Фартук и оливковое масло.

Эрик испуганно подпрыгнул, когда полено, брошенное в камин, резко вспыхнуло, и языки пламени затанцевали на каменной кладке. Шинигами и его напарник вот уже несколько часов корпели над отчетом с последнего задания, и терпение Эрика уже явно достигло критической точки. - Ааааа! Алан, убей меня! – застонал он, уронив голову на бумаги, отчаянно желая, чтобы доклад дописался сам. Последний внимательно проигнорировал жнеца. Юноша закатил глаза и нежно улыбнулся, легко пнув своего товарища под журнальным столиком, за которым они сидели. - Ох, тише, ты ведешь себя как дитя. Мы уже почти все доделали. – усмехнулся он. Эрик заворчал что-то себе под нос, но, тем не менее, послушался. Мужчина понимал, что должен быть благодарен за упорство Алана, а иначе Слингби непременно отложил бы написание отчета, а завтра получил за это сверхурочные. Нет, конечно, сидеть в небольшой уютной квартирке Хамфриза перед пылающим камином, с маячившим на горизонте обещанным ужином было гораздо лучше, нежели глухое одиночество, как обычно, у себя дома, но тем не менее, подробно описывать все, что произошло на миссии, было ужасно скучно. Эрик шумно вдохнул и хрустнул шеей. Осталась всего одна страница. Стараясь заприметить все, что могло отвлечь его, мужчина засмотрелся на Алана, работающего над своим отчетом. Он и правда был во многом лучше его: пунктуальный, профессиональный, сдающий все документы вовремя – словом именно такой, каким и должен быть хороший шинигами. В нем было все то, чего не хватало Эрику. У Слингби была лишь сила, пригодная для боев, боли… убийств… да и какая же это сила, в самом деле? Иногда ему становилось противно от того, насколько он привык к тому, во что он превратился, противно от того, что иногда это даже приносило ему удовольствие. А вот его напарник действительно был сильным. И иногда Слингби нестерпимо хотелось врезать сотрудникам за то, что они осмеливались допустить мысль о том, что Алан слаб. Для шинигами не существовало более страшного и безнадежного приговора, чем Шипы Смерти. Они ослабляли тело, сковывали все движения, и жнец знал, что очередной приступ может начаться в любой момент, и нет никакого лекарства или способа хоть как-то замедлить или исцелить эту смертельную болезнь. Эрик знал: будь он на месте юноши, то озлобился бы на весь мир, завидуя тем, кто может нормально жить, тем, кто может свободно брать от жизни все. Он. Но не Алан. А Хамфриз всегда улыбался, непринужденно и легко смеясь, и никогда не отказывал всем, кому нужна была помощь; всегда ставил других на первое место и никогда не просил ничего взамен. Несмотря на все то, что ему пришлось пережить, Алан прошел через все с достоинством и искренне радовался жизни, больше, чем кто-либо, кого Слингби когда-либо встречал. Осознав, что он слишком пристально смотрит на юношу, освещаемого всполохами пламени, отчего на темные волосы ложились каштановые и золотые блики, Эрик кашлянул и вернулся к отчету. Алан, дописав очередной параграф, быстро глянул на безуспешно пытающегося сосредоточиться напарника. Шинигами и правда был поражен тем, как долго тот держится. Слингби никогда не любил работать с документами; его истинный талант проявлялся на лондонских улицах с косой смерти в руках и зверином оскале на красивом лице. Алан чуть покраснел, когда слово «красивый» пришло ему на ум, стоило только подумать о бывшем наставнике. Он знал, что Слингби был хорошим, забавным, добрым и… прочее, но это были весьма и весьма опасные мысли. «Эрик – мой лучший друг! Что мне делать, если он не чувствует того же, что и я? …Я же потеряю его…» Если юноша может хоть что-то сделать – то никогда не допустит подобного. Если дружба – это все, что напарник может ему дать, то Алан с удовольствием примет ее. Все время, что они проводят вместе, безумно дорого ему, даже если они просто заполняют документы за его журнальным столиком. Прогнав мысли о привлекательности Эрика прочь, юный шинигами вновь уткнулся в отчет, дописал последние строки и потянулся. - Ну, наконец-то! Эта миссия – сплошной бюрократический кошмар, да? Так, я же обещал тебе ужин? Почему бы мне не начать, пока ты дописываешь? – весело спросил он. - Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – ответил мужчина, с тоской глядя на кухню… как и на все, что могло отвлечь его от отчета. - Нет, ты же гость! К тому же… Я уже вижу три орфографические ошибки, и это только в этом параграфе, – ответил юноша чуть виновато, заглядывая через плечо напарника, и указал на них. Эрик закатил глаза. - Ты хуже Спирса! – воскликнул он, тут же усмехнувшись, словно показывая, что всего лишь дразнится. - Зато лучше Сатклиффа! Лишь Смерть великая знает, что бы случилось, если бы мы все вели себя так же, как он! – рассмеялся Хамфриз, уходя на кухню. Брови Слингби от ужаса сошлись на лбу, стоило ему представить, как он и его коллеги, гарцуют на высоких каблуках, одетые в ярко-алые плащи и парики. Вздрогнув, шинигами вернулся к отчету.

~*~*~*~

Когда Алан зашел на кухню, его беспокойство лишь усилилось. Вообще, по обыкновению, он всегда был относительно спокоен; это становится почти привычкой, особенно когда каждый день приходится бороться со страхом за свою жизнь. Будет ли сегодняшний день последним? Не сегодня ли шипы обернутся вокруг сердца, пронзив насквозь, в мгновение ока оборвав его существование? Нет, юношу не часто одолевали подобные мысли. Он никогда не будет бояться своей болезни и не позволит ей управлять его жизнью, неважно, сколько ему еще осталось. Слишком сильно уж хотелось жить, слишком много еще нужно было успеть сделать, чтобы задумываться о том, чего не в силах контролировать. Но в этот раз не Шипы Смерти беспокоили жнеца, а… а просто… готовка. Алан не знал, о чем думал, когда, закончив свой отчет, предложил приготовить ужин. Нет, вообще-то он знал, о чем и о том еще, что проведет немного больше времени с Эриком, но приготовление ужина?! Хамфриз никогда не умел хорошо готовить. Во всех рецептах всегда присутствовали неточности, что сбивали его с толку: щепотку того, немножечко этого, на глаз еще вон того – как понять, что это значит? А он предпочитал точные инструкции, которым можно было следовать, чтобы добиться идеального результата. К сожалению, кулинария оказалась большим искусством, чем точные науки. Может, он бы и смог испечь что-то, что было бы похоже на печенье, но поварское дело оставить лучше на кого-то другого. Шинигами с тоской посмотрел в гостиную. Конечно, может быть, Эрик уже все доделал, и тогда юноша сможет принять его предложение. Нет, Слингби же его гость, и он не может сам для себя готовить. Не говоря уже о том, что мужчина и так всегда спасает его. Алан старался не обижаться, когда его напарник в одиночку собирал души. Он знал, что тот делает это только из страха за юношу, и если бы Хамфриз был честен с самим собой, то признал бы, что сделал бы для своего друга то же самое, будь все наоборот. Он не злился на Эрика или на тех, кто считал его слабым, он злился лишь на свою собственную беспомощность. Алан старался не отставать от остальных, чтобы доказать всем, что может быть так же хорош, как и его коллеги, но понимал, что это всего лишь вопрос времени, когда его снимут со службы и поручат бумажную работу. Бессознательно он схватился за рубашку, проклиная несправедливость жизни. Осознав, куда ушли его мысли, он ругнулся на себя и опустил руку. Он должен давить в себе жалость, ведь она не исцелит, не спасет, не замедлит его болезнь, только сделает его самого и тех, кто ему дорог, несчастными. Хамфриз спокойно выдохнул и мягко улыбнулся. Сегодня определенно был замечательный день. Да и вся неделя в целом. Он чувствовал себя на редкость хорошо, все миссии проходили гладко, а теперь еще и Эрик был рядом с ним, готовый разделить ужин с ним… ужин! Смерть великая… Так, ты сможешь это сделать, Алан. Начинаем с основ! Медленно вдохнув и выдохнув, юноша достал необходимые продукты и принялся за готовку.

~*~*~*~

Без успокаивающего скрипа ручки Алана рядом, вдруг понял Эрик, ему трудно сосредоточиться. Его напарник, казалось, всегда мотивировал его, игнорируя нытье Слингби на возню с бумажками, или придумывал какие-то хитрые трюки, чтобы вдохновить его на работу. Хамфриз был настолько неизменно добрым и невероятно сильным, несмотря на все превратности судьбы, что неосознанно заставлял его переоценивать самого себя и свои поступки снова и снова. Юноша пробудил в нем желание стать лучше, более доверчивым, честным, дружелюбным… счастливым. Да, Алан сделал его счастливым. Эрик уже давно перестал заботиться хоть о ком-то и чуть не забыл, что такое счастье. Разочаровавшись и упустив многое в своей долгой жизни, он совершенно сдался, предпочитая жить, замкнувшись в своем одиночестве. Будто возводил вокруг себя стены изо льда раз за разом, пока… пока не появился Алан и не растопил их теплом своей улыбки. Ох, Смерть беспощадная, Эрик, ты еще и в лирики записался? Жнец мысленно отругал себя и вздохнул, опустив голову на уже почти готовый отчет. Ох, он, наверное, закончит его, точно закончит, если не будет отвлекаться на романтические размышления о своем напарнике. Что за черт, ведет себя, как влюбленная девчонка! Алан был ему другом, и будь Слингби проклят, если сделает что-то не так! Ведь этот юноша – это все, что у него есть. Пройдясь рукой по волосам, он стал убирать ручки и бумаги, когда услышал испуганный крик из соседней комнаты. - Алан! – воскликнул мужчина и бросился на кухню. Опять Шипы Смерти? Все ли с ним в порядке? Готовясь к самому худшему, он завернул за угол и замер от изумления на месте. Посреди комнаты стоял Хамфриз с перекошенными очками и венчиком в руке; а со сковородки, стоящей на плите, поднимался черный дым. - Ох, Эрик! Ка… Как продвигается отчет? – пробормотал тот, краснея от смущения. Слингби отчаянно пытался не смеяться, глядя на подавленное выражение лица напарника. - Какого черта ты тут творишь? И что ты готовишь? – спросил он недоверчиво, сведя брови и едва сдерживая смех. - Бифштекс? Хохот сдерживать становилось все труднее. - Бифштекс? Венчиком? – шинигами не выдержал и расхохотался. - Это? – юный шинигами, смутившись еще сильнее, поднял вверх кухонную принадлежность. – Это для… риса? Слингби потерял дар речи. Схватившись за бока и задыхаясь от смеха, он сумел выдавить: - Рис… венчиком! Ох, Смерть бессмертная, Алан, ты что, совсем не умеешь готовить? Хамфриз пристыжено пробормотал: - Я… Ну… нет. Совсем не умею. Но я думал, что помешаю нашим планам на ужин… Прости. – закончил он, виновато улыбаясь. Эрик ласково взъерошил волосы напарника, постепенно успокаиваясь. Черт, это преступление – быть настолько очаровательным. - Не переживай. Я же сказал, что помогу тебе. – мужчина ободряюще улыбнулся. И прошел на кухню. В кастрюле с диким рисом было слишком много воды, и, слив лишнюю, он поставил ее обратно на плиту; морковь, тушившуюся в отдельном горшочке, Эрик отодвинул чуть в сторону, чтобы та не сгорела. Остался бифштекс. Глянув на почерневшую сковороду, он повернулся к Алану. - Ты нагрел сковородку, а затем налил туда масла, так ведь? - Ой… А я этого не сделал? – ухмылка Слингби оказалась красноречивей всяких слов. – В кулинарии я совершенно безнадежен. – юноша вздохнул и легко рассмеялся. Ситуация была забавной, как ни смотри. Эрик, задумавшись, нахмурился. - Масло будет брызгаться. У тебя есть фартук? - Хм… Думаю да, но тебе он не понравится… - загадочно ответил шинигами. Старший жнец флегматично пожал плечами. Это же просто фартук – что в нем может не нравиться? Зато его внутренний голос ответил на этот вопрос, когда Хамфриз вернулся с… этим. Ярко-розовый, с оборками и рюшами, настолько чудовищно-девчачий, какого Эрик никогда не видел. - Ты шутишь… - ужаснулся он. - Боюсь, что нет, но думаю, это будет очень забавно. – хихикнул Алан, представляя напарника в нем. – Но это все, что у меня есть. Я никогда им не пользовался, потому что он… ну… - Чересчур яркий, как торт? - Что-то вроде этого. - И вообще, откуда он у тебя? – недоверчиво спросил Слингби. - Помнишь ту рождественскую вечеринку пару лет назад? Когда мы обменивались бесполезными подарками? – спросил он, ожидая, пока Эрик это вспомнит. Тот осторожно глянул на фартук. - Полагаю, к тому время я был чертовски пьян, да? - Да, так и было. Ну, нравится тебе или нет, но это все, что у меня есть. Надевай, или я его уберу. – усмехнулся юноша, уверенный, что напарник в жизни этого не наденет. - Давай его сюда! – проворчал мужчина; уши его покраснели от смущения, когда он, нахмурившись, примерил фартук. Алан мужественно боролся со смехом. - Хххааа… это… ух… хаааа. Ты выглядишь так мило, Эрик! – сказал он, звонко рассмеявшись. Мило? Слингби много чего слышал о себе, но милым его не называли никогда, и сердце бешено забилось от слов Хамфриза, как ни от чьих прежде. - Ох, замолчи и порежь лучше хлеб! – беззлобно огрызнулся он, алая краска залила щеки. Некоторое время они наслаждались приятной и уютной тишиной. Ну, в таком уютном молчании, когда один одет в короткий фартук с рюшами, готовит бифштекс и тихо посмеивается. Рис быстро сварился, морковь потушилась, да и мясо было готово. Эрик быстро сорвал с себя передник, бросил его на тумбу, схватил тарелку и отправился в гостиную. Алан последовал за ним. Его квартира была слишком мала для надлежащей столовой, посему они обошлись низким столиком у камина, на котором до этого дописывали отчеты. И так как они оба были холостяками, это никоим образом не беспокоило их. Еда была простой, именно такой, как и любил Слингби. Его никогда не привлекали изысканные деликатесы и прочие излишества; дайте ему немного овощей и мяса – и он будет счастлив. К тому же, мужчина был практически уверен, что реши Алан приготовить нечто более сложное, то спалил бы весь дом. - Мне очень жаль, что тебе пришлось вновь меня спасать. Я и правда совершенно безнадежен на кухне. – Хамфриз улыбнулся напарнику, будто извиняясь. – Да, все очень вкусно! - Мне было не трудно. Ты должен был с самого начала сказать, что не умеешь готовить, – смутившись от похвалы за такое довольно-таки женское хобби, пробормотал Эрик. - Ну… ты же никогда не говорил мне, что умеешь готовить! – пораженно воскликнул Алан. Жнец мягко усмехнулся. - Это большой секрет. Храни его даже ценой своей собственной жизни. – и заговорщически подмигнул. - Ох, конечно! – притворно серьезно ответил юноша, прежде чем окончательно расслабиться. – Спасибо, что спас наш ужин, – тихо добавил он, кончики его ушей трогательно покраснели. Эрик нежно улыбнулся. - Всегда пожалуйста, но я не могу приписать все себе. В конце концов, это ты придумал, что готовить, и даже начал сам подготовку. - Ха-ха, думаю, так оно и есть. – Алан тепло усмехнулся. – Мы всегда так хорошо ладим, не смотря на то, что совершенно не похожи, не так ли? - Это то, что делает нас такой замечательной командой. - Лучшей, – выдохнул в знак согласия он. И больше им не нужно было слов, мужчины просто наслаждались близостью друг друга, наблюдая за игрой теней, отбрасываемых пламенем, скачущими по стенам в полутемной комнате.