Ровно три дня, чтобы узнать жизнь

      Привычный звон будильника. Просыпаюсь. И ставшее родным за эти десять лет эхо:       — Сколько тебе еще осталось? — привычно шипит ледяной голос.       Крышка часов с привычным щелчком освобождает циферблат. Сколько мне осталось? О Господи, три дня! Нет, нет! не может быть! Не так скоро! Но тут же успокаиваю себя:       — Ты сама согласилась. И через три дня ты умрешь.       Вроде простая, безысходная фраза уже который день успокаивала меня. Да, терять нечего. И ждать нечего. Но как же безумно давит это однообразие! Сразу же прибегает другая мысль: Пока ты здесь ноешь, утекает время твоей жизни. Нет, моей жизни. Так точнее.       Собираюсь выходить. Неужели и в эти три дня ничего не изменится? Что я увидела за свои семнадцать лет? До одури надоевший Всеволожск, дачу, да обл. центр. Я ничего не сделала, ничего не увидела. Уже прожила жизнь. К черту! Хоть последние дни будут иными.       Побросав в сумку деньги и некоторые вещи, собираюсь покидать дом. Навечно. Пишу маркером на зеркале: «Не ждите меня». А ведь сестренка и родители сегодня вернутся. Как там маленькая Лиза будет без меня? Ведь никто не знает, что всего через три дня меня не станет. Выбегаю на улицу, привычно плетусь к маршрутке. Нет, я так не хочу! Увижу не больше, чем всегда. Дурацкая рутина городской жизни, чертово однообразие. Дни текут, а не меняется ничего. Школа — институт — работа. И все.       Несусь к гаражу, где хранится старенький мотоцикл. Благо, бензина достаточно, а ездить я умею. Уже выходя, снова смотрю на часы. На это безблагодатное утро я потратила — страшно подумать! — два часа и сорок восемь минут. Несусь неизвестно куда на мотоцикле. Вначале слегка давит скорость — ведь я не ездила уже месяца полтора, но потом привыкаешь. Вскоре опротивевший город остается позади. Еду неизвестно куда, впереди лишь ветер и дорога. Как же хорошо! Управление позволяет отвлечься от мыслей. О бездарно прожитой жизни. О Лизе. Только скорость, свобода и счастье.       Гоню вперед пока просто не валюсь с мотоцикла от усталости. Ухожу с обочины на край леса. Так, надо перекусить. Но все равно прежде всего я смотрю на часы. Пальцы дрожат, в глазах туман. Еле-еле нащупываю застежку. И невыносимо холодный вердикт: прошло пять часов. Так просто и страшно… Быстро наедаюсь бутербродами вперемешку с чаем, и снова в путь. Пока я еду, я могу не думать. Невыносимо хочется привычным жестом воткнуть наушники, но я должна услышать жизнь прежде чем… Неважно.       Уже в темноте я решаюсь остановиться на ночлег. Без сожаления бросаю мотоцикл. С омерзением выкидываю шлем куда-то в темноту. Наверняка дома родители пытаются понять, что произошло. Ну и пусть пытаются! Зато Лиза не увидит меня злой, постоянно глядящей на болтающиеся на шее часы. Есть почему-то совершенно не хочется. Спать тоже. Решаю идти куда-то в чащу, пока совсем видеть не перестану.       Я уже знаю, что изменить ничего нельзя, но все равно не могу не смотреть. Десять часов назад я решила все бросить. Зачем? Лесной холод, тьма и мокрая трава ничем не лучше прежней жизни. Но зато я увидела хоть что-то, не пропитанное стерильно-пыльной городской атмосферой. А пока ехала, я могла позволить себе не думать. Какое же это было счастье!       Уже совсем ничего не видно, а я все равно бреду во тьму. Забираюсь на большое раскидистое дерево, чтоб поспать. А завтра — в путь!       Когда я уже начала засыпать зазвонил телефон.       — Мама? Я уже надеялась, что ты не позвонишь.       — Мы ждали, пока Лиза уснет. Зачем ты сбежала? Мы чуть с ума на сошли.       — Прощай, мама. Я больше не вернусь. Когда Лиза подрастет, извинись перед ней от моего имени. И… — Я так боялась этой фразы, но все же произнесла ее, — прости меня. Я не хотела вас шокировать.       Отключаюсь. Выкидываю симку куда-то в темноту. Все таки я бездушная сволочь. Но, наверное, лучше так. Пусть они не видят моей…       Ночь совершенное не запомнилась. Но проснулась я с мокрым рукавом. Наверное, плакала во сне.       Весь этот день бреду словно бы в полусне. Перед глазами только неумолимый циферблат. Два дня… День и шестнадцать часов… День и четырнадцать часов…       В последний день своей жизни я твердо решила не смотреть на зачарованный циферблат. Недолго продираюсь через чащобу, вскорости нахожу ручей. Какая же все таки неимоверная красота! Вот ради такого и стоило жить! Ведь, по сути кроме последних нескольких дней мне и вспомнить нечего. Одна сплошная серость, лишенная звуков и запахов. Одни прямоугольники. Позавчера я думала, правильно ли поступила. Теперь уж сомнений нет. Лиза и родители прекрасно проживут и без меня, ведь если бы я успела начать учиться в универе, мы бы и не виделись почти. Как все же не хочется умирать! Но все уже предрешено, изменить, отменить ничего не получится. Ну так наслаждайся же!       Разжечь костер, обняться с елью, увидеть реальный мир не в виде текста. Как же поздно я поняла смысл таких, казалось бы, незамысловатых радостей. Но поздно… мне осталось не больше шести часов.       Срок подходит. Один час. Уже пятьдесят девять минут. Господи, как же быстро! Я не хочу, но уже ничего не изменить.       Всего десяток минут. Такое чувство, словно кто-то появился рядом. И немой вопрос: «Ты уверена, что хочешь этого? Ведь можно не умирать, а прожить эти десять лет заново, но без того, что ты получила. Уверена, что не хочешь?» Нет! Уйди! Я представляю, что было бы без этого дара. Лучше умереть сейчас.       Три минуты. Я смотрю на последнюю фотографию Лизы. Она смеется, она рада. Две минуты… а я не могу перестать грызть себя за пустую жизнь. Накатывает темнота, глаза слепнут. Я не могу ни вздохнуть, ни пошевелиться. И вместе с холодным ужасом приходит простое осознание: Я умерла. И так должно быть.