Хватит!

Сегодня ты снова позвал меня в гости. Я догадываюсь, зачем: ты опять будешь терзать меня глупыми вопросами, приставать ко мне, пытаться совратить. И зачем тебе все это, наивный Польша? Я уже не раз говорил тебе, прямо и без намеков, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы. И ты прекрасно знаешь, что я влюблен в Наташу. Знаешь, но продолжаешь делать вид, будто не понимаешь этого. Возможно, это я виноват. Я очень часто прихожу к тебе на помощь независимо от обстоятельств, обнаруживая по приходу, что ты снова позвал меня из-за какой-нибудь ерунды; я всегда веду себя сдержанно по отношению к тебе, не крича и не грубя, даже если очень хочется. Я думал, что моего терпения хватит надолго, ведь от него зависит наша дружба, которую мне рушить не хотелось, а оказалось, что все свершится именно сегодня... Ты гостеприимно усадил меня в кресло в гостиной. Вернее, толкнул, принуждая сесть, а сам сел на мои колени. Сидишь, беззаботно болтаешь ногами, будто все так, как и должно быть. Обнимаешь за шею, пытаешься поцеловать, но я тщательно избегаю твоих требовательных губ. Почему ты так настырен, а? Неужели не видишь, что мне не нравится? Или надеешься, что я не устою перед тобой и позволю сделать это? Нет, Феликс, ты не дождешься. - Ну Ли-и-ит, - нетерпеливо протянул ты, дуясь. - Ну ты что, не любишь меня? - Люблю, - честно отвечаю я. - Но не так, Феликс. Давай ты прекратишь все это? - Ну уж не-е-ет, - упрямо отвечаешь ты, прижимаясь ко мне плотнее. - Я же тебя люблю так, значит, и ты меня должен! - Я не могу. - Мо-о-ожешь, - ты всегда споришь со мной, даже если я прав. Вредный Польша... Как ты можешь решать за меня? - Я же, типа, тебе много помогаю, не то, что ты! А ты тотально обленился! Мои глаза негодующе блеснули. Видимо, ты заметил этот взгляд, о чем можно судить по твоему замешательству. Как тебе не стыдно? И это ты говоришь мне? Тому, кто только и занимается изо дня в день твоим благополучием? Это слишком, Польша. Ты перегнул палку на этот раз, чаша моего стального терпения треснула и разбилась. Я хватаю тебя за запястье и больно сжимаю. Тихонечко вскрикиваешь скорее от внезапности, чем боли. Это только начало, не кричи пока. Успеешь. Я поднимаюсь с кресла, решительно направившись в твою спальню. Твоей руки я не выпустил, сжав ее еще сильнее, и ты непонимающе волочишься за мной, ничего не спрашивая. Не боишься? Куда тебе... Ты слишком доверяешь мне, чтобы бояться. Я без лишних слов бросил тебя на твою же кровать, и она слегка скрипнула под тобой. Находишь в себе силы, чтобы обернуться и удивленно посмотреть на меня. Наверное, хотел что-то сказать, но я не стал дожидаться, залепив тебе звонкую пощечину. Удар вышел довольно сильным, и кожа на месте удара заалела. - Л-лит... Я слышу, что твой голос дрожит. Я не могу знать точно, как выгляжу со стороны, но мои действия начинают влиять на тебя, причем так, как мне нужно. Да, я хочу, чтобы ты боялся меня сейчас. Чтобы понял, что я не твоя плюшевая игрушка, с которой можно делать все, что в голову придет. Пытаешься подняться, но я не даю тебе этого сделать, толкнув обратно. Я удивлен тому, что ты не кричишь. На что-то надеешься? Осматриваюсь вокруг в поисках чего-нибудь, чтобы зафиксировать твои руки. На глаза попадается лента. Длинная, шелковая, спокойного розового цвета. И зачем она тебе? Зачем тебе многие другие бесполезные вещи? Я, наверное, никогда не получу точного ответа, потому что даже ты сам не сможешь ответить. Я снова грубо хватаю тебя за запястье, а затем и за второе, плотно связывая их. И почему ты до сих пор не проявляешь сопротивление? Неужели готов пойти на любое унижение, чтобы завоевать мое расположение? Твои руки привязаны к спинке кровати, лишая возможности убежать. И даже сейчас ты молчишь. Ждешь. Ждешь, что же я с тобой сделаю. И ничего не выдает твоего страха, потому что его почти нет. Скорее, нетерпение. Что ж, я не буду тебя томить. Вместо этого я резко срываю с тебя джинсы. Удается не так легко, как хотелось бы... Тебе самому-то удобно в этом? Следом я освобождаю тебя и от белья. Рубашку я просто задираю, оголив твою спину. Вот теперь ты выглядишь еще более беззащитно. - Л-лит, - поворачиваешь голову, жалобно смотришь на меня. - А ты... нежным будешь? Ну уж нет. Подумай сначала, заслужил ли ты хорошего обращения. Это не секс по любви, Польша. И даже не дружеский секс. Это будет местью. Местью за все мои потраченные нервы. За каждый седой волос на моей голове. Вместо ответа на твой вопрос я начинаю расстегивать ремень. Быстро справившись с этим, я складываю его пополам и заношу над головой, чтобы нанести удар. Полоска грубой кожи звонко касается твоих ягодиц, и ты громко вскрикиваешь, выгнувшись. Не ожидал? Место удара слегка покраснело. Но этого слишком мало, и я ударяю еще раз, уже сильнее, слыша еще один вскрик от тебя, более громкий. - Лит! Прекрати! Мне больно! Больно? А ты понимаешь, что заслужил эту боль? Я и не собираюсь останавливаться. Я буду выбивать из тебя ту дурь, которая управляет тобой, заставляя нервировать меня. Еще удар, затронувший твою хрупкую спину. Красная полоса пересекает ее наискось, и это довольно привлекательное зрелище. Еще, только в другую сторону... Похоже на крест. Но очень скоро рисунок портится; теряется, расплывается на фоне новых следов. Я бью все сильнее с каждым разом, чтобы все мои переживания впечатались в твою кожу, сохранились как можно дольше. А ты, в свою очередь, кричишь. Кричишь отчаянно, не сдерживаясь, иногда что-то сбивчиво бормоча, пытаешься отрезвить меня, заставить одуматься, но у тебя не выйдет. Я останавливаюсь лишь тогда, когда вижу выступившие капельки крови. Вот теперь и вправду хватит. До моего слуха доходят сдавленные всхлипы. Плачешь? Можешь плакать. Не стесняйся, ты же не привык к этому. Но твои слезы не остановят меня, я все равно продолжу. Унижу тебя еще больше, опущу. Я дам тебе то, что ты так хотел, чего хотел добиться. Правда, не совсем так, как ты хотел. Я сам облизываю два своих пальца и приставляю их к твоему тесно сжатому отверстию. Как и следовало ожидать, ты не пускаешь меня внутрь. А кто сказал, что я так просто отступлю? Я шлепаю тебя свободной рукой по ягодице, и пальцы проскользнули внутрь. Снова кричишь, но молчишь. Потому что ты успел понять, что я тебе не отвечу. Я начинаю грубо разрабатывать тебя, двигая пальцами туда-сюда. Ты тугой и не хочешь поддаваться, но расслабляешься через какое-то время, догадавшись, что делаешь хуже только себе своим сопротивлением. Я не трачу много времени на подготовку, и, вынув пальцы, приставляю свой член на их место. Входить насухую очень тяжело, но мне удается протолкнуть головку, и ты срываешь голос, прося меня выйти. Нет, Польша. Получи то, что ты хотел, в полной мере. Грубо толкаюсь через какое-то время, и мне удается войти почти наполовину. Жаль, но ты уже не кричишь, только хрипишь и плачешь. Не пытайся меня разжалобить. Еще пара толчков - и мне удается войти в тебя полностью. Твоя теснота сносит крышу, и я даже не замечаю, что порвал тебя. Не замечаю и выхожу из тебя почти полностью, чтобы снова грубо ворваться. И так еще раз, все резче, все размашистее. Начинаю набирать темп. Пока медленный, двигаться быстро мне пока не удается. Но я двигаюсь очень настойчиво, выбрав такой угол, чтобы не задевать твою простату. Я не хочу, чтобы ты получил удовольствие от этого. Я хочу, чтобы у тебя отпало все желание приставать ко мне. Кончать я тоже не спешу. Я пытаюсь максимально растянуть процесс, доставить тебе как можно больше мучений и боли. Пытаюсь изо всех сил, но все равно сдаюсь, излившись прямо глубоко в тебя. Казалось, стоило мне достигнуть пика - и вся злость исчезла. Я больше не злюсь на тебя, все как рукой сняло. Но я не жалею о случившемся. Мне не жаль. Я рад, что это свершилось. Рад, что теперь ты изменишься и притихнешь, так ведь? Я отвязываю тебя, и ты бессильно падаешь, свернувшись калачиком и всхлипывая. - Прости, но ты меня вынудил, - говорю я вслух, нагнувшись к тебе и погладив тебя по волосам. Я останусь здесь, и ты меня ни за что не прогонишь. Потому что я нужен тебе, Феликс.