Ради мечты

Музыка… Ради неё я готов на всё. Она – моя цель, она – моя судьба, она – моя жизнь. Так было всегда. Всегда до того момента, как я встретил Его. Он ворвался в мою жизнь внезапно, словно буря при ясной погоде влетает в город и меняет планы людей на выходные. А он изменил мои планы на всю оставшуюся жизнь. Увидев Его однажды в коридоре университета, такого на первый взгляд скромного и ничем не примечательного, я не придал значения его персоне, посчитав, что к нам в вуз перевёлся очередной ботаник. Но первый же практический урок танцев изменил моё мнение о таинственном Кае в противоположную сторону – его движения были слаженными и ритмичными, он существовал не отдельно, а совместно с музыкой. И эта его отдача, способность слиться воедино с ритмом танца поразила меня. И чувство восторженности и любви поселились навсегда в моём сердце. Не говоря никому своего настоящего имени, он покорял всех своею харизмой и талантом, обаянием и улыбкой. Студенты смотрели на него как на идеальную личность, преподаватели ставили в пример. Все хотели стать его другом, девушкой, парнем, хотя бы закадычным знакомым. Но загадочный парень, стоило только прозвенеть звонку с последней пары, исчезал в мгновение ока. Куда – не знала ни одна живая душа. Я тоже оказался среди почитателей Кая. Но, в отличие от большинства навязчивых дурней, я не стремился подружиться с ним, я просто созерцал его со стороны, поражаясь, как человек может быть настолько идеальным. И я почувствовал подвох. Быть не может, что в человеке нет никаких изъянов – что-то, но должно быть не так. И я решил проследить за парнем. Как обычно, как только звонок с 4й пары прозвенел, Кай схватил свои вещи, закинул их в сумку и вылетел из аудитории. Я специально занял место рядом с дверью, поэтому последовал за ним, не отставая ни на минуту. Парень шёл очень быстро. Мы прошли несколько кварталов, и, наконец, парень замедлил ход. Ещё через несколько перекрёстков он внезапно исчез с моих глаз. Я стал осматривать дома вокруг, ища, куда парень мог податься. Но никаких подходящих зданий, кроме дешёвенького продовольственного магазина, я не увидел вокруг. Расстроившись из-за неудавшегося преследования, я вошёл в магазин, чтобы купить попить – бежать за Каем всё-таки не так просто – запыхался. Я подошёл к приоткрытой двери и услышал голоса: - Где тебя носит целый день? Совсем от рук отбился! Снова пошёл на свои танцульки? Ты не должен там больше появляться! Это учебное заведение не для тебя! Твоё место здесь, с отцом, как ты не понимаешь! - Я не хочу закончить так же, как и вы, в этой лачуге! Я хочу стать Кем-то! - А мы, значит, никто? Это ты со своими танцами совершенно забыл о своём месте! Отца скоро не станет, а значит, весь бизнес будет на твоей спине! - Бизнес?! Ты называешь владение захудалым магазинчиком бизнесом? У меня есть мечта… – Кай перешёл на крик, женщина, с которой он разговаривал, видимо, его мать, не выдержала повышенных тонов сына и со всего размаха ударила его по щеке, отчего пол-лица парня в одно мгновение стало красным. Кажется, она хотела занести вторую руку для удара, но я не мог позволить этому случиться с моим драгоценным объектом желаний, поэтому не придумал ничего другого, кроме как купить то, за чем, собственно, я пришёл. - Кхм, простите, можно бутылочку колы? – мать Кая в одну секунду изменилась в лице, стала добрая и услужливая. Она улыбалась, принимая деньги, её руки задрожали, когда в них легли заветные 10 000 вон. Боже, неужели она так скупа, что какие-то никчёмные 10 долларов принесли ей счастье? Я беру воду и сдачу, окидываю Кая печальным взглядом и выхожу из магазина, пускай и не желая оставлять несчастного парня наедине с проблемами. Но, увы, причин стоять там дольше у меня нет. Краем уха я всё же слышу: - Чонин, куда направляешься? Мы не закончили разговор! - Я закончил! – и Кай позади меня громко хлопнул дверью. Я оглянулся и увидел его совершенно другую сторону: всегда казавшийся окружающим сдержанным и рассудительным, просчитывающим свой каждый последующий шаг, сейчас он казался мне полной противоположностью того образа, которого придерживался на людях. Не решаясь мне сказать хоть слово, он промямлил: - Я… Ты… - потом всё же взял себя в руки и более уверенно продолжил. – Ты один из тех парней, что преследуют меня в универе? Я тебя не помню, ты не подходил ко мне. Кто ты? - Я Кёнсу. До Кёнсу. Мы учимся на одном курсе и посещаем большинство общих лекций. Я так и думал, что ты меня не знаешь. Я всего лишь серая мышка, не достойная даже взгляда таких выдающихся людей, как ты. Именно поэтому ты меня и не знаешь – я не люблю навязать общение с моей персоной другим людям. Видя, как тебе противно внимание со стороны воздыхателей, я принял позицию созерцательную, - Кай удивлённо смотрел на меня, пока я говорил столь серьёзные речи. На последнем слове его губы приподнялись в подобие улыбки. - Созерцательную позицию? Ахаха, что это значит? Просто смотреть и ничего не делать? - Да, что-то вроде того. - А ты не думаешь, что если ничего не делать ради желаемого, то оно само к тебе в руки не упадёт? - Я это знаю. Но иногда, ради того, чтобы тот, кто тебе нравится, был счастлив, стоит забыть о собственных желаниях и просто ждать и смотреть. - Это ты мне так в своей симпатии сейчас признаёшься? – я и не заметил, что в потоке пламенных речей проговорился о том, что мне нравится Кай. Я испуганно вжался в свою толстовку, пряча в капюшоне покрасневшие щёки. Кай более открыто и естественно засмеялся и уже с интересом начал разглядывать меня. – На каком ты факультете? – сменил парень тему. - На вокальном. - Хорошо поёшь? Я хотел бы послушать. - Это вряд ли. Я никогда не выступаю на публике, кроме преподавателей, мой голос не слышала ни одна живая душа. - Тогда зачем ты пошёл на этот факультет? Если есть голос, ты должен радовать им всех вокруг. - Когда-то… - я посмотрел в глаза Кая, ища там поддержку и, найдя её, продолжил, - когда-то я любил петь для других. На мой выпускной я должен был выступать с финальной песней. Мои родители в тот день работали, но пообещали, что на последнюю песню успеют обязательно. Спеша ко мне, они попали в аварию. Я… С тех пор я… - Можешь не продолжать, я понимаю тебя. Ты закрылся, не желая больше петь для других, думая, что твой голос – это погибель для людей, - я утвердительно кивнул. - Со мной произошло нечто похожее. Но только наоборот. 10 лет назад я жил в очень счастливой семье. Мои мама и папа отдали меня в школу танцев, и буквально за два года я стал звездой этой школы, а затем и Кореи. Возможно, ты даже видел меня по телевизору. – Я неуверенно закивал головой – пожалуй, имя Чонина действительно знакомо и теперь мне стало понятно, почему парень использует псевдоним. - Отец гордился мною, исполнял любую прихоть. Он забросил семейный бизнес – в то время мы владели небольшой, но довольно известной сетью супермаркетов – и стал моим менеджером. Я был восходящей звездой страны. Но однажды, опаздывая на съёмки какой-то рекламы, я решил поспешить и побежал по дороге на красный свет. Отец увидел машину, резко выворачивающую из-за угла, и отбросил меня в сторону от нее, сам же попал под колёса. С тех пор он калека, прикованный к инвалидной коляске, наш бизнес развалился, а мама винит во всём случившемся меня и танцы. Моя карьера тоже не удалась – после серьёзной травмы уже не так легко засиять ярко на вершине. Но я не смог оставить мечту. После школы я прибегал домой, делал уроки, ждал, когда родители заснут, а потом убегал в клуб, который теперь стал моей «школой танцев». Несколько раз родители ловили меня, но я не унимался. Я поступил в университет на танцевальный факультет, но спустя год они узнали о той специальности, что я выбрал, и мама отозвала документы. Но декан сжалился над моим талантом, рекомендуя оформить академ, а затем перевестись в другой вуз. Что я и сделал. Год я был примерным мальчиком, а затем появился в вашем вузе. И теперь всё снова пошло наперекосяк. Но знай, я буду продолжать бороться за свою мечту. И тебе советую поступить так же. Я стоял около Кая, не зная, что мне сказать на его откровения. Он поведал мне всю свою судьбу, а я не смог даже признаться ему в чувствах. Этот открытый парень оказался не просто без изъянов, он так идеален, что я понимаю, что теперь не достоин его, особенно после желания проследить за ним и найти недостатки. - Не знаю, почему вдруг решил рассказать тебе всё это. Ни одна живая душа не слышала ещё о моих проблемах. Как ты заметил, я ни с кем не общаюсь в университете – друзья помешают уйти, если это вдруг понадобится, захотят выяснить правду, которую я не люблю рассказывать. - Но мне рассказал. - Сам не знаю, почему. Твои глаза… Когда я увидел их в магазине, то понял, что ты тот, кто сможет мне помочь. - Чем? - Стань моей опорой. - Как? - Спой. - Что? - Спой! Прямо сейчас, здесь! Народу мало, никто не обратит внимания. Просто пой в своё удовольствие. Закрой глаза и представь, что один. - И как тебе поможет моё пение? – я действительно не понимаю сейчас этого парня. - Если я увижу, что ты, проклинающий свой голос, поёшь для меня, я пойму, что мне есть, ради чего бороться дальше. - А если я не спою, ты опустишь руки? - Скорее всего. - Тогда я спою, - я снова сжался, пытаясь настроиться на то, что здесь никого нет. Но шум машин, голоса из окон, даже дыхание Кая не позволяли мне это сделать. Оковы ужаса охватили меня, я не мог даже открыть рот. Но внезапно почувствовал, как чьи-то тёплые сильные руки касаются моих плеч. - Борись, ради меня, - едва слышный шёпот коснулся моего слуха. Я смог вдохнуть полной грудью и запел. Ave Maria - не знаю, почему, но христианская молитва вдруг стала единственной уместной песней. С каждым словом песни я чувствовал, как груз всех сомнений и грехов покидает меня. И когда я закончил, то увидел, что Кай, его мама и отец сейчас рядом и плачут. Да и сам я не мог остановить слёзы. *** С тех пор прошло уже пять лет. Мы удачно окончили университет, вместе похоронили отца Чонина, вместе ухаживаем за его матерью. С того самого дня, как я поборол свой страх, я уже никогда не покидал эту семью. Сейчас я работаю учителем музыки в школе, а Чонин часто в разъездах из-за гастролей танцевальной труппы, к которой он присоединился. Теперь он живёт ради своей месты. Что же касается моих чувств… Я до сих пор люблю Его, но голос разума всё ещё не позволяет мне нормально признаться. Пока его мама жива, я чувствую, что не должен рушить то, что мы с таким трудом создали. Как я и говорил Чонину, иногда ради мечты своего любимого приходится просто смотреть и ждать. И я жду.