ближе. Практически освободившись от одежды, мы продолжаем бесконечный, приятный до головокружения поцелуй. Мои руки скользят по ее стройным бедрам, чувствуя каждый миллиметр, ощущая, как мягкая, словно бархатная, кожа покрывается мурашками. Поцелуи, тем временем, опускаются ниже, оставляя невидимые следы на нежных линиях скул, на щеках и шее... Прикосновения Сесилии заставляют меня буквально сходить с ума. Дыхание замирает с каждой секундой, кажется, вот-вот и я совсем задохнусь, но тут же ее мягкие губы встречаются с моими губами, наполняя сердце теплотой, легкие – кислородом, губы – привкусом шоколада. С немалой радостью я осознаю, что нижнее белье намного лучше поддается моим пальцам, чем тугой корсет и пышные юбки, а хрупкое, нежное, как лепесток фиалки, тело Сесилии становится еще ближе ко мне. С ее губ срывается несдержанный, отрывистый стон, что слаще шоколада и приятнее любых слов. Длинные пальцы воина ласкают бедра, чуть сжимая их, со страстью и нежностью. Я чувствую, как тонкие пальчики мисс Эрондейл впиваются ноготками в мои спину, рисуя длинные узоры, а с полки над нами падает несколько книг. С моих губ срывается тихая усмешка, я снова ощущаю, что из легких исчезает воздух, а Сесилия, заглушая новый вдох, впивается поцелуем в мои губы. Как же кружится голова! Как же я хочу ее! - Как же я люблю тебя... – Вырывается уже вслух, на выдохе и сбившимся шепотом, но, я уверен – Сесилия слышит каждое мое слово, каждый удар моего сердца. Улыбнувшись, подобно Ангелу, Сесилия дотягивается до моего уха, проводя вдоль кончиком языка: - Я люблю тебя... Люблю! – Она шепчет, прижимаясь сильнее, одновременно, с нежных губ срываются громкие вдохи, она дрожит, целуя мою шею. – Габриэль! Пульс срывается и снова возобновляет удары, я чувствую, как вся теплота, вся любовь и весь свет, что я старательно прятал за бетонными стенами, как можно дальше от собственного сердца, разбивают бесчувственный камень и заполняют собою мою душу. Тонкие руки Сесилии, такие нежные, дрожащие от желания и ласкающие мою спину, словно бы оставляют на теле воспламеняющиеся дорожки чувств. Крепче прижав девушку к невероятно высокой книжной полке, я удерживаю ее одной рукой, безболезненно, нежно сжимая бедро, а другую руку поднимаю выше, на уровень лица, сплетая пальцы с Сесилией. Поцелуи спускаются на изящную шею, я чувствую, как мурашки снова разбегаются по ее коже, а сердце громко колотится в груди. Целую каждый миллиметр нежности, будто пытаясь запомнить ее навсегда. Губы касаются уха, Сесилия вздрагивает. Похоже, мы оба еле сдерживаемся... - Больше, чем шоколад? – Усмешка подергивает уголки моих губ, а волна удовольствия, что вот-вот накроет нас обоих с головой, становится все ближе. Прикрыв глаза, Сесилия прижалась спиной к полке и судорожно, отрывисто выдохнула, потянув меня на себя: - Намного больше... Безудержная, необъятная и неописуемо приятная волна удовольствия, подобно цунами, обрушивается на нас обоих. Дыхание, пульс, движения, мысли – все обращается в единое целое, в дрожь, сводящую с ума бесконечным наслаждением. Стон снова срывается с губ Сесилии и на этот раз, я не успеваю заглушить его, покрывая поцелуями изящную шею девушки. Тонкие пальчики ее правой руки сжимают мою левую ладонь, а ноготки другой руки впиваются в мою спину. Я чувствую, как она дрожит, как ее сердце бьется в бушующем ритме, так же, как и мое. Нужно время, чтобы полностью восстановить сбившееся дыхание, теперь – наше общее. Обессилев, но чувствуя себя так, будто бы за спиной растут крылья, я прижимаюсь щекой к щеке Сесилии, возвращая обе ладони на стройную талию и осторожно, как самую хрупкую и дорогую вещь во всем мире, ставлю девушку на пол. Языки пламени пляшут в огромном камине, наполняя громадное помещение библиотеки теплотой и светом, но... Мне не нужны никакие камины, не нужно даже солнце. Мне нужна только она, моя нежная и утонченная, но самая смелая и прекрасная мисс Эрондейл. Уютно устроившись на мягком гротескном диванчике возле камина, Сесилия прикрывает глаза и со счастливой улыбкой укладывает голову на мое плечо, все еще чувствуя на губах сладкий привкус шоколада, который теперь перестал быть единственным самым восхитительным лакомством в мире...