Интересненько это они придумали...

- Тенька, - разорялась Клима в маленький сияющий шарик. - Я не для того выделила тебе один из своих палантиров, чтобы ты забывал его во всех благоприятных для этого местах! - Мы с Курво работали, - оправдывался колдун. - Знаешь, как трудно рассчитать размер и параметры материала для колес на регулятор? - Я при личной встрече тебя эти колеса съесть заставлю, если еще раз повторится подобное! Два с половиной часа дозваться не могла! - Прости, моя многомудрая обда, больше такого не повторится. - Прекрати паясничать. Ты закончил отладку гигантского водяного зеркала в Хитлумском дворце? - Еще вчера! А вот колесики... - Потом про колесики. Оно надежное, не как в прошлый раз? - Клима, - безмерно терпеливым голосом сказал Тенька. - Если я говорю, что закончил отладку, это подразумевает... - Тогда смотайся в Хитлум и переправь к нам Финдекано с войсками. К ним только что подошел отряд из Гондолина, все готовы и ждут лишь тебя. - Хорошо, сейчас... - Тенька! Не "сейчас", а "переправляю, моя обда". И чтобы через пять минут я их уже видела из своего окна. - Через десять, - прикинул колдун. - Жду, - припечатала Клима. Она с силой тряхнула палантир, сбрасывая связь и налаживая новую. Никто из эльфов так не делал, но у обды был свой способ обращения с магическими вещами. В шаре отразилось лицо одного из вождей лаиквенди. Клима обсудила с ним вопросы дислокации и сообщила время генерального совета. Они с Тьелкормо убили на лесных эльфов целых три дня драгоценного времени и под конец почти исчерпали свое красноречие, но оно того стоило. Обитатели окрестных лесов были готовы вступить в битву. Этот день выдался для обды на редкость суматошным, почти как обычный день в Гарлейском дворце. У Климы даже нашлось восемнадцать секунд на ностальгию. С утра они с Тьелкормо вычесывали Хуана, одновременно используя его широкую лохматую спину как карту района ведения боевых действий. В роли Ангамандо выступал хвост, реку, на которой стояла крепость, захваченная Сауроном, прочертили пальцем, густые щетки для шерсти получили название войск объединенных сил добра. Неизвестно, понравилось бы Хуану, увидь он, что творится у него на спине, но план атаки был разработан и почти утвержден. Осталось только огласить его на генеральном совете. Потом Тьелкормо помчался в дремучие леса близ Нарготронда встречаться с представителями нандор, а Клима согласовывала с Артаресто планы размещения на постой войск Финдекано. На середине обсуждения с обдой через палантир связался сам король нолдор, легок на помине, и сообщил, что все готовы к перемещению, даже отряд из Гондолина. Только Теньки нет, он вчера вечером усвистал в крепость Куруфинвэ, совершенствовать регулятор. И палантир колдуна не отвечает. А по тому, который в крепости, говорят, что лорд с другом заперлись в кузне и поклялись пустить на опыты всякого, кто отважится помешать. Битый час Клима потратила на то, чтобы дозваться Теньку, одновременно объясняя Артаресто, куда подевался Тьелкормо, почему войска Финдекано прибудут именно на засаженную магнолиями внутреннюю площадку дворца, и почему Тенька не может взять другие координаты Нарготронда, словно нарочно хочет магнолии затоптать. Разрешив ситуацию с перемещением войск и устроившись на краткий отдых у ближайшего окна, выходящего на внутреннюю площадку, Клима уже было собралась распорядиться насчет обеда, но ей помешали. В небольшой уютный зал, расположенный рядом с тронным, и облюбованный Климой в качестве рабочей резиденции влетел запыхавшийся Тьелкормо, со свойственной ему бесцеремонностью тащивший за руку молодую темноволосую эльфийку. Клима машинально отметила, что девица настолько хороша собой, что может соперничать даже с непревзойденной Лернэ. - Смотри, кого я встретил в лесу! - выпалил Тьелкормо. - Может, ты нас познакомишь? - приподняла бровь Клима. - Ах да, ты же не знаешь... Это - Лютиэн. Та самая, которая дочь... - Тингола, короля над всеми синдар. Я поняла. И что она здесь делает? - Я иду за Береном, сыном Барахира, - подала голос Лютиэн. - И совершенно не собираюсь задерживаться в Нарготронде. Представьтесь, леди, иначе выходит неловкость. Клима отметила, что эльфийка не робкого десятка, и уж куда умнее Лернэ. - Тьелко, отпусти ее, сию секунду она никуда не денется. Меня зовут леди Климэн, и я помогаю организовывать армию, которая пойдет брать Ангамандо. - Вам что-нибудь известно о Берене? - Шесть дней назад он пришел сюда с просьбой о помощи. Думаю, вы знаете, о какой услуге его попросил ваш отец. Вот. И наш государь Финдарато, который поклялся помочь еще отцу Берена, как последний... гм, идеалист отправился вместе с ним в логово врага, взяв с собой не иначе как для устрашения отряд из дюжины смертников. - Я чувствую, с ними случилось что-то плохое! - воскликнула Лютиэн. - Вам кажется или вы точно знаете? - Точно. - И давно? - Пару дней назад. - Все, - угрюмо хмыкнула Клима. - Инголдо допрыгался. И ведь говорили же ему умные люди в моем лице: повремени, не пори горячку! Нет, надо было сорваться и угодить в ловушку. Надеюсь, он хотя бы жив. - Берен жив, - поделилась Лютиэн с грустью. - Только ему очень плохо. - Кто бы сомневался, - буркнула Клима. - Лютиэн, что вы собираетесь делать теперь? - Пойду на выручку. - В одиночку? Вы показались мне немного разумнее. - Там же Берен, - сказала эльфийка таким тоном, словно это все объясняло. - Давайте рассудим здраво, - Клима жестом пригласила ее и Тьелкормо сесть рядом. - Если вы пойдете сейчас одна на земли Врага, то за вашу жизнь и жизнь вашего любимого я не дам и ломаного гроша. К сегодняшнему вечеру здесь будет собрана большая объединенная армия, которая выдвинется в нужную вам сторону. Тогда шансы значительно возрастут. Вы согласны со мной? Лютиэн медленно кивнула. - Сколько я должна ждать? Неделю, две? Я сойду с ума от бездействия. - Во-первых, не больше двух-трех дней. Во-вторых, я обещаю вам такую кучу всевозможных дел, что вы и себя-то забудете. Верно, Тьелко? - Дел - выше Таникветиль, - кивнул тот. - Пускай хоть Хуана вычесывает. Они еще в пути друг другу понравились. - У меня есть идея получше, - усмехнулась Клима. - Лютиэн, у вашего отца имеются какие-нибудь действующие войска? - Да, и довольно много. - Отлично. Как вы думаете, мы сумеем уговорить его выделить их для нашей маленькой авантюры? - Для наступления на Ангамандо? - губы Лютиэн тронула понимающая улыбка. - Можно попробовать. Только как с ним связаться? - О, это уже моя забота. Идите пока располагайтесь во дворце. Вам нужно передохнуть с дороги, что-нибудь съесть и переодеться. Тьелко, найди Артаресто и отчитайся ему о количестве приглашенных на генеральный совет. Не забудь, что кроме вождей лесных эльфов, туда прибудут все твои братья, включая Финдекано, и до кучи военачальников. - Вижу, у вас и правда затевается очень милая авантюра, - уважительно отметила Лютиэн. - Еще бы. А уж какое столпотворение тут вечером будет... Ладно, все по делам; Лютиэн, я за вами пришлю, как будет готова связь. Оставшись одна, Клима яростно тряхнула палантир. - Тенька! Тенька, ты где? - Да отправляю уже! - раздалось из шара. - Последний инструктаж провожу! - Переместишься сюда вместе со всеми. Ты мне нужен. - А как же регулятор? Мы с Курво там и половины работы не сделали, а время, между прочим, поджимает! Клима будто не слышала. - Захватишь с собою еще одно водяное зеркало, чтобы через него переместиться отсюда к Курво. А сейчас мне нужна прочная связь с далеким и закрытым синдарским королевством. - С Дориатом что ли? - Именно. Напрямую с Тинголом. У меня в гостях его дочь, и мы надеемся выпросить лишние войска. - Ну, ты даешь, многомудрая обда! И месяца в ином мире не прожила, а уже организовала колоссальную заваруху. - Надо же чем-то в отпуске заниматься, - Клима и сама не понимала, как у нее получилось снова оказаться в самой гуще событий. Должно быть, особый дар высших сил распространялся на все миры. Или обда просто получала удовольствие от того, чем занимается. - Постой, а как я сделаю тебе связь? По карманному водяному зеркалу? Ты уверена, что Тингол не объявит меня и мое колдовство исчадием Моринготто? Синдар, они нервные. - Ты много синдар видел-то? - Я - ни одного. Но Майтимо говорит... - Больше его слушай. По мне, так все местные эльфы друг друга стоят. Ты переместишься в Дориат через водяное зеркало и подкинешь Тинголу один из моих палантиров. А там уж столкуемся. - А как я обратно попаду? В Дориате водяных зеркал нет! А новое мне пару дней настраивать... - Значит, возьмешь с собой два! - отрезала Клима. - Дуй сюда, живо! Час спустя. - Интересненько это они придумали... - задумчиво протянул Тенька, водя рукой над гладкой поверхностью воды, плотно держащейся на большом овальном зеркале с кованой оправой. - Ну что у тебя на этот раз? - проворчала Клима. - Сейчас испепелять будет, - фыркнул Финдекано, знакомый с Тенькиной манерой работы. Он тоже решил поучаствовать в процессе "уламывания" короля Тингола и теперь вместе с Климой, Лютиэн и Артаресто ждал обещанной связи в тронном зале, где стоял большой нарготрондский палантир. У колдуна в очередной раз все складывалось очень "интересненько", а точнее, не складывалось совсем. - Этот их Дориат, - объяснял Тенька, - окружен какой-то защитой, сквозь которую смерча с два пролетишь нахрапом. Надо разбираться, искать подходы, подбирать астральные ключи... - Сколько времени это займет? - перебила Клима. - Ну... при стабильных условиях... - Где-то я это уже слышал, - заметил Финдекано. - Или мне Майтимо рассказывал? - Но ведь в итоге-то все закончилось благополучно! - Да, но сколько времени на это ушло! - Лютиэн, - обратилась к эльфийке Клима, - ты можешь предположить, что мешает Теньке? - Так пояс Мелиан, - ответил за нее Артаресто. - Он всем тут мешает. - Зато Враг к нам не пройдет, - парировала Лютиэн. - Конечно, ни враг, ни друг... Тенька тем временем вернулся к настройке водяного зеркала, как обычно что-то бормоча себе под нос. Четверть часа спустя. - Результаты есть? - спросила Клима. - Я разобрался в их системе, - торжествующе заявил Тенька. - Она такая интересненькая! Построена по принципу палантиров, только не на прием, а на отрицание. Замкнута на большинстве пространственных уровней, везде стоят охоронки, капканы и оповещатели. Все, что сцапает - проверяет и убирает лишнее на ее взгляд искажение... - Простите, на чей взгляд? - уточнил непривычный к потоку просвещенной мысли Артаресто. - На взгляд системы, - пояснил Тенька, как маленькому. - Искусственный разум, понимать надо! - Может, ты попробуешь связать водяное зеркало с палантиром и через него подобраться к системе? - предложила Клима. Эльфы уважительно на нее покосились. - Дорогая обда, да ты у меня самое мудрое и злокозненное существо во всех сопредельных мирах! - вскричал Тенька. - Сейчас попробую, дайте кто-нибудь палантир. Правда, Финьо, здорово вышло, что Клима на нашей стороне? Тот горячо кивнул. Тенька приложил большой нарготрондский палантир к центру зеркала, и он словно прилип. Конструкция выходила не для слабонервных. - Сейчас попробую подтасовать коды доступа, - бормотал колдун, - та-ак, они рассчитаны на определенную комбинацию астральных колебаний... Лютиэн, можно тебя на минутку? У тебя ведь есть беспрепятственный доступ домой? Приложи руку к палантиру и сделай вид, будто пересекаешь эту вашу границу. Хорошо, а теперь приложи к этому месту мою руку и повтори... Ага... Пошел процесс идентификации... Крокозябра ж твою на вынос! Тенька отскочил от зеркала, палантир полыхнул багровым светом и рассыпался в крошево. Артаресто издал долгий горестный вздох. - Точкой выхода ошибся, - невозмутимо пояснил колдун, откидывая со лба светлую челку. - Есть еще один палантир? - Это завеса Мелиан так сработала? - ошарашенно спросил Финдекано. - Нет. Говорю же, немного ошибся. У вашего Моринготто или у кого-нибудь из его подручных есть такая круглая штука? - Да собственно, в Тол-ин-Гаурхот, у Саурона, - вспомнил Артаресто. - Вот туда я и попал, - сделал вывод Тенька. - Там тоже защитка стоит, не навороченная, среднего пошиба профанация, но просто так все равно не свяжешься. Мне кто-нибудь даст новый палантир? - А ты его опять угробишь? - недобро поинтересовалась Клима. - Думаешь, их тут неограниченный запас на все твои художества? - На этот раз я точно не промахнусь, - заверил Тенька. И правда, не прошло и десяти минут, как колдун беспрепятственно вошел через водяное зеркало. И пропал на целый час. Клима уже собиралась принимать меры, еще неизвестно какие, но явно решительные, когда в ее палантире отразилась донельзя довольная курносая физиономия. - Докладываю: настройка связи прошла удачно, можешь говорить с Тинголом, а то он сам толком не умеет палантиром пользоваться. - Мог бы научить, - попеняла Клима. - Так я уже у Курво. Я как все объяснил, сразу вернулся к нему, работа ж стоит. - А что ты сказал Тинголу? - Дело было так, - со смаком принялся рассказывать Тенька. - Появляюсь я посреди зеленой такой аллеи, там какой-то эльф сидит. Спрашиваю у него, не Дориат ли это. Он на меня смотрит круглыми глазами и интересуется, как я сюда попал, ведь только что на моем месте никого не было. Я говорю, что это все мое колдовство. Он спрашивает, как я ухитрился со своим колдовством преодолеть пояс Мелиан, и не служу ли я Врагу. Даже за меч взялся. Я ответил, что пояс Мелиан взломал, но не сильно, скоро восстановится, и Врагу не служу, а против него воюю, и вообще пришел к королю Тинголу с посольской миссией из Нарготронда, где ждут ответа такие царственные особы как Финдекано, он же Фингон, Артаресто, моя дорогая обда... - Артаресто схватился за голову, Финдекано прыснул, Клима внимала с каменным лицом, - ...и их драгоценная Лютиэн. Эльф тот как про нее услышал, сразу меня к Тинголу и провел. Я вручил ему палантир, сказал кодовое слово "Лютиэн" и вернулся к Курво, дорабатывать регулятор, а то у нас тяги в колесах не хватает. - Ладно, - махнула рукой Клима. - Молодец, с заданием справился. Дорабатывай свои колеса, только не пропадай, ты мне нужен круглосуточно. Прервав связь с Тенькой, обда настроилась на переданный Тинголу палантир. Предстояли долгие и кропотливые переговоры. Пятнадцать часов спустя. Совет начался с опозданием: не вечером, а утром следующего дня. А все оттого, что уговорить Тингола на участие в заварушке оказалось еще сложнее, чем лесных эльфов. И в политике он был искушен куда больше. До глубокой ночи шла битва Климиного красноречия, дипломатичности Финдекано и жалобных глаз Лютиэн с опытом и упрямством синдарского короля. Но решающую роль в переговорах все-таки сыграли прекрасные очи Лютиэн и их выражение, умело облеченное Климой в выгодную словесную оболочку. Итогом переговоров стали выделенные Тинголом немалые войска. Участники дипломатического сражения, измотанные до предела (даже Лютиэн), отправились спать (Клима для разнообразия - одна и в свою комнату). На Тьелкормо, не принимавшего участия в переговорах, возложили непростую миссию - вежливо объяснить всем, что генеральный совет переносится на завтра. Едва рассвело, все собрались в тронном зале. Вряд ли эти стены когда-либо знали такое столпотворение. Были здесь и шестеро феанарионов за вычетом занятого регулятором Куруфинвэ, вместо которого пришел сын; и многочисленные вожди нандор с ланквенди, и Финдекано, и Артаресто, как исполняющий обязанности государя Нарготронда. На возвышении стоял крошечный Климин палантир, из которого на присутствующих поглядывал король Тингол. Сама Клима сидела в уголке и наслаждалась тем, что ей не надо брать руководство над всем этим балаганом. Все скажут и решат без нее. Это было прекрасное чувство. Первым говорил Тьелкормо. Он рассказал разработанную на спине Хуана стратегию, еще раз напомнил всем и каждому, насколько важна и нужна предстоящая битва, и предложил открыть обсуждение. Следующие несколько часов все вносили в план свои коррективы, мирно переругивались и согласовывали будущие действия. Одним словом, совещание протекало гладко, своим чередом. Самый яростный спор разыгрался, когда называли время выступления объединенных войск из Нарготронда. Одни хотели идти сегодня, другие предпочитали начинать всякое доброе дело с рассвета и выходить завтра. В конце концов, Клима связалась с Тенькой и спросила, будет ли готов его регулятор прямо сейчас. Колдун пришел в ужас и попросил хотя бы семь с половиной часов, а в идеале дня два на доработку соединительного троса, изменения силы трения относительно добавочного утяжеления и прочих столь же важных и непонятных вещей. Это и решило все. Выступление назначили на завтрашнее утро, еще немного поспорили, уже просто из любви к искусству, поговорили за жизнь и разошлись. Вечером Тьелкормо пришел в Климину комнату и застал обду сидящей у окна и меланхолично взирающей на разруху во внутреннем дворе. Как и боялся Артаресто, магнолии не уцелели. Из окна напротив было хорошо видно и слышно, как Майтимо уговаривает Макалаурэ надеть кольчугу и штаны с броней вместо любимой мантии, а еще наручи с сильмариллами. Как это, зачем? Пригодятся! И вовсе не тяжелые, и лоб не обожгут - нечего пот на лице запястьем вытирать! И на кой, во имя всех Валар, в бою нужна лютня? Лучше бы шлем взял! И Финдекано, которому арфа в похожей ситуации все-таки пригодилась, это не аргумент! Да, в будку с лютней можно, а в бой нельзя. И нечего пререкаться со старшим братом, а то еще и полный доспех заставит надеть. Как это "за что?" Чтобы на лютню сил не осталось! - Сумасшедший день, - сказал Тьелкормо, садясь рядом. - Вовсе нет, - хмыкнула Клима. - Дома у меня еще веселее. Здесь я отдыхаю просто. - Нелегко тебе живется. - Привыкла. Я ведь обда, я должна быть несгибаемой, должна все за всех решать, потому что меня окружают одни, как ты тогда выразился, идеалисты. Тьелко, ты себе не представляешь, как прекрасно, когда правитель не ты! - Не представляю, - вздохнул Тьелкормо. - Может, и к лучшему. Зато у тебя есть время носить бирюльки и навещать меня по ночам. - Этим и живем, - фыркнул эльф. - Обними меня, Тьелко. И не будем в эту ночь говорить о делах, - Клима произносила эти слова с величайшей бережностью, словно перекатывая по бархату хрупкие хрустальные бусины. Лишь в далеком иномирском городе она могла позволить себе хоть на одну ночь забыть про дела. Три дня, тринадцать часов и тридцать три минуты спустя. Распугивая и по мере возможностей уничтожая все встречные отряды орков, грозное войско добралось до стен Тол-ин-Гаурхот, расположившись лагерем на некотором расстоянии. Ждали появления "технической" поддержки. Та, естественно, запаздывала, ввиду очередных "интересненьких" причин. - Тенька! - ругалась Клима. - Я же тебе десять раз на карте нарисовала, куда нужно переместить этот ваш регулятор! Почему у тебя вечно все идет наперекосяк?! - Это естественная погрешность в ходе любого эксперимента, - вяло оправдывался колдун из недр палантира. - Я ничего не могу с ней поделать. Погрешность - единственное проявление естественных свойств, которое не поддается ни одному из типов искажений. Хотя наш регулятор... - Где он, ваш регулятор? Почему я не вижу его перед собой? - Нам всего три километра осталось, - Тенька старался говорить виновато, но выходило больше рассеяно. - Сейчас Курво под правые колеса рельс проложит... - Какой еще рельс? - схватился за голову Майтимо, тоже слушавший разговор. - Палка, по которой колесо едет. Они такие интересненькие получились, потому что надо было распределить вес по тяге, обычные колеса не годились, и тогда я вспомнил рассказы жены о поездах... - Я его когда-нибудь четвертую, - устало пообещала Клима лорду Химринга и снова обратилась к палантиру: - Чтобы самое большее через час вы были здесь. Вместе с регулятором, рельсами и прочим оборудованием. И чтобы все работало! - Будем, - пообещал Тенька. - Раз ты сказала - точно будем! И правда, вскоре в задних рядах войск началось изумленное движение, а затем показалась всеми ожидаемая троица: Тенька, Куруфинвэ и регулятор. Это была явно новая, сильно усовершенствованная модель: арматурный каркас загибался в некое подобие раковины, из которой торчало огромное дуло с оптическим прицелом. Внизу к "раковине" были приделаны двенадцать маленьких колес, шесть с каждой стороны. По ровной земле конструкция могла ехать сама, но при малейших кочках и канавах приходилось подкладывать длинные прямые рельсы, коих у изобретателей имелось целых четыре штуки. Регулятор не требовалось толкать: Тенька прикладывал к специальному ответвлению в арматуре скрученный из толстой проволоки дрын с шариком на конце. Соединение пускало зрелищные искры, и регулятор, скрипя всеми сочленениями, ехал вперед по рельсам. Так и двинулись на штурм крепости: впереди поскрипывающий регулятор, словно ведомый Тенькой на поводке, нервно суетящийся вокруг Куруфинвэ с рельсами, а позади - прочее воинство, пешее, конное и знаменосное. Эльфы, особенно непривычные к веяниям прогресса жители Нарготронда, Гондолина и дремучих лесов, посматривали на чудо просвещенной мысли с явной опаской, некоторые даже потихоньку бормотали молитвы. Финдекано был вынужден проехаться по рядам и произнести пару-тройку речей в поддержку колдовства. Боевой дух удалось спасти. У рва пришлось остановиться. На стену крепости поднялся высокий витязь в сочащихся тьмой доспехах. На нем не было шлема, и черные волосы полоскались по ветру как придаток плаща. - Это Саурон, - пояснил для Климы Майтимо. - У него Берен, я чувствую, - прошептала стоящая там же Лютиэн. Саурон заговорил. Его голос разносился над округой гибельным эхом. - Жалкие эльфы пытаются собрать остатки сил, чтобы бесславно сгинуть. Вы разобщены и умираете поодиночке. Вам никогда не одержать победу над великой Тьмой! Речь лилась, презрительная, убедительная, заставляющая покориться. Над войском повисла тишина, и в ней раздался неунывающий Тенькин шепот: - Можно я по нему из регулятора шмальну?.. Но тут вперед вышла Клима. - Великое эльфийское воинство едино! Оно сокрушит Тьму и прогонит ее исчадия прочь! Здесь и сейчас в вечном зените славы мы возьмем эту крепость, а потом все прочие, занятые злом!.. Саурон подавился речью, но быстро опомнился и исхитрился перебить Климу, продолжив гнуть свое. Обда позиций не сдавала, и началось идеологическое противостояние, впоследствии прозванное Тенькой: "Кто кому больше гадостей накаркает". Оба противника знали свою силу и были искушены в ораторском искусстве. Клима не обладала таким огромным жизненным опытом, как Саурон, но ее речи, благодаря таланту и поддержке высших сил, интуитивно выходили точнее и ярче. Под конец повелитель Тол-ин-Гаурхот незаметно для окружающих, но вполне ясно для себя и Климы начал сдавать позиции и выкинул из рукава припрятанный до поры козырь: - Что толку в речах? Они пусты и глумливы. Но кто посмеет сравниться со мною в песнях? Один эльф из гнилого народа нолдор попытался намедни спеть со мною, и был брошен подыхать в волчью яму!.. - Это он об Инголдо, - догадался Артаресто, сжимая кулаки. - И Берен с ним был, - Лютиэн исступленно прижала ладони к сердцу. - "Брошен подыхать" и "подох" - разные вещи, - хладнокровно заметила Клима. - Значит, Инголдо еще жив. - Ишь, стелет, - прошипел Майтимо с презрением и яростью. - На песенный поединок вызывает, время тянет. - На какой поединок? - не понял Тенька. - Известно, какой... - ...Эльфы слабы, - вещал Саурон. - Никто не сумеет меня перепеть... - Я сумею! - разнесся над притихшим войском звонкий твердый голос. От пестрого монолита толпы отделилась синяя фигурка и быстрым шагом достигла края рва, замерев на высокой насыпи, у самой пропасти. - Стой, куда?!! - слаженно выкрикнули Майтимо, Тенька и Куруфинвэ с Карнистиром. Но время было упущено, никто не успел удержать вызвавшегося. Перед Тол-ин-Гаурхот, в отдалении от основных сил, один на один со смертью стоял Макалаурэ. Он так и не снял извечную мантию, хотя стараниями Майтимо на нее была надета длинная мифриловая кольчуга, подпоясанная чем-то подозрительно напоминающим обрывок конской уздечки. На запястьях менестреля сверкали сильмарилловые наручи, голову венчал остроконечный шлем. Из оружия у Макалаурэ имелась только лютня, с которой он сейчас деловито стягивал чехол. - Что вы на него напялили?! - вытаращил глаза Тьелкормо, не успевший раньше толком рассмотреть облачение старшего брата. - Последний раз Кано так выглядел, когда еще в детстве мы с Курво и Морьо нарядили его Мелькором во время игры во взятие Утумно. - Я самолично перед отъездом запихнул его в нормальные доспехи! - Майтимо стиснул кулаки. - Выехали, смотрю - он в мантии! Пришлось одевать в то, что под рукой было. Хорошо, я наручи догадался захватить. А лютню он вообще всю дорогу прятал. От меня! Макалаурэ тем временем на пробу провел рукой по струнам. Аккорд зазвенел на всю округу. - Они реально собираются петь? - разинул рот Тенька. - Что из фразы "песенный поединок" заставило тебя в этом усомниться? - съязвил Майтимо. - И Саурон петь будет?! - Еще как, - проворчал Тьелкормо. Клима заметила, что всеобщее внимание сейчас приковано к Макалаурэ и его противнику. Она поманила Лютиэн и тихонько предложила той под шумок пробраться в крепость на поиски пленников. - Но как мы переберемся через ров? - спросила эльфийка. - Уж воду-то я сгустить сумею, - ухмыльнулась Клима. - Хуже, чем это сделал бы Тенька, полностью сухими не выйдем, но и не потонем. Высшие силы, какое же это счастье, оставить всех и без последствий уйти на авантюру! - Я пойду с вами, - неожиданно сказал Хуан, преданно глядя на Лютиэн, и вильнул хвостом. Тем временем песенный поединок начался. Макалаурэ жестом показал Саурону, чтобы тот пел первым. - Эру, зачем он это сделал?! - тут же застонал Майтимо. - Почему лишил себя преимущества? - Может, хочет прощупать противника? - предположил Тенька. - Я знаю, что он жить не хочет! Ты же ничего не смыслишь в песенных поединках! - Я смыслю в колдовских... - начал было объяснять Тенька, но Саурон запел, и стало не до дискуссий. Темный витязь пел без аккомпанемента, но легче от этого не становилось. Песня была резкой, жестокой, о гибельном пламени, несущем смерть и пожары, о пламени, которое сжигает всех и не знает пощады. - Может, я его все-таки пристрелю из регулятора? - крикнул Тенька в ухо Майтимо. - Не смей! Живой или мертвый, Кано не простит, если мы прервем поединок. Макалаурэ не дрогнул. Поднявшийся ветер сорвал с него кое-как закрепленный шлем, растрепал темные волосы, взметнул полы мантии, но сам менестрель стоял прямо, не шелохнувшись. Едва голос Саурона стих, он поднял лютню и заиграл, дополняя музыку голосом. Песня о приветливом огне очага, о костре, согревающем усталых путников холодной дорожной ночью, об искрах, мотыльками летящих к заветной мечте, ничуть не уступала по мощи сауроновой. - Я, кажется, понял принцип, - сообщил Тенька. - По-моему, у Кано все шансы на успех. Ишь, как грохочет музыка, а он еще возмущался, что не переносит громких звуков. Все, теперь от будки не отвертится! - Если вернется, - с горечью прошептал Майтимо. Завершилась песнь о добром огне. Опять настал черед Саурона. - Пой еще, великий менестрель! - крикнул он. - Да! Да! - обрадовался Майтимо. - Кано, давай, покажи ему! Тьелкормо сказал то же самое, но в более вольной форме. А Тенька, вспомнив что-то из личного опыта, пробормотал: - Ох, неспроста он это... - Я подожду свой черед и оставлю третью песню за тобой, - ответил Макалаурэ. - Балда! - взвыл Майтимо. - Идеалист! - вторил брату Тьелкормо. - Меча бы этому гаду, а не третью песню, - высказался Финдекано. - Молодец! - выкрикнул Тенька. - Да какой, к Моринготто, "молодец"?! Он же свой шанс на победу упустил! - не успокаивался Майтимо. - Он не дает загнать себя в угол! - Отказываясь петь? - Да я точно так же выиграл свой первый поединок! - принялся горячо объяснять Тенька. - Ушел в глухую оборону, а когда соперник выдохся - ударил. Правда, первое у меня тогда со страху вышло, а второе - благодаря Климиной оплеухе. Но результат! - Хочешь сказать, Кано сейчас испугался? - Да не похоже. По-моему, он знает, что делает. Тьелкормо тут же предположил, что именно знает его оглашенный братец Кано, и озвучивать сии речи можно было лишь здесь, на шумном поле брани, вдали от невинных дев, маленьких детей и комнатных растений. Саурон запел третью песню. Он воспевал ужасы войны, злобу воинов, убийства и невосполнимость потерь, горы трупов, исклеванных воронами, покалеченные судьбы, разрушенные семьи, осиротевших детей. Финдекано побелел, Майтимо широко распахнутыми глазами, словно заклиная, глядел на прямую спину брата, все так же стоящего у самой пропасти. Тенька громко заявил, что наслушался этой муры дома от Юргена, когда убили его ныне здравствующую жену, и демонстративно заткнул уши. Макалаурэ спокойно выслушал песню до конца и предложил Саурону спеть еще. - Вот это выдержка! - восхитился Тенька. - Будка явно пошла ему на пользу. - Какая, к драному Моринготто, выдержка?! - в голосе Майтимо звучал ужас. - Он просто не знает, о чем петь! - Кано! - закричал Финдекано. - Пой о том, что день настанет вновь! - Нет! - вторил ему Тьелкормо. - Лучше о большой любви между мужчиной и женщиной, которая породит много-много новой жизни! - Идиоты! - вызверился на обоих Майтимо. - Это все не годится! - Ничего подобного, - возразил Тьелкормо. - Про любовь всегда срабатывает. - С чего ты вообще взялся определять, что годится? - раздраженно осведомился Финдекано. - У тебя даже слуха толком нет. - Для того чтобы понять, насколько хороша тема песни, слух не нужен, - убежденно заявил Майтимо. Саурон в это время принялся отнекиваться, предлагая менестрелю все же ответить. Макалаурэ не соглашался, вместо полноценной музыки у обоих выходили невнятные напевы, от которых даже земля не тряслась. - Да что они ломаются один перед другим! - у Тьелкормо сдали нервы. - Кано, давай, пока берут... тьфу, пой, пока дают! - Он бы уже дюжину раз на стену влез и шарахнул Саурона лютней промеж глаз, - бурчал Финдекано. - Может, я из регулятора?.. - заикнулся Тенька. - Рано, - отрезал Майтимо. От волнения его лицо потеряло и загар, зато веснушки ярко выступили даже на белых губах. С каждым разом витиеватые расшаркивания поединщиков становились все протяжнее, почти балансируя на грани полноценной песни. Количество слов и музыкальных аккордов монотонно нарастало, и вот уже всякий, кто хоть немного смыслил в музыке или ритмике, мог почти наверняка предсказать, что когда через два хода Макалаурэ в очередной раз откажется, у Саурона выйдет полноценная песня. Но менестрель не стал этого ждать. Он все-таки запел свою тему тремя ходами раньше. - Что за... он поет?! - ахнул Майтимо. - Какого Моринготто? - выругался Финдекано. - Эх, о любви надо было, о любви! - в сердцах сплюнул Тьелкормо. Макалаурэ почти дословно цитировал прошлые песни Саурона, постепенно сливая разные мотивы в один. На точке этого слияния он замедлился, приостановился, словно раскачиваясь перед броском, а потом грянул так, что даже Майтимо невольно поднес руки к ушам. Менестрель пел, что все зло, которое принесла Тьма на землю, все зло, которое было сотворено ею и по ее указке, сторицей вернется к ней карающим бичом. И чего бы Саурон ни пел, как бы ни пугал, какие кары бы ни сулил и о каких деяниях бы ни вспоминал - ничто не отвратит этого возмездия. А самое главное, Саурону это известно лучше всех присутствующих, иначе бы он не вышел сейчас на стену в надежде отсрочить неминуемую расплату. Крепость сотряслась, часть стены обрушилась вниз, и Саурон, кувыркаясь, полетел следом. - Тенька, давай!!! - завопил Майтимо, перекрывая грохот. И колдун "дал", поймав бывшего хозяина Тол-ин-Гхаурота в мощный ядовито-сиреневый луч регулятора. Саурон упал в ров, в рядах орков началась дикая паника, стена пустела на глазах. Макалаурэ наконец-то повернулся к своим. В лице ни кровинки, на губах ошалелая улыбка. Он сделал несколько шагов от края пропасти, и Майтимо первым бросился к нему навстречу. Следом ринулись Тенька, Тьелкормо с прочими братьями, Финдекано и даже Артаресто. - Задушите, - сипел Макалаурэ, заключенный в объятия со всех сторон. - Осторожно, инструмент раздавите! Лютня в итоге все же треснула, а менестреля спасла мифриловая кольчуга. В разгар всеобщего ликования отворились ворота крепости, опустился подвесной мост через ров, и на него вышли Лютиэн в обнимку с Береном, Клима, поддерживающая изрядно потрепанного Финдарато, и Хуан. Сам по себе, но морда заляпана волчьей кровью. Судя по виноватому лицу государя Нарготронда, обда только что наговорила ему много правильных и вечных вещей, а также справедливо обругала идеалистом. Взятие Тол-ин-Гхаурота без боя шло своим чередом. Несколько эльфов нырнули в ров и выловили оттуда ценного пленника. - Это точно Саурон? - поднял брови Макалаурэ, когда бывшего повелителя крепости подвели ближе. - Тенька, а твоя "шайтан-машина" не так уж и бесполезна, - с мстительным злорадством отметил Майтимо. Урегулированный Саурон и впрямь мало походил на себя прежнего. Мокрый, грязный, малость оглушенный, он водил по сторонам мутным взглядом красновато-карих глаз. Пропали черные волосы: истинный цвет шевелюры Саурона оказался таким же белобрысым, как у Теньки. На носу и бледных щеках проступили редкие серенькие веснушки. А искусно сработанные доспехи, прежде внушавшие трепет, теперь переливались всеми оттенками розового. И лишь черный плащ остался неизменным, только промок и больше не реял по ветру, а тяжелой тряпкой волочился следом. - Заковать в кандалы и запереть, - распорядился Финдекано. - Только не абы где, - спохватился Тенька. - Я ему камеру отрегулирую изнутри. Для верности.