***
Становится ещё холоднее, а у вас по плану милая дружеская прогулка на велосипедах. Пока Чен стоял, успел подмёрзнуть. Идёт теперь рядом с тобой, засунув руки под мышки. И это возвращает твои мысли к вопросу: "Какого чёрта, Ким Чондэ?" Приобнимаешь младшего за плечи, заставляя уменьшить шаг, подстраиваясь под твой, и почти интимно шепчешь ему на ухо: – Радость моя, что этим вечером стало причиной твоего шикарного внешнего вида? Успеваешь поймать злой, искрящийся едва сдерживаемой ревностью и бешенством взгляд Исина и сам не понимаешь, почему тебе это приносит такую радость. Ведь на его признание ты отреагировал совсем по-другому. – Хён, ты мне нравишься, – внешне спокойный Исин, закрыв глаза чёлкой, внимательно рассматривал пол. Но, похоже, от волнения что-то перепутал в корейском произношении. А может, ты просто не мог, не хотел поверить, что слышишь эту фразу третий раз за месяц. – Нет, Исин, пожалуйста, нет. – Ты из последних сил держался, чтобы позорно не разреветься, как девчонка. – За что? Что я тебе-то сделал? Лу по-дурацки пошутил, Чен – тролль, ему поддержать подобную забаву, наверное, весело. Но ведь с тобой у нас никогда не было конфликтов, – голос зазвенел пробивающимися слезами, и ты затих, пытаясь не сорваться. – Хён, прости. Это не шутка. Я молчал, долго молчал, но больше не мог. Извини, что огорчил тебя своими словами. Но они тебя ни к чему не обязывают. Я просто хотел, чтобы ты знал. – Низко поклонился и молча ушёл. Истерика, которую ты закатил позднее Лу, вымотала тебя окончательно. Ты кричал, бил его, кажется, даже плакал, обвиняя во всех смертных грехах. А он признал только один: тебя. Чен не говорит ни слова, только щёки предательски розовеют. И ты точно знаешь, что не от холода. Впервые после того разговора ты его обнял. И ты ощущаешь некое садистское удовольствие, видя несвойственную ему робкую улыбку: надежда умирает последней, правда? Возвращаешь разрумянившегося младшего – холода он уже явно не чувствует – на землю: – Так всё-таки? Ответь хёну. Чен отводит взгляд в сторону, но ты становишься перед ним, стопоря движение, и, взяв его лицо обеими руками, поворачиваешь к себе. Пристально смотришь, ощущая, как Лэй прожигает в твоей спине дыру. Интимность движения заставляет гореть всё лицо Чондэ. – Эй! Я жду, – улыбаешься ты. И никто не знает, чего тебе стоит эта улыбка. Ты уже догадался по сопротивлению младшего о причине, но хочешь услышать от него официальное подтверждение. Добиваешь волю Чондэ, невесомо погладив кончиками пальцев его щёки. И он ломается со слышимым только тебе хрустом. Как много можно получить, поманив призраком надежды. – Моя одежда оказалась мокрой, – пытаясь избежать слишком смущающего внимания, он старается вывернуться, но не зря у тебя самые сильные руки в группе. И добавляет, подстёгнутый твоим требовательным молчанием. – Лу-хён "случайно", – выделяет голосом, отражая своё к этому отношение, – уронил на неё чайник с кипятком. – В тоне появляется сарказм. – Судя по ручьям, текущим со штанов, чайник был размером с мини-бассейн. Ты отпускаешь парня, и, вконец стушевавшись, он прячется под капюшоном, натягивая его почти до подбородка. Ты поворачиваешься, но взгляд Исина ничего не выражает, будто минутой ранее тебе всё просто почудилось. Появляется недовольный помощник режиссёра: все давно собрались и ждут только вас. Вы подходите к месту съёмок, и ты видишь взъерошенного Ханя, тщетно делающего вид, что его совсем не обеспокоило твоё долгое отсутствие. Заметив твой ироничный взгляд и насмешливо вздёрнутую бровь, друг сердито отворачивается. Ты запихиваешь озябшие ладони в карманы куртки и независимой походкой направляешься к нему. Мстительно уткнув свой ледяной нос в его шею, отчего кожа Лу сразу берётся пупырышками, вкрадчиво говоришь куда-то в район лопаток, не заморачиваясь вопросом, насколько хорошо ему тебя слышно: – Зачем залил вещи Чондэ, шкодник? Неужто несравненный Лу Хань боится конкуренции? Тебя не волнует, что он, скорее всего, поймёт такое поведение как поощрение. Ты слишком зол на друга, и слишком велико желание сделать ему больно. Хотя Чен выше тебя, ты всё равно считаешь его маленьким, а хёны должны заботиться о младших, а не обижать их. Тело Ханя сдвигается буквально на миллиметр, меняя положение, но ты понимаешь: расслабился, поверил, что ты простил или смирился, – и мрачно усмехаешься: так легко, милый мой, ты не отделаешься. Режиссёр созывает вас для объяснений, после чего вы отходите к своим велосипедам. Всё это время ты ловишь на себе изучающий взгляд Исина. Он будто увидел тебя с другой стороны, но ты не можешь понять его отношение к такому тебе. Съёмки начинаются. Четыре счастливых парня катаются на велосипедах. Держи руль крепче, твой кайф от поездки должны увидеть все. Ощущаешь, как болят щёки от широкой улыбки. Непринуждённый разговор о погоде плавно переходит на голые ноги Чена. Он хохочет во всё горло после твоих слов, что он самый младший среди присутствующих. Лу незаметно для камер недовольно зыркает в твою сторону, понимая это как: молодая горячая кровь не боится холода. Исин, не знающий подоплёки, думает, что речь о легкомысленности, присущей молодым. А ты, одетый как капуста, при взгляде на Чена ещё больше мерзнешь, холод никак не выпустит тебя из цепких лап. Негласное соперничество этих троих за последние две недели довело тебя до белого каления, при этом вымораживая внутри. Ты чувствуешь себя словно в ловушке с тремя хищниками. У каждого из них свои уловки и повадки, каждый красив и обаятелен по-своему, но это не мешает им быть хищниками. Син едет впереди, за ним Лу с Ченом, а самым последним ты. Помощник режиссёра машет рукой: перерыв, у нас новая гениальная идея. – Там впереди дорога разветвляется, чтобы позже снова соединиться. Разбейтесь на две команды и устройте езду наперегонки. Ты – старший и имеешь право выбора. Стафф и парни ожидают, что ты предпочтёшь Лу, как близкого друга, либо Чондэ, как одногруппника-корейца. Но ты разбиваешь все чаяния, выбрав Исина. Стартуете, и оскорблённый Хань рвёт педали, стараясь выиграть. Син подгоняет тебя, и ты не можешь не заметить довольных ноток в его голосе: – Давай, хён, мы должны их обогнать. За вами едет машина с оператором, и нельзя демонстрировать ничего лишнего, но ты притормаживаешь Исина: – Смотри, никого нет, отличное время для прогулки. Давай насладимся этой ночью. Вы едете, весело переговариваясь, и ты впервые за сегодняшний день искренне улыбаешься. К месту встречи, до которого добираться 5 минут, вы приезжаете лишь через полчаса и только потому, что ты включаешь свой телефон и обнаруживаешь пачку пропущенных звонков от Лу. Хань в тихом бешенстве, это заметно по рваным жестам, и ты видишь, что он едва держит себя в руках. Режиссёр в истерике: график съёмок под угрозой. Менеджер в панике: потерять сразу двоих своих подопечных. В результате кадры всё равно приходится переснимать, и для облегчения задачи решают остановиться на более простом варианте. Под дружное пение вы поворачиваете к спуску с дороги. И пока стафф суетится, готовя еду для следующей сцены, ты прокручиваешь в голове слова Исина, сказанные во время вашей прогулки: "Что ты задумал, хён? Пытаешься вызвать ревность Лу Ханя, отдавая мне предпочтение? Или просто пытаешься наладить со мной дружеские отношения? Так я и не переставал считать тебя другом". Эх, ты бы сам хотел знать, почему поступил так, а не иначе.***
"Согреться и перекусить" – отличная идея, если бы ещё без назойливой камеры. Хань оказывается достаточно расторопным и усаживается рядом с тобой, не давая и шанса отказаться от этой чести. Лэй опять затаивается, возвращаясь к роли наблюдателя. Чен тих и вежлив, как и полагается младшему в присутствии хёнов. А ты забиваешь на всё и просто наслаждаешься едой в неположенное время, можно хотя бы на вечер забыть о режиме и диетах. Какое-то время стоит блаженная тишина, но у вас же шоу, чёрт его побери, вы же должны быть интересны и смешны. Вывернуться на изнанку, вытряхнуть все тайны, показать себя с неожиданной стороны, чтобы зацепить ещё больше фанатов, продать ещё больше дисков. Лэй что-то начинает рассказывать, но ты не вникаешь, пока парень не упоминает твоё имя. Исин совершенно дёрганный, и ты сцепляешь зубы, невольно напрягаясь при каждом его слове, не зная чего ожидать. Если бы ты совершенно точно не был уверен, что он трезв, подумал бы, что он конкретно вмазал. Неужели это реакция на то, что Лу сидит рядом с тобой? Пока камеры сосредоточены на жующих лицах, ты ощущаешь под столом прикосновение чьей-то ноги. Мазнув взглядом по парням, вылавливаешь нахальную лыбу – Чен. Он что, обнадёжился тем небольшим разговором? Ну сейчас кто-то огребёт. Ты сегодня в ударе, и нападение с твоей стороны – "ату" для других. Подколки становятся всё злее, и Чондэ вымучивает улыбку, даже не пытаясь перехватить инициативу. Ёжишься, пытаясь отогреть руки. Хань замечает: – Сюмин-хён, ты замёрз? "Реально глупый вопрос, Лу. Нет, конечно, мне просто нравится ёжиться". – Я в норме, – а что ты ещё можешь ответить? Лэй поднимается, снимая с себя куртку: – Мне стало жарко после езды на велосипеде, – честное слово, ты даже готов поверить. Тебе самому становится жарко от его взглядов, когда Исин забывается и пожирает тебя глазами. Ты смущённо смеёшься, ощущая себя любимым. В такой холод раздеться можно только для того, кого действительно любишь, чьё здоровье и благополучие важнее собственного. – Красивый жест, – хохочет Лу, и если бы глазами можно было полосовать, то друг был бы сейчас порезан на ажурные ленточки. А тебе всё равно: жест или правда, ты слишком замёрз, чтобы продолжать держать всех на расстоянии. Хань склоняется к тебе, шепча на ухо: "Не забыл ли ты, хён, что у нас съёмки? Не стоит так явно показывать свою симпатию". Ревнивый взгляд Сина проходит жаркой волной по телу. И ты говоришь, кивая на Исина и Чондэ: – Скажи им тоже. Давай. Лу смотрит на тебя недоумевающе, но послушно поворачивается и выдаёт: – Днём птицы слышат, ночью мыши слышат. Чен понимает намёк: и у стен есть уши, но Син не настолько хорош в корейском. Тогда Лу снисходительно уточняет по-китайски: – Будь осторожен, когда говоришь. Лэй мило улыбается, светя ямочкой: – Китайский Лухана лучший. Хань с улыбкой садиста-любителя хватает Исина за голову и ерошит, а для тебя это выглядит неудачной попыткой убийства. Общение, полное скрытых подтекстов и недомолвок, возобновляется, но все замолкают, когда ты говоришь Чену: – Тебе нужно завести девушку. Лу приподнимает брови, а Чен понимает: это окончательное "нет", хотя он и не согласен с таким ответом. Разговор о девушках – опасная тема. Вряд ли фанаткам она понравится. И ты благодарен Сину, который умело сводит её к шутке. Ты устал, устал от сегодняшних съёмок, от последнего месяца и общения с этими тремя, когда постоянно нужно быть настороже, да твою усталость можно уже физически взвесить. И предложение закончить съёмки и отправиться на отдых в общагу встречаешь с благодарностью. Но, когда Чен, как младший, берёт на себя обязанности по уборке, а Лу говорит, что так не будет весело, тебе приходит в голову, что да, кто-то сегодня не получил ещё свою порцию веселья. Так что "прости, Лу, новой жертвой будешь ты". Он всё прекрасно осознаёт, но расправленная спина: я доверяю тебе, бей, если хочешь. И в результате вы всё равно убираете вместе. Ну что, пытка на сегодня закончилась? Куда там. Всё только начинается. Ты сам понимаешь, что дома будет разбор полётов и выяснение: кого ты выбрал, хён? А ты не хочешь ничего выяснять, тебя вполне устраивает, как всё было раньше. Ты не Елена Троянская, и вы в одной группе. Выбор одного автоматически тянет за собой напряжённые отношения с двумя другими. И в конце концов, Лу – друг, и ты не видишь его в другой роли, Чен – младший, и твоя забота – максимум, на что он может рассчитывать. А Исин... Тут ещё надо подумать. Но ты подумаешь об этом завтра.